Если женщина идет с опущенной головой — у нее есть любовник!
Если женщина идет с гордо поднятой головой — у нее есть любовник!
Если женщина держит голову прямо — у нее есть любовник!
И вообще — если у женщины есть голова, то у нее есть любовник!
Фаина Раневская
— Вы хотите меня заразить? — растерянно спрашиваю я, отобрав свои губы у губ Холодильника.
— Я хочу удовлетворить ваше любопытство, — шепчет Холодильник.
— Мое любопытство, вернее, мое беспокойство по поводу вашего здоровья ничего общего не имеет с… поцелуями. Тем более это… негигиенично, — говорю я, упираясь ладонями в железную грудь Александра Юрьевича. Замечу: голую железную грудь, едва прикрытую расстегнутой белой рубашкой.
— Какой ужас! — послушно соглашается со мной Холодильник. — Слизистая — настоящий рассадник микробов и вирусов.
— Рада, что вы это понимаете, — действительно радуюсь я, пытаясь встать с его колен.
Но никто меня и не думает отпускать. Две широкие большие ладони аккуратно обхватывают мое лицо и приближают к лицу Холодильника.
— Я уверен, что ваш иммунитет, госпожа Симонова-Райская, обладает противовирусными свойствами. А у моего уставшего организма нет сил бороться с вызванным болезнью наваждением, — снова шепчет Холодильник мягко, почти нежно и целует меня, противореча этой нежности, сильно, крепко, я бы даже сказала, страстно.
— У вас гриппозный бред? — с трудом вырвавшись, сердито спрашиваю я. — Вы меня с кем-то путаете, господин Климов-младший, например, с котенком…
— Я ни с кем не могу вас перепутать, — отрицательно качает головой Холодильник, глядя на меня своими выразительными карими глазами, светящимися каким-то лихорадочным блеском. — Вы отравили мое существование за последние несколько месяцев.
— Я?! — кричу я, начиная бороться за свободу и руками, и ногами. — Вы… прохиндей!
— Я еще предыдущие звания, данные вами, не успел поносить, — тихо смеется Холодильник, зачем-то взяв мою правую ладонь и положив себе на лоб. Лоб у него прохладный.
— Прекрасно! — снова начинаю использовать все четыре конечности, чтобы встать с его колен, но терплю неудачу. Сильные руки почти без усилий удерживают меня на мужских коленях. — Получайте еще! Вы заслужили! Носите с удовольствием. Мошенник. Жулик. Ловкач.
— Может, запишете? — улыбается Холодильник своей очаровательной мальчишеской улыбкой, совершенно меня обезоруживая. — Память у меня неплохая, но болезнь, знаете ли, влияет…
— Пожалуйста! — тоже улыбаюсь я против воли. — Пройдоха. Плут. Аферист. Шельмец.
— В ваших устах звучит как музыка, — серьезно сообщает мне Холодильник и снова целует меня, с каждой секундой распаляясь все сильнее и углубляя и без того глубокий поцелуй.
Совершенно не понимаю, что мне сейчас делать. Конечно. за первую неделю нашего общения я сама невольно убедила его в том, что готова предложить большее. А теперь, несмотря на все мои объяснения, он мне не верит и идет напролом. И этому разбуженному мною зверю недостаточно его милого котенка. Ему зачем-то нужна я. Зачем — понятно, конечно. Но в роли любовницы Хозяина разовой или долгоиграющей я себя совершенно не представляю. Хотя, когда он так улыбается… И так целуется…
Почувствовав мои колебания и сомнения, Холодильник со стоном перемещает свои губы на мою шею. Это мгновенно отрезвляет.
— Александр Юрьевич! Не настолько вы больны, чтобы не понимать, что сейчас делаете, — осторожно укоряю его я, понимая, что физически с ним не справлюсь.
— Я отчетливо понимаю, что я сейчас делаю, — охотно соглашается странно послушный Холодильник. — Я вас целую и получаю от этого удовольствие. Очень надеюсь, что и вы тоже.
— А как же ваша невеста? Ваш котенок? — с досадой спрашиваю я, откровенно наслаждаясь неправильными поцелуями.
— У меня нет котенка. И собаки нет. Меня никогда не бывает дома. У меня даже рыбок аквариумных нет. — шепчет Холодильник, поцелуями прокладывая горячую дорожку по моему плечу.
— У вас есть невеста! — отпихивая настойчивого мужчину, почти кричу я, напоминая его же собственные слова. — Молодая, красивая, умная.
— Есть, — вздохнув. соглашается Холодильник. — Невеста есть, но это другое…
— Другое?! — мне удается вскочить на ноги и отпрыгнуть от сидящего мужчины на пару шагов. — Я не буду вашей любовницей!
Холодильник встает с кресла и начинает медленно застегивать рубашку.
— Я не предлагал вам быть моей любовницей, — спокойно и жестко говорит он. — Ни слова об этом не сказал.
— Значит, ваши поцелуи — предложение к деловому сотрудничеству? — горько иронизирую я, отступая еще на один шаг. — Вы так премируете арт- директоров? Может, и начальника охраны такими премиальными балуете? Поэтому Прохор Васильевич так вам предан?
Холодильник стремительно хватает меня за лацканы халата и придвигает к себе:
— Мужчины не прощают таких шуток даже красивым женщинам, — угрожающе цедит он сквозь зубы, почти приподнимая меня над полом.
— Какие шутки?! — тут же возмущаюсь я. — Никаких шуток. Логичное предположение. Я вам в качестве любовницы не нужна, но поцелуи свои вы мне настойчиво навязываете. Вот я и решила, что это ваш личный способ расплачиваться за хорошую работу. Прохор Васильевич ведь хорошо работает?
— Как насчет предложения Петровского? — рычит Холодильник. — Готовы к получению баснословной зарплаты?
— Нет! — гордо и громко отвечаю я. — Мне вполне хватает моего сегодняшнего заработка и моей нынешней должности.
— Я не Петровский. Премиями разбрасываться не буду! — угрожает мне Хозяин.
— Никто и не ждет! — парирую я. — Ни премий, ни поцелуев! Вы сами с ними лезете!
— Лезу?! — крик Холодильника срывается на шепот. — Вы совершенно не умеете разговаривать с начальством.
— Растерялась! — отбиваюсь я в прямом и переносном смысле, вырвавшись из крепких рук Холодильника. — Никто из прежнего начальства меня не целовал!
— Я рад, что я у вас первый! — неожиданно улыбается детской улыбкой Александр Юрьевич.
— Вы не избавитесь ни от агентства, ни от меня! — чеканю я.
— Звучит зловеще, — усмехается Холодильник. — Но… не страшно, уж извините. Я говорил Петровскому, что вы не согласитесь. Он утверждал, что от таких предложений не отказываются. Интересно будет увидеть его лицо…
— Чтобы избавиться от меня, вам придется меня… убить! — ни с того ни с сего выкрикиваю я.
— И что мне делать с вашим трупом? — совершенно серьезно спрашивает Холодильник.
"Положите в морозилку", — хочу остроумно предложить я, но, конечно, не предлагаю.
— Послушайте, Нина, — начинает Холодильник, слегка поморщившись и потерев своими красивыми пальцами виски.
— Сергеевна. — ворчу я, сложив руки за груди.
— Нина Сергеевна. Вы совершенно правы. У нас с вами могут быть только деловые отношения. У меня есть невеста. У вас, наверное, есть жених? — разбавив равнодушный вопрос вопросительной интонацией, спрашивает Александр Юрьевич.
— Нет у меня жениха, — огрызаюсь я. — В любом случае, это вас не касается!
— А как же тот настойчивый писатель? — насмехается Холодильник. — И мама его, такая активная женщина…
— Гена и Сальмонелла? — по-доброму смеюсь я. — Гена — приятель, почти друг детства. Это Сальмонелла, то есть Яна Львовна, придумала сделать из нас пару. Мне кажется, что Генка тяготится этой историей даже больше меня.
— Странно, что такая… девушка не хвастается большим количеством женихов, пытаясь избавиться от навязчивого внимания мужчины, — мягко усмехается уставший Холодильник и садится обратно в кресло.
— Какая такая? — удивленно переспрашиваю я, удивившись прежде всего тому, что Холодильник назвал самого себя "навязчивым мужчиной”.
— Красивая, необычная, я бы сказал, оригинальная, — отвечает на мой вопрос Хозяин, примагнитив мой взгляд своим.
— Спасибо, конечно… — растерянно говорю я и отползаю спиной к двери. — Хорошо, что мы с вами поговорили, все выяснили…
— И что же мы выяснили? — строго спрашивает Холодильник, так строго, что мне кажется, что я снова студентка и ко мне без видимых причин придирается преподаватель философии.
— Что я внесла некоторую… смуту в наши с вами отношения. в первую неделю вашего присутствия здесь. Вы неверно истолковали мой… порыв не следовать дресс-коду. Вам не нужна любовница. У вас есть прекрасная невеста. — торопливо докладываю я, практически приблизившись к спасительной двери.
— Стоять! — жестко командует Холодильник мне, уже взявшейся за ручку, потом контрастно мягко добавляет. — Отдохните завтра как следует. госпожа Симонова-Райская. Раз вы отказались от работы у Петровского, будете много работать на меня.
— Я не боюсь работы! Теперь, когда мы все выяснили… — напоминаю я ему.
— Что выяснили? — бестолково переспрашивает он.
— Что вам не нужна любовница! — выкрикиваю я и поспешно убегаю в свою квартиру.
Утром воскресенья появляется вызванная накануне на помощь Ленка, сама взвалившая на себя обязанности моего духовника, личного психотерапевта и лучшей подруги. Выслушав мой сбивчивый рассказ о произошедшем после вечера для семьи Петровских, она с открытым ртом несколько минут сидит на моем диване в гостиной. Потом решительно говорит:
— Все! Я его раскусила. Он вынуждает тебя напроситься в любовницы, чтобы потом легче было избавиться. Тебе надо решить, будешь ты это делать или нет. Понимаешь, есть некоторые плюсы…
— Лена! Ты в своем уме?! — я почти теряю дар речи. — Какие плюсы?
— Вот не передергивай! — нервничает Ленка. — В положении любовницы богатого человека есть серьезные преимущества. А у твоего кандидата еще и молодость, красота, сила, ум…
— Не надо его рекламировать! — возмущаюсь я вдохновению Ленки.
Ленка усаживает меня рядом с собой и терпеливо говорит:
— Слушай! Это легкие отношения. Никто ни на кого не давит. Есть свободное время — встречаетесь. Нет — не встречаетесь. Чем плохо?
— Потому что я не хочу встречаться! — так же терпеливо объясняю я.
— Не понимаю. Богат, красив, умен. У тебе никого нет. В чем причина? — недоумевает подруга. — Тебе, красотка, двадцать пять. Не восемнадцать. И это отличный опыт общения с представителем противоположного пола.
— Зачем мне этот опыт? — психую я, потеряв остатки терпения.
— Приятное времяпрепровождение. Отвлеченность от быта. Свежие эмоции. Материальная поддержка, наконец! — начинает психовать и Ленка. — Нельзя быть такой дурой в твоем возрасте. Он что, плохо целуется?
— Хорошо, — ворчу я. — Целуется он хорошо. Мне особо и сравнить не с чем. Вернее, не с кем. Ему это зачем? Любую может пригласить. Невеста молоденькая есть.
— Вот! Ключевое слово "молоденькая". С ней особо не разгуляешься. Там, наверное, брак по расчету. Со стороны Холодильника и Светиного папы, — поучает меня Ленка. — Он мужчина тридцатилетний. В самом соку. Ему нужны легкие отношения без обязательств. Без разборок и ссор.
— Наши с ним отношения и есть разборки и ссоры, — объясняю я непонятливой подруге. — Свежие эмоции — да. Но лежат они в другой плоскости.
— А я бы так не сказала! — яро возражает Ленка. — To он халат тебе развязывает, то на колени садит, то целует… Нет. Тут на лицо особый интерес именно к тебе, Нинка!
— И что мне делать? — уныло спрашиваю я, вспоминая, как горела кожа в тех местах, где ее касались его губы.
— Слушай! Тетя Лена даст тебе важные советы. Во-первых, не выпрашивай подарки. Во-вторых, не лезь в его личную жизнь. В-третьих, с уважением отзывайся о его невесте или жене. В-четвертых, не пытайся ее заменить. В-пятых…
— Подожди! — с ужасом кричу я, пытаясь остановить поток Ленкиных советов.
— Я не собираюсь быть его любовницей.
— Тогда просто дослушай теорию! — отмахивается от меня Ленка. — Не с ним, так с кем-нибудь другим пригодится. В-пятых, не знакомь его со своими родственниками. В-шестых, не выпрашивай подарки. Или это уже было во- первых? В-седьмых, не рассказывай ему о своей личной жизни.
— У меня пальцы скоро кончатся, — пытаюсь шутить я, но Ленку не остановить.
— В-восьмых, пока он тобой интересуется, попытайся установить несколько своих правил и заставь его им следовать, — продолжает Ленка. — В-девятых, не будь истеричкой. Он должен отдыхать с тобой душой. Ну, и в-десятых, будешь дура, если такого упустишь!
Довольная собой Ленка откидывается на спинку дивана.
— Когда я ему сказала, что не стану его любовницей, — напоминаю я Ленке, — он разозлился и ответил, что и не собирался мне этого предлагать!
— Это все эмоции! — не верит Ленка. — Целоваться лез? Лез! Значит, по- любому в постель тащит. Он же не подросток.
— Так он на один раз тащит! — трясу я одним пальцем перед Ленкиным лицом. — Как я, переспав с ним один раз на пробу, останусь уважаемым и востребованным арт-директором?!
— Качественная встреча в постели двух взрослых людей не может умалять профессиональных качеств, — крутит у виска Ленка. — Вот представь, ты — врач, он — космонавт. Что изменилось после романтической встречи? Она лечить не сможет, он летать на орбите?
— Я. На него. Работаю, — по словам объясняю я. — Он мой работодатель. Я его подчиненная. Это не может не накладывать…
— Хорошо! — перебивает меня Ленка. — Пусть накрадывает. Большой простор для выбора ролевых игр.
Трижды поссорившись с Ленкой за один воскресный вечер, отправляю ее восвояси.
— А вот ты подумай на досуге, — зловеще пугает меня Ленка на прощание, — почему такой шикарный экземпляр мужчины целоваться лезет, а в любовницы не берет? Задумайся! Это звоночек оттуда!
Ленка выразительно поднимает вверх палец.
Вместо "ужина балерины" уже в первом часу ночи тащусь вниз с открытой бутылкой красного сухого вина, которую мы недопили с Ленкой. Даже себе не сознаюсь, что хочу с ним встретиться. Нет, сознаюсь, конечно. Но выбираю экшен-версию: чтобы разбить об его голову бутылку и залить красным цветом его белую рубашку. Знаю, что не появится. После моего ухода вчера из его кабинета он вызвал Рудского и уехал домой. Ну, или к котенку… А может, они вообще вместе живут…
Поэтому, когда я наливаю в свой бокал порцию вина и возле уха раздается вопрос:
— Что празднуете? — от неожиданности проливаю вино на маленький столик Дарьи Владиленовны.
— Зачем вы меня пугаете?! — бросаюсь я в атаку. — Чего вам не болеется дома в окружении близких? Вам только вчера скорую вызывали! Вы знаете, какова смертность среди молодых и сильных мужчин?
Холодильник разворачивает меня к себе, отбирая и отставляя в сторону бутылку.
— Я погорячился и неверно вас информировал, — сообщает он мне. почти касаясь своими губами моих.
— Что значит — неверно информировал? — теряюсь я, загипнотизированная его горячим, лихорадочным взглядом. Недолечился он, точно недолечился…
— Вы правы, я не прав, — вносит еще порцию загадочности в наш странный разговор Холодильник.
— Я права? — сомневаюсь я. — А в чем? Не подскажете?
— Я растерялся и соврал. — объясняет Холодильник, но понятнее не становится.
— И что же именно вы соврали? — осторожно уточняю я, тихонько шевеля плечами, чтобы освободиться от объятий.
Почувствовав это, Холодильник прижимает меня крепче и держит сильнее:
— Я согласен.
— На что? — стараюсь быть вежливой, но получается плохо.
— Я согласен на то, чтобы вы стали моей любовницей