ПОЛГОДА НАЗАД
To ли мне хочется музыки и цветов,
то ли зарезать кого — нибудь.
Евгений Швари, "Обыкновенное чудо"
Конец ноября стал местью всем, кто уверен, что у природы нет плохой погоды. Посланный в виде наказания прохожим мокрый снег из-за сильного ветра падал почти горизонтально, плевался в глаза и уши, лез в рот. Коротенькое голубое пальтишко с мехом соболя, на недельку данное мне Ленкой пофорсить, не спасало ни от холода, ни от ветра. Оставшись без машины, потому что мой личный помощник Димка загрипповал, я добиралась из родительской квартиры в агентство на переполненном автобусе.
Теплый холл, выложенный терракотовой плиткой (не под старину, а старый по-настоящему) впустил меня вместе с порцией мокрого снега.
— Ниночка! — Павла Борисовна бросается мне навстречу. — Господи! Вы совсем… мокрая!
— Боженька болтает ложечкой в чашечке мироздания! — беззлобно бормочу я, отряхиваясь. — Что случилось? Я же не опоздала?
— Нет-нет! Не опоздали! — хлопочет вокруг меня добрая женщина, чей пятидесятипятилетний юбилей мы отметили совсем недавно. — Юрий Александрович вас очень ждет. Очень.
— Неужели передумал? — огорчаюсь я мгновенно, тут же подумав о своем новом проекте.
— Не знаю! — искренне отвечает Павла Борисовна, на ходу забирая у меня мокрое пальто. — Поторопитесь!
Бегу мимо дверей нашего старого лифта, как всегда, его игнорируя. Далее по широкой мраморной лестнице до кабинета хозяина на третьем этаже. В этом доме постройки тридцатых годов прошлого века всего четыре этажа, но есть большой лифт.
Что только не находилось в здании за это время! Сначала здесь располагалось кооперативное конструкторское бюро, потом несколько самых разнообразных контор: редакция молодежной газеты, детский политический клуб, загс, театральная студия, библиотека. В послевоенное время это было какое-то серьезное административное здание. Потом дом сделали жилым, переоборудовав под 8 квартир для номенклатурной элиты. Еще через сорок лет, в начале девяностых, под магазин выкупили первый этаж, под ателье второй. В конце концов, более двадцати пяти лет назад Климов Юрий Александрович, чудак и бизнесмен, выкупил все это здание, кроме четвертого этажа, на котором оставалось две квартиры: семьи Карповых и семьи Райских.
Еще через некоторое время Павла Борисовна Карпова, юрист по образованию, вместе с Юрием Александровичем организовали агентство "Твой праздник". Павла Борисовна стала личным помощником Климова. Ее двоюродный брат Павел Денисович — шеф-поваром нашего кафе-бара. А их родители, брат и сестра, Денис Владиленович и Дарья Владиленовна, тоже работают в агентстве вот уже третий десяток лет: он инженер по обслуживанию здания, а она долгие годы была бухгалтером. Сейчас милым старикам почти восемьдесят лет. Дарья Владиленовна последние десять выполняет роль привратницы, сидя в высоком кожаном кресле позапрошлого века в холе здания. Надев изящные очки в тонкой золотой оправе, она каллиграфическим почерком записывает имена всех посетителей в толстую книгу и занимает беседой ждущих в очереди, если таковые есть.
Я родилась уже обладательницей чудесной трехкомнатной квартиры, подаренной мне по этому счастливому случаю бабушкой по маминой линии, с которой мои родители не общались по неизвестной мне причине и которую я никогда не видела: она еще во времена перестройки уехала жить в Карловы Вары. Единственным условием оформления дарственной было официальное изменения моей фамилии с Симоновой на Райскую. Мои родители, милейшие и скромнейшие люди, учительница и инженер- конструктор, сначала совершенно одурели от дороговизны подарка, потом категорически отказались от смены фамилии дочери. Через некоторое время переговоры сторон закончились решением: у меня будет двойная фамилия Симонова-Райская.
Я выросла в этом замечательном доме, в этой уютной ретро-квартире, в которой, по настоянию неизвестной мне Райской Ольги Ждановны, в восемнадцать лет я осталась одна. Родители вернулись в свою старую квартиру, в которой жили до моего рождения и которую все это время сдавали в аренду.
Еще студенткой я начала подрабатывать в агентстве "Твой праздник". Теперь, будучи свежеиспеченным "магистром культурологии" со знанием двух иностранных языков, я стала его арт-директором.
Юрий Александрович был человеком очень легким на подъем и всегда с любопытством и интересом относился к моим новым идеям. Владея обширным бизнесом в России и недвижимостью заграницей. он ностальгически тепло относился к своему маленькому агентству, которое когда-то открыл, поддавшись уговорам Павлы Борисовны и которое было только крошкой того большого пирога, коим он владел.
Меня Юрий Александрович по-отечески любил, неизменно все эти годы называл "доченькой" и только на прошлой неделе, насмеявшись до слез и икоты, разрешил запустить мой новый проект "Расстанемся красиво".
В прошлые выходные первый "праздник" в рамках проекта был проведен на ура и растрогал всех его участников и организаторов.
— Ох, Ниночка! — обнял и расцеловал меня Юрий Александрович. — Я бы на тебе женился, если бы Кристиночку не полюбил.
Тридцатилетняя переводчица Кристиночка стала второй официальной женой нашего старого хозяина. Шестидесятилетний бизнесмен второй раз в жизни решился на брак. По рассказам Павлы Борисовны, Климов- старший развелся с первой женой очень давно, когда их сыну было лет пять-шесть, но помогал и жене и сыну, которого ввел в бизнес.
Теперь Климову-младшему тоже тридцать. Вживую никто из нас его никогда не видел. Желтая пресса и интернет дополняли недостающую информацию: Александр Юрьевич молод, красив, богат, имеет тяжелый характер и невесту Светлану двадцати лет.
Бегу по лестнице и переживаю: хозяин обещал подумать несколько дней, запускать ли мой проект на полную катушку. Просил потерпеть. Но терпение не входит в набор моих личностных качеств. Как и внимательность с пунктуальностью. Но это всего три недостатка. Остальное — сплошные достоинства.
Я добрая, трудолюбивая, ответственная, инициативная, честная. Именно эти качества я перечислила в резюме, которое подготовила на случай провала проекта как инструмент шантажа хозяина.
Юрий Александрович сидит в кресле и курит сигару. Тепло улыбнувшись мне, он откладывает кубинский деликатес и шутливо подносит палец к губам:
— Ниночка! Кристиночке только не говорите! Она за мое здоровье очень переживает.
— Могила! — клянусь я, положив руку на сердце. Такое обещание дать очень легко. Я видела его молодую жену два раза в жизни и даже ни разу с ней не разговаривала. Не вижу причины, по которой я могу вдруг начать рассказывать Кристиночке о том, что ее взрослый муж курит сигары.
— Вот и славно, дружок мой! — хозяин встает и приглашает меня присесть на черный кожаный диван.
— Мой проект… — нетерпеливо начинаю я диалог, не в силах ждать, когда заговорит он.
— Ваш проект необычен, но интересен. Презентация мне понравилась. Можете начинать рекламу услуги.
Я порывисто обнимаю доброго хозяина и почти друга, как всегда, не удержавшись от проявления эмоций. И тут же вскакиваю, чтобы бежать в рекламный отдел.
— Не торопитесь, дорогая моя девочка! Есть еще одна новость для всех вас. Но вам я ее хочу сообщить первой, вернее, второй после Павлы, — Юрий Александрович хлопает по дивану, приглашая меня вернуться.
Плюхаюсь рядом и удивленно смотрю на хозяина.
— Нас с Кристиной не будет год, — сообщает мне Юрий Александрович. — Я подарил ей на свадьбу кругосветный круиз.
— Год?! — поражаюсь я. — Вас не будет год?
— Почти, — улыбается хозяин, мечтательно прикрыв глаза. — Сто шестьдесят три дня и сто шестьдесят две ночи. Плюс пара перелетов и пара месяцев в Сан-Франциско.
— Здорово… — растерянно говорю я, совершенно не чувствуя радости. — А как же мы? За вас остается Павла Борисовна?
— Не совсем, — продолжает улыбаться, думая о чем-то своем, Юрий Александрович. — У меня в планах передать сыну весь свой бизнес, поэтому этот год руководить всем будет Саша. Александр Юрьевич.
Видимо, мое лицо выражает крайнюю степень удивления. Мысли путаются от неожиданности. Что теперь будет и чем всем нам это грозит?
Хотя… Сам хозяин в последние годы бывал в нашем агентстве редко. Не чаще, чем три-четыре раза в месяц, во всем доверяя Павле Борисовне. Не думаю, что молодой хозяин будет уделять нам все свое внимание. По моим данным, бизнес сына шире и значительнее бизнеса отца.
Да! Точно! Главное, чтобы для нас ничего не изменилось.
Словно в подтверждение моих мыслей Юрий Александрович говорит:
— Саша, наверное, пару раз к вам приедет. Агентство на хорошем счету, не особо прибыльное, но и не убыточное. Он знает, что оно мне дорого, что это одно из первых моих удачных вложений. Теперь, конечно, это не главное дело моего бизнеса, но волноваться вам не о чем.
Слова хозяина успокаивают меня, и я прячу свои сомнения на чердак сознания.
— Будьте умницами! — Юрий Александрович целует меня в лоб. — Я оставлю сыну четкие указания.
Успокоившись, я бегу в свою квартиру переодеваться. Сейчас надо отработать с рекламным отделом и запускать мое новое детище — проект "Расстанемся красиво".
Если бы я знала, что до апокалипсиса остается несколько дней…
Первая неделя декабря началась благостно. Нормализовалась погода: ясное небо, легкий морозец, красивый, какой-то мультипликационный снег, падающий ровно и аккуратно.
Сегодня мы, наконец, заключили договор на очередное мероприятие "Расстанемся красиво". Наш предыдущий клиент дал чудесный отзыв в соцсетях — и появились желающие. Это будет интересно! Уже предвкушаю встречу с клиентами. С утра Димка ведет телефонные переговоры и заполняет анкету. Завтра вечером встреча.
В обеденное время ко мне прибегает Ленка рассказать свои новости, расспросить о моих.
— Правда, есть желающие?! — поражается она, сидя со мной в нашем кафе- баре и наслаждаясь пирожными Павла Денисовича.
— Да, — гордо говорю я, неинтеллигентно облизывая пальцы, испачканные кремом. — Уже несколько семей. Ну, как семей… Бывших пар.
— Никогда бы не подумала! — смеется Ленка. — Слушай, и прибыльно?
— Первое мероприятие мы делали за свой счет. Как рекламную акцию, — терпеливо объясняю я. — А вот второе принесло хорошую прибыль, даже с учетом гонорара для участников. По крайней мере, для нашего небольшого агентства выгода хорошая. Но главное, мне самой это так нравится!
— Да… — с сомнением качает головой Ленка. — Странные есть люди! Вот я с Витькой ни за что бы не стала… Заказывать такое мероприятие. Да еще в агентстве праздников. Это сюрреализм какой-то…
Димка вихрем влетает в пустое кафе, сообщая потрясающую новость: приехал новый хозяин. Нет, не так. Новый Хозяин. Этого придется называть с большой буквы.
Мы с Ленкой протискиваемся за Димкой в переполненное фойе. Здесь почти все работники нашего агентства. Возле кресла неадекватно довольной Дарьи Владиленовны стоит высокий мужчина в черном костюме и белоснежной рубашке. Александр Юрьевич удивительно похож и на своего отца, и на себя самого на фотографиях в журналах и в интернет- публикациях. От него буквально исходит аромат дорогого парфюма и… растерянности.
— Боже мой! Какой экземпляр! — стонет шепотом Ленка, повиснув на локте Димки. — И он будет вашим начальником?
— Хозяином, — шепотом поправляет Димка, с опаской покосившись на наманикюренные ноготочки Ленки, вцепившиеся в его красивую новую рубашку.
Оглядев собравшихся, Хозяин произносит небольшую речь:
— Здравствуйте! Причину моего появления здесь все вы знаете. Я принял решение присмотреться к работе вашего… нашего агентства. Ничего особенного делать для меня не нужно. Продолжайте заниматься своими делами. Если мне что-то будет нужно, я обращусь к…
— Павле Борисовне! — докладывает Римма Викторовна, стоящая рядом с Хозяином.
— Да. Именно. Всем спасибо. Можете работать, — и Хозяин идет к лифту вместе с секретарем и охранником.
— Охрана-то ему зачем? — фыркаю я. — Кто на него тут нападет?
— Статус! — авторитетно отвечает Димка. — Такие люди везде с охраной ходят.
— Такие люди! — зачарованно повторяет за Димкой Лена. — Нинка! Ты должна меня с ним познакомить! Просто обязана!
— Да я сама с ним еще незнакома, — сопротивляюсь я. — И знакомиться не хочу. Какой-то он холодный. Дай бог, уйдет, и все останется так, как было.
— Обещай, что если выпадет такая возможность, — Ленка, бросив Димкин локоть, вцепляется в мой, — то ты это сделаешь.
— Обещаю, — поморщившись от боли, говорю я.
В этот момент Хозяин останавливается и еще раз оглядывает всех нас внимательным цепким взглядом. Большие карие глаза вдруг останавливаются на мне, и в них мелькает какое-то чувство, идентифицировать которое я не могу. Остальные тоже смотрят на меня и молчат. В фойе наступает странная тишина. И только я начинаю думать, что понравилась этому великолепному мужчине как женщина, он дает возможность расшифровать свое мироощущение: и это… брезгливость. Правда! Он смотрит на меня так, как мои гости смотрят на моего паука Василия.
— Вы? — спокойно, бархатно произносит брезгливый Хозяин.
— Я? — ласково переспрашиваю я.
— Кто вы? — Хозяин медленно опускает взгляд с моего лица на мой огромный пуловер крупной вязки, черный с белыми, розовыми и зелеными снежинками, черные джинсы с дырками на коленях. А что? Это классика уличного стиля. Такие имеются в гардеробе каждой уважающей себя трендовой девушки. Дырки — пикантная изюминка образа. Как назвала этот образ Ленка? AI Сдержанно-кричащий.
Вот прямо сейчас у моего молодого Хозяина тоже сдержанно-кричащий вид, и он ждет моего ответа.
— Это Нина Симонова-Райская, — докладывает Римма Викторовна, мягко и сочувственно мне улыбаясь. — Наш… Ваш арт-директор.
— Мой? — с сомнением переспрашивает Хозяин и снова смотрит на меня, вернувшись к моему лицу.
Дерзко смотрю на Александра Юрьевича, взглядом демонстрируя непонимание такого пристального интереса с его стороны.
— Вот с вас и начнем, Симонова-Райская, — безэмоционально говорит Хозяин, поправив воротник белоснежной рубашки. — Начнем знакомство с агентством.
Но в течение часа меня никто не приглашает. Посланный на разведку Димка докладывает:
— Попросил все документы на тебя и твои проекты. Изучает.
Юрий Александрович обещал, что все будет в порядке и нам не надо бояться его сына. Последнюю неделю мы все только и обсуждали, приедет молодой хозяин или нет. Приехал!
Римма Викторовна считала, что тот появится один раз, пробежится по зданию, выпьет чашку кофе и уедет навсегда. Зачем такому крупному бизнесмену погружаться в дела такого мелкого предприятия? А может, вообще какого-нибудь помощника вместо себя пришлет.
Павла Борисовна опасалась, что все будет не так благостно, исходя из того, что писали о Климове-младшем средства массовой информации.
Я же переживала только за свой новый проект, но утешала себя мыслью о том, что Александр Юрьевич в два раза младше отца и, следовательно, в два раза его современнее и мобильнее, а значит, креативен и восприимчив к новому.
Только через полтора часа за мной приходит Римма Викторовна. Она выглядит бледной и слегка расстроенной.
— Что-то случилось? — спрашиваю я ее, допивая свой чай.
— В общем-то нет, — Римма Викторовна осторожно подбирает слова. — Александр Юрьевич изучает твои документы, материалы по последнему проекту. Но мне не нравится его… реакция.
— А какая у него реакция? — так же осторожно спрашиваю я. — Он что-то говорит, спрашивает?
— Нет, — сокрушается наш секретарь-делопроизводитель, умная, исполнительная сорокалетняя женщина, которая с юности работает в нашем агентстве. — Он читает, смотрит и… злится.
— Как это злится? — пугаюсь я. — На меня? За что?
— Ума не приложу! — сокрушается Римма Викторовна. — Он приглашает тебя. Я прошу, Нина. Будь спокойна и сдержанна. Не связывайся. Не психуй. Не нервируй его еще больше.
— Да чего ж он такой нервный-то? — уже начинаю психовать я. — Что этому… крупному бизнесмену надо в нашем агентстве?
— Это его агентство, — вздохнув, напоминает Римма Викторовна. — Отец передает ему весь свой бизнес. Ты же знаешь.
— Не сейчас! — громко возражаю я. — А через год. И потом, мы прибыльное предприятие. Не сталепрокатный завод, конечно. Но и не убыточные. Это дело юности его отца. Юрий Александрович не даст нас закрыть!
— Да кто говорит о закрытии?! — Римма Викторовна закатывает глаза. — Не придумывали того, чего нет. Он вообще пока только твои документы посмотрел.
— Полтора часа? — недоверчиво спрашиваю я. — Он мою биографию от яйцеклетки читает?
— Я не знаю. А! Он еще с невестой по телефону полчаса разговаривал. Так что не все время тобой занимался, — Римма Викторовна торопит. — Пойдем.
В кабинете Юрия Александровича тепло и комфортно. Работает электрический камин. Сам молодой Хозяин стоит у стола без пиджака в белой рубашке и замороженно мертвым взглядом смотрит на вошедшую меня.
Холодильник! Осеняет меня. Высокий. Широкий. Белоснежный. Дорогой холодильник.
— Можно? — с вызовом спрашиваю я, подавляя желание обратиться к нему по только что придуманному мною прозвищу.
— Прошу прощения, — отвечает он, с удивлением глядя на меня, словно ждал прихода совершенно другого человека, и быстро надевает пиджак. Боже! Какая щепетильность! Словно я застала его без штанов. Ладно. Нина, не придирайся. Это элементарное требование этикета, прекрасно тебе известное.
— Проходите, Нина… Сергеевна, — подсмотрев в лежащей на столе папке, говорит Холодильник. — Садитесь.
За полтора часа не выучил мое отчество?
— Спасибо! — снова с вызовом говорю я, вызывая ответную реакцию — слегка сдвинутые брови.
— Я правильно понимаю, — спрашивает Хозяин у меня, севшей на стул, протягивая мне наш рекламный проспект, — что это ваш последний проект, который вы разработали и на реализации которого настаиваете?
— Правильно, — киваю я, дрожа от внутренней неуверенности и ожидания неприятностей.
— Прекрасно. Я закрываю ваш проект. Спасибо, что зашли. Идите на свое рабочее место, — и Холодильник показывает мне рукой на дверь, как будто я могу выйти через окно.
— Вы не можете закрыть мой проект! — громко возмущаюсь я, не сдвинувшись с места. — Он принят и утвержден вашим отцом. Подписан договор с новым клиентом.
— Еще не подписан. А будет, то есть не будет подписан завтра вечером, — демонстрирует свою осведомленность Холодильник, снова показывая мне рукой на дверь.
— Основания? — почти рычу я, вскакивая со стула.
— Моего решения вам недостаточно? — позволяет себе удивиться моей реакции Хозяин.
— Естественно! — отвечаю я и демонстративно сажусь обратно на стул. — Ваше решение ошибочно и противоречит решению настоящего хозяина агентства, принятому несколько дней назад. Под проект уже выделены средства. А часть их уже потрачена. И это вы должны были понять, если умеете читать документы.
— Если? — холодно переспрашивает Холодильник, включив режим "заморозка". — Вы только что высказали сомнение по поводу того, что я умею читать? Вы считаете это хорошей шуткой?
— Я считаю это логичным предположением, — огрызаюсь я, положив ногу на ногу, сверкая голой коленкой в разрезе на джинсах. — Полтора часа читать и ничего не понять.
— С чего вы взяли, что я читал документы о вас и вашем проекте полтора часа? — Холодильник вперивает в меня суровый взгляд, напоминая мне взгляд моего университетского преподавателя по философии, которого почему-то выводила из себя моя привычка задавать много вопросов.
— Надеялась, — отвечаю я.
— На меня? — усмехаясь, спрашивает Холодильник.
— На вашу способность видеть источники прибыли и желание от них не отказываться, — стараясь успокоиться, говорю я.
— Не отказываться от чего? — уточняет Хозяин, глядя на мою голую коленку — От вас?
— От источников прибыли! — скриплю я зубами.
— Ну, не такая уж это и прибыль, — снова усмехается Холодильник. Второй раз за пять минут.
— Для нашего агентства неплохая, — спорю я. — И вы не можете этого отрицать.
— Хорошо! — Александр Юрьевич встает и идет ко мне, чтобы вырвать из моих рук рекламный проспект и ткнуть в него пальцем. — Это, по-вашему, нормально?
— Что именно? — спрашиваю я, прекрасно понимая, о чем он.
— Устраивать праздник из развода? — рычит Холодильник.
Да! — быстро отвечаю я. — Это нормально. Это желание клиентов расстаться красиво. В Европе никого не удивляет такая услуга. И она востребована. И у нас скоро так будет. И сопротивляться этому, по меньшей мере, глупо!
— Что я с вами спорю? — вдруг спрашивает Холодильник сам себя. — Я принял решение, извольте с ним смириться. Идите, Симонова-Райская, работайте. Кроме этого проекта у вас еще много обязанностей.
Вылетаю из кабинета и несусь к Павле Борисовне.
— Как позвонить хозяину?! — кричу я, вбежав в ее маленький уютный кабинет.
— Это возможно?!
— Возможно, конечно, — пугается Павла Борисовна. — Что случилось?
— Холодильник закрыл мой проект! — возмущаюсь я. — Представляете?
— Представляю, — отвечает Павла Борисовна, усаживая меня на маленький диванчик. — Почему Холодильник?
Большой. Белый. Тупой. — резюмирую я, тяжело дыша. — Где сейчас настоящий хозяин?
— Нина. — Павла Борисовна гладит меня по плечу. — Этот тоже настоящий. Более чем. Воды?
— Так можно дозвониться Юрию Александровичу или нет? — согласившись на воду, истерично спрашиваю я.
— Можно. Нина, можно. Только в Америке сейчас ночь глубокая. Потерпи. У нас с ним разговор запланирован через несколько часов, — успокаивает меня Павла Борисовна, подавая мне стакан воды.
— В Америке? — туплю я.
— Круиз начнется двадцатого января, — объясняет добрая женщина, приглаживая мои волосы. — Сейчас они в Сан-Франциско.
— Сан-Франциско? — снова туплю я и не могу успокоиться.
— США. Штат Калифорния, — Павла Борисовна с трудом забирает у меня стакан, который я сжимаю слишком крепко. — Да. Оттуда начинается их круиз. Потом Санта-Барбара и Сан-Диего. Потом Мексика. Гватемала. Сальвадор и так далее. Сейчас они отдыхают и ждут начала круиза. Созвониться очень просто. Не волнуйтесь!
Вся семья Карповых с детства называла меня на "вы", что мне, конечно, нравилось и даже льстило, особенно когда ко мне в гости приходили школьные подруги.
— Остается только ждать, — почти плачу я от досады. — Как можно быть успешным бизнесменом и таким… тупым!
— Нельзя судить о людях по… первому впечатлению, — мягко говорит Павла Борисовна. — Александр Юрьевич во всем разберется, и все будет хорошо. Посоветуемся с Юрием Александровичем. Разница одиннадцать часов Потерпи.
— Хорошо, — трясясь о злобы и ненависти, говорю я. — Подождем.
В семь часов вечера Павла Борисовна приходит за мной и молча, прикладывая палец к губам, зовет в свой кабинет. Там уже сидят Римма Викторовна и Димка. Надо же, как быстро разносятся слухи по нашему дому.
— Не волнуйся, доченька! — смеется в трубку Юрий Александрович. — Перестарался. Сашка.
— Юрий Александрович! — тороплюсь я спросить самое главное. — Я могу работать с проектом?
— Безусловно! — подтверждает старый хозяин. — Ниночка, работайте, как работали. Я с Сашей переговорю.
— Когда? — спрашиваю я.
— Сейчас и переговорю, — успокаивает меня наш замечательный хозяин.
— Господи! Хорошо-то как! — восклицает Римма Викторовна. — Вот и все в порядке.
— Когда вернется в агентство наш новый Хозяин? — нетерпеливо спрашиваю я у Павлы Борисовны.
— Он еще не уходил, — растерянно говорит Павла Борисовна. — В кабинете сидит.
— Кофе четыре раза пил, — подхватывает Римма Викторовна. — К нему трое человек приехало. Бухгалтерию запросили. Пока вроде все в порядке.
— Действительно, чего он так задержался у нас? — волнуется Димка. — Ему наше агентство, как песчинка в море.
— Не знаю, — спокойно говорит Павла Борисовна. — Но волноваться нам не стоит. Я за бухгалтерию и другие подразделения абсолютно спокойна. Повторяю, у нас все в порядке.
Еще через час я убедилась, что в нашей фирме все хорошо у всех, кроме меня. В начале девятого за мной опять пришла Римма Викторовна, которую Холодильник держал на работе и не отпускал домой, пока сам не наработается.
— Госпожа Симонова-Райская! — голосом взводного командира обратился ко мне Хозяин. От неожиданности чуть не встала по стойке смирно и не вытянула руки по швам. — Принято решение продолжить реализацию вашего… проекта.
Поскольку я обещала Павле Борисовне и Римме Викторовне держать себя в руках, я прикусила обе щеки и промолчала.
Холодильник подошел ко мне вплотную и тихо, чтобы не услышали трое сидящих в кабинете мужчин, роющихся в многочисленных папках и книгах, спросил:
— Когда у вас намечено само мероприятие?
— Через две недели. Там сценарий непростой, — сквозь зубы ответила я.
— Хорошо. Ваш проект на особом контроле. Начиная со стадии подготовки, — Холодильник уже привычным жестом указал мне на дверь.
— Особом контроле? — нахмурилась я, не двигаясь с места и понимая, что мне это совсем не нравится. — Что значит особом?
— Особом, — сказал Хозяин, приблизившись так близко, словно он хочет меня поцеловать, — это значит моем. Отсчитываетесь мне лично за каждый шаг. Понятно?
Трое мужчин, находившихся в кабинете, как по команде, при этих словах подняли головы и строго посмотрели на меня.
— Понятно! — доложила я по-военному и развернулась на пятках. Что поделаешь? У кроссовок нет каблуков. И нет, чтобы просто выйти! Все мое существо так протестовало и против ситуации, и против ее свидетелей, и против этого отмороженно-замороженного, что я не выдержала и, стоя спиной к нему и лицом к дверям, четко произнесла:
— Делаю два шага и выхожу в приемную!
— Что вы сказали? — растерянно переспрашивает Холодильник, и я себе ярко представляю, как мигают все его лампочки от перегрузки.
— Докладываю о каждом шаге! — рапортую я, не оборачиваясь. — Как вы и велели!
Раздается странный звук. Не удерживаюсь и оборачиваюсь. Это смеется, втянув голову в плечи, один из трех мужчин. Двое улыбаются во все свои тридцать два. Один даже подмигивает.
— Веселитесь? — холодно спрашивает Хозяин, вглядываясь в мое лицо.
— Никак нет! — ерничаю я и снова отворачиваюсь лицом к двери. — По уставу не положено!
— Кстати, об уставе, — непонятно чему радуется Холодильник, мягко взяв меня за плечи и развернув к себе. — Спасибо, что напомнили. В вашей… нашей компании есть дресс-код?
— Дресс-код? — переспрашиваю я, потеряв нить разговора.
— Да. Дресс-код. Правила внутреннего распорядка, определяющие внешний вид сотрудников, — радостно говорит мне Хозяин, я же выбираю на его рубашке верхнюю пуговицу, чтобы смотреть только на нее и не встречаться с ним взглядами.
— Я не знаю, — осторожно говорю я, потому что, действительно, не знаю.
— Арт-директор, и не знаете? — обманчиво ласково спрашивает Холодильник, как будто получил команду на разморозку. — Ничего. Я сам узнаю. Идите.
Он разворачивает меня к двери и даже слегка подталкивает на выход.
Решаю сегодня остаться здесь. Сначала отмокаю в горячей ванне, потом залезаю в любимую пижаму и иду на кухонку греть молоко. По совету вездесущей Ленки, вместо обычного ужина я вторую неделю сижу на "ужине для балерин". Горячим молоком заваривается зеленый чай. Вот и весь ужин.
Сейчас уже двенадцать. В десять ушла Римма Викторовна, перед уходом забежав ко мне и сказав, что Хозяин еще здесь. Еще через полчаса убежал на автобус Димка, распереживавшийся, что Холодильник — трудоголик и теперь будет всех задерживать на работе, а Димка — парень молодой, двадцати трех лет от роду, на два года младше меня, очень любит современную клубную жизнь и не хочет посвящать ночи любимому агентству.
В начале первого я с чашкой ужина спускаюсь на первый этаж и привычно забираюсь в кресло Дарьи Владиленовны. Оригинальная подсветка холла делает такие мои вечера сказочно уютными. Пью чайное молоко (или молочный чай?), в которое я по собственной инициативе добавила пару ложек коньяка (для лечения бессонницы) и смотрю на падающий за окном снег. Огромные витринные окна похожи на два больших плазменных телевизора, по которым онлайн транслируют пейзажную зарисовку: зимняя ночь, падающий в свете двух дизайнерских фонарей снег и кленовая аллея, уходящая вдаль.
— Кто здесь? — раздается незнакомый властный голос, и я, как ужаленная, подскакиваю с кресла.
Посреди холла стоит высокий мужчина и спокойно смотрит на меня строгим взглядом. Милая голубая фланелевая пижама с белыми облачками, звездочками и месяцем ясным. Свои непослушные волосы я на ночь заплетаю в две косички. Мой внешний вид слегка удивляет ночного гостя, и он еще раз задает вопрос, но другой:
— Вы кто?
— Это, Николай, наш арт-директор с удивительной фамилией Симонова-Райская. По ночам бродит по дому в поисках новых креативных идей, — насмешливый голос Холодильника я ни с чьим голосом не спутаю. Александр Юрьевич без пиджака, в рубашке с закатанными рукавами стоит у края лестницы.
— Вы еще здесь? — пищу я, внезапно потеряв голос.
— Немного задержался, — отвечает мне Холодильник, откровенно разглядывая мою пижаму. — Вижу, вы задумались над моим вопросом о дресс-коде и присматриваете варианты?
Гордо расправив плечи, иду к лестнице, шаг за шагом меняясь местами с Хозяином. Охранник Николай не двигается с места, наблюдая за моим передвижением. Холодильник подходит к креслу и берет в руки мою чашку. Почти кидаюсь обратно.
— Это… мой ужин. Мое молоко, — говорю я, протягивая руки к чашке. Холодильник подносит чашку к своему лицу и принюхивается.
— Вы еще и алкоголичка? — спрашивает он, уставившись на мои косички.
— Две ложечки коньяка в молоко с чаем, — огрызаюсь я. — Сейчас нерабочее время. И что значит — еще и? Еще и к чему?
— К истеричке, — довольный моим вопросом, отвечает он. — По запаху если и две ложечки, то явно столовых.
Вырываю свою кружку из рук Холодильника и, развернувшись к нему спиной, пытаюсь уйти. В это время в ночной тишине дома раздается противный скрип и глубокий вздох. Николай быстро кладет правую руку за левый лацкан пиджака. — У него там оружие! — догадываюсь я. — Вот анекдот! Неужели будет стрелять?
— Кто там? — резко спрашивает меня Холодильник, жестом показав охраннику Николаю не доставать оружие.
Впервые за этот долгий и странный день я испытываю настоящее удовольствие от нашего общения:
— Это наше привидение! — радостно-доверительно сообщаю я, наблюдая за реакцией мужчин.
К сожалению, испуга не вижу. Николай только в легком удивлении приподнимает брови и смотрит на меня, как на умалишенную. Холодильник усмехается и ласково говорит:
— Ну, Симонова-Райская, провожайте! Давайте с ним познакомимся. Выясним, соблюдает ли оно дресс-код.