Она верила в гороскопы… А Он тем временем двигал звезды…
Макс Фрай
Ночной город строго смотрит на меня в огромные окна квартиры Холодильника, равнодушно сияет огнями, не испытывая ни сочувствия, ни хотя бы понимания. Стою у окна и смотрю на родной город дерзко, нахально, даже заносчиво. Да! Я осталась здесь, в его квартире. Но одна, не в его постели. И это победа, хоть и временная.
В шкафу нахожу голубой домашний костюм, белый махровый халат, серое домашнее платье-мешок с длинными рукавами, вырезом под горло, длиной практически в пол. Все в магазинной упаковке. Не удерживаюсь от нервного смеха: платье — "мечта Холодильника" или униформа для нашего штатного привидения, живущего в доме более пятидесяти лет. Оно увидит — обзавидуется!
Выбираю голубой костюм, он мне чуть-чуть велик, но ткань приятна на ощупь и ластится к телу, как верное и любимое домашнее животное. На принятие душа пока не решаюсь. Звоню Ленке.
— Наконец-то! — орет она в трубку так, что мне приходится отставить телефон от уха во избежание контузии. — Ты где?!
— Я в квартире у Холодильника. Он меня не отпускает. Придется остаться на ночь, — вываливаю я на Ленку самую свежую информацию.
— Господи! — снова кричит Ленка, оглушая меня второй волной воплей. — Ты есть! Услышал мои молитвы! Надоумил эту дурочку!
— Позвольте! — возмущаюсь я. — Почему дурочку?!
— Нет! Теперь, конечно же, не дурочку, а умничку! — радость и облегчение потоком льются из трубки прямо на меня, почти захлестывая. — Эх! Я же тебе для этой самой… первой ночи такой комплект сочинила! Хотела на день рождения подарить. Думала, ты такого мужика на расстоянии до лета продержишь. А ты умнее оказалась…
— Остынь! — прерываю я поток Ленкиных криков. — Я в гостевой спальне. Одна. Обещал, что не зайдет ни при каких обстоятельствах.
— Да его канонизировать надо, твоего Холодильника! — стонет Ленка и с недоумением спрашивает. — Чего ж домой не отпустил? Зачем ты ему тогда? Чем пугает? Чем шантажирует?
— Меня запугали совместным завтраком и шантажируют тем, что за завтраком я должна называть его Сашей, — нехотя признаюсь я.
Ленка потрясенно молчит, потом спрашивает:
— Шутишь?
— Увы, ко нет! — подтверждаю я серьезность его намерений.
— Послушай моего совета, — вкрадчиво говорит моя подруга. — Прими душ и ложись в кроватку под одеялко, оставив дверь открытой, так, чтобы щелочку видно было.
— И кто из нас двоих дурочка? — беззлобно смеюсь я.
— Точно не я! — убеждает меня Ленка. — Нин, ты присмотрись, подумай. Ты хоть представляешь, как долго и как тяжело ему ждать твоей взаимности? Другой бы уже или плюнул, или силой взял… Смотри, если у него терпение кончится, он тебя бросит — будешь локти кусать!
— Чтобы меня бросить, со мной сначала надо парой быть! — возмущаюсь я. — Так что, если бросит, то кого-то из своих фантазий, но не меня!
После разговора с Ленкой появляются силы на душ. Долго стою под теплыми сильными струями и согреваюсь, чувствуя, как устала от перенапряжения и нервного истощения. Практически теряюсь на огромной кровати, застеленной темно-синим атласным бельем. Уткнувшись в прохладную подушку носом, мгновенно засыпаю.
Просыпаюсь от легкого стука в дверь и долго соображаю, где я. Голос Холодильника за дверью быстро возвращает меня в реальность:
— Нина! Десять часов утра. Вы готовы завтракать? Заказ выполнен.
— Какой заказ? — хриплю я и начинаю прокашливаться.
— Тот, который вы озвучили вчера, — объясняет Холодильник. — Вы помните второе условие?
— Да… Я помню… Спасибо, я скоро, — продолжаю прокашливаться.
— Жду вас на кухне, Нина!
После душа надеваю платье "мечта Холодильника", заплетаю косичку. Выуживаю из косметички консилер, пудру, тушь, карандаш и помаду. Смотрю на это богатство, потом сваливаю все обратно. Обойдусь без камуфляжа.
Холодильник стоит спиной ко мне и что-то раскладывает на тарелки. Он в джинсах, серой футболке и босиком.
— Доброе утро! — осторожно говорю я.
И Холодильник резко оборачивается, мгновенно охватив взглядом меня всю, от косички до ног, тоже босых:
— Я совершенно забыл о тапочках. Сам их не люблю, вот и вам не купил, — оправдывается он.
— Я тоже их не люблю, — сознаюсь я. — Редко надеваю. Даже в холл иногда босиком спускаюсь.
— А вот это плохо, можно простудиться, — шепотом говорит Холодильник, подойдя ко мне. — Спасибо, что надели это платье, а не свое.
— Простите, Саша, но паранджу я не нашла. Весь шкаф перерыла, — скромно говорю я, глядя ему прямо в глаза.
Но Холодильник ошарашенно смотрит на мои губы и просит:
— Скажите еще раз!
— В вашем шкафу нет паранджи, — шепотом упрекаю я.
— Нет! Имя! — говорит Холодильник. — Назовите мое имя!
— Саша, — называю я по имени Александра Юрьевича. — Мы с вами опоздали на работу.
— Позавтракаем и поедем. Ничего страшного. У нас с вами есть блат в руководстве компании, — и мальчишеская улыбка парализует меня. Карие глаза теплые, почти медовые.
Невольно улыбаюсь в ответ.
— Ваш заказ готов! — Холодильник сгибает руку в локте и вешает на нее белое полотенце, другой рукой делая приглашающий к столу жест.
Нервно вздрогнув, сажусь за стол.
— Прошу вас. Гранола и яйца Бенедикт, — услужливо говорит Холодильник.
Поднимаю на него удивленные глаза:
— Я пошутила вчера.
— Зато я нет, — серьезно отвечает мне Хозяин квартиры и агентства.
— Очень красиво! Привезли из ресторана Матвея? — интересуюсь я, с восторгом разглядывая свой завтрак.
— Обидно! — усмехается Холодильник. — Неужели я произвожу впечатление человека, не умеющего готовить?
— Вообще-то да, производите, — честно отвечаю я на вопрос. — Не обманывайте меня хотя бы в этом!
— Клянусь! — Холодильник кладет руку на мое плечо. — И гранола, и яйца Бенедикт — моих рук дело!
— Тогда что здесь? — хитро спрашиваю я, подвигая к себе вазочку с гранолой.
— Рисовые хлопья, сушеная вишня, кешью, миндаль, тыквенные семечки, семена льна, сироп агавы, черный шоколад, миндальное масло, — докладывает Холодильник. — Запек, остудил, наломал, залил йогуртом.
— Я никогда не ела яйца Бенедикт, — покраснев, сознаюсь я. — Гранолу делает мне на завтрак моя мама. Редко, но делает. А про яйца я реально пошутила, простите… Саша.
Карие глаза темнеют от удовольствия:
— Ради своего имени из ваших уст я превзошел самого себя! Попробуйте! Поджаренный тост, яйцо-пашот, ветчина и голландский соус. Он мне всегда удается на славу, не буду скромничать. Приятного аппетита!
— Спасибо! — благодарю я. — А вы… Саша?
— И я. Я так долго ждал этого завтрака. Правда, представлял его по-другому, но так тоже хорошо, — Холодильник ловко управляется с ножом и вилкой, приступая к завтраку.
Копирую его движения, я на самом деле никогда не ела яйца Бенедикт. Знала только, что это бутерброд с яйцом-пашот. Аккуратно режу яйцо, и яркий желток красиво вытекает на поджаренный хлеб с ветчиной.
— Просто фокус! — искренне восхищаюсь я. — Теперь мне понятно, почему в вашей биографии был ресторанный бизнес.
— Был. И поэтому тоже, — послушно соглашается Холодильник.
Мы не спеша завтракаем, обмениваясь ничего не значащими фразами о кулинарии, рецептах оригинальных завтраков.
— Что бы вы хотели на завтрак завтра? — вдруг спрашивает меня Холодильник, и я давлюсь гранолой.
— Что значит завтра? — отхлебывая глоток горячего кофе, говорю я. — Завтра я планирую завтракать дома.
— Нина, вы чего-то не поняли из того, что я сказал вам вчера? — передо мной мой Холодильник, несмотря на джинсы и футболку и отсутствие белой рубашки с галстуком.
— Вы не можете говорить это серьезно! — резко вскакиваю я со стула.
— Я похож на клоуна? — спокойно реагирует на мой эмоциональный всплеск Холодильник. — Сегодня вам надо перевезти сюда свои вещи, те, что вам нужны. Евгений вам поможет. И Прохор Васильевич тоже.
— Зачем вы это делаете? — теряю я голос от волнения и шепчу. — Это сумасшествие какое-то!
— Вот с этим я согласен! — Холодильник материализуется возле меня. — Пора как-то лечить очередной приступ.
— Вы похищаете меня? — не верю я в то, что говорю.
— Не подсказывайте мне идеи! — усмехается Холодильник. — Я могу купиться!
— Хватит шутить! — кричу я, обретя от злости голос. — Четко объясните, что вы делаете?! И что делаю я в вашей квартире?!
— Вы живете со мной в моей квартире, — охотно объясняет Холодильник и упрекает. — Вы перестали обращаться ко мне по имени. А я свое слово сдержал: ночью вас не беспокоил, хотя мне пришлось привязать себя к кровати морскими канатами.
— Послушайте, Саша! — энергия возмущения питает мой ум и мое тело. — Это перешло все границы! Вы не можете заставить меня жить с вами!
— Почему? — холодно спрашивает Холодильник. — Могу. Одну ночь вы уже провели здесь. Что мешает провести вторую? Третью?
— В качестве кого, Саша?! — иронизирую я, в бессильной злобе мои руки сжимаются в кулаки. — Вы забыли, что я вам десятки раз уже объясняла? Я не буду вашей любовницей!
— Никто вам и не предлагает, — Холодильник протягивает руку и берет мою косу.
— А что же вы предлагаете? — совершенно ничего не понимаю и тяну косу к себе.
— Деловое предложение, — уверяет меня Холодильник, наматывая мою косу на свою руку и приближая мое лицо к своему. — Вы живете здесь, со мной. Сегодня вечером придут специалисты с эскизами, выберете себе интерьер. Хотите — сами нарисуйте, что вам нужно.
— Мне ничего не нужно! И я не буду с вами спать! — надо срочно звонить в полицию или вызывать омон.
— Я не сказал спать, я сказал жить! — Холодильник слегка натягивает мою косу. — Клянусь, что не зайду в вашу комнату без приглашения и в свою силком не потащу.
— Тогда зачем все это? — пытаюсь освободиться, но не могу отодвинуться ни на миллиметр. Хватка Холодильника только усиливается. Рычу сквозь зубы. — Вы оставите меня без волос!
— Ни в коем случае! — нежно отвечает Александр Юрьевич. — Я буду их беречь…
Он снимает с кончика косы резинку и начинает медленно распускать мои волосы, пропуская пряди между своими растопыренными пальцами.
— У вас волшебные волосы, Нина, — горячий шепот обжигает мои губы, но он не целует меня. — И глаза тоже волшебные. И сама вы…
— Волшебница? — догадываюсь я. — Вы ошибаетесь, Саша. Я самая обыкновенная. Просто вы не привыкли к отказам. Но игра затянулась…
— Никто с вами не играет, — спокойно отвечает мне Холодильник, хотя я прекрасно вижу, что это спокойствие дается ему крайне тяжело. Это понятно и по напряженным плечам, и по потемневшим глазам, и по окаменевшему лицу. — Все абсолютно серьезно.
— A вторая гостевая для Светланы? — не могу удержаться я от вопроса. — Или для Кристины? А может, обеих?
Мощным броском меня прижимают к стене, даже не успеваю испугаться, так быстро это происходит.
— Считаете это хорошей шуткой? — Холодильник упирается руками в стену по обе стороны от меня. — Довольны?
— Нет! — смело отвечаю я, парадоксально чувствуя себя в полной безопасности. Вот не могу сказать, что питает это мое спокойствие, но оно теплым душем окатывает мое тело. — Я очень недовольна всем, что происходит между нами!
— А что между нами происходит? — интересуется Холодильник, убирая от моего лица локон и заправляя его за ухо.
— Противостояние на пустом месте, — терпеливо объясняю я. — Вам не понравилось мое сопротивление — вы разозлились, потом разозлилась я. Как-то так…
— Давайте перестанем злиться, — мягко предлагает Холодильник, мазнув губами по моим губам, нежно прижимается своими губами к моей шее.
— Прекратите, — собираюсь паниковать я, но никак не паникуется, только жилка на шее пульсирует часто-часто.
— Я не могу вас отпустить, — словно извиняясь, глухо стонет Холодильник. — Я не трону вас, даже если мне придется отрезать себе… руки. Я поклялся себе, что дождусь вас, вашего добровольного прихода в мою… ко мне. И я буду ждать.
Я не знаю, что мне ответить на это признание, но мое внутреннее "я" еще не получило ответов на свои вопросы.
— Светлана! — напоминаю я, и Холодильник замирает, но не отходит.
— Расскажите мне о своей ревности, — по-мальчишески улыбаясь, просит Холодильник. — Это согреет мне душу.
— У вас есть душа? — нарываюсь я на ссору, но ничего не получается.
— Оказалось, что есть. Сам удивлен, — Холодильник, наконец, убирает руки и отступает на шаг. — Когда вижу вас, думаю о вас, у меня давит вот здесь. Холодильник кладет руку себе на грудь.
— Надо больше отдыхать, — тихо советую я. — Сердечные болезни помолодели.
— Вы могли бы попытаться меня подлечить… — тепло-карие глаза обшаривают мое лицо в поисках нужного ответа.
— Вас есть кому лечить, — не сдаюсь я, продолжая удерживать главную нить разговора.
— Я никогда не был близок со Светланой, — прожигая меня взглядом, говорит Холодильник. — И никогда не буду.
— Она ваша невеста, — шепотом напоминаю я.
— Бывшая! — резко отвечает Холодильник.
— А она об этом знает? — с сомнением спрашиваю я, почему-то ощущая, как глупое сердце запустилось мотоциклетным толчком.
— Безусловно, догадывается, — недобро усмехается Холодильник. — Сегодня узнает точно. Вы это хотели услышать?
Я пожимаю плечами. Я не знаю, что я хотела услышать. Но вопросы у меня не кончились:
— Что заставляет вас думать, что отсутствие у вас невесты как-то поменяет мое к вам отношение?
— Я очень на это надеюсь, — после небольшой паузы отвечает мне Холодильник.
— На самом деле это облегчает понимание ситуации только для вас, но не для меня,
— честно говорю я. — И я не буду с вами жить. Ни в разных спальнях, ни в одной. Мы с вами сейчас отправимся на работу, а после нее я останусь дома. Для того, чтобы жить вместе с человеком мне надо другое.
— И что же? — напряженно спрашивает Холодильник. — Что нужно вам из того, что я не смогу организовать, достать, пообещать?
— Вы вообще ничего не сможете сделать, — искренне говорю я. — И я не смогу.
— Почему?! — Холодильник берет меня за плечи и встряхивает. — Почему?!
— Потому что я хочу полюбить, — говорю я, глядя ему прямо в глаза. — Но я не хочу, чтобы это были вы, Саша.