Еще неизвестно, что хуже: мужское "одно на уме" или женское "сама не знаю, чего хочу".
Современная мудрость
— Принцесса в курсе, что через час обеденный перерыв? — издевается надо мной Димка, заглядывая в мой кабинет. — Чего не предупредила, что будешь позже?
— Да я у родителей ночевать осталась и проспала, — делаю честные-честные глаза. — Они на работу ушли рано. а я будильник забыла поставить.
— Повезло тебе, что Хозяин только что приехал! — утешает меня мой добрый помощник. — Буквально перед тобой.
Конечно, передо мной. Я вышла из автомобиля Холодильника за квартал до агентства. Выпустил безропотно. Он вообще не сказал мне и двух слов после "я не хочу, чтобы это были вы, Саша".
Нет, сказал ровно три:
— Жду в машине.
За квартал до нашего агентства настойчиво говорю:
— Будьте добры! Остановитесь, пожалуйста!
Встречаюсь взглядом с Холодильником в зеркале заднего вида. Взгляд холодный и отстраненный, поэтому терпеливо объясняю:
— Я не хочу подъезжать к работе на вашем автомобиле и с вами.
Александр Юрьевич молча паркуется.
— Спасибо, — выхожу из машины и бодрым шагом иду на работу, читая детскую считалочку:
Я — зверек
И ты — зверек.
Я — мышонок,
Ты — хорек.
Ты хитер,
А я умен.
Кто умен,
Тот вышел вон!
Сидящая в кресле Дарья Владиленовна тепло и радостно приветствует меня:
— Добрый день, Ниночка! Вас ждала Галина Ивановна Тарасова. Не дождалась. Сказала, что подойдет после трех.
— Спасибо большое! — искренне улыбаюсь я женщине, которую знаю всю свою жизнь. — Буду рада помочь таким замечательным людям!
Дарья Владиленовна хитро улыбается в ответ и заговорчески подмигивает мне.
— Нина! Как хорошо, что вы пришли! — в мой кабинет приходит очень довольная Павла Борисовна. — Александр Юрьевич только что разрешил праздник для Тарасовых. Представляете?
— Ничего себе! — Димка даже присвистывает. — Что это с ним? Плюсики, Нинка, он зарабатывает. Понравиться тебе хочет!
— Замечательно! — кивает Павла Борисовна и, уходя, добавляет. — Замечательно, что не надо никого обманывать и устраивать подпольный праздник.
— Слушай, Нинка! — Димка складывает ладони в молитвенном жесте. — Ты после завтрака задержалась, можно, я задержусь после обеда? Я Светлану на кофе пригласил в "Уховертку". В разведывательных целях, конечно…
— Хорошо, разведчик! — смеюсь я снисходительно. — Смотри, как бы Холодильник тебя не рассекретил!
Димка убегает, а я погружаюсь в работу, не прерываясь ни на чай, ни на обед. Встаю из-за стола только один раз, когда мне звонит Галина Ивановна Тарасова, которая извиняется, что не может подъехать в агентство. Договариваемся о встрече завтра.
Разговариваю с ней и одновременно потягиваюсь и приседаю: без движения тело затекло. Потом снова возвращаюсь к работе. Останавливаюсь, только когда в обед мне звонит Ленка:
— Ну что?! С чем можно поздравить? Оставляла дверную щелку?
— Кто о чем… — ворчу я. — Не оставляла. Рассказать нечего.
— Блин! — разочарованно тянет подруга. — Какая ты глупая, скучная, несовременная, Нинка!
Пока я мысленно соглашаюсь с ней, она уже тараторит:
— А вот я сегодня встречаюсь с Матюшей! Постараюсь выяснить, не он ли тот писака.
— Понятно, — смеюсь я. — Еще один боец невидимого фронта! Димка со Светланой встречается. тоже ради меня!
— Ты нам не веришь?! — так и представляю, как Ленка обиженно вытягивает губки. — Считаешь нас меркантильными?
— Как минимум, лицами, заинтересованными не только в расследовании! - намекаю я.
— Ну, что сказать… — раздумывает Ленка. — Если серьезно, то от повышенного внимания Матвеюшки я отказываться не буду. И не уговаривай!
— Да ради бога! — фыркаю я. — Моя мечта — пониженное внимание.
— И что? Добилась? — иронизирует Ленка. — И как оно? Льстит? Пониженное?
— Не льстит, а утешает, согревает и вдохновляет — наставляю я подругу. — Тебе просто внимания хочется или планы строишь?
— Видно будет, заранее прогнозировать не буду, но и клювом щелкать не собираюсь! — заявляет Ленка. — Ты насчет Кирилла Ивановича что-то придумала?
— Хочу ему позвонить, — делюсь и я своими планами, открывая верхний ящик стола в поисках визитки. — Праздник для Маши все равно готовить будем. Вот и повод!
— Удачи! — смеется Ленка. — Где ночуешь сегодня, гулящая подружка?
— Очень остроумно! — злюсь я. — Дома!
Ленка хихикает и кладет трубку, а я некстати вспоминаю слова Холодильника о том, что мой дом там, где он.
Красивая темно-синяя визитка с золотым тиснением подсказывает мне нужный номер телефона, и я, сосчитав до десяти и трижды глубоко вздохнув, звоню Кириллу Ивановичу с рабочего.
— Слушаю вас! — раздается резкий ответ, ощущение, что человек очень занят и звонок его отвлекает от чего-то важного.
— Здравствуйте, Кирилл Иванович! — громко, четко и очень вежливо говорю я.
— Нина? — он узнает меня по голосу и резко меняет тон: в нем появляется удивление, приправленное радостью. — Чем обязан такому счастью?
— Простите, что беспокою, — осторожно начинаю я, нервно сглотнув. — Я хотела уточнить сроки по новому празднику для Маши. Если вы не передумали…
— Что вы! — бодро и быстро отвечает Кирилл Иванович. — Конечно, не передумали! Я все переживал, что вы слишком заняты или что Саша вас завалил работой!
— Все в пределах нормы, — строго говорю я. — Работа в нашем агентстве — дело моей жизни. Я всем довольна, в том числе и режимом.
— Простите! — искренне восклицает Кирилл Иванович. — Я не хотел вас обидеть! Это была шутка! Видимо, неудачная…
Мысленно ругаю себя за реакцию, которой могу все испортить.
— Я тоже шучу, — вымученно смеюсь я. — Давайте выберем время для встречи. Завтра вам удобно?
— Мне удобно сейчас, прямо сейчас, — мгновенно отвечает мужчина, убеждая меня горячо и сердечно. — А вам?
— Хорошо, — неуверенно отвечаю я, растерявшись от неожиданности. — Вы подъедете в агентство?
— А мы можем встретиться в другом месте? — снова быстро реагирует Кирилл Иванович. — Ресторан? Любой. Какой вы выберете. Не обязательно мой.
— Ресторан? — снова теряюсь я и пытаюсь объяснить. — Ресторан не настраивает на рабочий лад. Я предпочитаю обговаривать детали в своем кабинете.
— Хорошо! — тут же соглашается Кирилл Иванович. — Жаль. Хотел совместить приятное с полезным. Только я буду без Светланы, у нее днем какие-то планы.
Знаю я, какие у нее планы, но вам, конечно, не скажу. Вслух я говорю другое:
— В нашем агентстве я смогу показать вам видео и фото детских праздников, которые мы провели за несколько лет. Может, какие-то идеи вам и понравятся.
— Прекрасно! — не спорит со мной Кирилл Иванович. — Через полчаса или минут сорок буду у вас.
— Нина! Хотите перекусить? — ко мне заглядывает обеспокоенный Павел Денисович. — Я принес вам тарталетки и чай.
— Тарталетки? — благодарно улыбаюсь я.
— Да! Сырно-крабовые, грибные и с красной рыбой. — соблазняет меня наш добрый кондитер.
— Звучит божественно! — потягиваюсь я. — Спасибо!
Павел Денисович хлопочет возле моего стола, ставит поднос с тарталетками и чашкой горячего травяного чая.
— У вас все в порядке? — беспокоится старый друг семьи.
— В полном! — радостно вру я хорошему человеку. — Начинаю работу над новым проектом для Маши.
— Это замечательно! Да, еще я слышал, что Александр Юрьевич разрешил праздник для Тарасовых? — осторожно интересуется Павел Денисович.
— Разрешил, — киваю я. — Сама удивлена. Но рада.
— Вот все и налаживается! — потирает руки Павел Денисович.
Улыбаюсь и ничего не отвечаю. Просто я не знаю, что можно ответить. Все, что происходит в моей жизни последние полгода, пока с трудом поддается анализу. У Ленки получается, у меня нет. И к выводам мы приходим совершенно разным.
— Нина! — заглядывает ко мне Римма Викторовна. — К тебе Кирилл Иванович Костров.
Встречаю гостя на пороге и вижу стоящего под моей дверью Евгения. Когда я шла в полдень в кабинет, его на посту не было. Он вообще вчера куда-то исчез после ужина в ресторане. Значит, охрану Холодильник не снял. Кто б сомневался… Сколько у меня минут на общение с Кириллом Ивановичем наедине? Даст ли он вообще хоть несколько минут?
Кирилл Иванович приносит с собой свежесть майского дня и ароматы черного перца, виски, амбры и соли.
— Вам идет этот парфюм, — неожиданно даже для самой себя говорю я и смущаюсь.
— Благодарю! Вы очень добры и внимательны! — галантный мужчина целует мою руку, задерживая ее в своей чуть дольше, чем это допускается приличиями.
— Прошу вас, проходите! — радушно приглашаю я. — У меня несколько интересных вариантов.
Кирилл Иванович проходит к столу, на котором я разложила рекламные альбомы со множеством фотографий.
Пять минут. Десять. Дедушка Маши внимательно меня слушает, задает очень точные и правильные вопросы.
Пятнадцать минут. Нет… Видимо, Холодильник сменил тактику или больше не считает Кирилла Ивановича своим соперником или помехой.
Двадцать минут. Решаюсь задать вопрос:
— А Михаила Кирилловича мы сможем задействовать в празднике? Ну, не только как зрителя?
Кирилл Иванович хмурится, но отвечает вполне дружелюбно:
— Конечно! Правда, у Миши работы последнее время много. Я часть бизнеса на него перевожу. Но… Думаю, что кое-что можно будет придумать. У вас получится его уговорить.
— Прекрасно! — радуюсь я. — Я обязательно попробую.
— Давайте сегодня вечером и попробуем! — подхватывает Кирилл Иванович, оживляясь. — Я приглашаю вас, Нина Сергеевна, на ужин в нашу дружную маленькую семью. В девять часов вас устроит?
С трудом отбрасываю первую мысль — отказаться.
— Спасибо, удобно ли это? — сомневаюсь я.
— Еще как удобно! — убеждает меня Кирилл Иванович. — Это будет исключительно деловой ужин. Только вы, я и мои дети.
— Исключительно? — автоматически повторяю я, по привычке пугаясь, как этот ужин воспримет ревнивый Холодильник.
Двадцать пять минут. Вспоминаю бородатый анекдот: два киллера ждут объект заказа в подъезде. Час, второй, человек не появляется. Один киллер говорит другому: "Слушай, что-то я волнуюсь, не случилось ли с ним чего?” Неужели Холодильник столько времени смог вытерпеть? Чудеса!
Не веря в долготерпение Александра Юрьевича, решаюсь на второй вопрос:
— Кирилл Иванович, нам всем любопытно, будет ли Светлана Кирилловна организовывать третий день свадьбы в нашем агентстве?
Кирилл Иванович слегка приподнимает брови, показывая мне, что вопрос его удивил. Но отвечает на этот вопрос не он.
— Всем любопытно или только вам? — в дверях моего кабинета стоит Холодильник.
Краснею и вскакиваю из-за стола. Надо же… Караулила и проворонила…
— Всем… Нам… Это интересно, — выкручиваюсь я, как могу, добавляя подобострастно. — Это такая честь — организовывать праздник для Хозяина агентства!
— Уверен, что не только честь, — усмехается внешне спокойный Холодильник. Но я вижу, как плещется карий океан бешенства в его глазах. Настоящий шторм. Баллов шесть по шкале Бофорта: высокие волны с белыми гребнями, гнутся тонкие стволы и толстые сучья деревьев, гудят телефонные провода.
— А что же еще? — спрашиваю я, лихорадочно соображая, как сделать так, чтобы Холодильник не узнал об ужине. Но моему желанию, как говорится, не суждено сбыться.
— Саша! Добрый день! Вот… Приобрел привычку посещать твое агентство, — доброжелательно говорит Кирилл Иванович, пожимая руку Холодильнику.
— Я заметил! — резко бросает Холодильник, и шторм достигает семи баллов: море покрыто белыми пенистыми гребнями, которые срываются ветром с поверхности воды, качаются уже крепкие стволы деревьев, гнутся сучья.
— У тебе здесь такое сокровище спрятано! — мне начинает казаться, что Кирилл Иванович специально выводит Холодильника из себя, преследуя какую-то одному ему известную цель. — Готов похитить, если повезет!
— Не повезет, — спокойствию Холодильника позавидует любой игрок в покер. И только я вижу, что шторм разыгрался до десяти баллов: волны обрушиваются на берег и скалы с грохотом, срывает крыши с прибрежных домов.
— Нина Сергеевна приглашена на наш семейный ужин, — сообщает довольный Кирилл Иванович. — Она согласилась, чем меня несказанно осчастливила.
Закрываю глаза: двенадцатибалльный шторм сейчас снесет все на своем пути. Малодушно открываю один глаз: чудеса! легкое волнение, слабый прибой, на деревьях колышатся листья.
Вот это выдержка! Что его так успокоило?
— Тогда до вечера? — улыбается Холодильник, но не Кириллу Ивановичу, а мне, и выходит из моего кабинета, оставив нас одних.
— На ужине будет и Александр Юрьевич? — выдыхаю я. — Вы же сказали, что только я, вы и ваши дети…
— Ну, он мне почти сын, — доверительно говорит Кирилл Иванович, внимательно вглядываясь в выражение моего лица. — За вами заедут, Нина Сергеевна. Будьте готовы к семи тридцати.
— Не нужно! пугаюсь я, нарисовав в воображении картину схватки Евгения с охранником Климова. — Меня привезут.
— Может, пойдешь в костюме аквалангиста? — шутит Ленка, которой я дозвонилась по скайпу. — Никаких разрезов и вырезов!
— Ага! — хихикаю я. — Только в обтяжечку, а так скромнее и не придумаешь… Ленка громко смеется.
— Ладно! Давай смотреть, что есть новенького. Вот смотри! В фольклорном стиле. Тоже никаких разрезов и декольте. Лиф облегающий. Юбка широкая в пол. Рукава длинные. Вон какая расцветочка веселая!
Платье нежно-фиолетовое с насыщенно-фиолетовыми и бирюзово- голубыми цветами.
— Спина? — подозрительно смотрю я на великолепное платье.
— Закрыта! Прелесть, а не платье! Везу? — Ленка вертит наряд перед камерой.
— Вези! — соглашаюсь я с благодарностью.
Приехавшая ко мне Ленка заплетает мне французскую косу и рассказывает о встрече с Матвеем:
— Напрямую спросить не решилась. Но не такой человек Матвей, чтобы подлоги устраивать. Мотив тогда какой? Если за тебя борется, то подловато для мужика. Не похож он на такого. А подкуп вообще не прокатывает.
Коттедж Костровых великолепен и величественен. Евгений помогает мне выйти из машины и провожает до крыльца. Встречает меня Кирилл Иванович, элегантный и бодрый, в сером костюме и голубой рубашке, делающей его свежим и моложавым.
— Вы так прекрасны, Нина, что я начинаю серьезно подумывать о вашем похищении, — смеется мужчина, чрезвычайно довольный своей шуткой. — Ваши глаза сейчас кажутся фиолетовыми. Это потрясающе!
— Не перевозбуждайтесь, Кирилл Иванович, — звучит холодный совет Холодильника, вышедшего на крыльцо. — В вашем возрасте это может навредить здоровью.
Холодильник в черном костюме, белой рубашке и черном галстуке. Он мгновенно охватывает быстрым взглядом меня всю. И мне начинает казаться, что у этого абсолютно закрытого платья есть и декольте, и голая спина, и разрезы до бедер, поскольку штиль в глазах Холодильника за пару секунд переходит в умеренный шторм со слабым прибоем. Что не так?!
В огромной гостиной к нам почти выбегает Светлана в легком бежевом платье с желтыми цветами, молодая и очень милая, со слегка, но заметно размазанной на лице помадой. Как после поцелуя, некстати думается мне.
— Добрый вечер! — она хватает Холодильника за локоть. — Саша! Ты ушел встречать гостью? Я тебя потеряла.
— Прогуляемся по дому или сразу к столу? — Кирилл Иванович подает мне руку.
Пока я придумываю ответ, за меня отвечает Холодильник:
— Госпожа Симонова-Райская не обедала сегодня! Давайте уже ужинать.
— Я обедала, — возражаю я, рассердившись на такую бесцеремонность.
— Тарталетки — это не полноценный обед, — грубо возражает Холодильник, и я вдруг понимаю, что это он велел Павлу Денисовичу покормить меня.
За длинным, красиво накрытым столом сидит Михаил, который нехотя встает при нашем появлении.
— Добрый вечер! — вежливо рассматриваю сына Кирилла Ивановича.
— Здравствуйте! — равнодушно отвечает он и садится обратно за стол.
— Нина! Любите ли вы каре ягненка? В красном вине? — искушающе спрашивает хозяин коттеджа. — С молодым картофелем и сметанным соусом?
— Звучит потрясающе! — делаю вид, что сглатываю слюнку. — Я и забыла, что вы ресторатор!
— Я прежде всего гурман! — смеется Кирилл Иванович, помогая мне сесть за стол и садится рядом.
Напротив нас располагаются Светлана и Холодильник. Светлана в течение всего ужина ластится к жениху, как нуждающаяся во внимании кошка. Холодильник никак не реагирует на ее поглаживания, прижимания к плечу. Он накрывает меня тяжелым взглядом с первой секунды ужина и не отпускает с привязи ни на секунду.
— Давайте прогуляемся по участку перед десертом! — предлагает Кирилл Иванович. — Светочка! Ты что-то решила с третьим днем свадьбы? Нина Сергеевна сегодня очень настаивала, чтобы его провело Сашино агентство.
— Здорово! — Светлана хлопает в ладоши, словно маленькая девочка. — Все зависит от Саши! Надо определиться с первым днем, чтобы понимать, когда будет третий.
Светлана кладет руку на локоть Холодильника и начинает наглаживать ткань его рукава.
— Прогулка — прекрасная идея! — Холодильник встает из-за стола и помогает встать Светлане.
Мы вчетвером выходим на крыльцо. Про Михаила никто не вспоминает. Он куда-то уходит, не попрощавшись. Холодильник неожиданно предлагает руку не Светлане, а мне и помогает спуститься с крыльца. Светлане приходится воспользоваться помощью отца. Мы молча делаем пару кругов по двору. Я держу под руку Александра Юрьевича, и, даже если захочу отцепиться, у меня ничего не получится. Холодильник держит меня мертвой хваткой, положив тяжелую горячую ладонь на мою руку.
— Дамы извинят нас? — резко, почти сквозь зубы спрашивает вдруг Кирилл Иванович, когда мы возвращаемся к крыльцу. — Саша, можно тебя на пару минут в мой кабинет? Светлана! Развлеки гостью, пожалуйста!
Мужчины уходят, а мы со Светланой садимся на длинный белый кожаный диван и неловко молчим.
— Папа сказал, что у вас есть парочка неплохих идея насчет праздника для Маши? — тихо спрашивает Светлана, вцепившись в меня колючим взглядом своих красивых глаз.
Ответить я не успеваю: в гостиную возвращаются мужчины. Первым широкими шагами идет Холодильник. За ним заметно растерянный Кирилл Иванович. Холодильник подходит ко мне и дергает меня с дивана, как дед репку.
— Нам пора домой, — говорит Холодильник, накрывая меня ураганным взглядом, сметающим на своем пути любые вопросы и любое сопротивление.
За пару минут мы спускаемся с крыльца, садимся в машину к Евгению и выезжаем за ворота. По скорости это похоже на эвакуацию.
— Я не попрощалась с хозяевами! — возмущенно пищу я сидящему рядом со мной на заднем сидении Холодильнику. — Это крайне невежливо! Что случилось?
— На меня пытались давить, — отвечает мне Холодильник, разворачиваясь ко мне всем телом. — Глупо и бездарно.
— Почему? — спрашиваю я, отодвигаясь и прижимаясь к двери автомобиля.
— Почему глупо и бездарно? — усмехается Хозяин, подвигаясь ко мне.
— Почему давить? — поправляю его я, вжимаясь в дверцу.
— Потому что я разорвал договор, связывающий меня с семьей Костровых, — говорит Холодильник, взяв в ладони мое лицо и накрыв мои губы своими.