Приключения капитана Шпарина - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 10

Глава 10. День лязгающей калитки. Коктейль

Глава 10. День лязгающей калитки. Коктейль.

Посёлок. Дома в высоких деревьях. Кукурузное поле. За полем деревенька. В поле редкие ели. У крайнего дома с башенками блестит стеклами чёрный джип. У выхода из чащи за кустами черемухи ещё один джип серого цвета.

─ Мы дома? ─ спросил Стасик.

─ Я не дома, а вот где ты, скоро узнаем.

Мальчишка запустил пятерню в копну нечёсаных волос.

─ Где же мы всё-таки были? С вами одни неприятности, Михал Иваныч!

─ Как-то так получается, что со всеми, кто рядом, я ими расточительно делюсь. Надо признаться. Иди на разведку, Стас. Дом с башенками. Осмотрись, понаблюдай, кто там и что там. Все понял?

─ Есть, Капитан!

Стасик отдал Шпарину карабин и, мелькая грязными пятками, помчался к дому, побродил вокруг, забрался на металлическую ограду и, посидев минуту, спрыгнул и вернулся к Шпарину.

─ В беседке бородатый старикан в халате, на столе бутылка и два стакана. Один стакан накрыт куском чёрного хлеба. На крыльце сидит девчонка. Блондинка. Красивая. Обалденная. Девчонка в белых шортиках. Ноги длинные. Держит ромашку, зло рвёт лепестки и что-то бормочет.

─ Больше никого?

─ Конопатый «тормоз» в спортивном костюме возится с жаровней у бассейна, а у ворот идиотская голая собака. Хрипит и пускает слюни. Почуяла меня. Рядом с девчонкой сидит Лёха. Брат блондинки. Прилично бухой. Мой отец дружит с его папашей. А девчонку зовут Генриэтта.

─ Имя хорошее, необычное, ─ сказал Шпарин.

─ Кажется, старикан меня заприметил.

Из лязгнувшей калитки появился Сергей Николаевич и, путаясь в полах багрового халата в золотистых лилиях, пошёл к ним. Экстрасенс выглядел мрачно, настороженно и, сверля глазами лицо Шпарина, вяло пожал протянутую руку.

─ Заявился, наконец. Кто этот перемазанный пацан? Беспризорник?

─ Это Стас, сын Древаки.

Сергей Николаевич вздрогнул и часто заморгал.

─ Неожиданно… К тебе постоянно прилипают разные интересные личности. Почему вы с берданкой и голые?

Лязгнула калитка. Из калитки вышла брюнетка в белых шортиках, белых кроссовках, с пакетом в руке. Достала из пакета пачку сигарет, залезла в машину и несколько раз нажала на сигнал.

─ Э-эй!.. ─ крикнула девушка, выглядывая из окна автомобиля. ─ Ты скоро?..

Девушка сунула сигарету в рот, чиркнула зажигалкой и снова яростно посигналила.

─ А это кто? Ты сказал: блондинка.

─ Генриэтка не курит, ─ подумав, ответил Стасик. ─ Эта ─ психованная Стелка! Всё время дымит, как паровоз. В парике. Хобби у неё ─ таскать парики.

Девушка, уловив движение у леса, повернула голову и выскочила из машины. Шпарин сунул карабин Сергею Николаевичу, схватил мальчишку за руку и отступил в заросли черемухи.

─ Иди к ней, поболтай. Они собрались уезжать, ну и пусть едут.

─ Вечно суешь меня наперед, ─ проворчал Сергей Николаевич. ─ Я с ними уже так наболтался, так наболтался…

─ Вот вы где, Миазмов! Сказали, что пройдётесь до магазина, а вы вот куда понеслись!

Девушка пустила дым в лицо Сергею Николаевичу и кивнула на кусты.

─ Кто там?

─ Охотники, наверно.

─ Почему они прячутся, эти охотники?

─ Попрятались, увидав вашу необыкновенную красоту, принцесса. Разбежались и попрятались. Даже оружье бросили.

─ Врёте, Миазмов! Врёте! Кто там?

─ Друга встретил, ваше высочество! Любопытствовал природой и неожиданно встретил.

─ Шпарин! Выходи! Я тебя вижу! ─ сердито сказала девушка.

─ Не могу, ─ ответил Шпарин из кустов. ─ Я в неглиже. Не одет, так сказать.

Лязгнула калитка. Появилась блондинка. В белых шортиках и белых кроссовках. Брюнетка бросила сигарету, обошла Сергея Николаевича, протянула руку и, схватив Шпарина за нос, вытянула из черемухи.

─ Генриэтта, смотри, кого я нашла!

─ Твою роту… ─ сказала блондинка, присоединяясь к живописной группе.

Шпарин потёр нос и, скрестив руки на паху, поклонился.

─ Здрасте. Приятно познакомиться. Позвольте представиться…

─ Голый!.. Неисправимый кобелина! Какой же ты кобелина! А вы, Миазмов, хам, пьянь и врун. Там ещё кто-то есть. Вот те на!.. Стасик? Выходи! Откуда ты знаешь этого негодяя?

─ Никакой он не негодяй, ─ сказал мальчишка, переминаясь с ноги на ногу.

─ Клоуны, ─ сказала брюнетка. ─ Отец с ума сходит, а ты вот где. Шпарин, ты зачем ребенка сюда притащил? Узнает генерал…

─ Чудовище! ─ грустно произнесла блондинка, наматывая локон на палец. ─ Ты, Шпарин, чудовище! В кого ты превратился?

Девушки повернулись и пошли к машине.

─ Три сестры! ─ восхищенно сказал Стасик. ─ Третьей здесь нет. У той волосы до самой попки. Тоже нехилая кобылка, но прибабахнутая, ещё хуже этих.

─ Мегера! И эти так сегодня визжали, так визжали, ─ пожаловался Сергей Николаевич. ─ Уморили напрочь. Что с тобой, Миша? Чего это ты взбледнул?

─ Темпорально-аморальные связи… ─ с надрывом сказал Шпарин, качнулся и опёрся на плечо экстрасенса.

─ Женщины! Женщины! Тебе их достается агромадное количество, ─ завистливо проворчал Сергей Николаевич.

─ Михал Иваныч! Это, мы, ваши друзья, ─ Стасик помахал ладошкой у лица Шпарина. ─ Очнитесь.

─ Сделаем носилки, ─ сказал Сергей Николаевич. ─ Волокушу из ельника, Миша тяжелый, и оттащим в дом. Позову Додоню.

─ Сейчас оживет, ─ мальчишка приподнялся на пальцах ног и рявкнул в Шпаринское ухо:

─ Смирна-а! Р-равнение на знамя-а!..

─ Эти «сёстры»… ─ вздрагивая, нервно сказал Шпарин. ─ Эти «сёстры»… Мне скоро мозг вынесут. Это не то место. Не то!

─ Берём его под руки, пацан! ─ скомандовал Сергей Николаевич. ─ Повели к дому. Что-то Миша ослабел. Заговаривается. Необходимо срочно принять лекарство, сразу станет лучше.

─ У тебя одно лекарство. От всех болезней.

─ Очень помогает. Тебе тоже поможет. Пойдём лечиться.

─ Отпустите меня, братцы. Прояснилось. Пойду сам.

─ Обозвала напоследок, ─ растерянно сказал Сергей Николаевич. ─ Вот она ─ современная молодежь!

─ Правду сказала. Ты кто есть? Пьянь и врун. Насчет хама погорячилась, а может и нет.

─ Таких рассказчиков как ты, Миша, поискать надо. Я тебе в подмётки не гожусь.

Скрипнула и лязгнула калитка. Из калитки вышел Ляхов и замер.

─ Ну вы даёте, капитан!

─ Лёха! ─ сказал Стасик. ─ Лёха? Бухому за руль нельзя.

─ Что ты тут делаешь, Стас? Отец поставил на уши всю полицию. Я поехал. Дел невпроворот. Не беспокойтесь, капитан, всё идёт по плану. Платье невесте купили, открытки гостям разослали, ресторан заарендовали.

Сергей Николаевич затянул потуже пояс халата и любовно погладил сверкающий капот джипа.

─ Алексей… Ты, это… Не гоняй, не повреди лакокрасочное покрытие. И дверью не хлопай.

Скрипнула и лязгнула калитка.

─ Ии-их!.. ─ увидев Шпарина, растерянно произнёс Додоня. ─ Здравия желаем, господин капитан. Сергей Николаич, еда стынет.

***

Шпарин поднялся на второй этаж, походил по коридору, открывая двери и, увидев большое фото в тёмной рамке на светлом комоде, вошёл в пыльную комнату с разбросанными мужскими вещами. На цветной фотографии ─ он, собственной персоной, в зелёных плавках, и длинноволосая длинноногая красотка в алом бикини на каком-то пляже. Шпарин повернул фотографию: «Лазурное озеро, январь…». «Лазурное озеро» было выведено изящным женским почерком, а ниже приписанные большие буквы Х и У, и слово «указатель» нацарапаны явно мужским. Верхняя надпись выглядела полустертой, Х, У и «указатель» смотрелись намного свежее. Шпарин бросил фотографию на двуспальную кровать, застеленную жёлтым покрывалом с чёрной пантерой, и открыл нараспашку высокий шкаф. Обозрев висящие на плечиках костюмы, военную форму, рубашки, постельное белье на полках, стопки маек и трусов, с треском захлопнул. В секретере обнаружились наручные часы при тяжёлом серебряном браслете, пакетик с белым порошком, многочисленные визитки, потёртая записная книжка, заполненная адресами, именами-фамилиями, номерами телефонов, паспорт и бумажник с долларами. В нижнем ящике под ворохом старых бумаг лежала зелёная тетрадь. На обложке было написано: «Дневник Скитальца». Шпарин положил тетрадь на тумбочку у кровати и раскрыл паспорт.

«Шпарин Михаил Иванович… Здрасте, Михал Иваныч! Выдан Усольским уездным отделением полиции…».

Он подошёл к зеркалу, прижав паспорт к стеклу, сравнил фото с отражением и поцокал языком: «Аналог… Дубликат». Пересчитал доллары, их оказалось ровно две тысячи, и изучил стодолларовую купюру. Серо-голубая с рыжиной банкнота выглядела настоящей, как в прошлой российской жизни ─ рельефный шероховатый оттиск по всей поверхности, большая цифра «сто». Если бы не портрет президента. На месте Франклина был изображен индеец в головном уборе из перьев.

─ В этом мире коренные жители Америки перебили «бледнолицых», ─ громко сказал Шпарин, ковырнул ногтём синюю трехмерную ленту, вплетённую в бумагу, и наклонил банкноту.

При наклоне колокольчик поменял цвет с медного на зелёный и прыгнул в чернильницу. Шпарин удовлетворённо кивнул, уложил портмоне во внутренний карман чёрного с отливом костюма и отправился в ванную. Почистил пальцем зубы и сбрил бородку. Приняв горячайший душ, сбросил покрывало с пантерой и, упав на кровать, забылся тяжелым сном.

***

Кошмары, всю ночь дикие кошмары, утром Шпарин проснулся в холодном поту, опустил ноги на пол, посидел, приходя в себя, и протянул руку к тетради на тумбочке.

«… пытаемся разобраться в текущей ситуации. Додоня, слушая нас, сказал, что это все от пьянства и если мы не закончим усугублять, то в скором времени свихнёмся, а он нас бросит. Николаич разразился гневной тирадой о непозволительном тоне. Еле успокоил обоих. Роман идет туго. Ночью закончил третью главу. Почитал волшебнику. Николаич сказал, что я потерял хватку и стиль. Насчёт хватки колдун, думаю, поторопился. Никуда она не делась. Карамельке девятнадцать. Девчонка толковая, но закидонистая. Каждый день вяжет новые узлы на головёнке и красит хвостик. Родители в дипломатах за границей. Додоня молодец. Всё готовит на жаровне. С дымком и выдумкой. Наши разговоры о дубликатах слушает внимательно, но пока не поддерживает. Сестричкам по двадцать пять. Перехаживают в невестах. Петя заметил: «Стройны, конечно, фасад отменный, но оторвы отъявленные, потому шансов охомутать капитана нет». Николаич выразился конкретнее: «Вот же дуры!».

Четверг.

Карамелька умотала к тетке в город. Завтракали овсянкой и клубникой, пили кофе и разговаривали о сложной жизни. До обеда гуляли. Вокруг деревни сажают картошку. Ленюсь. Дни ползут. Я вроде как в отпуске и до конца отпуска ещё далеко. Рисовал шифровки двойникам. Смотрел телевизор и читал свежую прессу. Прессой снабжает Ляхов. После обеда приехали будущий тесть, Древака и долговязая девчонка. Инеев готовится к дембелю. Довольный, как слоник. Папаша попенял за медлительность и долгие раздумья. Сделал маневр, успокоил ─ решение на подходе. Мужчине надо созреть. Медленный дрейф к семейному счастью. Не просто выбрать из таких офигительных красавиц. Инеев расплылся и предложил выпить. Древаке заявил об увольнении из рядов Вооружённых Сил и убытии в эмиграцию. Полковник долго смотрел на меня, потом сказал, что я дурак, но это моё дело. Долговязую звал смешным именем. То ли Кобылка, то ли Рысачка. Я её раньше не видел. По-моему, он с ней спит. Вечером вернулась Карамелька, показала пакетик с белым порошком и предложила нюхнуть. Где взяла, не говорит. Забрал для исследования. Была истерика. Разругались. Неужели сыпала в багровый напиток? Вот отчего в голове туман.

Суббота.

Исследовали порошок. Называется «хеппинол». Западное средство от депрессии. Кристаллы белые и крупные. Вставило. Николаич стал синий и заснул прямо на стуле. Всё не как у людей. Додоня во дворе перекапывает огород. Вода в бассейне мутная. Смотрел на рябь. Там кто-то есть. Бассейн глубокий. Додоня шевелил воду лопатой, тыкал вглубь. Без толку. Привязали к веревке кирпич и опустили. Верёвка дёрнулась, рванулась и выскочила из воды отгрызенной. Пошли пузыри. Додоня порывался сбегать в сарай за спиннингом. Отправил на речку рыбачить. Спустили воду и смотрели в чёрный квадрат на дне. Никого. Наполнили снова. Рябь и пузыри. Николаич вспомнил квадрат Малевича. Ерунда. Хоть чёрный, хоть красный. Додоня изловил в речке на самодельную блесну из ложки метрового сома. Пожарили и немного выпили. Потом ещё. Скучно. Звонила какая-то дура. Представилась Татьяной. Я такой не знаю. Спросила: «Где Миша?». Ответил: «Он у аппарата и непременно выслушает, если будет что». Бросила трубку. Дура. «Дубликатная» баба. А кто ещё? Ушли с Карамелькой играть на рояле. Пели и играли. Пили багровое вино. Пришёл Николаич, колотил в дверь и просил пустить. Пустил. Куда деваться? Дружище с нашего света. Колдун сказал, что я вернулся в изменённом состоянии. Исчезла седина с висков и стал выше. Врёт. Пили багровое вино. Развеселились и поехали купаться на новом джипе. Луна ослепительно белая. Большущая. Красота. Половина речки фосфоресцировала, половина замерла и отражала звезды. Мохнатые слоники купались рядом. Карамелька разделась, подплыла к слоникам и забралась на самого маленького. Николаич в красных трусах в в белый горошек с разбегу бросился в воду и уплыл на фосфоресцирующую сторону. Слоник хоботом сбросил Карамельку. Карамелька плавала вокруг слоника, плескалась и визжала. Слоники перепугались, заползли под мост и уплыли против течения. На берег выполз светящийся Николаич, за ним на сушу вся в тине вылезла Карамелька. Загнал обратно в воду обмыться. Вылезла и стала искать одежду. Нашлись только трусы. Где лифчик и шорты? Никто не брал. Странно. Наверно, такая приехала. Ходила, наклонялась, подбирала ракушки и бросала в воду. Смешная. Легли втроем на песок и смотрели на звёзды и белую Луну. По Луне шли серые облака. Почему белая и облака? Поехали спать. Не спалось. Сел писать роман. Писал до трёх, потом улёгся.

Четверг. Пятнадцатое?..

После дождичка ближе к обеду приехал Древака. В фуражке с большой кокардой. В центре кокарды скрещенные мечи, по высокой тулье кленовые листья. Живот ещё больше. Кое-что прояснилось. Назначен Начальником Окружной Базы Резерва в Устань. Звал с собой. Майорская должность. Служба не пыльная и доходная. Не стал обострять и молча слушал. Полковник настаивал на немедленном ответе. Обещал дать ответ в понедельник. Древака похлопал по плечу и уехал. Пили с Николаичем коньяк и беседовали о Сотворении Мира и Основах Мироздания. Пришли к выводу: не так всё просто. Что было в начале ─ Большой Взрыв или Сотворение? Додоня спросил, а что было до того «как»? Отправил остряка смотреть на бассейн. Он меня беспокоит. Приехала то ли Рысачка, то ли Кобылка. Назвалась Ирэн. Стреляла маленькими глазками и делала авансы. Был в хорошем настроении и дружелюбно предложил потрахаться с волшебником. Николаич обрадовался. Кобылища обиделась, разразилась трёхэтажным матом и отбыла в негодовании. Ужинали консервами. Додоня обленился. Сделал выговор. Собака тоже голодная. Накормил батоном и килькой в томате. Карамелька позвала смотреть кино. Выпили багрового вина. Вместо кино играли в ролевые игры. На этот раз озорница нарядилась в полицейскую форму. Карамелька вернулась из города с татуировкой на попке. Из-за татушки задница казалась больше. Возбудился необыкновенно. Карамелька принесла линейку и стала измерять. Оказалось, сегодня меньше чем вчера. Расстроился и ушёл. Не спалось. В голове туман. Достал винтовку из тайника, разбудил Петю, велел взять гранатомёт, ножи и фонарь. Пошли на сафари в ночной лес. Темнота, но все видно. Ночной воздух влажный. С краю было тихо, потом стали рычать. Петя храбрился. Вышли к поляне. Вокруг поляны мрачные паучиные сети. Луч фонарного света спугнул стаю обезьян. Мохнатки запрыгали и бросились врассыпную. Одна застряла в паутине. Паук таился на осине. Предложил взять несчастную с собой. Петя согласился. Порубили паучьи сети и завернули. Кусалась и верещала. Это тебе не Голливуд, мохнорылая! Во тьме стали рычать сильнее и громко чавкали. Охотиться расхотелось. Вернулись. Пленную макаку распутали и затолкали в гараж. Спокойной ночи.

Шестнадцатое.

Проснулся от ора. Пошёл смотреть. Вопил Николаич. Кто-то испортил новый джип в гараже. Нацарапал плохое слово из трёх букв на борту. По-моему, гвоздем. Кто там обижает Дарвина? Петя не выдал. Свалили все на чупакабру. Надо бросать пить. Перед побегом макака изрядно попортила Петин огород. Выдергала морковку с грядок, потоптала клубнику и помидоры. Завтракали овсянкой, остатками клубники и пили кофе. Николаич подозревал. Нет нормальной еды. Хочу пельменей и докторской колбасы. После завтрака рассматривал в бинокль сверкающую линзу на Севере. Ещё две на Западе и пять на Востоке. На Юге ничего. Пришельцы. Николаич сказал, что нас облучают, а я скоро сопьюсь от безысходности. Не согласился. Где безысходность?

Восемнадцатое.

Дела идут медленно. Осталось поменять «пол-лимона» и можно эмигрировать. Из осторожности Ляхов мотается по Губерниям. Просит за труды увеличить долю. Как бы не свалил с денежками. Лёша привёз баксы и доложил обстановку. Всё нормально. Никто и ничего. По телевизору тоже тишина. Дал канистру и отправил в город за креветками и бочковым пивом. Вечером считали зелёные деньги и сцепились с колдуном насчёт добра и зла. Николаич попросил пояснить насчёт принципов, в том смысле, если я знал, что сам сюда залез, то где они, принципы? Как принципы вяжутся с ограблением банка? Смутился. Но ведь не знал? Только догадывался и ближе к сегодняшним дням. «По-твоему, если не дома ─ то можно?». Задавил. Волшебник не успокоился и досаждал нравоучениями. «Если отчаянно не достает денег и взять негде, ─ сказал я ему в сердцах, ─ а жалованья не хватает на нормальную жизнь, то тогда можно, но без ущерба простому народу». Николаич назвал меня «робингудистым парнем» и замолчал, пока не кончили считать. Прижал Додоню. Петя морщился и краснел, но тоже кое-что прояснил. По мнению Додони мы все вместе служили на Базе под Боровском, но только не на той, о какой говорит Ляхов. И я не тот, и он не тот. Придумал новую ролевую игру. Предложу Карамельке нарядиться взрослой Красной Шапочкой, а я буду большим Серым Волком. Но без бабушки, охотников и убийств. Додоня закрасил бок джипа. Получилось не очень. Проступает. От соседей пришел амбал под два метра в тельняшке. Представился ихним зятем. Хотел переговорить насчёт домашней птицы. Какой птицы? Был в плохом настроении. Амбал еле уполз. Мне тоже досталось. Надел чёрные очки. Болит кисть и плечо. Выдал Додоне две бутылки водки и послал к амбалу извиниться. Нам врагов не надо. И так хватает. Петя вернулся пьяный, отдал ответное извинение в виде новой тельняшки и пошёл спать к себе во флигелек. Тельняшку передарил Николаичу.

Девятнадцатое.

День прошел бездарно. Ужинали консервами. Обещал свозить колдуна в бордель. Помирились с Карамелькой. Карамелька сделала компресс и сообщила, что амбал и к ней клеился. Но ко мне не клеился. В чём подвох? Камрад Маралов в новой тельняшке предложил поразмышлять о квантовой запутанности. Поразмышляли. Подумали о судьбах Мира. Стало грустно. Голос в голове приказал идти к мосту. Пошёл тайком от Николаича. На белом столбе указателя появилась блестящая отметина. Вчера не было. За столбом шумела дорога и опять голоса. Всматривался, заглядывал. Никого. Плюнул и вернулся в посёлок. Думали, как вывозить баксы. Додоня предложил купить золотых цепей и обвешаться. Ещё была идея отовариться бриллиантами. Муть. Смотрели телевизор. Катастрофа! Америку тряхнуло. Опустило, подняло и снова тряхнуло. И тут же цунами. Европа в панике. Только отошла от саранчи, а тут новая напасть. Доллар улетел и стоит копейку. Все наши баксы превратились в труху. Погоревали, но пол-лимона деревянных тоже деньги.

Вторник.

Решили съездить в город, развеяться. Додоню оставили на хозяйстве. Гранатомёт отобрал и спрятал в тайник. Гранатомёт интересный, у нас таких ещё нет, автоматический, с двумя ручками и шнековым магазином. Магазин на десять выстрелов. Погуляли, сходили в кино. Показывают всякую хрень, как у нас. Обедали в ресторане. Колдун заказал цыпленка-табака с обильным чесноком, но посмотрев на меня, передумал. Ели борщ и телячьи отбивные. Запили морсом. Волшебник опять обожрался ─ в машине рыгал и ковырял в зубах. Сделал внушение. Где светские манеры? Николаич попросился в бордель «Мужские мурашки» на углу. Дал полчаса. Колдун выторговал час. По-царски выдал пятьсот баксов на расходы. Не жалко, всё равно теперь бумага. Мы с Лёшей не пошли, маялись в машине. Пытал насчёт «Холма». Молчит. Пришельцев тоже не видит. Волшебник опоздал на полчаса и выполз из развратного дома расслабленный.

Двадцать первое.

К вечеру стало легче. Катаклизмы внезапно прекратились, а по телевизору сказали, что Европа пришла к соглашению и вводит универсальную валюту. Называется простенько ─ «евр». Почти как у нас. Решили замести следы и сжечь баксы. На пробу бросил пару пачек. Горели плохо и дымно. Амбал в тельняшке бродил вдоль забора. Показал бутылку. Додоня бросил в него морковку. Опомнились. Мало ли что! Всё может поменяться в момент. Отнесли баксы обратно и положили в тайник. Понедельник все ближе. Обстановка накаляется. Звонил Древака. Забирает близняшек с собой, на новое место службы. Сказал: «Думаю». Тот спросил: «О чём?». Ответил: «Обо всём». Полковник ругался. По-моему, у него со мной какие-то тёмные дела. Карамелька плачет. Может забрать с собой? Николаич моется по три раза на дню, но в темноте продолжает светиться. Это после речки. Мне нравится. Необычно. Изучал котировки валют. Рубль ничего не стоит. Деревянный торгуют по тысяче за еврик. Как ехать в эмиграцию?

Двадцать второе. Перебор.

Напоил Лёшу и, когда лейтенант дошел до кондиции, дал понюхать «хеппинола». Ну и сам. Последний раз. Вставило хорошо. Опять пытал и выпытал. Оказывается особнячок, в котором торчим, мой, и я сам купил в его прошлом году после налёта на Губбанк. Лейтенант служит на Базе Консервации под Боровском вместе со мной, Николаич там же, вольнонаёмным завскладом, а Супонева выгнали из армии за хищения. Ничего себе! Как всё запутано! Лёша впал в столбняк, а я пошёл искать документы на дом. В тайнике только баксы и винтовка. Должен быть ещё тайник. Нашел в углу под ковром. Все верно ─ особнячок мой. Лёша в нирване. Глаза закрыты, бледный, ляскает зубами. Как бы не помер. Лизнул отравы. Озарило. Пошло видео и картинки. Просмотр прервал Додоня и позвал обедать гороховым супом на тушёнке. Велел нести сюда, в зал. Обедали без аппетита. Ехать в изгнание не с чем. Разговор опять зашёл о текущей ситуации. Додоня подал второе ─ гуляш с макаронами. Очнулся Лёша, поел макарон, послушал и предложил наведаться в банк, поправить положение. Один из вариантов ─ купить фуру, погрузить танк с Базы и проломить танком стену банка. Надо подключать Балкина, без Балкина танк не вывезти, но Балкин ненадежный. Воодушевились. Стали думать. Сложно и людей нужных нет. Мы же не банда гангстеров. Лёша вспомнил о друзьях-товарищах. А что ─ нормальная задумка. Николаич идею осудил ─ в никакую фуру танк не влезет, надо трейлер, а трейлер в центр города не загнать. Вариант с танком отпал.

Вторник.

Тяжело быть в шкуре двойника. Но если разбираться, то не очень и понятно, кто и чей двойник. И где мы всё время скитаемся? Почему не слышно о двойниках Николаича? Исследовал порошок. Видео и картинки. Неужели это было? Пришёл Николаич и присоединился. У него видео то же и те же картинки. Погоревали. Вот жизнь была! Рассказал про столб. Николаич посоветовал не брать в голову. Пусть идёт, как идёт и само пройдёт. Отчасти согласен. Но само не пройдёт, надо подталкивать. Поздней ночью ходили к речке. Изучали столб и местность за столбом. Мост стал горбатый и кривился. Шумели невидимые машины. Николаич шагнул за столб и исчез. Через минуту вернулся взволнованный: «Кротовая нора. Иди, посмотри». Что я, с дурью? Конспективно описал что видел: кукурузное поле, ёлки, голубая Луна. У нас тут тоже кукуруза и ёлки. Почему Луна голубая?

Среда.

Долго выбирали новую среду обитания. Судили, рядили… Рванём в Конфедерацию. Сошлись на Семихолмске. Может он и есть здешняя «Москва». Ни в какую Европу. Ни-ни. Может потом. Когда-нибудь. Насчет Родины… В свете новых открытий решил наведаться на гору и уговорил Ляхова свозить за Боровск, к границе. Николаич ехать отказался наотрез. Завел бабу. Или она его. Миленькая вдовушка из 35 дома. Муж был большим человеком в Департаменте Юстиции. Это заметно по домику. Домик трехэтажный, с колоннами и прудом. За Боровском леса гуще. Опять странность ─ заблудились в трех соснах, а места вроде знакомые. В унылой деревушке остановились у колодца. Попили водички. Спросил у деда с ведром, что за возвышенность довлеет над местностью? Дедуля глянул косо: «Когда-то военные и «наука» возились, пока однажды не звездануло. На гору не лазьте, опасно для жизни, не вернетесь». Но я то знаю ─ вернусь. На клеверном поле обломки странных металлических конструкций. Бродят длинношерстные кабаны чёрного цвета. Ляхов сник и засомневался. Предложил ему остаться со старичком. Леша согласился, хотя болтать с дедом ему, понятно, не очень хотелось. Винтовку забыл в тайнике и забрал у Леши пистолет и часы. Сверил хронометры и поехал. Часок растянулся на три. С собой был двадцатикратный бинокль, пистоло лейтенанта и две запасные обоймы. Должно хватить если что. У подножья горы стрелки на часах замерли, затем удивительным образом понеслись и опять остановились. Часовая стрелка бежала быстрее минутной. На электронных часах Леши циферки превратились в нули. Гора давила. Состояние тягостное. Звучали голоса в воздушном пространстве. Или в голове? Но звучали. Проехал под высоковольткой. Духота. Голоса звучали громче. По бетонке забрался на полгоры. Отсюда все видно. Хотел выше, но не смог─ сделались ватными ноги и общая слабость. Тошнит. В бетоне трещины, в трещинах высокая трава. Тени от меня нет, а от машины есть. Летали голубые плоские ленты. Волосы искрили. Голоса все громче, голова кружилась. Раскаты грома и шум невидимого ливня. Разглядывал окрестности ─ ангары, площадка с техникой ─ бронетранспортеры, танки, левее длинные ряды ящиков. Сел в машину и спустился вниз. Перекресток, указатель, стена сухих ёлочек, пенек, мухоморы. По тропинке прибыл в деревню. Домик точно дедов. Ставни голубые, крыша зелёная и лист жести загнут у трубы. Всё некогда было поправить. В город не поехал, ограничился деревней. Посидел, поговорил со стариками-соседями, посмотрел телевизор. Хватило получаса. Всё то же и так же, уныло, никакого позитива и просвета. Но самое интересное ─ число двадцать пятое! Это хорошо. Всегда можешь вернуться туда, откуда пришел, причем в тот же день.

Пятница.

Леша привёз друзей-товарищей. Берёзкин и Рябинин. Музыканты. Лабают в ресторане. Рябинин на фортепианах, Берёзкин на контрабасе. Лица вроде знакомые. Сели, поговорили. Ипподром или Главное Казначейство! Видимо, прорабатывали давно. У Рябинина в «Казначействе» свояк. Придётся брать в долю. Я склоняюсь к Ипподрому. Друзья запросили сорок процентов. Счаз-з вам, как говорит Петя. Договорились на двадцать. Доллар полез вверх. Торгуют по десять за деревянный. Терпимо. Ночь выдалась мрачной. Не спалось. Смотрел на белую Луну и наслаждался тихой печалью. Ровно в двенадцать Луна зависла над третьей ёлкой от опушки, мигнула, блеснула и заголубела. Подозрения укрепляются. Еще один портал? Взял фонарь и пошёл смотреть. Пять шагов на Север от ёлки и ты в другом мире. Кротовая нора узкая, еле продрался. Новый мир кинул в лицо охапку снега. Тут зима. Быстренько вернулся назад. Завтра едем в город на рекогносцировку. Брат, если не вернусь, не считай меня гадом…».

На этом записи обрывались.

«Не считай меня гадом… Что за бред? Макаки, пауки, пришельцы… Слоны в средней полосе. Наркоман. Неужели он был дома? Нет, у меня окна без ставен и крыша коричневая».

Шпарин вернул «Дневник Скитальца» в секретер, умылся, надел чёрный спортивный костюм, спустился вниз и вышел во двор.

В беседке на дубовом столе серебряные тарелки: пустые, с хлебом, салатница с салатом из помидоров-огурцов и скворчащая салом чугунная сковородка. Жёлтые салфетки в граненом стакане. Бутылка водки «Глобарёвская», серебряные ложки и вилки, столовые ножи.

─ Сало с утра?! ─ спросил Шпарин и перебросил серебряный нож из руки в руку.

─ С утра водка? ─ спросил Стасик, подбросил вилку, не поймал и полез под стол.

─ Не успел вчера борщечка сварить, ─ проворчал Додоня, ─ забили голову ваши подружки.

─ День-деньской, ─ недовольно сказал Сергей Николаевич, отбирая у мальчишки вилку. ─ Дело к обеду. Двенадцать часов. Только что последний петух у соседей прокукарекал. Долго спишь. Заждались. Петенька, принеси дополнительные столовые приборы. Эти, новые, с вензелями. Руки помыл?

─ Дополнительные столовые приборы, ─ весело повторил Шпарин, отбирая вилку у Сергея Николаевича. ─ С вензелями… На серебре жрём-с?

─ Миша, какой-то ты потерянный стал, друг мой незабвенный. Грусть-печаль в глазах твоих невыносимая. Устал, бедный, устал. Доведут тебя тёлки.

Сергей Николаевич колюче глянул в глаза Шпарина, протянул руку и поводил ладонью по щеке. Погладил по спине. Шпарин, отстраняясь, дёрнул плечом.

─ Обалдел?! Может поцелуемся?

─ Холодильник забит водкой, ─ доложил Додоня. ─ Сергей Николаич запасся, вас ожидаючи. Напиток охлажден до нормы.

─ Не хватает женского общества, ─ проворчал Сергей Николаевич. ─ Не хватает визгов, писков и стенаний. Тьфу!

─ Не тьфу, ─ сказал Стасик. ─ А очень верная мысль.

Обед прошел в тишине прерываемой стуком вилок. Шпарин разглядывал Сергея Николаевича, Додоню, дом. Экстрасенс ел важно и сосредоточено. Жевал медленно, салат разгребал большой серебряной ложкой, брезгливо отодвигая кольца лука, выуживал помидоры и переносил на тарелку. Куски сала с мясными прожилками со сковородки переносил с помощью ножа и вилки и резал их на совсем мелкие кусочки. Аккуратно подносил ко рту и часто, комкая салфетки, вытирал уголки рта.

─ Всё! Насытился. Спасибо, Петя! ─ поблагодарил Шпарин, съезжая по скамейке вбок от стола.

Мальчишка положил руку на плечо Шпарина, а другой хлопнул Сергея Николаевича по спине.

─ Парни! Чем займёмся?

─ Иди в дом, Стас, посмотри телевизор. Посуду отнесите, ─ сказал Шпарин, вытирая губы чистейшим белым полотенцем с красными петухами, поданным Додоней.

Додоня со Стасиком собрали посуду и отнесли в дом. Додоня вернулся, достал из сарая лопату и направился к свежевскопанной полосе чёрной лоснящейся земли, по которой бродили толстые чёрные птицы и клевали толстых червей.

─ Грачи прилетели. Самое время картошку сажать.

─ Сынка Древаки надо отправить домой, ─ сказал Сергей Николаевич. ─ Чем быстрее ─ тем лучше. Прилип к тебе, как к родному. Где ты его откопал?

─ Дружище… ─ начал Шпарин и замедлился. ─ О чьей невесте говорил Алексей?

─ Как о чьей? О твоей.

─ С нетерпением жду подробностей. Я так понимаю, невеста одна из красавиц. А которая?

─ Она попозже подъедет. Звонила утром. И Алёна звонила.

─ Может Алина? ─ с надеждой спросил Шпарин.

─ Алёна. Замотал девицам головы.

Сергей Николаевич, склонив голову набок, неотрывно изучал лицо Шпарина. Додоня хмыкнул и воткнул лопату в землю.

─ Не по мне это. Я бы ни за что на брюхатой не женился.

─ Так любовь… ─ многозначительно сказал Сергей Николаевич. ─ Никуда не деться.

─ Она, сука, такая… ─ произнёс Додоня задумчиво. ─ Я до армии тоже гулял с одной девицей. Гуляли, гуляли, за ручки держались, а потом…

─ А потом? ─ поощрил Сергей Николаевич. ─ Что потом, Петенька?

─ Понесла она. Надул кто-то мою Арину. До меня. Один приезжий из города. Наобещал, надул и бросил.

─ Ну а ты, Петенька?

─ А я в армию. Контракт подписал и в армию. Я капитана не осуждаю, ежели здоровье позволяет и девки дают. Но на брюхатой? Извиняйте!

─ На когда намечено бракосочетание? ─ спросил Шпарин и, нащупывая обувь, задвигал ступнями по деревянному полу беседки.

─ На следующую субботу. Я тебе, Миша, крайне удивляюсь.

***

Указатель «Сонная Горка». Мост. Пляж. Серая лента неспешной речки. Камыши. Жёлтый песок со следами ног.

«Речка, кажется, течет в обратном направлении… Итак. На горизонте событий новые лица. Беременная невеста и сестрички. В шкафу мундир с погонами капитана и костюмы: чёрный, бежевый и кремовый. Я купил их в салоне и где-то оставлял, бросая в мусорные баки, двигаясь от казино к казино. Додоня вроде бы тот же. А Николаич изменился. Раздобрел. Борода отросла. Ванная… Зелёное полотенце, зубная щетка зелёного цвета. Всегда любил зелёный цвет. Пора признать очевидное. И я не тот, и место не то. Другая среда обитания. Я двойник, тройник, четверник… И так далее. С остановками на промежуточных станциях. Живу везде и сразу. Закрадывается крамольная мысль ─ время не дискретно. Пространство-время. Время-пространство… Что ребята на «Холме» с ним наделали?».

Грузовик вынырнул ниоткуда. Шпарин едва успел отскочить на обочину. Огромная фура, оглушительно сигналя, пролетела мимо.

Шпарин отсчитал десять шагов от указателя «Сонная Горка», разбросал куски щебня и сделал небольшую ямку. Перешёл на другую сторону дороги и выкопал вторую. На белом столбе указателя под табличкой до блестящего металла камнем соскрёб краску и быстрым шагом двинулся в поселок.

Улица была практически пуста. Редкие прохожие почему-то вымученно улыбались и уступали узкий тротуарчик по которому он передвигался. Из трёх проезжающих мимо машин две приветственно бибикнули. На подходе к дому с башенками за Шпариным увязался рыжий пёс, на ходу тёрся о ногу и вилял куцым хвостом.

─ Отстань, собака! ─ раздраженно сказал Шпарин. ─ И без тебя тошно.

У трёхэтажного дворца напротив особняка под номером 69 выбивала коврик пухнатая молодуха в белом передничке поверх коричневого платья. Увидев Шпарина, заулыбалась и бросила работу.

─ Михал Иваныч! Михал Иваныч?!.. ─ позвала девушка, оглаживая узел светлых волос. Узел находился сбоку головы, над ушком, и был пришпилен к волосам серебристой заколкой. Из-под заколки выбивался загнутый вверх веерный хвостик, крашенный в светло-зелёный цвет.

─ Куда это вы так встремглав бегали? Остановитесь.

Шпарин приблизился к забору и опёрся обеими руками на штакетник. Рыжий пёс, умильно заглядывая ему в глаза, потёрся о ноги и улёгся на Шпаринские сандалеты.

─ Остановился. Что надо?

─ С приездом, ─ сказала девушка. ─ Зайдёте? Давно вас поджидаю, а вы никак не приедете. Я уж отчаялась. Собачка с вами приехала? А страшнюга какая?.. Я всех собак в округе знаю. Странная собачка. Собачки обычно в глаза людям долго не глядят.

─ Возможно со мной, ─ поочередно вытаскивая ноги из-под пса, отстранённо ответил Шпарин.

─ Зайдёте?

Шпарин раздавил одуванчик у забора и обернулся на шум мотора. Из-за поворота показался чёрный джип.

─ Зайду, ─ быстро сказал Шпарин. ─ Отчего же не зайти.

─ Так заходите, ─ ласково сказала девушка, заправляя завиток волос за ушко.

Додоня вынес из дома кожаное кресло и, отдуваясь, поставил у беседки.

─ Вон он, Сергей Николаич, наш капитан. Болтает с Карамелькой. Даст она ему. Вам не дала, а ему даст.

─ Она и Лёше не дала, и тебе не дала.

─ А ему даст. Садитесь. Михал Иваныч породистый, не чета нам. Белая кость. Гвардеец невидимого фронта.

Шпарин рванул калитку и оказался в ухоженном дворе, засаженном кустами высоких роз.

─ А где хозяева, красавица?

─ Так за границей. Одна за хозяйством присматриваю. Скукотища. Меня Карамелия зовут.

«Что тут у них за имена?.. А пухнатая хороша. Чистенькая. Передничек накрахмален. Напрашивается…».

─ Ну, конечно, одной тоскливо. Иди в дом, Карамелька. Я сейчас.

Чёрный джип просвистел мимо лязгающей калитки. Сдал назад. Из машины выбралась длинноволосая брюнетка в просторном цветастом платье и, придерживая рукой заметный животик, скрылась за оградой.

─ Где этот па-а-длец? ─ послышался возмущённый голос. ─ Где он!?

Шпарин не стал слушать продолжения и поспешил скрыться в доме.

─ Я наверху-у!.. ─ послышался голос девушки.

─ Согласен! ─ откликнулся Шпарин, взбегая по лестнице.

Карамелька нашлась в первой комнате от лестницы. Девушка стояла у окна и теребила подол передничка.

─ Винца домашнего выпьете?

─ Давай, ─ сказал Шпарин. ─ Выпьем домашнего винца. Для разговора и быстрого сближения.

─ Я мигом.

Девушка сверкнула глазами и выскочила из комнаты. Шпарин огляделся. На столе чёрного дерева ─ толстая тетрадь в светлой клеёнчатой обложке. Из середины тетради выглядывал кончик ручки. На тумбе у стены панель телевизора и тонкий прямоугольник плеера. На другой тумбе музыкальный центр. У телевизора полки с рядами дисков. Сборники песен, мелодрамы, ужастики. В шкафчике за стеклом романы с говорящими названиями: «Отчаянно ищу тебя», «Жестокая госпожа Ливербрук», «Господин Ливербрук и несчастная горничная», «Тайные встречи в тёмном парке», «Несчастная любовь служанки»…

Пока Шпарин перебирал и листал книги, девушка успела переодеться и вернулась в комнату с подносом. На подносе два бокала и графин с содержимым багрового цвета. Карамелька появилась в широкополой соломенной шляпе со свежей алой розой заткнутой за голубую ленту. Салатовый корсет, салатовые кружевные панталончики до колен. Вверху синих гольф болтались зелёные шарики на жёлтых верёвочках.

Часто дыша, девушка бухнула поднос на стол.

─ Вино… Вот…

Шпарин услышал звук лязгнувшей калитки и шагнул к окну. Хромированный гигант стоял у ворот, рыжий пес, вытянув лапы, лежал в тени машины. Сильный порыв ветра снова звонко лязгнул калиткой. Пес встрепенулся, поднялся, отряхнулся, потянулся, поочередно нюхая колеса, обошёл машину и задрал лапу на заднее левое. Из калитки выскочила разъяренная брюнетка и, пнув собаку, забралась в автомобиль.

─ Срочное дело. Извини, Карамелька.

Шпарин сбежал вниз, перешёл улицу и открыл лязгающую калитку.

***

Сергей Николаевич, держась за багровую щеку, раскинулся в кожаном кресле.

─ Не поладили?

─ Приказано выметаться.

─ Напугала. Ну и выметемся.

─ Хрен ей, а не выметайтесь! ─ сказал Сергей Николаевич, поглаживая щеку. ─ Хрен ей, а не дом.

─ Как ты сказал на мою невесту?

─ Уже не на твою. Отлуп тебе полный вышел. Знает она всё. А этот дом теперь мой. Петя, ты когда калитку в порядок приведёшь?

─ Дом Николаич неделю назад у невестиного папаши выиграл, ─ сообщил Додоня. ─ В карты. В карты Николаич мастак. Папаша вашей невесты чуть из штанов не выпрыгнули. Игра была… Все ночь резались.

Сергей Николаевич убрал руку от головы и пальцем начертил в воздухе прямоугольник.

─ И документы есть. Инеев человек чести. Сказал: «Проиграл ─ плати», и на третий день бумаги привез. Отошло приданное твоей невесты ко мне.

─ Хотелось бы взглянуть, ─ попросил Шпарин, играя желваками. ─ А больше ничего Николаич не выиграл?

─ Так, по мелочи. Машину у Алексея. Принеси, Петя.

Додоня сбегал в дом, принёс кожаный портфельчик и подал Шпарину. Шпарин быстро просмотрел светло-жёлтые листы с печатями.

─ Филькина грамота. Грамоты… Можешь подтереться. Бумаги на имя Миазмова Эфира Спиритовича. А ты кто? Маралов С.Н., а паспорт у тебя на какое имя?.. На имя Лисярского Сержа Николаевича. Налицо подделка документов и реальный срок. Тут с тобой никто церемониться не станет. Это не у нас. У нас дал пачку денег в зубы и вопрос решён. Прямая тебе теперь дорога в «зиндан». Проникся?

─ Проникся. И чего теперь делать?

─ Искать лучшей доли. В другом месте, то есть в другой среде обитания.

─ Отчего я буду где-то что-то искать. Дай сюда портфельчик.

─ Дурень ты, Николаич, дурень. Развел тебя Инеев, как малолетнего щенка.

Сергей Николаевич отобрал портфель у Шпарина и вытянул из него три синие книжицы.

─ На! Тебе наши паспорта.

─ Так… Додоня Петр Петрович… Лисярский Серж Николаевич… Миазмов Эфир Спиритович… Выдан Налбандинским уездным отделением полиции. Национальность ─ налбандинец. Ты ─ налбандинец!?..

─ Налбандинец, ─ хихикнул Сергей Николаевич. ─ Самый что ни на есть налбандинец.

─ Национальности определяются по месту рождения, ─ сказал Додоня. ─ Вы где родились? Ежели в Усольском уезде ─ то усолец, а если…

─ А если в Долбогрёбском, то ─ долбогрёбец, ─ сказал Шпарин.

─ Этак вы ничего не добьётесь, ─ буркнул Додоня. ─ Надо лаской выспросить или сразу в рыло. По соплям. И бить до посинения. Тогда выдаст. А я то думаю ─ чего его все разными именами называют… И паспорта разные! Теперь ясно ─ шпион. Шпионская морда!.. Это он вас невесте сдал! И сестрицы ейные постарались. Очень они вас обсуждали, когда вас не было.

Додоня поднял над головой веснушчатый кулак.

─ Я за Михал Иваныча тебе рожу побью!

─ Петюня-а?! ─ взвизгнул Сергей Николаевич. ─ Миша, я ж не нарочно. Наболтал сдуру. В пьяном виде был.

Додоня почесал подбородок и хитро прищурился.

─ В другом вы не бываете. А ежели б вы, Михал Иваныч, ей под руку попались… И вам бы досталось на орехи. Кричала: «Убью!». Лютая. Может оно и хорошо, что так. Вы бы с ней не ужились.

─ Может и хорошо. Почему в бассейне вода мутная, как кровяная?

Додоня опустился на колени, с натугой сдвинул решетку и похлопал ладошкой по воде.

─ Тут какой-то животный. Лейтенант сказал, что вы с ним и привезли. Вроде как сильно надрались в тот день и поехали в город куролесить. Где-то по дороге поймали. В речке выловили, когда купались. Животное привезли с пастью замотанной ремнём. Ляхов говорит, что и девок каких-то привезли. Гуляли всю ночь. Музыку крутили. Плясали голые. Соседские полицию вызвали. Лейтенант дико веселился, вспоминая. Животный здоровый. Ляхов говорит, что когда привезли ─ под метр был. Подрос с той поры. И, главное, гад такой, ни разу не вылез, но как бы тесно. Кругами под водой плавает. А котлован здоровый. Я мерял. Двадцать шагов с лишнем будет. И глубокий, метров десять. Зачем такой вырыли?

Мутная вода бассейна взбурлила, запузырилась. На поверхности показался зелёный погон с капитанскими звёздами и жёлтый ботинок с остатками зелёной брючины.

─ Видно не переварил. Или переел, ишь ─ рыгает. Если не кормить, начинает концерты выделывать. Морду кажет из воды, рычит, воет, аж поджилки трясутся, ─ добродушно сказал Додоня.

─ Кто там? ─ спросил Шпарин, отскакивая от бассейна.

─ Особист. Про вас выспрашивал. Меня, кричал, под суд отдаст. Хотел нас с Николаичем увезти. Ну и…

─ Ну вы и решили ─ концы в воду. Нет, ну что за люди! Прям живодёры какие-то. Невеста свирепая, друга чуть не убила. Друг своего друга закладывает, натравливает на него его же тёлок. Непонятно кого в бассейне держат. Но вернемся к «шпионской морде»!

─ Кто у нас шпионская морда ─ так это ты, Миша. Бондяра! ─ негодующе сказал Сергей Николаевич.

─ А?.. ─ Шпарин нагнулся и приложил ладонь к уху. ─ Не расслышал!

─ Бонд хренов! Слышал про такого? А ты, Петя, рожи мне не корчь. На кого руку поднял?

─ Извиняйте, Сергей Николаевич. Вошел в состояние дикого эффекта от необъяснимых явлений.

─ Аффекта, ─ поправил Шпарин. ─ Меня не оставляет желание дать тебе по фейсу, волшебник, и, как советует Петя, бить до посинения, чтобы прояснить твое изменённое состояние.

─ За что меня бить? ─ с выражением крайней обиды на лице сказал Сергей Николаевич. ─ Но теперь я думаю, что ты ─ это всё-таки ты. Наверное.

─ Идите скорее! Тут такое!.. ─ выскакивая на крыльцо, крикнул Стасик и замахал телевизионным пультом.

***

─ «… в пятнадцать часов на военном мемориальном кладбище состоится торжественная церемония водружения памятника на могилу героя, капитана Шпарина Михаила Ивановича…».

─ Итить твою мумию, Миша! ─ сказал Сергей Николаевич, падая на диван.

─ У вас глаза стали, как у больной собаки, ─ сказал Стасик. ─ Выпейте водки, дядь Миш.

─ Что? ─ обрадованно спросил Сергей Николаевич.

─ Неси водку, старый хрен! ─ прошипел Стасик.

─ Обнаглел! Но, в самом деле… Водку, Миша, нести?

─ Не нести! ─ прорычал Шпарин и скрипнул зубами. ─ Стас, бери трубку и звони отцу.

─ Я домой не поеду!

От входной двери покашляли. У двери стоял Древака в генеральской форме. При пушистых баках. Красные лампасы. На золотых погонах по сверкающей звезде. Погоны слепили. Из-за плеча генерала выглядывал испуганный Додоня. Древака, грузно ступая, прошёл к дивану и уселся рядом с Сергеем Николаевичем. За Древакой, оттеснив Додоню, в гостиную вошёл Супонев в гражданском. Жёлтый пиджак, жёлтые брюки в крупной белой клетке, белые туфли, с узкими, сильно загнутыми мысками.

Сергей Николаевич подскочил с дивана и вытянулся.

─ Здравия желаю, товарищ генерал!

Древака вяло шевельнул рукой.

─ Оставь. Я тебя знаю?

─ Слуга, ─ нашёлся Шпарин. ─ Камердинер… э-э… мажордом. Три штуки в одной бутылке.

─ Почему в халате?

─ Донашивает, отдал старенький.

─ Не по форме. Пьёт? Рожа явно с похмелья.

─ Закладывает. Бухарик.

─ А тот, конопатый?

─ Тот… э-э… повар. Петрушка.

─ Морда тоже ненадёжная. Распустил, Михаил Иванович.

─ Все под контролем, господин генерал. Гоняю. Но не уследишь за ними.

─ Все, кроме Шпарина, вышли вон, ─ устало сказал Древака, снял фуражку и промокнул лысину носовым платком. ─ Супонев! Мальчика в машину. Я с тобой, сынок, негодник такой, дома поговорю.

─ Прощай, Стас, ─ сказал Шпарин. ─ Ты хороший парень.

Стасик, бледнея, втянул голову в плечи, Супонев схватил мальчишку за тонкую шею и вывел за дверь.

─ А ты, Миша, иди сюда, присаживайся.

Генерал, с минуту помолчав, постучал по дивану. В солнечных лучах бьющих из окна, поднялось облачко пыли.

─ Спасибо за сына, капитан! Но бардак! Везде бардак. Мусор во дворе, всё засрано. Соседи жалуются. Шум по ночам. Женщин водишь, притон устроил. Инеева до инфаркта довели… Лежит в госпитале.

─ Вот что, Миша. Вот что… Засветился ты по полной. Пресса вопит, телевидение мусолит… Мы тебя прикрыли. Похоронили и сегодня памятник поставим, ─ генерал кивнул на телевизионную стену. ─ Видел? Так что с командировками пока повременим. Орден Начальник Департамента тебе зарубил. Выхлопотал я должностёнку. Майорскую. После свадьбы отправишься в дальний гарнизон, где меньше кабаков и соблазнов. Нам твои залёты надоели. Ляхову тоже не поздоровится. И дядя не поможет. Отсидишься, пока поутихнет. У капитана Ханеева челюсть сломана, у майора Полоки перелом двух ребер. Зачем было так избивать? Подумаешь ─ пригласили девчонку в ресторан. У неё на лбу не написано, что твоя. А сейчас марш к невесте! Помирись, успокой. Скажи: всё ─ наветы сестриц. Завидуют. Оболгали. Невеста рыдает, не дай бог руки на себя наложит. Или выкидыш. Понял?

Генерал с одышкой встал и потрепал Шпарина по плечу.

─ Эх, мне бы твои годы! До свидания, Миша. Поеду на кладбище ─ поприсутствую.

Хлопнула дверь, лязгнула калитка. Шпарин вышел во двор. Багровый Сергей Николаевич, задыхаясь, отскочил от открытого окна.

─ Я бухарик, Миша? Слуга? Камердимер? Камардамер?.. Да?..

─ Метрдотель. Растёшь по службе. Скажи спасибо, что отмазал.

─ Это не наш полковник, ─ сказал Додоня. ─ Это генерал.

─ Конечно генерал, но не наш. Пойду, побеседую с девчонкой из дворца напротив.

***

Машина с генералом уехала. Девушка в соседнем особняке отошла от окна, уселась за стол, открыла тетрадь и, пожевав кончик ручки, застрочила:

«После звонка Миранды, Изабелла упала на кровать и, свернувшись комочком, долго и горько плакала. «Негодяй! ─ думала она, кусая розовый платочек. ─ Негодяй! Изменил с лучшей подругой. Пусть только заявится… Пусть…». Успокоившись, накрасившись, Изабелла нарядилась, надела толстые бриллиантовые бусы, вызвала такси и поехала в город. В многолюдном парке она свернула на узкую тропинку вьющуюся среди магнолий. За магнолиями слышались разговоры и смех людей. «А я одна, совсем одна, ─ думала Изабелла. ─ Ну и пусть. Отдамся назло Родириго первому встречному мущине. Назло… первому встречному!».

─ Настоящая скотина этот Родириго, ─ сказал Шпарин, наклоняясь к плечу девушки.

─ Ой!.. Подкрались, Михал Иваныч. Напугали.

─ Родириго Изабеллин муж?

─ Муж!

─ Я бы не так написал. А если первый встречный старый плешивый урод? Или ещё хуже ─ грязный маньяк?

─ И впрямь… А как?

Шпарин припал носом к узлу светлых волос сооруженному теперь на затылке. Новый веерный хвостик, выкрашенный в розовый цвет, подрагивал и манил.

«А запах, а запах?.. Молочком парным пахнет».

─ Пиши: «Свернув на узкую тропинку, вьющуюся среди магнолий, Изабелла столкнулась с молодым кудрявым мужчиной в красных штанах и длинном бархатном плаще жёлтого цвета, с саблей…».

─ Мущиной… ─ Карамелька, высунув кончик языка, усердно записывала. ─ Или мусчиной?

─ Как хочешь. Но, по-моему, мужчиной мужественней.

─ Не, ─ сказала Карамелька. ─ Мущиной правильней. Надо в книжках подсмотреть.

─ Мущина был высок и красив. Его голубые глаза смотрели…

─ Лучше серые, как у вас.

─ … серые глаза смотрели печально. Изабелле показалось, что и он одинок, как она. Молодой кудрявый мущина уступил Изабелле тропинку и, обернувшись ей вслед, вздохнул. «Он! ─ подумала Изабелла, тоже обернувшись. ─ Это он!». Мущина остановился и снял широкополую шляпу с разноцветными перьями. «Михаэль», ─ представился он, протянувши ей навстречу ладонь без признаков кольца.

─ Лучше Габриэль, ─ сказала Карамелька.

─ Пусть будет Габриэль. «А я Изабелла», ─ сказала Изабелла, сделала книксен и пожала сильную ладонь Габриэля. Раздался внезапный раскат грома и дождь полил землю с первобытной страстью. Габриэль накрыл Изабеллину голову своей широкополой шляпой. Но Изабелла вмиг измокла и тогда кудрявый Габриэль увлёк её к беседке в глубине парка и, откинув ветвь зелёного плюща…

─ Плющ ядовитый, лучше ветвь лианы.

─ … ветвь лианы, пригласил внутрь.

─ А зачем?

─ Догадайся.

─ А, ─ сказала Карамелька. ─ Понятно.

─ В беседке было спокойно и сухо. А за беседкой дождь лил со всё умножающейся первобытной страстью. Мокрая Изабелла захотела тепла и прильнула к Михал Иванычу.

Девушка задумалась и сунула кончик ручки в рот.

─ Откуда взялся Михал Иваныч? Он уже был в беседке?

─ Он везде, ─ сказал Шпарин. ─ И тут, и там.

─ Издеваетесь?

─ Если мы введём в твой роман новое лицо…

─ Называется: «Пятьдесят оттенков тёмной страсти».

─ Хорошо. Сейчас случится настоящая интрига.

─ Интрига… ─ с придыханием прошептала Карамелька.

─ Ты записывай, записывай. Михал Иваныч обнял дрожащую Карамельку всиреневом платье с рюшечками…

─ У меня такого нет, ─ сказала Карамелька. ─ У меня моё лучшее, синее, с белыми оборочками.

─ … с белыми оборочками. Габриэль хотел возмутиться, но Михал Иваныч достал из саквояжа бутылку шампанского, сделал широкий жест и мягко предложил: «Присоединяйтесь, молодой человек, присоединяйтесь». Кудрявый Габриэль, недолго думая, сбросил плащ, отстегнул саблю и снял красные шта…

─ Ай!.. ─ сказала Карамелька, нахмурив брови. ─ Однако! Этак вы меня уделаете.

─ С новой строки: «В этот момент к беседке приблизился господин Ливербрук, прогуливавшийся неподалеку вместе с жестокой госпожой Ливербручихой. Заслышав звуки, господин Ливербрук усадил госпожу Ливербручиху на скамейку, встремглав бросился к беседке и, откинув ветвь лианы, залез внутрь. Его взору предстала умопомрачительная картина…».

Карамелька осуждающе покачала головкой.

─ Я думаю!

─ А в это время Родириго, муж Изабеллы, подкрался к скамейке, где тосковала госпожа Ливербручиха и тихо сказал…

─ Вот сволочь! ─ воскликнула Карамелька. ─ Я так и знала!

─ … наконец мы встретились, наконец, мы одни.

─ А что Ливербручиха?

─ Не здесь, Родириго, есть тут одно тихое местечко. Я постоянно туда сворачиваю, когда гуляю по парку.

─ Старая курва! ─ сказала Карамелька.

─ Дальше сама додумаешь. Главное финал. Концовка. В этот вся фишка.

─ Фишка, фишка… мой парнишка… ─ задумчиво произнесла Карамелька. ─ А не глотнуть ли нам шампанского? Принесли, Михал Иваныч, шампанского?

─ Нет, не принёс. В вашем магазине только водка и тухлый портвейн.

─ Ладно, ─ сказала девушка. ─ Выпьем моего домашнего винца и поиграем на рояле. Когда ваш брат приезжал, мы частенько на нём занимались и пели различные песни.

Боевой запал у Шпарина тут же пропал.

─ Брат, ─ сказал он, делая печальное лицо. ─ Брат… Давненько о нём ни слуху, ни духу.

─ Ещё бы, вы с ним по командировкам. Он тоже жалел, что никак не встретитесь.

Шпарин уселся на стул и стиснул ладошку девушки.

─ Брат, брат, брат… Как давно я его не видел! Как давно… Брат сильно изменился?

─ Да такой же, ─ печально сказала Карамелька. ─ Только не седенький, как вы. А психованный ста-ал?.. А так тот. Я ему говорю…

─ Постой, ─ Шпарин всмотрелся в глаза девушки. Он понял, что означает «занимались». ─ Постой… Ты с ним?

─ Отчего нет? В нашей глуши ни одного приличного мущины. Только вы с братом. Все старые, седые, лысые, толстые. Ваш Петя? Фи!..

─ Додоня тоже с братом приезжал? ─ осторожно спросил Шпарин. ─ А Сергей Николаевич?

─ Петя приезжал и Сергей Николаевич приезжал. Козёл чернявый! Слушайте, Михал Иваныч, а чегой-то у вас с братом имена одинаковые?

─ Мы… братья… сводно-двоюродные, ─ запинаясь, ответил Шпарин. ─ Папы очень похожи были, как две капли.

─ А!.. Понятно. Да-а… Чуть не забыла.

Карамелька бросилась к полкам с дисками, шевеля губками, постукала по коробкам пальцем, вытащила коробку под названием «Печальная любовь» с красавицей брюнеткой и страшненькой блондинкой на обложке, раскрыла и протянула Шпарину тонкий конверт.

─ Во! Брат просил передать. Когда объявитесь.

─ Что там?

Шпарин принял конверт и посмотрел на свет.

─ А я знаю? Просил не открывать.

Шпарин вытряс из надорваного конверта листок бумаги в клеточку, развернул и впился глазами в рисунок.

«Еще один привет от двойника. Что за чертовщина?».

На листке в клеточку были изображены два квадрата. В большом квадрате находились большие буквы Х и У и еще один маленький квадрат с окружностями и треугольником между ними. От верхнего правого угла маленького квадрата уходила пунктирная линия и упиралась во внутренний правый угол большого. В центре линии, на одном из пунктиров, стоял знак вопроса. Такой же вопрос был нарисован и в правом углу.

Карамелька подтащила стул к одёжному шкафу, пошарила наверху и стянула свёрток в пыльной простыне.

─ Гляньте, ─ сказала девушка, протягивая свёрток Шпарину. ─ Гляньте, гляньте. Вашего братца.

Шпарин размотал простыню и в руках оказалась короткоствольная винтовка с оптическим прицелом. Шпарин отстегнул магазин, лязгнул затвором, нажал курок, и навёл ствол на окно. Из окна отлично просматривался кусок двора дома под номером 69. Часть лужайки, бассейн, крыша беседки. Остальное было скрыто густой листвой. Додоня, давясь от смеха, стоял на решётке бассейна, качал её ногами, подпрыгивал и дразнил водяное животное куском колбасы. Животное повизгивало и хватало клыками прутья решётки. Сергей Николаевич стоял рядом и лил водку в пасть зверю, спохватился и, прекратив травить животное, хватил пустой бутылкой о землю.

«Налбандинец и долбогрёбец».

─ Просил припрятать ─ мол брату пригодится.

─ Своя есть. Положи на место.

Шпарин протянул винтовку девушке и засобирался.

─ Обрати внимание на Додоню. Он, кажись, даже очень неплохой парень. Даром что конопатый. Спокойный, работящий, руки откуда надо растут.

─ Да уж, растут. Как ни встречусь ─ всё норовит ухватить за…

─ Так любовь, ─ многозначительно произнёс Шпарин. ─ Она…

─ Знаю, знаю ─ полюбишь и…

─ Кого надо, того и полюбишь, ─ строго сказал Шпарин. ─ Лишь бы человек был хороший.

─ И руки не волосатые, ─ добавила Карамелька. ─ Страсть, как не люблю волосатых мущин. У Пети волосатые.

─ Передавай брату привет, ─ сказал Шпарин, берясь за ручку двери. ─ Когда опять приедет.

─ Обязательно, ─ девушка бросила на Шпарина лукавый взгляд. ─ А вы побойчей брата будете.

─ Это хорошо или плохо?

─ Да как вам сказать…

─ Вот и не говори.

─ А невеста ваша… Невеста ваша, пока вы по командировкам, гуляет напропалую! ─ выпалила Карамелька. ─ Заезжает каждый раз с новым мущиной. Эх, вы, Михал Иванычи! Только я опять чегой-то не пойму ─ у вас и невеста одна на двоих? А?..

─ Одна, ─ сказал Шпарин. ─ Отчего нет.

«Находит же невестушек двойничок. Эту, кстати, до сих пор не знаю как и зовут».

─ Понятно, ─ сказала Карамелька. ─ Так экономней. Не надо наряды вдвойне покупать.

─ И не обидно. Брат всё-таки.

─ Я понимаю. Я понятливая.

─ Вот за это мы тебя и любим, ─ сказал Шпарин.

─ А женитесь на другой, на гулящей. Я бы задумалась.

─ Такова наша злодейская судьба, ─ опечаленно произнёс Шпарин. ─ Не знаю, как брат, но я, при вновь открывшихся обстоятельствах, скорее всего передумаю жениться.

─ Было бы здорово!

─ Когда брат вернётся, если вернётся, передай ─ я настоятельно советую жениться на тебе. Пока, кареглазая!

─ Чёрт!.. ─ сказала Карамелька, свешиваясь из окна. ─ Чёрт, чёрт, чёрт!.. Уходит. Остановлю!.. Какой мущина! Какой!.. Как Петя говорит: гвардеец с фронта. А где фронт-то? Михал Иваныч! Михал Иваныч, может останетесь?!

Шпарин поднял голову.

─ Не могу. Дел много. Собираюсь в командировку опять. На днях. Ты не скучай. Смотри кино, пиши роман и жди брата.

***

─ Врёт, коза, врёт, ─ сказал Сергей Николаевич.

─ А шифровки? Криптограммы с другой стороны света.

Шпарин изучил почерк на листке в клеточку и обратной стороне пляжного фото, перевернул и показал Сергею Николаевичу.

─ Одна рука! Что за Х и У? Дописать букву и получится слово популярное у народа. Они меня туда посылают?

─ Подсказка.

─ Не могли подоходчивей. Похоже двойники…

─ То есть ты.

─ То есть я. Похоже «тоестья» ─ неплохие парни.

─ Подсуропил тебе двойничок невесту, подсуропил. Я бы, на твоём месте, всё-таки позвонил.

─ Ты не на моём месте.

─ А на каком?

─ На своём.

Шпарин полистал записную книжку, останавливая взгляд на женских именах.

─ София, Стелла… Виолет-та…

─ А Вендет-ты нету? ─ хихикнул Сергей Николаевич. ─ А будет тебе вендетта. Будет. Приедет Анетта и устроит тебе вендетту.

─ Не мешай выяснять имя новой невесты. А-а!.. Её зовут Анетта. Экстрасенсапарапсихолог бородатолопатообразный!

─ Как всё просто, ─ сказал Сергей Николаевич. ─ Стоит только спросить у друга.

Шпарин подчеркнул ногтём номер, снял телефонную трубку, подумал, и положил на рычажки.

─ Нас не запугать. Петя!.. Долбогрёбец, блин! Иди сюда, будем прояснять обстановку.

─ Только без насилия, ─ предупредил Сергей Николаевич. ─ Без рукоприкладства.

Прояснение обстановки прошло в спокойной и деловой атмосфере. Выяснилось, что в ночь Большой Игры, «Буратины», как Сергей Николаевич назвал лейтенантов, доставив его до дома номер 69 на «Сонной Горке», отбыли закапывать деньги в город, в дом Инееева. Особняк на «Сонной горке» сразу показался Сергею Николаевичу несколько иным. Заподозрив неладное и «накатив для храбрости», он тут же ночью устроил тщательный обыск, в результате коего обнаружились парики, трости, костюмы, очки и прочий инвентарь «для набега на ожиревшую деньгобазу». А также документы. При этой фразе Сергей Николаевич многозначительно приподнял левую густую бровь. Обнаружились также план города, план какого-то стадиона и рукописная схема с загадочными разноцветными линиями, значками и цифрами. При слове схема бровь Сергея Николаевича поднялась ещё выше.

─ Где схема и планы? ─ немедленно поинтересовался Шпарин.

─ Пожёг! Ты слушай, слушай…

При выдвижениях Сергея Николаевича к магазину любопытные соседи горячо интересовались, куда это мог запропаститься Михал Иваныч: «Не в командировке ли опять?», или, с ехидными выражениями лиц, осведомлялись: «Снова загулял? Ая-яй… Невестушка все слезки выплакала…». Соседи также жаловались на пропажи петухов и кур, совершенно обосновано подозревая в исчезновении домашней птицы Додоню. Соседей Додоня быстро укротил, заявив: «Жлобьё! Дождётесь ─ приедет капитан, он вас жизни научит, родину любить научит, зажрались, горлопаны, жалко пары петушков». После жёсткого отпора соседи притихли, и постояльцы дома № 69 жалоб больше не слышали и при встречах на улице ловили ненавидящие взгляды.

─ Так что, Миша, ты и тут всех достал, ─ сделал вывод Сергей Николаевич. ─ Зашугал.

Ляхов появился после «операции по изъятию денег» через два дня, в сопровождении трёх незнакомых девиц, одна из которых имела на себе приличный животик. На вопрос Сергея Николаевича: «Как прошло погребение?», лейтенантом был дан идиотский ответ: «Пока никто не умер» и задан встречный, не менее идиотский вопрос: «Где капитан? Папаша рвёт и мечет!». Девицы оказались сестрицами. Побегав по дому, уселись рядком на диване, закурили и зачирикали на своём женском языке: «Пустился во все тяжкие. Горбатого могилка исправит. У кого он может быть? Па-адлец… Хоть бы позвонил!». Потрёпанный Додоня прибыл утром первого дня с помпой ─ на синем такси.

─ Где деньги, Петя? ─ спросил Шпарин. ─ Пакет?

─ Потерял. В такси, кажись, оставил. Таксиста Славик зовут, он вас знает.

─ Пропали денежки, ─ сказал Сергей Николаевич. ─ Не ругай его. Приехал в крови, бледный, как эскимо без шоколада.

─ Дальше.

─ А что дальше? Сидим, как два «цуцика» и ждём тебя. В ужасной тревоге и сомнениях. А вообще, Миша, я думаю, что… что-то они обчистили.

─ То есть мы.

─ То есть мы.

Пузатая невеста по имени Анетта приезжала каждый день, названивала, ревела белухой, и обещала Сергею Николаевичу, что если Шпарин не вернётся, то вернётся она. К доктору Лихоркину.

─ Во как! ─ хихикнул Додоня. ─ Во как!.. Вот кто её надул. Настоящая пришмалыга, ваша Анетта.

─ Оставим пришмалыгу в покое, ─ сказал Шпарин. ─ Она нам не понадобится. Продолжим.

Вечером того же дня приехал папаша Инеев. Поматерился в адрес жениха и присел за стол, за которым Сергей Николаевич и Додоня играли в карты, и где стояла початая бутылка водки с нехитрой закуской.

─ Напоил и обобрал.

─ Никто невестиному папаше в руки карты не пихал и водку в глотку не заливал. Сам лакал, как сивый мерин.

─ Не знаю, как лакает сивый мерин, а вы подливали, подливали, я знаю, ─ сказал Шпарин. ─ Усиленно.

─ Папаша прибыл в расстроенных чувствах. Жаловался, что видимо скоро со службы попрут.

Через четыре дня приехал особист Супонев, съездил Додоне по зубам, достал из кобуры пистолет и тут же был убит лопатой, которой сержант копал землю.

─ Это какой по счёту? Третий?

Этот особист оказался первым, второй был брошен утром в бассейн к таинственному водяному зверю, а третий прибыл после обеда с генералом.

─ Убийца! ─ сказал Шпарин Сергею Николаевичу. ─ Соучастник. Но не переживай, они не настоящие.

─ А блевал по-настоящему. Побелел до синевы. Потом напился до чёртушек и плакал. Первого я закопал в огороде, ─ счастливо доложил Додоня. ─ Надо землицы подсыпать, грунт валится.

─ Откуда они берутся? Эти сёстры, эти особисты? И всё время по три штуки. Странная нумерология.

─ Я, Николаич, знаю откуда, ─ сказал Шпарин. ─ Не отчётливо, но догадываюсь. Сколько было Древак?

─ Сегодняшний ─ первый.

─ Ещё не вечер, ─ пообещал Шпарин. ─ Чей джип на опушке?

─ Особиста. Триста лошадок. Красавец!..

─ А каково это, Петя? Лопатой по лбу? Какие ощущения при акте вандализма и убийства ты испытал?

─ Я его по темечку. А чего такого? Они тут все ненастоящие, нечеловеки. Кроме вас и нас с Сергеем Николаичем.

─ Может ты и прав, сержант. Если смотреть с индивидуальной, субъективной точки. Номера у джипа приметные ─ «ДБ7070ДБ». ДБ ─ Департамент Безопасности. С такими номерами не один полицейский не остановит. Джип перепрятать, пока местные не угнали. Поставь к нам в гараж.

─ Эти местные такие гады! ─ сказал Додоня. ─ Так и рыщут, чтобы что спереть! Я на прошлой охоте оставил раненого лосика на полянке, погнался за вторым, когда вернулся его и след простыл.

─ Очапался и ушёл.

─ Куда там!.. Я ему в брюхо засадил!

Лицо Сергея Николаевича покривилось, экстрасенс сглотнул и начал давиться.

─ Видите, Михал Иваныч? Затошнило! Как жрать ─ все горазды, ─ раздражённо сказал Додоня. ─ А как попросишь шкурку помочь содрать, сразу блевать.

─ Под машиной лужа, ─ сказал Шпарин.

─ Есть немного. У топливного насоса штуцерочек ослаб.

─ И марочка машинки обозначена. На капоте эмблемка ─ «ЗиГГ».

─ «Завод имени Генерал-Губернатора», ─ расшифровал Додоня.

─ Подтянул штуцерочек?

─ Подтянул.

─ Уедем завтра утром. Тихо и неторопливо. Пока народ спит. Сейчас продолжим изыскания на местности, потом двинем в город на обзорную экскурсию, последнюю, надеюсь, в этом месте.

─ И куда мы завтра? ─ обеспокоился Сергей Николаевич.

─ Вытри слезу, приключения продолжаются. Сержант, ты с нами?

─ С вами на край света, ─ оживлённо ответствовал Додоня, озаряясь широкой улыбкой. ─ Не задумаюсь. А уж если начальство просит…

─ Предлагает как проверенному товарищу.

─ Тем радостнее. Нам терять нечего!

─ Ура-а… ─ прохрипел Сергей Николаевич. ─ Ура-а, камрады!

***

Из дворца напротив дома под номером 69 раздавались аккорды расстроенного рояля.

─ У-а… У-а… Ля-ля-а… Я по лестнице бежала, на Михал Иваныча напала. У рояля я сижу-у, на тебя гляжу-у… Кх-кх…

─ Карамелька балует, ─ сказал Додоня. ─ Притырка!

─ Какой у тебя, Петя, замусоренный язык! Гадкая привычка ─ обзывать девушек нехорошими словами.

─ Я помолчу, Сергей Николаевич, про вашу гадкую привычку ─ лупить водку с утра.

─ Дельное замечание, ─ сказал Шпарин. ─ Мотай на бороду, волшебник.

Шпарин привёл команду к мосту и прочертил сандалетой от ямки до ямки кривую полоску.

─ Появился примерно здесь. Лежал бы сейчас ваш Михал Иваныч, перееханный и раздавлённый неизвестным грузовиком. Отойдите на обочину, подождём, послушаем.

Додоня сошёл с обочины, походил от ямки к ямке, остановился и схватил булыжник. Камень вильнул, пересёк под углом отметину и исчез. Раздался удар, визг шин, захлопали двери невидимой машины.

─ Какой гад бросил камень!? ─ спросил разъярённый мужской голос. ─ Где ты? Куда ты спрятался?

─ Кто-то в восторге, ─ сказал Сергей Николаевич.

─ Это я! ─ крикнул Додоня. ─ Не фиг разъезжать впотьмах! Людей давить.

─ У нас тут светло! ─ возмутился мужской голос.

─ И у нас пока не стемнело, ─ крикнул Додоня.

─ Поймаем ─ убьём! ─ пообещал женский голос. ─ Ты где, сволочь?

Шпарин зажал Додоне рот. Послышались шаги, шуршание, хруст стекла.

─ Под мост нырнул!

─ Нету здесь!

─ В камыши ушёл, гад. Ну и люди!

Хлопнули двери. Шелест колес. Додоня стал на чёрту и, балансируя на расставленных ногах, повертел головой.

─ Кажись, уехали. Итишь ты! Три дороги, четыре… пять… А посёлок вона где.

Шпарин и Сергей Николаевич пристроились рядом с Додоней. Посёлок стал ближе, расцвёл густыми садами. Столбик дорожного указателя находился сразу за мостом и белел нетронутой краской. Асфальтированных дорог было не четыре и не пять, гораздо больше. Они уходили вдаль веером, пересекались, сходились и вновь расходились. По дорогам неслись машины. Мираж подернулся дымкой, заколебался и исчез.

─ Другой мир за твоей чертой, ─ сказал Сергей Николаевич.

─ Пространственная трещина. Портал.

─ Я бы сказал ─ щель. Только как в неё попасть?

─ В определённое время, в определённый час, в какую-то минуту, в какую-то секунду.

─ Геопатогенный разлом, ─ сказал Сергей Николаевич.

─ Здесь везде гео и другие патологические разломы. На всех тутошних территориях. На каждом шагу. Шаг в сторону и ты в другой реальности.

Шпарин походил змейкой, пересекая черту на асфальте, попрыгал. Сергей Николаевич положил ему на плечо руку и усмехнулся.

─ Не танцуй. Когда рак на горе свистнет.

Возвращались цепочкой по обочине. Шпарин бодро шёл впереди, Додоня следом, шаг в шаг. Сергей Николаевич отстал и, спотыкаясь, плелся позади.

─ Мы дома. Лежим в больнице, после аварии, в коме, вроде растений. Осознанные сновидения и инициация образов, переходящих в реальные ощущения. Питаемся через трубочки и получаем дозы транквилизаторов.

─ Ты может и в коме, Николаич, а я в аварию не попадал. Растворили, пересчитали атомы, оцифровали и перетащили. Шарят в астрале и воруют наши души. Больше ничего не лезет в голову. Не хватает воображения. Или так… Мыслеобразы реализуются в реальных людей. Этакая ПсихоСфера. Стоит о чём-то подумать и представить, и пожалуйста вам.

─ Красивая баба.

─ Ты всё об одном. Не грусти, волшебник, вернёмся домой и я тебя вылечу. Знаю действенный способ. Радикальный. Отобьёт тягу к зелью наглухо. Навсегда. Дома помещу тебя в сарай к соседям. В сарай на проживание с хряком. Замок на дверь. Будешь питаться водкой и закусывать из свинского корыта. Неделька и придешь в норму. Если не раньше.

Сергей Николаевич зажмурился и представил.

─ Какую пакость ты мне уготовил, Миша, ─ сказал Сергей Николаевич с содроганием. ─ Тьфу на тебя!

─ Придёшь в норму, поедем в город, навестим твою жену, может всё устаканится. А если не устаканится, будешь жить в деревне, вода, газ, все прелести цивилизации.

─А где ты?

─ А я в городе, у себя в квартире.

Высокое небо заволновалось. Голубой свод поделился на блеклые квадраты. Додоня, разглядывая небесную сетку, задрал голову.

─ Как эта фигня, так к перемене погоды. Сегодня, к примеру, похолодало к утру и снежок пытался.

─ Петя… ─ сказал Шпарин. ─ Где твои родители?

─ Нету никого. Померли, когда пацаном был. Мне бы свой домик, садик, огородик. Жёнушку, детишек. Штуки три. Мне много не надо. Я спокойный.

─ С этим я тебе помогу.

─ С детишками? ─ хихикнул Сергей Николаевич.

─ С домиком, ─ сказал Шпарин, хлопая экстрасенса по затылку.

***

Перед поездкой в город Сергей Николаевич переоделся в коричневый костюм, прихорошился: расчесал на прямой пробор кудлатую голову, вспушил бороду и принялся вязать узел аляпистого галстука в белых и красных ромбах. Шпарин, одетый в чёрный с отливом костюм, ожидая, когда друг закончит сборы, прохаживался по залу и, насмешливо посматривая на экстрасенса, остановился у зеркала.

─ Петя, вас в казарме кто стриг?

─ Сами себя. Ежели сходить на Базе в цурульню ─ офанзурят так, что завсегда останешься недоволен. Я в доме подстригательную машинку нашёл и ножницы имеются, ─ ответил Додоня, водя ладонью по ежику светлых волос.

─ Неси, Петя, машинку и ножницы.

─ Это еще зачем? ─ настороженно спросил Сергей Николаевич, что-то телепатически подозревая.

─ Будем тебя стричь. У нас теперь есть собственный визажист. В нынешнем виде, камрад волшебник, вы представляете опасность для сохранения инкогнито. В городе пропасть, я догадываюсь, наших знакомых. Могут узнать, если опять попадём не в ту среду обитания.

Последний довод подействовал. Сергей Николаевич снял пиджак и уселся на стул.

─ Заросли, Сергей Николаевич! Приведём вас в неузнаваемый вид.

─ Себя не хочешь привести? Ты личность не менее известная.

─ Я достаточно видоизменился с нашей первой встречи ─ седоват, похудел, загорел.

─ Не согласен. Ты, Миша, навсегда в своем наглом виде.

─ Офанзурим Сергея Николаича в лучшем виде, ─ сказал Додоня, накидывая простынку на плечи экстрасенса.

Шпарин отвернул стул от зеркала.

─ Это, чтобы ты не вмешивался в процесс.

─ Надеюсь на тебя, Петя, ─ сказал Сергей Николаевич. ─ Сними совсем чуть-чуть. Поверхностно.

─ Вжик-вжик, ─ зазвенели ножницы. ─ Вжик-вжик… Хрясь, хрясь, хрясь, ─ приговаривал Додоня. ─ Хрясь, хрясь. Так… Вот тут и тут.

─ Н-да… ─ сказал Шпарин. ─ Как не очень. Неравномерно. Давай по кругу, под «ежа».

Додоня сунул ножницы Шпарину, прижал машинку ко лбу Сергея Николаевича, устремился к макушке, и на голове экстрасенса образовалась белая просека.

─ Бли-ин!.. ─ спохватился Додоня.

─ Может и меня офанзурить? За компанию и чтобы Сергею Николаевичу было не обидно.

─ Пара лысых приведёт в большое озлобление полицаев, если они вас поймают, ─ сказал Додоня, разглядывая машинку. ─ Забыл насадку поменять. Один лысый ─ не два.

─ Э-эх… ─ сказал Шпарин. ─ Испортил Сергея Николаича. Неси мыло и бритву. И брей наголо.

─ Постойте, постойте!.. Какие пара лысых?

Додоня намылил Сергею Николаевичу голову и замахнулся бритвой.

─ Один лысый, один не лысый. Не так приметно. Спокойно, Николаич. Могу и чикнуть по-живому.

Шпарин повернул стул к зеркалу.

─ Бармалей. Вылитый «бармалей». Примут за террориста. Придется и бородищу отфанзурить. Петя?..

─ Вам всеобщая лысость ещё как идёт, ─ порадовал Додоня Сергея Николаевича, вытирая ему голову полотенцем с красными петухами. ─ Помолодели. Но за женщинами ухлёстывать в таком виде сложнее.

─ И ты! И ты, Брутяра… Изверги! За что, Миша?

─ А ты подумай. Придерживаемся старой версии на случай осложнения обстановки. Сергей Николаевич ─ Серж Лисярский, братец Губернатора Белогорского. Я ─ шпион-самозванец, скользящий на цыпочках по лезвию бритвы.

─ По цыпочкам скользя, ─ разглядывая себя в зеркало, печально произнёс Сергей Николаевич. ─ Нет сил с тобой бороться, Миша.

─ Советую надеть паричок, Николаич.

Шпарин присел на банкетку у телефона, достал найденную в секретере визитную карточку и набрал номер.

─ «Моторная помощь»?.. Славик!? «Сонная Горка», дом номер 69. Машину к подъезду.

***

Додоня сломал сухую ветку яблони и ткнул в темноту собачьей конуры.

─ У нас две собаки. Вылазь, вылазь… Точно говорю: две! Вылазь!..

Из будки послышалось сдавленное рычание, из конуры выполз рыжий пёс и, подняв морду к небу, завыл.

─ Неужели это ты, Малджер? Как жизнь в собачьей шкуре?

─ Миша, оставь пса в покое, ─ сказал Сергей Николаевич. ─ Ну что за натура ─ доводить всех до истерики. Даже собак. Мы едем или как?

─ Едем, едем, выходи. Подождём на улице.

К дому летело синее такси. Автомобиль, оставляя тёмные полосы на асфальте, на тормозах прошел до опушки, лихо развернулся и остановился у ворот. Шпарин придержал калитку.

─ Петя! Мы поехали. Остаёшься за старшего. Прибери во дворе. Возможно, будут новые гости.

─ Я на охоту, ─ сказал Додоня. ─ Видел в полях интересных животных.

─ Никакой охоты, ─ запретил Шпарин. ─ Наведёшь порядок во дворе и начинай собираться. Осмотри матчасть ─ подкачай колеса, проверь запаску, домкрат, и не забудь заправиться.

Друзья погрузились в такси, Шпарин уселся на переднее сиденье, Сергей Николаевич устроился сзади.

─ Здравствуй, Славик! Поехали. За населённым пунктом, перед мостом, помедленнее.

─ Мы знакомы? Что-то вас не припоминаю.

─ По дороге вспомнишь.

─ Нет, определённо не вспомню. Я всех клиентов запоминаю.

─ Славик!? ─ вкрадчиво сказал Шпарин. ─ У тебя в машине не так давно пакетик оставили. Надо вернуть.

─ Не оставляли. На прошлой неделе один алкан сумку с барахлом оставил, а пакета не было.

─ Не было, так не было. Как обстановка? Чем дышит народ? Недовольных хунтой много?

─ Чё?.. Какая обстановка? Какой народ? Какая хунта?

─ Славик, ты меня точно не помнишь?

─ Определённо не помню. Куда едем?

─ В казино «Клуб Любителей Денег».

─ Поиграть решили? И не надейтесь. Все казино закрыты.

─ Отчего же закрыты? Реформа денежная или наличные кончились?

─ Вы с другой планеты? Не знаете, что в городе творится?

─ А что творится?

─ Полицию ковыряют. Начальника арестовали. Департамент Безопасности шерстят. Взялись наконец, ─ радостно поведал таксист. ─ Многих похватали, будут сажать. Конфискация и даже высшая мера.

─ Конфискация и высшая мера, ─ повторил Сергей Николаевич. ─ У нас бы так.

─ Где у нас? ─ спросил таксист.

─ За границей, ─ ответил Шпарин. ─ Сергей Николаевич, тебя бы у нас наказали за такие речи.

─ У нас, Миша, после твоей пламенной речи в вертолёте, ты бы не дожил до следующего утра. Как только не утоп?

─ А я и тут не дожил. Кстати, откуда ты знаешь про вертолёт, пламенную речь и озеро?

─ Запредельные новости, ─ отворачиваясь, сказал Сергей Николаевич. ─ Я телевизор иногда посматривал.

─ Что же тогда дурачка валял?

─ Откуда, Миша, я знал, что ты это ты? ─ обидчиво произнёс Сергей Николаевич. ─ А я, знаешь, кстати, до сих пор не уверен.

─ Думаешь, я уверен?

Такси пересекло еле заметную черту на асфальте. Шпарин обернулся. Позади белел указатель с блестящей отметиной.

─ Стоп!.. Назад и снова вперед.

Маневр был повторён.

─ Когда рак на «Холме», ─ ехидно сказал Сергей Николаевич, ─ споёт тебе веселую пестню. Или грустную.

─ Куда едем? ─ раздражённо спросил таксист.

─ Поехали, Славик, кататься. Повози нас по городу.

***

Машина неслась по центральным улицам. Мелькали дома, вывески магазинов, рекламные щиты. Такси выехало из центра и покатило по району новостроек.

─ Патрулей нет, ─ сказал Сергей Николаевич, оглядываясь. ─ Бабы одетые ходят. Можно сказать: наглухо одетые. Не как тогда.

─ А как они должны ходить? ─ язвительно поинтересовался таксист. ─ Голыми? Ты не из тюрмы, браток?

─ Он из больницы, ─ сказал Шпарин. ─ Забрал домой на пару дней, понаблюдать в домашней обстановке. А так перевожу из одной больницы в другую, никак не поддаются лечению. Из дурдома ─ в дурдом.

─ Сколько народу на улице, куда они прут? ─ удивился Сергей Николаевич.

─ Бедняга, совсем память отшибло. На ипподром. Сегодня Губернаторские Скачки. Каждый год в день рождения Генерал-Губернатора ─ Большие Скачки. Ставки офигительные. Говорят будет Сам… ─ таксист показал глазами вверх и, пропуская пассажиров выходящих из автобуса, остановил машину перед «зеброй». Черноволосая девушка в серой курточке на задней площадке мазнула взглядом по машине и отвернулась.

─ Ну-ка, ну-ка… ─ сказал Шпарин. ─ Поехали… За этим автобусом.

Синее такси помчалось за синим автобусом набирающим скорость. Через три остановки из автобуса выскочила девушка с прижатым к груди тубусом для чертежей, перебежала улицу и пошагала к серой высотке.

─ Развернись. Быстро!

─ Две красные сплошные! ─ заартачился таксист. ─ Штрафы сейчас жуткие.

─ Разворачивай!

Такси развернулось и бросилось к тротуару. Шпарин выскочил из автомобиля и, расталкивая прохожих, побежал за девушкой. Девушка, не оглядываясь, скрылась в подъезде. Шпарин рванул дверь. Она ждала на площадке перед лифтом. Девушка уронила тубус, схватила Шпарина за лацканы пиджака и ударила коленом между ног. Шпарин согнулся. Тубус, тяжело постукивая, покатился вниз. Девушка схватила Шпарина за подбородок, подняла голову и ногтями провела по щеке. От виска до шеи. Сверху вниз.

─ Ещё раз попадёшься ─ убью! ─ сказала девушка, засовывая что-то в боковой карман пиджака. ─ И пусть это будет нашей маленькой тайной.

Девушка толкнула Шпарина. Он полетел по ступенькам и упал перед входной дверью. Загудел лифт, пришедший сверху, раздвинулись двери и из кабины вышел полицейский.

─ Это вы тут чего?.. ─ снимая дубинку с пояса, грозно спросил сержант.

Девушка бросилась вниз, перепрыгнула через Шпарина, схватила тубус и выскочила на улицу.

─ Ограбила бедного студента.

─ Пройдёмте в участок. Напишите заявление.

─ Ни к чему, опаздываю на занятия.

─ Что-то на студента вы не очень похожи.

─ Навещал тётю, она на двенадцатом… ─ простонал Шпарин. ─ Этаже живет, а тут эта…

─ А, Мария Даниловна, ─ сказал полицейский. ─ Знаю, знаю. Помошь нужна?

─ Спасибо. Я опять к тёте поднимусь. Перевяжу раны.

Сергей Николаевич, взглянув на серую высотку, оттянул рукав пиджака и посмотрел на часы. Таксист безразлично изучал прохожих.

─ Твой друг надолго?

─ Не знаю! ─ сердито ответил Сергей Николаевич. ─ Минут десять. Но может и больше.

Шпарин вывалился из подъезда, прихрамывая, добрёл до машины, уселся на сиденье и, отвернув солнцезащитный козырек, заглянул в зеркало.

─ Новая невеста? Как прошло свидание, мачо? ─ сочувственно поинтересовался Сергей Николаевич.

─ Как тебе сказать… Бурно.

Шпарин полез в карман и достал синюю книжицу.

─ Я теперь тоже с двумя паспортами: Шпарин Михаил Иванович and Погонялов Михаил Иванович. И немного баксиков есть, ─ сказал Шпарин, показывая двадцатидолларовую купюру извлечённую из-под обложки паспорта. ─ Сюрприз!

─ Они никогда кончатся! Миша, давай уедем!

─ Давай. Идея носилась в здешнем густом воздухе. На расстоянии вытянутой руки. Попробуем. На вокзал, Славик. Попробуем улизнуть из кошмара наземным транспортом.

***

─ Подожди нас, ─ попросил Шпарин, вынимая из паспорта двадцатку. ─ Мы вернёмся, а если не вернёмся вот тебе деньги.

─ Это не деньги! Таких «зелёных» денег не бывает. Президент ─ женщина. А должен быть «индеец».

Таксист возвратил купюру.

─ Тогда вот тебе, Славик, другие «зелёные» деньги. С «индейцем», ─ сказал Шпарин, открывая портмоне. ─ Та сувенирная банкнота. Случайно завалялась.

─ Психи, ─ пробурчал Славик, высадив пассажиров у центрального входа. ─ Кругом одни психи. Город заполонили идиоты.

Таксист отрулил на пустую стоянку для такси и уткнулся в газету.

В просторном вокзальном холле бродили, стояли, сидели, не более трёх десятков озабоченных людей. Беглецы бросились к билетным кассам.

─ Два билета, ─ обратился Шпарин к приятной женщине предбальзаковского возраста в голубой униформе, оживлённо беседующей с коллегой за соседней стойкой.

─ … представляешь, Света, какой гад?!

─ Ну, а ты?

─ А что я? Мне скоро…

─ Но это тоже не жизнь!

─ Позвольте прервать вашу беседу, ─ нетерпеливо сказал Шпарин. ─ Два билета, пожалуйста. Вот документы.

─ Куда вам? ─ спросила кассирша, поворачиваясь с недовольной миной на лице.

─ К германцам, ─ сказал Сергей Николаевич. ─ У них порядок.

─ К немцам, ─ уточнил Шпарин. ─ Но порядка и у них уже нет. Но давайте.

─ Нет билетов.

─ Тогда к франкам и галлам, ─ сказал Сергей Николаевич.

Кассирша подняла брови.

─ К французам, ─ уточнил Шпарин. ─ В Париж. Мой клиент давно мечтал посетить «Мулен Руж».

─ Нет билетов.

─ Тогда куда угодно. На ваше усмотрение, ─ сказал Сергей Николаевич, подмигивая женщине. ─ Нам всё равно. Нам безразлично. Куда дадите ─ туда и поедем. Куда подальше. За границу смысла.

─ Полиция… ─ тихо сказала кассирша и потянулась к кнопке под столом. ─ Полиция… Здесь сумасшедшие.

─ Простите моего клиента, ─ сказал Шпарин, лучезарно улыбаясь, ─ Простите. Не надо полиции. Клиент лишился рассудка и только-только выправился. Выписался из клиники. Я его доктор. Доктор психических наук с медиативной специализацией. Везу горемыку в Баден-Баден, на воды.

─ Ему минералка не поможет. Ему надо обратно в больницу. И голые бабы не помогут. Таким ничего не поможет.

Женщина держала руку под столом и искала глазами полицейских. Шпарин прочитал имя кассирши на табличке.

─ Татьяна Тимофеевна, когда смена ваша нервная заканчивается?

─ В семнадцать часов.

─ В семнадцать?.. Хочу пригласить вас в оперу. Передумал уезжать. Сдам клиента его жене. Пустой вечер. Не хочется быть одному! Составите компанию?

─ Я вроде бы замужем! ─ быстро сказала женщина и бросила взгляд в зеркальце на рабочем столе, одновременно поправив прическу и пожевав ярко накрашенные губы.

─ Из-за мужа нужно иногда выходить. Чтобы дать ему понять, как он не прав. Такие женщины, как вы… Такие женщины не должны страдать.

─ Через недельку. Когда раны на лице заживут. Кто вас так?

─ Это я, ─ сказал Сергей Николаевич, сияя лысиной и длиннозубой улыбкой. ─ У меня обострение. Мяу!..

─ Катарсис, ─ Шпарин ткнул друга кулаком в бок. ─ Снова клинит. Но надеемся… А, скажите, Татьяна Тимофеевна, отчего нет билетов и так мало народу на вокзале? Где пассажиры, спешащие по неотложным делам?

─ Под Боровском в «176-скорый» врезался неизвестный поезд, ─ озабоченно сказала кассирша. ─ На сегодня все направления отменены. Второй раз за месяц чужой поезд.

─ Вот оно что… А я то думаю ─ почему так мало народу на вокзале?

─ Загляните через недельку. Залечите раны и загляните. Мне нужна консультация. И муж как раз уедет в командировку.

─ Обязательно. Проконсультирую по полной программе. Если не отправлюсь в Баден-Баден другим транспортом. До свидания. У вас тут цветник. Не хочется уходить.

─ И почему он подошёл к тебе, а не ко мне? ─ сказала коллега, приподнимаясь и провожая Шпарина взглядом. ─ Я бы не стала недельку ждать, пока муж уедет. Какой представительный мужчина. Профессор, наверное.

─ Ну да, профессор… ─ фыркнула Татьяна Тимофеевна. ─ С расцарапанной физией.

─ Хорошо у тебя получается, ─ удаляясь от билетных касс, сказал Шпарин. ─ Вошёл в образ. Так и продолжай. Сумасшедший с городских окраин.

Такси на пустой стоянке всё ещё ожидало пассажиров.

─ Может другой вокзал?

─ И на другом нет билетов. И аэропорт наверняка закрыт. Для нас все закрыто. Мы инородные тела. Не встраиваемся в систему.

─ Которой нет, ─ сказал Сергей Николаевич.

─ Куда теперь? ─ спросил таксист, бросая газету на сиденье.

─ На военное кладбище. Мой друг собрался посетить свою могилку, ─ сказал Сергей Николаевич.

─ Ребята! Вы это… Точно ненормальные. Может вам к доктору?

─ Он сам некоторым образом доктор, ─ усмехнулся Сергей Николаевич. ─ Да и я иногда практикую.

─ Я передумал, ─ сказал Шпарин. ─ Поехали на улицу «Генерала Липаря».

─ А памятник? Ты хотел поглазеть на свой памятник.

─ На «Генерала Липаря»! ─ настаивал Шпарин. ─ Снимешь порчу. Тебя совесть не гложет?

─ Гложет, Миша, гложет, но не так сильно, как тебя.

─ Парни, ─ сказал таксист. ─ Нет такой улицы.

─ Тогда на Синельникова, дом 24.

─ И такой нет.

─ Я видел достаточно, ─ решил Шпарин. ─ Это не тот город. Вези нас, Славик, обратно, на «Сонную горку».

─ Если на ту приедем, ─ сказал Сергей Николаевич.

─ На какую-нибудь приедем.

• «
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• »