Глава 11. Возвращение.
Додоня всё-таки отправился на охоту. К приезду друзей в ведровом казане булькало аппетитное варево. Обе собаки лежали на лужайке и грызли кости. Живущее в бассейне водяное животное плавало кверху жёлтым пузом, хлопало по поверхности перепончатыми лапами, переворачивалось, тихо взвизгивало и резво уходило в глубину.
Подступали сумерки. Перестали издавать автомобильные звуки редкие машины. Небо темнело дутыми облаками. Оранжевый шарик сбежал за кроны деревьев. Ветер стих. Воздух взялся влагой и неприятно холодил носы и кончики пальцев.
─ Странно, комаров нет, ─ сказал Сергей Николаевич, наблюдая за пузырями в бассейне. ─ Рожа у него ─ не дай приснится.
─ Играется, нажрамшись, ─ пробурчал Додоня, мешая варево серебряной поварешкой.
─ Вы хоть раз воду в бассейне меняли?
─ Через день меняю, Михал Иваныч. Костей, правда, много.
─ Я думаю. Скоро?
─ Не гоните лошадей, Михал Иваныч. Картофан дойдёт и подам. Еще чуток. Хотя… Кажись, готово.
Додоня снял казан, поставил на траву, подхватил серебряной вилкой кусок мяса, вывалил на серебряное блюдо, и отнес в беседку страдающим от голода друзьям.
─ Запах странный.
─ Чё странный, чё странный? ─ обеспокоенно вопросил Додоня. ─ Тут и перчик, и лаврушка, и чесночок. Лучку три головки. Морковину закинул. Тимьянчик, розмаринчик, гвоздичка.
─ На посошок? По-русски?.. ─ с надеждой попросил Сергей Николаевич. ─ Перед дальней дорогой?
Лязгнула калитка. Послышались тихие шаги.
─ Вечер добрый! Не помешаю?
Древака был одет в двубортный щегольский серый костюм. Длинные лацканы, накладные карманы и перламутровые пуговицы в два ряда.
─ Здравия желаем! ─ ответил Шпарин, вставая. ─ Вечерок и впрямь неплох.
─ Где напитки? Плесните стаканчик начальству, ─ полуприказал, полупопросил Древака, снимая фетровую серую шляпу. ─ Вечерок неплох, как, впрочем, и денёк.
Додоня побежал в дом, принес стаканы и две бутылки водки «Глобарёвская».
─ Наливай, капитан.
Древака поднял стакан и качнул в сторону Шпарина.
─ Твоё здоровье!
─ И вам не хворать, ─ ответил Шпарин тем же образом.
─ Салатику, салатику… ─ засуетился Додоня. ─ Картошечки.
─ Это у тебя кто?
─ Слуга и повар, Фёдор Максимович.
─ А тот? В костюме?
─ Камердинер, Фёдор Максимович.
─ Уху-ху-ху… ─ рассмеялся Древака, прикрывая ладонью рот. ─ Не по чину тебе ещё слуг держать. Отправь их.
─ Слуги, гулять! ─ гаркнул Шпарин.
Додоня прыснул. Сергей Николаевич нехорошо покосился на Шпарина, плюнул на траву и побрёл к воротам.
─ Распустились совсем. Видите, как смотрит? Сэ-эрж! ─ крикнул Шпарин. ─ Я тебя уволю, если будешь так смотреть. А может и не уволю. Жалко. Старенький уже. Из деревни выписал. Куда ж ему теперь.
Древака обернулся на лязгнувшую калитку и, запрокинув голову, не спеша выцедил водку. Хапнул серебряной ложкой салату из серебряной салатницы и потянулся к мясу.
─ Как сын? ─ спросил Шпарин.
─ Сын?.. ─ Древака выплюнул жилку и пожал плечами. ─ Учится. Ещё по одной. Наливай. За здоровье!
Древака выпил. Лицо размякло, подобрело.
─ На службу собираешься возвращаться?
─ Так точно! Но я вроде как в отпуске.
─ Я тебя отзываю. Хорошо устроился, Миша. А будущему тестю твоему сейчас несладко. Да ты должно в курсе. Или нет?
─ Пока нет, Фёдор Максимович. Просветите. Бухал всё время. Потихоньку прихожу…
Древака вытер рот ладонью и рассмеялся.
─ Нелегал! Вижу. На себя не похож. Инеев под следствием. Вчера арестовали. Вменяется крышевание казино и другие противоправные действия. Жаль, что с невестой не срослось. Не понимаю! Да против тебя этот, как его… Лихоркин, мозгляк в очёчках.
Запиликал телефон в кармане Древаки.
─ Уже еду, ─ сказал полковник в трубку и засобирался.
─ Как-то вы скоро.
─ Жена, Миша, жена. Два дня дома не был.
Древака взял шляпу и показал на дом.
─ Хоромы!.. Придется съехать. Не с руки оставаться. Ну ничего, поживёшь на служебной квартире, а там и в командировку. В понедельник в Департамент. К десяти. Начнём работать над «легендой».
─ Приятно было повидаться, Фёдор Максимович. Стал и лицо ваше забывать.
─ Не провожай.
Древака остановился.
─ Особиста видел? Собирался к тебе. Роет он что-то под тебя. Не видел?
─ Не видел, Фёдор Максимович.
─ Ну не видел, так не видел. А конинка, хороша. Цены твоему повару нет.
***
─ Это не наш полковник, ─ сказал Додоня.
Сергей Николаевич опустил вторую бутылку под стол и потихоньку отвинчивал пробку. Шпарин разрешающе кивнул.
─ Достань, Николаич. Плесни на два пальца.
─ В рот попало, ─ осудил Додоня. ─ Понеслось!
─ Я тебе сейчас понесусь! Я тебе понесусь! ─ гневно сказал Шпарин. ─ Кто там? В казане!
Сергей Николаевич показал на полосатую шкурку висящую на ветке яблони.
─ Конь там. Без пальто.
─ Додоня!..
─ Лошадка. Полосатая, маленькая.
─ Зебра что-ли?
─ По зебрам из гранатомёта, ─ сказал Сергей Николаевич. ─ Наш парень.
─ А чего такого? За лосиком в лес не решился. Ревели там что-то громко.
─ На себе тащил? Геморрой не вылез?
─ Волоком. К рыжему привязал. Так и дотащили. Без башки. Отстрелил я ей головёнку.
─ У-у-у-у… ─ простонал Сергей Николаевич, делая губы колечком.
─ Игого, игого, игого… ─ сказал Шпарин. ─ Игого-о-о…
─ Может останемся, Миша? Дом наш. Невест много. А?.. ─ жалобно попросил Сергей Николаевич. ─ Может все ещё устаканится? Или напротив переедем, к Карамельке.
─ Быстро ты прижился. И как ты это себе представляешь?
─ Перейдём дорогу и все дела.
─ Перейдём дорогу в другом месте.
Улица осветилась. Послышался шум мотора. Автомобиль остановился у дома. Фары погасли, вразнобой хлопнули двери, лязгнула калитка. Залаяли привязанные собаки.
─ Эй, хозяева!? Псов уймите!
─ Быстро за дом… ─ тихо сказал Шпарин. ─ Быстро!
Плотная, грузная фигура в длинной куртке остановилась у жаровни.
─ Хозяева!
─ Здесь! ─ откликнулся Шпарин. ─ Здесь, Фёдор Максимович.
Древака вошёл в беседку. Задел стол. Наощупь нашёл скамейку и чиркнул зажигалкой.
─ Здравствуй, Миша. В темноте сидишь. В костюме. Собрался куда?
─ Думы одолевают. В темноте лучше думается.
─ Идём к свету. Один в доме?
Древака осмотрел тёмные окна особняка, вернулся к жаровне, выдернул из казана половник, ручкой половника сбросил решётку и поворошил угли.
─ В Белокаменске исчез второй советник. Три дня как. Посольские грешат на их военную разведку. Подозревают… Но трупа нет. Два года вербовал агентуру. Два года насмарку. И половину вновь обращённых не успел передать. Поедешь и выяснишь.
─ Слушаюсь. Когда?
─ Заканчивай с женой и езжай. Доложили ─ с женой у тебя проблемы. Вижу по физиономии. Ушла? Отделай этого Лихоркина. Чтобы осознал. Поговори по душам. Ты умеешь. А жену верни! Тылы должны быть крепкими. Понял?
─ Есть!
─ Любишь?
─ Кого?
─ Не меня же. Жену.
─ Не прощу.
─ Тогда разговор с эскулапом отставить. Ещё убьёшь. Сорвёшь задание. Чёрт с ней, с женой. Найдёшь другую. У тебя их с теми, заграничными, три, кажется?
«Может и четыре. Не будем возражать начальству».
─ Понял?
─ Есть!
─ Молодец. В понедельник в Департамент. К девяти.
─ Есть!
─ Молодец! Что пьёшь?
─ Что и все.
─ Все не только водку пьют. Лейтена-ант! ─ крикнул Древака. ─ Рысачка, блин!.. Топчется у машины… Портфель мой сюда неси!
Калитка не лязгнула. Послышался стук каблуков. На свет костра вышла высокая девушка в чёрном брючном костюме. В жёлтых ботинках. Светлое каре волос. Крючковатый нос. Руки она держала в карманах брюк.
«Ну и дылда».
─ Лейтенант Ирэн Шмяк.
─ Как?
─ Шмяк, ─ ледяным тоном сказала девушка, протягивая руку. ─ Ирэн. Что вас так удивило?
«Нескладная какая… А личико, личико?.. Не повезло бабе. А попа ничего».
─ Агент Рысачка. Будете работать вместе. Она поедет первой. И там тебя встретит. Знакомьтесь. Где портфель, Ирэн?
─ Не расслышала, Фёдор Максимович.
─ Ладно, сам схожу.
─ Михаил Иванович, ─ представился Шпарин.
─ Наслышана.
─ Предупреждаю сразу ─ никакого сексу, ─ сказал Шпарин.
─ Вы очень самоуверенны, Михаил!
─ Как вы сказали?
─ Как слышал!
Вернулся Древака с мятым портфелем.
─ Приставал?
─ Приставал, господин полковник.
─ Он невменяемый на эти дела. Идём к столу.
В беседке Древака открыл портфель и выставил бутылку коньяка. Шпарин поднес коньяк к лицу.
─ «Губернаторский». Выдержка пятнадцать годков. Не хило.
─ Пообщаетесь в неформальной обстановке. Времени нет на притирку. В обрез времени. Думаю, сработаетесь.
─ Я тоже думаю, ─ уныло сказал Шпарин. ─ Раз в обрез, в процессе притрёмся.
─ Какие у тебя низменные мысли, ─ язвительно проронила «дылда». ─ Но мечтать не запретишь.
─ На тебя мечт нету, ─ отрезал Шпарин. ─ И в моих кошмарах не выглядываешь.
─ Но-но, ─ сказал Древака. ─ Прекратите. Ты, Миша, поосторожней. Она девушка с характером.
На лужайке посветлело. В жаровне весело скакало пламя, бросая сполохи на лица гостей. Древака снял куртку и бросил на скамейку. Подмышками желтели кобуры с тёмными рукоятками пистолетов. Затиликал телефон. Древака посмотрел на Шпарина и быстро пошёл к бассейну.
─ Слушаю… Что, что? Повтори… Сам не дожмёшь?
Древака выключил телефон, сунул в карман и вернулся в беседку.
─ Мы поехали. Ляхова арестовали. Коллеги из Департамента Безопасности. У тебя с ним дел никаких?
─ Выпивали пару раз.
─ Ну нет, так нет.
─ Скоро увидимся, Михаил, ─ пообещала агент Рысачка.
Лязгнула калитка. Завёлся двигатель. Улица осветилась.
─ Пронесло. Этот, наверно, последний. Если их по три штуки, ─ сказал Сергей Николаевич, запуская руку в порфель забытый полковником. ─ Тут ещё пузырек коньяка! Тебе, Миша, всё по фигу. Пофигист-фаталист.
─ Оптимист.
К полуночи коньяк был приговорен, доедена маленькая полосатая лошадка и спеты вполголоса все вспомненные песни на конскую тематику. В конце застолья Шпарин встал и исполнил соло на скауз, ливерпульском диалекте, второй куплет из битловской «The fool on the hill» ─ «Дурак на горе» и, закончив, поклонился и посвятил куплет Сергею Николаевичу. Тот, не зная английского и не поняв, естественно, ни слова, на всякий случай сдержано похлопал. От признания вокальных данных Шпарин разошёлся и предложил исполнить дуэтом всю песню, с припевом, в трагичном миноре, но Сергей Николаевич предложение отклонил и, вспомнив ещё одну «лошадиную пестню», слабым голосом затянул:
─ Ой мороз, моро-оз!.. Не морозь меня, моего коня-а-а…
─ Давайте собираться, пока ещё кто не приехал, ─ прервал Додоня вокал Сергея Николаевича.
─ Успеем, Петя. На другой свет всегда успеем. Принеси-ка, повар, какую банку консервов. Рыбных. Сайры.
─ Уложил в машину, Михал Иваныч. И карабин, и консервы, и вещи ваши. Термосок с чайком. С лимончиком. Матчасть в полном порядке.
─ Собрался в общем?.. Хвалю.
─ Нажрётесь, господин капитан, и никуда не поедем.
─ Поедем, Петя, ещё как поедем.
─ Рак свистнет и поедем, ─ поддакнул Сергей Николаевич. ─ С пестнями поедем. С ветерком. В даль тёмную. Что сам не кушаешь? Накормил, напоил, а сам… Покушай, Петя.
Додоня пошарил по одному из столбов поддерживающих крышу беседки. Раздался щелчок и под крышей вспыхнул белый плафон.
─ А «зебру» жаль, ─ сказал Сергей Николаевич. ─ Красивый животный, грациозный. Неси ещё «огненной воды».
─ Сами несите. Куда в вас лезет?
─ Не слушается, ─ сказал Сергей Николаевич. ─ Распустил. Вот к чему приводит твоё доброе сердце.
─ Невесты разбежались, жены ушли. Как жить без женской ласки? ─ пожаловался Шпарин, приваливаясь к плечу Сергея Николаевича.
─ Не печалься, Миша. Щас какая-нибудь заскочит.
─ Накаркаешь.
─ А эту знаешь: мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним и отчаянно ворвёмся прямо в… ─ вспомнил Сергей Николаевич.
─ Ворвёмся, Николаич, прямо в… Эта не про коней, но все равно споём.
И друзья запели. Додоня психанул, убежал в дом, запер дверь, погасил свет, и, стоя у окна, слушал поющих друзей и тихо матерился.
Душа горела. Шпарин вспомнил о Карамельке, домашнем винце, и повёл Сергея Николаевича в гости к одинокой девушке. Карамелька, услыхав стуки в дверь и пьяные голоса гостей, необыкновенно возбудилась, решив, что Михал Иваныч наконец «задумался» и, захватив с собой в сваты «козла чернявого», явился сделать предложение. Девушка одела лучшее синее платье с оборочками и слетела вниз открывать гостям. В комнате наверху Карамелька выставила веселым гостям пятилитровую багровую бутыль домашнего напитка, уселась и, положив ладони на колени, вся сияя, приготовилась слушать. Узнав от Шпарина о цели визита: «мы в хорошем смысле… э-э… побалдеть на прощание», Карамелька расстроилась и разочарование было настолько сильным, что не задумываясь о последствиях, девушка принялась опрокидывать бокал за бокалом. Вскоре Шпарину пришлось отлучиться по малой надобности. Испросив позволения у хозяйки, он отправился на поиски туалета и заблудился в огромном доме. Сергей Николаевич, видя долгое отсутствие собутыльника и надеясь, что он уснул, сидя на толчке, вознамерился склонить аппетитную деваху к быстрому сексу и начал коварно подливать Карамельке в бокал с вином коньяк, из спрятанной от Шпарина и принесённой в кармане пиджака ополовиненной бутылки. Девушка напилась быстро. Лысый и безбородый Сергей Николаевич перестал казаться «козлом чернявым» и стал вполне милым мущиной, пусть и небольшого роста, и совсем в не том тяжёлом возрасте, когда молодые девушки уже и подумать не могут поиграть с такими на рояле. Карамелька включила музыку и, медленно кружась по комнате, стала разоблачаться. Девушка успела раздеться до трусов, когда вошедшему в комнату Шпарину открылась вся правда о коварстве друга. Шпарин поспешил закрыть другу глаза и увел выдирающегося из рук Сергея Николаевича восвояси. После ухода гостей Карамелька, почувствовав себя чрезвычайно дурно, распахнула настежь окно во двор, шатаясь, дошла до кровати и рухнула лицом вниз.
Костер в жаровне притух. Привязанные собаки, сложив морду к морде, спали у конуры. Лопались пузыри в бассейне.
Взошла яркая, в полнеба, красная луна.
Карамельке снился кошмарный сон. Несчастную девушку по имени Изабелла, схваченную под руки братьями Михал Ивановичами, в сопровождении госпожи и господина Ливербрук, лучшей подруги Миранды и изменщика Родириго, куда-то вели в многолюдном парке среди вьющихся магнолий. Процессию замыкал рыжий пес с оскаленной пастью. Додоня шёл впереди и расталкивал любопытных своей зелёной трубой. К ужасу Карамельки, Изабеллу привели к беседке в глубине парка и, откинув ветвь ядовитого зелёного плюща, втолкнули внутрь. Внутреннее пространство беседки было убрано роскошными коврами и освещено чадящими светильниками. На широкой кровати из спальни госпожи Ливербручихи лежал лысый «козёл чернявый». Завидев Изабеллу, «козёл» вскочил и накинулся на бедную девушку. Сердце Карамельки дрогнуло, забилось… Но тут послышался шум, крики, и в беседку с окровавленной саблей ворвался кудрявый Габриэль в красных штанах и длинном плаще жёлтого цвета. «Идем со мной, любовь моя!», ─ сказал синеглазый мущина и вывел Изабеллу наружу. Среди вьющихся магнолий лежали мёртвые тела госпожи Ливербручихи и господина Ливербрук. Изменщик Родириго висел голый в петле на дубе. Страшная палёная собака издыхала в агонии. На коленях стояли сероглазые Михал Иванычи, Додоня, лучшая подруга Изабеллы, Миранда, и просили прощения. «А куда мы теперь?», ─ спросила Изабелла, обнимая синеглазого Габриэля. «На свадьбу, любимая, мы едем на нашу свадьбу!», ─ ответил кудрявый Габриэль, увлекая Изабеллу к роскошной карете, запряженной шестёркой маленьких полосатых лошадок. Точно такую, только без головы, конопатый Петя протащил сегодня привязанную к страшнючей собаке мимо Карамелькиного дома. От зависти к счастливой судьбе Изабеллы, Карамелька всхлипнула, крутанулась на кровати, перекатилась к краю и слетела на пол, где свернувшись комочком, продолжила досматривать ужасный сон.
В особняке напротив, в беседке, на скамейке лежал Шпарин, по струнке, в костюме, со сложенными руками на груди. Ему снился кошмар о бедных «зебрах» с головами юных шпионок, до ужаса худых и грациозных, за которыми по кукурузному полю гонялся сержант Додоня с зелёной трубой гранатомёта. Рыжий пёс носился среди редких стеблей и путался у сержанта под ногами.
Сергей Николаевич лежал у скамейки на деревянном полу и храпел. Ему почему-то снились вампирши. Нагие, красивые, с красными кровавыми ртами, но без крыльев и маленькими грудями. Сергей Николаевич подманивал вампирш куском варёной «зебры», хлопал мясом по столу, призывно махал свободной рукой, приглашая присесть, выпить водки и разделить трапезу. В рой летучих красавиц влетела еще одна упыриха, спикировала к столу с криком: «Тёпленький!» и, растопырив ноги, уселась на живот его друга.
─ Изыди, гадина! ─ просыпаясь, сказал Сергей Николаевич. За что получил жёлтым ботинком в висок и отключился.
«Упыриха» надела на Шпарина наручники, выдернула из-под пиджачка пистолет и переместилась на колени.
─ Куда тебе? Сюда? Или сюда, пониже? Где деньги, Весельчак?
─ Веди его к бассейну! ─ приказал Древака. ─ И проверь лысого.
Рысачка сползла со Шпарина, сдёрнула со скамейки и вывела из беседки. Поводила руками по телу, похлопала по карманам, вытащила портмоне и передала полковнику. Древака опустил бумажник в карман куртки и потянулся к поленьям у жаровни.
─ Проверила. Чистый. И этот в костюме. Куда-то собрались с нашими деньгами. На Лазурное Озеро, Весельчак?
─ На Канары, ─ сказал Шпарин, падая у бассейна. ─ На Канары без денег не едят.
─ Где Юра? Что-то он долго.
─ Здесь я.
На свет костра вынырнул Супонев. На этот раз он был одет в синий костюм. Пылала красная рубашка, блестел серебряный галстук.
─ Ну что? Дожал? ─ спросил Древака.
─ Синее с красным не надевать, ─ сказал Шпарин. ─ Мудель.
Супонев ударил Шпарина ногой в правый бок, обошёл и ударил в левый.
─ Сам мудель. Дожал, господин полковник. Не выдержал, мерзавец. Деньги у Шпарина.
─ Осмотрите дом.
Шпарин вытянул ногу и попытался сдвинуть решетку бассейна. Водяное животное всплыло, посмотрело на него красными глазами и тихо погрузилось в тёмную воду.
─ Без вариантов, Миша. Говоришь, где деньги ─ быстро умираешь. Не говоришь ─ умираешь долго и мучительно. Знаешь, какой у Ирэн любимый фокус? Она сначала отрежет тебе…
─ Минуточку, ─ сказал Шпарин. ─ Полковник, вы в своём уме? Какие деньги?
Древака снял куртку, бросил на траву, и ударил Шпарина в челюсть. Шпарин успел увернуться, дёрнув головой. Кулак полковника скользнул по скуле. Засочились кровью глубокие борозды от ногтей девушки из подъезда.
─ Сопротивляется? ─ подбегая, весело крикнула Рысачка. ─ Юра парики нашёл.
Плафон в беседке, фонари на улице, мигнули и погасли. Посёлок погрузился в темноту.
─ Вот незадача, ─ пробурчал Древака.
─ Каналья! Сволочь! ─ выскакивая из мрака, заорал Супонев и ударил Шпарина рукояткой пистолета по голове. ─ Говори, где деньги?!
─ Минуточку… ─ прохрипел Шпарин, закатывая глаза от боли. ─ А сколько должно быть денег?
─ Наглец! Забыл? Я напомню. Два лимона! ─ прорычал Супонев и снова ударил. ─ Два!
─ Сдаюсь, ─ сказал Шпарин. ─ Деньги в бассейне. В непромокаемых мешках. Все два лимона. В баксах.
─ Почему в баксах? ─ удивился Древака. ─ Вы взяли на Ипподроме в рублях.
─ Поменяли. Поменяли на баксы. Занимают меньше места. И валюта. Валюта, всё же.
─ Он прав. Валюта есть валюта. Но напруги нет, воду не спустить, ─ задумалась Рысачка. ─ Кто полезет?
─ Ну не я же, ─ сказал Древака, заглядывая в бассейн. ─ Кто-то из вас. Решайте.
─ Вода холодная. Я женщина! ─ заявила Рысачка. ─ Мне нельзя.
─ Тебе можно, ─ сказал Шпарин. ─ Тебя замуж всё равно никто не возьмёт.
─ Откуда ты знаешь, гад?
Рысачка хлюпнула носом, скривилась и заплакала.
─ Я всё про вас знаю. Я дамский угодник. Вы мне про самих себя такие вещи выдавали, что до сих пор стыдно.
─ Пусть он лезет, ─ сказал Супонев. ─ У кого ключи от наручников?
Рысачка похлопала по карману брюк.
─ У меня. Снимать?
─ Снимай, ─ сказал Шпарин. ─ Снимай. Глянем, как смотришься без штанов.
─ Наручники снимать нельзя. Я его знаю. Уйдёт, опомниться не успеешь. Зря такой коньяк отдали. Вот что значат тренировки и здоровье. Хватит болтать, Супонев! Раздевайся и ныряй, ─ приказал Древака.
─ Решётку совсем сдвигайте, ─ посоветовал Шпарин, ─ совсем. Я не помню в какой стороне.
Супонев отдал пистолет Рысачке, разделся до розовых трусов и аккуратно сложил одежду на траву.
─ Как не было пиписьки, так и нет, ─ заметил Шпарин, ─ так и не выросла.
Супонев подошёл к краю бассейна, поднял руки над головой и прыгнул «солдатиком». Воды над ним сомкнулись и забурлили.
─ Что это, что это?.. ─ заволновалась Рысачка.
─ До дну рыщет, ─ сказал Шпарин. ─ И в трусы суёт, чтоб вам меньше досталось.
─ Ну что он там? ─ забеспокоился Древака. ─ Утонул? Давай, Ирэн. Больше некому.
─ Покажи класс. Винтом в два оборота. У тебя получится, ─ подбодрил Шпарин Рысачку и отчаянно замотал головой. Стоящий за яблоней Додоня кивнул и опустил карабин.
Девушка бросила пистолет на одежду Супонева и, передёрнув плечами, рванула пояс брюк.
─ Обсохну ─ убью!
─ Сначала обсохни. А ты нагишом ничего.
─ Заткнись, Шпарин! ─ приказал полковник, протягивая руку. ─ Давай помогу, Ирэн.
─ Целлюлит. И дырка в трусах. Позор какой! ─ сказал Шпарин.
─ Где? Врёшь, гад!
Древака растянул цветные трусики и сунул палец в дырку.
─ Вот! В самом деле, Ирэн, не можешь на работу новые трусы одеть?
─ У тебя все в волосах, ─ сказал Шпарин. ─ Современные девушки там теперь бреют.
─ Вылезу и убью! Немедля убью. Козёл!
Рысачка зажала ноздри и шагнула в воду. Древака походил вдоль бассейна и, тяжело дыша, присел на корточки.
─ Как там База, господин полковник? ─ поинтересовался Шпарин. ─ Как девчонки? Таня с Катей? Как поживают?
─ Какая База? Какие девчонки? Не мешай.
Вынырнула Рысачка и схватилась за кафельный бортик.
─ Глубоко. Дна не доста…
Лицо девушки исказилось болезненной гримасой, длинные ногти, ломаясь, заскребли белую плитку. Рысачка взвизгнула и ушла под воду. Древака вскочил и крикнув: «Ё-о!..», выхватил пистолет и начал стрелять во всплывшее чудовище, пока не кончились патроны и не вылез ствол. Полковник уронил пистолет, выхватил второй, повернулся и прицелился в Шпарина. Раздались выстрелы. Голова Древаки лопнула и разлетелась на куски.
─ Извиняйте за задержку, Михал Иваныч, ─ сказал Додоня, выходя из темноты с карабином в руках. ─ Всё время болтались перед вами. Боялся зацепить.
─ Подай мне, Петя, вон те чёрные брючки и посмотри что там с Николаичем.
─ Вот он я, ─ выходя из беседки и держась за висок, сказал Сергей Николаевич. ─ Что тут было?
─ Много чего, ─ сказал Шпарин, снимая наручники. ─ А дело было так ─ приехали, проверили обстановку. Выдали пойла, хорошего, кстати. Удостоверились ─ я один, и уехали к Супоневу, поприсутствовать при допросе, лейтенант, видимо, не сдавался. Потом полковник забеспокоился ─ не ушёл ли я с деньгами, оставил Супонева допытывать Ляхова и вернулся.
─ Покажи «шифровку»! ─ попросил Сергей Николаевич. ─ Она у тебя во внутреннем кармане. Доставай, доставай.
Маралов потыкал пальцем в квадрат на листке в клеточку.
─ Не допёр, Михаил Иванович! Это план поместья. Простенький. Маленький квадрат с кружками ─ наш дом с башенками… ─ палец Сергей Николаевича поехал по пунктирной линии и упёрся во внутренний угол большого квадрата. ─ А деньги где-то здесь. Они там. Там они! Петя, лопату!..
─ Были они там. Если свербит ─ иди, посмотри.
─ Кого закапывать будем? ─ спросил Додоня. ─ Полковника? Так это опять не наш полковник.
В соседнем доме хлопали двери и слышались возбуждённые голоса. Перепачканный Сергей Николаевич вернулся, бухнулся на колени и, толкнув тушу мёртвого водяного животного, стал мыть грязные руки.
─ Яма… Сверху куски дёрна… Еле вылез. Были они там, были!
─ Это я яму вырыл, ─ доложил Додоня. ─ Особист там.
─ Гад ты, Петя! ─ сказал Сергей Николаевич.
─ Зря признался, ─ укорил Додоню Шпарин. ─ Теперь человеку плохо.
Шпарин вытащил бумажник из куртки Древаки и похлопал экстрасенса по плечу.
─ Заканчивай! Соседи проснулись. Стрельба на всю округу. Уносим ноги.
За посёлком джип съехал на обочину и остановился перед указателем. На стёкла машины прыгали длинноусые кузнечики. Мохнатые слоники вылезли из кукурузы, гурьбой перешли дорогу, залезли в реку и поплыли вниз по течению.
На заднем сиденье завозился Сергей Николаевич. Раздался булькающий звук. Шпарин перегнулся через спинку сиденья, нащупал руку, выдернул бутылку и, открыв дверь, бросил в кукурузное поле. Дорога осветилась. Из-за поворота, мигая огнями спецсигналов, выскочил полицейский автомобиль. За ним, почти сразу, завывая сиренами, вылетели ещё два. Проехали тентованый грузовик и светлый джип.
─ Ну скажи, Миша. Скажи… ─ попросил Сергей Николаевич, рассматривая белый столб указателя без блестящей отметины. ─ Твои волшебные слова.
─ Какие, Николаич?
─ «Твою мать» или «мать ихнюю». На выбор.
─ Mother fuck, ─ сказал Шпарин.
***
Утро застало серый джип на лугу у пустынной дороги. Металлические опоры ЛЭП прыгали через серую бетонку и ныряли в широкую просеку. Просека вела к горе, вершину которой скрывала плотная чёрная туча.
В машине спала троица беглецов. Додоня, подложив под щёку ладони, сладко посапывал на переднем сиденье. Шпарин, согнув ноги, скрестив руки на груди, спал на заднем, положив голову экстрасенсу на колени. Сергей Николаевич в перепачканном костюме сидел, привалясь к двери автомобиля, и чутко дремал. Изредка всхрапывал и, вздрагивая от собственного храпа, с негодованием смотрел на голову Шпарина.
─ Привал закончен, ─ проворчал Шпарин, просыпаясь от очередной горловой трели, выданной Сергеем Николаевичем. ─ Подьём! Оправляемся, споласкиваем физиономии, коротко перекусываем, и в путь. По кустам, парни. Друг друга из вида не выпускать.
─ Все ноги, Миша, отсидел!
─ Как я их мог отсидеть, если я на них лежал?
Додоня достал из багажника пакет с рулоном туалетной бумаги, мылом в зелёной мыльнице и махровым зелёным полотенцем. Поочередно беглецы сбегали до леса.
Додоня вытащил из багажника канистру, плеснул в протянутые ладони Сергей Николаевича и обильно полил голую спину Шпарина.
─ У тебя кроме старых дырок в спине, шрамчик как от ножа, ─ сказал Сергей Николаевич, рассматривая живот Шпарина. ─ Гвардеец ты наш невидимого фронта.
─ А царапки?
─ Царапки на месте. А каково это, Миша, ощущать себя разными людьми?
─ А я не ощущаю. Больше того ─ никакой неприязни ни к себе, ни к «дубликатам». И предвосхищу возможный следующий вопрос. О женщинах… Моих и не моих. Никаких угрызений. Не осознал ещё. Слишком все быстро движется. Дай полотенце!
─ Не побрезгуйте, Сергей Николаич, на слугу побрызгать, ─ попросил Додоня.
─ Да и не побрезгую, ─ сказал Маралов, принимая канистру. ─ Миша, ты заметил ─ утро раннее, а росы нет?
Закончив обмывку, Додоня снова полез в багажник, расстелил на траве уже не белое полотенце с красными петухами, открыл банки с тушенкой, вывалил содержимое на серебряное блюдо, нарезал батон и выдал друзьям серебряные ложки.
─ На этой скатерти-самобранке питаться не буду, ─ заявил Сергей Николаевич. ─ Ты бы еще портянки постелил.
─ У нас в армии портянок нету, ─ с обидой произнёс Додоня. ─ Мы носки носим.
─ Не хотите, как хотите, ─ сказал Шпарин. ─ Нам больше достанется. Отдай ложку, Николаич.
─ Двумя будешь есть? ─ зловредно спросил Сергей Николаевич, быстро проникая ложкой вглубь горки тушенки на блюде.
─ Хотите, расскажу историю? Про случай на Базе. Настоящий ужас, ─ предложил Додоня безразличным тоном.
─ После завтрака. А сейчас кушаем и кушаем молча. Потом Петя поделится ужасом.
Завтрак прошел в сосредоточенном молчании и завершился горячим чаем из термоса разлитым в гранёные стаканы.
─ Приступим к ужасу, ─ объявил Шпарин после завтрака и кивнул Додоне. ─ Начинай.
─ Значит, про случай…
Додоня сделал важное лицо и поведал о возникшей однажды над лесом невероятно высокой чёрной пирамиде. При появлении пирамиды раздался тошнотворный хруст, затем гул, перешедший в свист. Свист сбил листву с деревьев, поразбивал множество окон и повалил всех наблюдающих за пирамидой на землю. Пирамида раскалилась докрасна, разбухла, лопнула, и разлетелась на мелкие кусочки.
─ Пирамиду я ни разу не видел, ─ с сомнением произнёс Сергей Николаевич. ─ Чёрте что.
─ Все корчились, как умалишённые, из ушей кровища текла…
Додоня поднёс к лицу пустое серебряное блюдо и, вглядываясь в него, рассказал, как сбежал из Боровска, куда они на грузовиках с хозяйственным взводом под начальством замкомандира Базы капитана Балкина отправились за продуктами для офицерской и солдатской столовых. Додоня постучал по блюду и, перевернув, постучал по днищу.
─ Пока они грузились на складах, таскали ящики, я угнал машину Балкина.
─ Про пирамиду всё же интереснее. Оставим дезертирство на твоей совести. Давай дальше.
─ Дальше самый ужас.
Самый ужас заключался в собирании пирамиды из кусочков в первоначальное состояние и скручивании пирамиды в оранжевый жгут с отлетающими во все стороны красными брызгами, и последующим превращением жгута в «большущую чёрно-чёрную» перевёрнутую воронку, которая наползла на Базу и принялась втягивать в себя личный состав.
─ Все побежали, бросились кто куда, прыгали в машины, неслись со всех ног, хватались за деревья, столбы… Но мало кого не засосало.
─ Как тебя на засосало? ─ недоверчиво спросил Сергей Николаевич. ─ Почему тебя не втянуло?
─ В подвале спрятался. До утра прятался в подвале под штабом. А потом жахнуло. Так жахнуло, так жахнуло, что ухи заложило, ─ сказал Додоня и замолчал, всматриваясь в лицо Шпарина. ─ И когда мы вылезли с вашей девушкой…
─ Не понял, ─ хмуро сказал Шпарин.
─ Она тоже пряталась в подвале. Потом приехали вы с лейтенантом Ляховым…
─ Я уже нервничаю, ─ сказал бледный Шпарин. ─ Нервничаю… Хватит, Петя. Не надо больше ужасов.
Додоня залился смехом и упал лицом на «скатерть самобранку».
─ Развелись?.. Наврал я про девушку. А про воронку не наврал. После этого случая ещё раз воронка была. Вдалеке прошла. После неё все чихали и сопли неделю текли. Вот такие дела.
Додоня спрятал посуду в мешок, поставил мешок в багажник, достал из багажника лопату, сделал ямку и закопал пустые банки.
─ Меняешься на глазах. Молодец, Петя.
─ Ещё про кубы и линзы не рассказал, ─ вспомнил Петя.
─ Про кубы и линзы тоже интересно. Ты рассказывай, рассказывай.
─ Тоже ещё та история.
─ Где вещи, которые ты «погрузил»? ─ раздражённо спросил Шпарин, выбрасывая мешок с серебряной посудой на траву.
─ В кожаной сумке возле запаски.
─ Нет здесь кожаной сумки! Запаска есть, а сумки нет. И карабина нет! И твоей базуки нет!
─ Бузюку я в доме оставил. Боекомплект кончился.
─ Петя? Обещай, что больше никогда не будешь охотиться. Там, где скоро будешь жить. Обещаешь?
─ Ну-у… Не знаю, ─ сказал Додоня, надувая щёки.
─ Будешь жить в деревне. Домов брошенных уйма. Устрою на работу в лесхоз. На пилораму. Или на свиноферму, большая у нас свиноферма. Женишься, детишек заведешь.
─ А тебе не интересно, как звали девушку за которой ты приехал? ─ спросил Сергей Николаевич. ─ А ещё интереснее то, что мы с тобой сегодня трезвы как стеклышки. После вчерашнего случая.
─ Не доставай!
─ Змея на опоре! Змеища-а! Длиннющая… ─ с отвращением произнёс Додоня. ─ Ужас, как не люблю этих гадов. В прошлом годе одна такая куснула Петрова, когда он на неё наступил. Помер на месте. Мигом опух, пена-а из глотки… Жёлтая. Через минуту помер. Потом я его в городе встретил. Петров меня на работу пристроил, в казино, охранником. Тот толстяк, хозяин казино, его дядя.
Чёрная змея переползла с опоры на провод, миновала стеклянные гирлянды изоляторов, сползла с них и, обвив провод хвостом, перетекла на провод идущий ниже.
─ ЛЭП ─ киловольт двести двадцать, судя по диаметру проводов. Раз змейка цела, то линия, похоже, обесточена, ─ сказал Сергей Николаевич. ─ И сто пудов ─ на «Холме» реактор.
─ Михал Иваныч? Слышите? ─ спросил Додоня. ─ Вроде как машины едут.
Из-за поворота, натужно воя моторами, на бетонку выехали грузовики и остановились напротив джипа. Из кузовов горохом сыпанули солдатики в пилотках. Из кабины первой машины вышли двое ─ офицер и рядовой. Водитель забрался на бампер и открыл капот.
─ Это зампотылу капитан Балкин, ─ сказал Додоня пустым голосом, ─ и Петров…
─ … который помер в прошлом годе, ─ ехидно договорил Сергей Николаевич.
Офицер достал сигареты, похлопал по карманам, сбежал с дороги и приблизился к джипу.
─ Здорово, Шпарин! Дай зажигалку. Додоня-а?..
─ Подвожу до Базы, ─ быстро сказал Шпарин. ─ Сержант осознал проступок и возвращается в часть.
─ Додоня, где моя машина? ─ багровея, спросил капитан и смял сигарету в кулаке.
─ Моя вина, ─ сказал Шпарин, вынимая бумажник. ─ Покататься решил Додоня. А я врезался на перекрёстке в твою машину. Восстановлению не подлежит. Моя тоже в хлам. Тысяча баксов.
─ Две.
─ Тысяча. Твой драндулет больше не стоил.
─ Ладно. Додоня, в машину! Где твоя форма? Я тебя на кухне до дембеля пропишу. Пять нарядов вне очереди для начала. Людей не хватает, пополнение не везут, а он покататься решил! ─ грозно рыкнул капитан, повернулся к грузовикам и крикнул: ─ Петро-ов?.. Закончил?
─ Как же, Михал Иваныч?
─ Иди, дезертир, ─ прошептал Шпарин. ─ Ничего не поделать. Не бить же его лопатой по голове. Да и не за что.
─ Может так оно и лучше. А про девушку я тоже не наврал!
Додоня пожал Шпарину и экстрасенсу руки, побежал к машинам, его тут же окружили солдатики и раздались приветственные возгласы.
─ Миша, как жена? Родила? ─ спросил капитан, пряча деньги в нагрудный карман.
─ Вот-вот.
─ Передавай привет. Миазмов, почему ты лысый? Миша, у тебя же отпуск еще не кончился. Что вы тут делаете? Грязные, как свиньи. Хочешь, обрадую? Тебя переводят. В Устань, на Окружную Базу Резерва. Приказ пришёл. Ты везунчик. Ну, мы поехали. Увидимся!
Капитан хлопнул Шпарина по плечу и побежал к машинам.
─ Пристроил пацана, ─ сказал Сергей Николаевич. ─ Только куда?
─ В нормальную среду обитания.
─ Никто не знает в какую.
─ В нормальную.
Додоня выглянул из-под тента, улыбнулся и помахал. Грузовики тронулись и скрылись за поворотом. Вой моторов резко стих. Шпарин увлек Сергея Николаевича к машине.
─ Было у меня видение на днях, ─ сказал Шпарин, включая передачу. ─ Вроде бы погрузились мы с тобой в этот джип, отбыли в направлении Базы, и видим, как по бетонке носится белый микроавтобус с московскими номерами…
─ Да ладно тебе.
─ Начинает движение от круга со стрелками, разгоняется, долетает до поворота, тормозит, разворачивается и снова разгоняется. На боку «бусика» чёрный круг, в круге жёлтые буквы: «Космопоиск».
─ Ну надо же, ну надо же… ─ пробормотал Сергей Николаевич. ─ Земляки?
─ Ребята из нашей среды обитания. «Аномальщики». Из «бусика» выползают озабоченные пассажиры в количестве трёх человек. «Давно ёрзаете?», ─ спрашиваю я. «С утра, ─ отвечают мне. ─ На этом участке шоссе аномальная зона. За два года семь человек пропали вместе с машинами. Проводим измерения…». «Здесь всё и везде аномальная зона», ─ говорю я им и предлагаю другое решение по перемещению в пространстве из-за возможного столкновения на той стороне, то есть на нашей, с фурой, асфальтоукладчиком или автобусом.
─ И что?
─ Не поверили, сказали, что я бомж с дикого похмелья и несу несусветную чушь.
─ А кто? Бомж и есть.
─ Залезли «аномальщики» в «бусик» и продолжили бороздить пространство над серой бетонкой. В один из заездов «бусик» пронесся мимо, растворился, как твои мечты, а к столбу со ржавым щитом, на котором ничего было не разобрать, подкатился блестящий колесный колпак. От старых «жигулей».
─ Как в сказке!
─ Мы в ней давно, а они выскочили. С минимальными потерями. Слышал их голоса. Но «бусик», как я и предполагал, конечно, раздолбался.
─ Повезло. А дальше?
─ Дальше я нырнул в «портал», пока он не схлопнулся, и пошёл домой. А ты остался, сказал, что тебе и тут хорошо.
─ Я тебе больше не друг.
─ Ещё какой друг. С большой буквы. Вот тот перекрёсток, вот тот указатель, ─ сказал Шпарин, останавливая машину. ─ Ты что же, мой друг, домой не хочешь? Выходи, экстрасенсапарапсихолог!
─ Духота. Воздух спёртый, весь вспотел, ─ недовольно сказал Сергей Николаевич, усаживаясь в тень. ─ Ты сначала в разведку сходи. В твой портал. Мало ли что.
─ В самом деле ─ «мало ли что». Не скучай без меня.
Шпарин походил вдоль ёлочный стены, бормоча под нос: «здесь, не здесь, здесь, не здесь, тут, кажется…», остановился, шагнул вперед и исчез. Сергей Николаевич обеспокоено смотрел на часы, стрелки которых бежали в обратную сторону, вставал, садился на траву, снова вставал и бродил по опушке.
─ Миша… Ну, где ты… Неужели опять бросил?
Обе стрелки остановились на цифре «двенадцать», красный и потный Шпарин вывалился из ёлок и, показывая за спину, сделал приглашающий жест.
─ Вход он же выход. Всё на месте ─ пенёк, тропинка, и даже мухоморы, того же роста и цвета. И Авдеевка на месте. Как говорится: удивительное рядом и как всё просто. Вставай.
─ Ты знал?
─ Догадывался, но…
─ Я тебя сейчас убью! ─ ожесточённо сказал Сергей Николаевич. ─ Что но, что но…
─ Ты тогда в подземелье на Базе так не спросил, как я сюда попал.
Лесная тропинка вывела их к картофельному полю, друзья перешли его и остановились у дома с коричневой крышей.
─ Валера, какой сегодня день? ─ спросил Шпарин у мужчины вытирающего лобовое стекло серого «Форда».
─ Воскресенье с утра, ─ буркнул Валера, бросая тряпку в ведро.
─ А число?
─ И число то же, двадцать пятое. Не смешно, Миша. В город поедешь?
─ Не сегодня, ─ ответил Шпарин, открывая калитку. ─ Хеппи его в энд, Николаич. Наконец, мы дома. Заходи.
Сергей Николаевич обнял Шпарина и заплакал.
─ Ну-ну, Николаич, ты это, не раскисай… ─ растрогано сказал Шпарин, поглаживая друга по лысой голове. ─ Жизнь не кончилась, жизнь продолжается, и волосёнки опять отрастут.
Они приняли душ и после борща, которым накормила Евдокия Семёновна, почему-то совсем не удивившись скорому возвращению, приятелю, другой одежде и ранам на лице, разомлевшие друзья вернулись к Шпарину в дом и улеглись спать. Сергей Николаевич, как гость, почётно разместился на деревянной скрипучей кровати, Шпарин улегся на потёртый диван, долго ворочался, вздыхал и мучался сомнениями. Крыша дома казалась немного светлее, Евдокия Семёновна моложе, Тимофей Анатольевич ниже ростом, а у Валеры «Форд» вроде был белого цвета и без тонировки. Мысли Шпарина потихоньку перебрались к феномену «дубликатов» на территориях дежавю. Двойников в том или ином исполнении по самым скромным прикидкам выходило не менее десяти. «Но могут быть и неучтённые, моим пытливым умом, двойники, кто нас вездесущих считал». В этом месте ему вспомнилась давно придуманная другими пытливыми умами, а может и коллективным сознанием «дубликатов», эгоцентрическая модель устройства Вселенной, отравленная неимоверным солипсизмом, ─ множество Миров, квадрильоны Миров, в каждом из которых был он. В его тяжелом случае эта модель называлась: Я «пуп» Земли. Но и эта модель Вселенной не объясняла необыкновенных приключений, пока Шпарин не подкрался ещё к одной версии ─ о существовании во всех Мирах подобных «Холмов» вошедших в Резонанс… И породивших ХроноШторм. Со всеми вытекающими чудесами, хронозавихрениями и пространственными трещинами. Все ещё в сомнениях по поводу такой эгоцентрической Вселенной с бесчисленными «Холмами», Шпарин закрыл дверь в комнату, где начал похрапывать Сергей Николаевич, улегся обратно на диван и подумал: «А что я беспокоюсь? Даже если это и не моя среда обитания, то, во всяком случае, очень похожа. Брошу писать про любовь и займусь фэнтези. Материала на пару толстых книжек». Здесь ему в голову пришли мысли о киберсциентической модели Вселенной, МетаВселенной из бесконечно вложенных в друг друга Подобных Миров с неограниченнейшей вариабельностью. Решив поразмышлять над этим завтра ─ «утро вечера мудренее» ─ он, наконец, успокоился и уснул.
Мысли Сергея Николаевича двигались в том же направлении, он даже додумался о существовании незатухающего искажённого ХроноЭха, значительно усложняющего жизнь попаданцам в Подобных Мирах и делающего её иногда просто невыносимой. «Мы с тобой хроники, Миша, хронавты, а ты бы сказал, что я ещё и хроналконавт, ─ засыпая, думал Сергей Николаевич. ─ Поэтому я про Эхо тебе ни за что не скажу, а если ты считаешь, что мы дома, то я в этом не очень уверен».
***
Сонные мысли ворочались, ворочались, ворочались, и просыпаться не хотелось.
Он разогнал сладкую дремоту, опустил ноги на пол, позевал, потянулся и посмотрел на часы, будильник, стоящий на телевизоре, на сервант с чайной посудой, на занавески на окнах…
Это было похоже на наивный тест ─ изучение картинок, когда на двух почти одинаковых изображениях нужно определить лишние детали. Одна картинка была в памяти, другая перед глазами. Привычные, скромная мебель и вещи, лежали и стояли на своих местах. Но что-то было не так, и зазвенели, зазвенели в голове тревожные звоночки, зазвенели.
Старинный громко тикающий будильник 2-го московского часового завода «Слава» подозрений не вызывал, а вот занавески… Белые, чистые, не холостяцкие оконные занавески. На полке с книгами, справа от тумбы с телевизором, не хватало подборки книг Пикуля, которую он когда-то купил и подарил деду. Деньги, заначка, на всякий непредвиденный случай, нашлись на старом месте, под ковром у дивана, но сейчас в бумажнике находилось на три тысячи больше, ровно десять тысяч рублей тысячными купюрами…
Огромный шмель влетел в дом через открытую дверь и загудел, зажужжал над головой, напоминая звуки, издаваемые красным вертолетом Марины Сенокос.
***
Появиться перед женой в перепачканном костюме Сергей Николаевич, естественно, не мог, и Шпарин предложил другу примерить вещи, оставшиеся после деда.
Экстрасенс выбрал выходной дедовский светло-синий костюм и торжественную белую рубашку. Пиджак подошел и сидел на Маралове как нельзя лучше.
─ Брючки малость великоваты. Ну, ничего, ничего, ─ сказал Шпарин. ─ А так настоящий пижон. И на тебе чистый платок, положи в карман, галстук повяжи. Вот этот синий.
─ Не надо мне галстук! А когда я пижонил по молодости лет, ты под стол пешком ходил, ─ раздраженно отозвался Сергей Николаевич, пребывая в понятном возбуждении перед встречей с родным городом и женой.
─ А все-таки, сколько тебе?
─ Пятьдесят восемь, ─ ответил Сергей Николаевич. ─ Было. А сейчас не знаю.
─ Слегка пожилой мужчина с налетом шика. И не скажешь, что недавно бомжевал.
─ А ты не бомжевал?
─ Я и мои двойники занимались всякими интересными делами.
─ Оно заметно по вашим физиономиям.
Маршрутка и они у пятиэтажки, у дома на 2-й Строительной улице. Второй подъезд, квартира номер 27. Сергей Николаевич, волнуясь, попросил Шпарина разведать обстановку и, не дыша, притих этажом выше.
Шпарин нажал кнопку звонка и, не услышав звуков за деревянной дверью, энергично постучал.
─ Кто? ─ спросил из-за двери грубый мужской голос.
─ Мне Людмилу Степановну, ─ сказал Шпарин.
─А не пойти ли тебе на … ─ предложили за дверью.
Шпарин разозлился и заколотил кулаком по драному дерматину. Дверь открылась, из-за небритого субъекта в грязной майке вышла неприятная тетка непонятного возраста. Нечесаные космы, красное лицо, сальный халат и папироска между двух пальцев.
Женщина затянулась, с шумом выдохнула дым и измерила его мутным взглядом с головы до ног.
─ Опять ты? Нету Сереги, нету. И не будет. Сдох давно под забором, ─ дыша перегаром, сказала тетка и захлопнула дверь.
На улице Сергей Николаевич смахнул слезинку, достал из кармана платок, высморкался и грустно произнес:
─ Это не моя Люда. Моя Люда не выпивала. Если бокал шампанского в день рождения, на Новый Год… Больное сердце у нее. Было.
Это был очередной тревожный звоночек. Последний, оглушительный, прозвенел, когда они приехали к серому панельному дому на улице Комарова.
К друзьям, шагающим через детскую площадку, подбежал мальчишка и, обращаясь именно к Шпарину, выпалил:
─ Дядь Миш, ваш Ванька опять дерется, а Колька в супермаркете три шоколадки стащил и мне ни одной не дал.
─ Детки в папку, ─ ехидно сказал Сергей Николаевич.
Шпарин потер вспотевший лоб, уселся на скамейку у песочницы и пересчитал этажи дома.
─ Было десять ─ стало двенадцать… У автобусной остановки исчезли газетный и цветочный киоски, испарилась парикмахерская, но появились аптека и продуктовый на первом этаже. Как думаешь, Николаич, джип еще на месте? Тот серый, который мы бросили вчера на перекрестке.
─ А с чего это ты вдруг про него вспомнил? ─ спросил Сергей Николаевич, присаживаясь рядом. ─ Ты просто так ничего не говоришь.
─ Что ты все время язвишь? Еще ничего не понял?
─ Я все понял в подъезде «моего» дома, ─ ответил Сергей Николаевич.
─ Но еще одна Россия?
─ Да сколько хочешь… Неограниченнейшая вариабельность, согласно твоей все объясняющей новейшей теории. Мы все еще «там», по-прежнему, в «темной» комнате, в лабиринте, помнишь, на Базе я говорил?
Шпарин достал бумажник, вытянул тысячную купюру, повертел, помял.
─ Одна в одну. Непостижимо.
─ Съезди в редакцию. Позвони друзьям, ─ предложил Сергей Николаевич.
─ На хрена?.. На хрена! ─ выругался Шпарин.
Из подъезда вышла полная, миловидная блондинка и, заметив Шпарина, решительно направилась к песочнице.
─ Опять с кем-то подрался? Быстро домой! После обеда придет сантехник. Кран не можешь починить! Я побежала, на работу вызвали, ─ сказала женщина и сунула Шпарину связку ключей, которые тот машинально взял.
Толстуха, тяжело ступая, вернулась на тротуар и понеслась к автобусной остановке.
─ «Вот эта улица, вот этот дом, вот эта барышня, что я влюблен…», ─ тихо пропел Сергей Николаевич.
Шпарин поиграл желваками, плюнул под ноги, подбросил ключи на ладони и подозвал сероглазого мальчишку, пинающего мяч у песочницы.
─ Мальчик… Мальчик, ты меня знаешь?
─ Конечно, знаю, ─ ответил тот.
─ А давно ты меня знаешь?
─ С самого рождения, ─ ответил мальчишка. ─ Ты мой папа. И мой папа снова напился!
─ Отдай маме, ─ тихо сказал Шпарин, протягивая ключи. ─ Сынок…
Сергей Николаевич, вздохнул и потрепал Шпарина по плечу.
─ «… увидеться с женой, со своей, согласно теории о двойниках, посмотреть на своих детишек, сделанных двойником». Увиделся?
─ Николаич, я тебя еще никогда никуда не посылал! Послать?
─ Пошли, Миша, пошли. И пойду я туда, пойду. Вместе с тобой.
***
На следующее утро они стояли на развилке у замшелого пня и всматривались в стену елок. Моросил мелкий дождь. Любой другой человек на петляющей тропинке вряд ли заметил то, что видели друзья, но они знали, где и что искать, и куда смотреть. Вход в другие Подобные Миры обозначали капли дождя и неяркое свечение в конце узкого прохода. Капли падали в «трещину» и, приникая внутрь, переливались, мерцали и искрили.
На друзьях новые джинсы, новые маскировочные куртки с множеством карманов, прочные ботинки, рюкзаки на спинах. В карманах и рюкзаках находились две фляжки с водой, два алюминиевых котелка, две алюминиевые кружки, две ложки, складные ножи, зажигалки, фонари, батарейки, спички, мыло, полотенца, смена белья, таблетки для обеззараживания воды, стерильные бинты, йод, и запас провизии: сало, сырокопченая колбаса, рыбные консервы и тушенка, три буханки ржаного хлеба, сухари, две пачки кускового сахара, четыре плитки шоколада, сухофрукты, соль и чай в герметичных коробках. Все, о чем не забыли и на что хватило денег из «заначки» под ковром.
─ Куда столько набрали? ─ недовольно спросил Сергей Николаевич, поправляя лямки рюкзака. ─ Не хватало мне радикулита на старости лет.
─ На всякий пожарный случай. Как говорится, запас задницу не…
Шпарин затянул на талии конец капронового шнура, протянул моток Сергею Николаевичу и шагнул с тропинки.
─ Держи. Дерну три раза «нить Ариадны» ─ внимание, четыре ─ можешь идти. До встречи в другой среде обитания, «экстрасенсапарапсихолог».
Конец первой книги.
Больше книг на сайте - Knigoed.net