— Поверьте, я давно с превеликим удовольствием подверг бы этого проклятого кота вивисекции или зажарил живьём, но любая из этих мер всполошит Верховный Совет зверей. Там информированы о местопребывании кота. А покончить с животными куда труднее, нежели с гномами и им подобными, не говоря уже о людях. С людьми я почти не встречаю затруднений… Пожалуйста, разъясните это его Адейшему Превосходительству.
Господин Червини взял с кресла свою папку.
— В круг моих обязанностей не входит передавать какие-либо поручения.
— Что это значит?! — возопил Шуткозлобер. — Его Превосходительство должен принять во внимание! В конце концов, я не кудесник… То есть я, конечно, маг, но существуют же границы… И к чему вообще такая спешка? Этому миру в любом случае скоро конец — ведь мы на правильном пути, а годок-другой — такая малость, это ничего не решает.
— Вы получили предупреждение, — произнёс господин Червини с ледяной вежливостью. — Ровно в пол ночь, когда старый год сменится новым, я вернусь. И если до того момента вы не сумеете претворить в жизнь надлежащую сумму обязательств по ежегодному злу, на вас будет возложено административное взыскание. От души желаю вам приятного вечера.
Посетитель исчез.
Магосоветник рухнул в кресло, сорвал с носа толстые очки и закрыл лицо руками. Если бы чёрные маги умели плакать, он рыдал бы сейчас в три ручья. Но из глаз Шуткозлобера выкатились лишь два сухих солёных шарика.
Бельзебуб Шуткозлобер в развевающемся шелковом халате метался по комнатам и коридорам своего дома. Он промчался по библиотеке. Пробежал глазами заглавия на кожаных переплётах. «Незнание — сила», «Путеводная звезда отравителя колодцев», «Энциклопедический словарь проклятий»… И ни одной книжонки, способной помочь в безвыходной ситуации!
Маг выскочил в коридор, по стенам которого на высоких стеллажах стояли тысячи больших стеклянных банок. В каждой сидело по духу-элементалу. Здесь имелись все разновидности гномов, блуждающие болотники, лешаки косматые, кикиморники (белые и серые), плешивые банники, дедки лошадные, а также так называемые «человечки лесные», кобольды, эльфы цветочные, руса- лы мокрые и русалы древесные, редкая разновидность ундин — пестрохвостка озёрная, водный дух, имелось и несколько огненных духов — саламандр. Каждый экспонат был заботливо снабжён аккуратной этикеткой.
Наконец Шуткозлобер добрался до маленькой комнатки, на двери которой было написано:
Убранство небольшого помещения представляло собою верх роскоши для самой избалованной кошки. Здесь было много старой плюшевой мебели, о которую так приятно точить когти; повсюду лежали клубки ниток и другие игрушки; на низеньком столике стояла тарелочка со сметаной и несколько других с разнообразными лакомствами; имелось даже зеркало в высоту кошачьего роста, перед которым можно вылизываться, любуясь своей внешностью. В уютной корзине в виде небольшого облака с голубыми ситцевыми подушками и занавесочками лежал, свернувшись, маленький толстый кот и спал. Он был трёхцветным и напоминал туго набитый диванный пуфик, снабжённый коротенькими ножками и хвостиком.
Чуть больше года назад Маурицио появился в этом доме по тайному поручению Верховного Совета зверей. Тогда он был хвор и покрыт струпьями и так изголодался, что можно было пересчитать у него все рёбра. Маг был с ним притворно ласков, и в конце концов кот разоткровенничался:
— Возможно, поначалу вы приняли меня за обыкновенную бродячую кошку. Однако мои рыцарственные предки ведут происхождение из Неаполя, откуда, как известно, вышли все великие певцы. Я и сам был известным миннезингером. Но вот в той местности, где я жил, почти все кошки внезапно были сражены жестокой немочью. Рыба, которую мы ели, оказалась ядовитой, ибо река, где её ловили, была отравлена. Я утратил мой дивный голос. Все остальные… почти все они умерли…
Шуткозлобер изобразил глубочайшее потрясение. На самом деле он отлично знал, кто отравил реку. Но для виду он посочувствовал Маурицио и даже назвал его «трагическим тенором эпохи».
— Если ты доверишься мне, — вымолвил маг, — я постараюсь вернуть твой прекрасный голос.
С этого самого дня Маурицио именовал Шуткозлобера не иначе как «дражайший маэстро». О поручении Верховного Совета зверей он теперь почти не вспоминал.
Маленький кот чувствовал себя обитателем страны грёз. Он ел и спал, спал и ел и становился всё толще, всё ленивее.
И всё-таки никто не может беспробудно спать целыми днями. Даже кот. То и дело Маурицио поднимался на свои коротенькие ножки и бродил по дому, с трудом волоча брюшко. Шуткозлоберу приходилось постоянно быть начеку. Кот не должен был застать его за работой над каким-нибудь злокозненным магическим проектом.
И вот Шуткозлобер стоит перед пуховой постелькой и созерцает мирно сопящий меховой шарик.
— Это всё твоя вина! — прошипел он.
А беспечный котик тихо замурлыкал во сне.
Вскоре Шуткозлобер уже сидел в своей лаборатории за столом и что-то писал при свете лампы.
Он решил составить завещание.
По листу запрыгали нервные буквы.
Моя последняя воля:
находясь в трезвом уме и здравой памяти, я, Бельзебуб Шуткозлобер, тайный магосоветник, профессор, Doctor honoris causa, будуги в возрасте 187лет 1 месяца и 2 недель…
Он остановился и принялся жевать авторучку, заправленную вместо чернил синильной кислотой.
— Какой прекрасный возраст! — пробормотал он. — Я ещё так молод! Слишком молод для того, чтобы провалиться в ад!
Внезапно на стол вскочил маленький кот. Маг вздрогнул от неожиданности. Кот выгнулся и зевнул.
— Как спалось господину камерному певцу? — осведомился маг.
— Право, не знаю, — ответил Маурицио капризно. — Я так измучен! Всё время эта страшная усталость…
Кот принялся умываться, сидя прямо на завещании, но внезапно прервал своё занятие и воззрился на мага.
— Что случилось, дражайший маэстро? У вас угнетённый вид.
Шуткозлобер отмахнулся.
— Ничего не случилось.
Маурицио положил мордочку на ладонь мага и тихо замурлыкал.
— Я разгадал вашу печаль, маэстро. Сегодня, в последний вечер старого года, когда весь мир готов встретить праздник весёлым застольем, вы сидите здесь всеми забытый! О, как мне жаль вас!
— Я и весь остальной мир — разные вещи, — проворчал Шуткозлобер.
— Именно, — согласился кот. — Вы гений, вы величайший благодетель людей и животных. Все воистину великие всегда одиноки. Я слишком хорошо изведал это. Но неужто вам не хочется хоть ненадолго нарушить своё уединение, пойти прогуляться, развлечься?
— Типично кошачья идея, — раздражённо отозвался маг. — Терпеть не могу весёлые компании.
— Но маэстро, — с жаром продолжал Маурицио, — разве не сказано: разделить радость — значит, удвоить её?
Шуткозлобер хлопнул ладонью по столу.
— Наукой доказано, — резко ответил он, — что часть всегда меньше целого. Я ничего не намерен делить. Ни с кем! Прошу это запомнить.
— Хорошо, хорошо, — сдался кот.
Шуткозлобер нетерпеливо фыркнул.
— Ступай в свою комнату! Я размышляю. У меня полно забот.