Вместо ответа Лешка спросил:
— Юрка, а если дом загорится, люди успеют выскочить во двор?
— Если дом каменный, то успеют, а если деревянный, то, может, и нет.
Лешка видел однажды, как от молнии загорелся дом за яром. Родители были в поле. Лешка прибежал на пожар, когда уже весь дом был охвачен пламенем. Какая-то женщина кричала:
— Дети там, дети!..
К счастью, как потом выяснилось, детей в это время не было в хате. А если бы были, да спали…
— Я так думаю, что не успеют. Когда хата горит — это страшно, — ответил Лешка.
Больше ничего в этот день Лешка не сказал Юрке. Зато ночью он несколько раз просыпался от страшных снов: то видел бандитов, которые стреляют в его отца и выводят из хлева Маргариту, то всех родных в огне пылающего дома…
Весть о том, что в больнице лежит инспектор уголовного розыска, простреленный пулей бандитов, быстро разнеслась среди больных. Зашел разговор об этом и в палате, в которой лежал Лешка.
— Вот, могли и убить человека ни за что, — сказал пожилой крестьянин с перевязанной рукой.
— Ни за что? — равнодушно проворчал молодой парень, который лежал на кровати возле двери и курил, хотя не раз сестра напоминала ему: «Семка, в палате курить запрещается». — Пускай бы не лез.
И голос Семки, и взгляд его злых глаз не нравились и пугали Лешку.
— Кто-то должен защищать людей от бандитов, — продолжал рассуждать немного смущенный таким заявлением парня крестьянин.
— А кто тебе сказал, что они бандиты, — косо глянул на крестьянина Семка.
— А кто же они? — не замолкал крестьянин. — В кашей деревне увели у человека корову из хлева, да что придумали — обули в лапти, чтоб следов не было. А человек бедный, детей полная хата, как же ему жить без коровы?
— Каждый жить хочет, — буркнул, пуская вверх дым, Семка.
— Пусть себе живет, но не за счет чужих мозолей. Людские слезы не проходят даром. Вот и на них пришла кара. Мальчишки в лесу увидели рога да копыта от той коровы. Нашли и лапти, по ним отыскали и хозяина. Он оказался отцом одного бандита. А потом и сынка взяли…
— Если б твоего взяли, не так заговорил бы.
— Если б мой сын такое зло людям приносил, ей-богу, не пожалел бы и сына.
— Иди того недобитого проси, чтоб взял тебя в милицию. Им легавые нужны.
— Ты на старого человека не тыкай! — вдруг вскочил с кровати пожилой мужчина. Лешке он очень нравился. Особенно за рассказы про зарубежные страны. Мужчина этот был плотогоном, сплавлял лес по Двине до самого моря. — Бери свои костыли и топай курить в сад. Нечего коптить тут, а то схвачу за шиворот и вышвырну из палаты. Не погляжу, что у тебя нога сломана.
Семка посмотрел на плотогона и понял, что тот не шутит. Поднялся с кровати, взял костыли…
— Защитник бандитов нашелся. Сам небось удирал от милиции и сломал ногу.
Семка только сердито посмотрел на плотогона и, опираясь на костыли, поскакал на одной ноге по коридору.
А Лешка тихонько лежал и думал про тех деревенских мальчиков, которые нашли лапти в лесу и тем самым помогли людям поймать бандитов.
Разговоры про бандитов возникали в палате часто. Лешка услышал от старого крестьянина и плотогона много страшных историй. Даже в газете «Заря», которую утром сестра приносила в палату, писали про их бесчинства. Плотогон, прочитав сообщение уголовного розыска, злился:
— Я карал бы не только бандитов, но и тех, кто их укрывает.
— Люди и рады помочь властям, — рассуждал крестьянин, — но боятся. Отомстят же, гады.
— А вот атамана шайки Ниленка крестьяне связали и отвезли в Велиж. Не побоялись. Среди крестьян были и родственники бандита. Всем он не давал житья.
Семка молчал или, косясь на плотогона, выходил курить.
— Дедушка, — спросил Лешка крестьянина. — А те мальчики, которые нашли лапти, были пионерами?
— Какие лапти?
— Ну, в каких корову выводили воры из хлева…
— А… те… Пастушки… Хорошее дело сделали… Деньги у бандита забрали и человеку корову купили. Слава богу, тихо стало в деревне.
— А они пионеры? — повторил свой вопрос Лешка.
— Паперы? Были, возможно, какие-нибудь и бумаги. В газете даже об этом писали.
— Эх, дедуля, не о том вас спрашивают, — улыбнулся плотогон. — Носят ли те мальчики красные галстуки?
— Нет, не видел. Одеты, как все дети, а галстуки чтоб носили, врать не буду, не видел.
— Ну, они стоят того, чтоб носить галстук, — подмигнул плотогон Лешке и вышел из палаты.
— Пойду и я покурю, — сказал старик и вышел следом за плотогоном.
Лешка остался один. За открытым окном в саду перекликались птицы. Разговаривали больные. Лешка подумал, что сейчас Янка с младшим братом Алесем пасет в яру Маргариту. Может, как раз в том месте, где спрятан наган. Вот если б найти его. Лешка спрятал бы оружие на чердаке: пускай бы после этого какой-нибудь бандит сунулся. Можно даже и не брать себе наган: немного поиграть с ним, а потом закопать в землю, чтоб никто никогда не нашел. А как вырастет, откопает и будет воевать с бандитами, как Юркин отец…
К кровати тихо подошел Юрка. Лешка не сразу заметил его.
— Папе сегодня хуже… — услышал Лешка голос друга.
И улетели за окно все мысли. Рядом сидел друг, отца которого прострелили из нагана бандиты. Из того, может быть, нагана, который спрятали тогда у яра Тимка с кем-то. Не иначе как из того. Ночью Тимка вместе с тем, неизвестным, придут, возьмут наган и пойдут сверлить чей-нибудь хлев, чтоб через стену вывести корову, а если им кто помешает — опять будут стрелять.
Лешка наклоняется к другу:
— Юра, я тебе открою сейчас большую тайну. Юрку не интересует сейчас никакая тайна. Его волнует одно: перенесет ли, как сказали врачи, отец кризис.
— Я так люблю отца! Я так хочу, чтоб он жил! Он такой хороший и смелый.
Лешка молчит. Он не знает, чем утешить Юрку. Его тайна сегодня не имеет никакого смысла. Зачем Юрке тот наган, если жизнь отца на волоске.
— Мама всю ночь пробыла в больнице. И сейчас там. Я приносил ей поесть… Она не уйдет, пока не пройдет кризис.