— Что ты здесь делаешь? Вы это с Келли спланировали? — взвизгиваю я.
Кивнув, он поднимает руку и чешет свою заросшую челюсть. Он выглядит так чертовски хорошо, что не могу поверить, что он здесь, в моей комнате. В моей постели. В то время, когда он должен быть со своими родителями.
— Сюрприз. А теперь иди сюда, ангел. И поприветствуй меня должным образом.
Я закрываю и запираю дверь, прежде чем отправить Келли короткое сообщение.
«Подлая сучка.»
Ответ приходит, когда я забираюсь в кровать и оказываюсь в объятиях своего парня.
«А то ты не знаешь:)»
ГЛАВА 25
Тристан
— Я хочу кое-что спросить, — мы лежим в моей постели в ночь на День благодарения, обнажённые, переплетённые друг с другом. Я снова и снова провожу пальцами по волосам Александрии, отчего она практически мурлычет, словно кошка, ей это безумно нравится. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ей было хорошо, я обязан.
Значит ли это, что я подкаблучник? Не знаю. Меня это и не волнует.
Я поменял свои планы на День благодарения, отменив встречу с родителями, хотя им было всё равно. Если честно, мне кажется, мама даже почувствовала облегчение. Это означало, что ей не нужно было готовить ужин из индейки со всеми прочими атрибутами. То, для чего она большую часть времени нанимает кого-то другого.
Я бы предпочёл провести неделю наедине с Александрией. Я бы чертовски сильно скучал по ней, пока меня не было. Значит ли и это, что я подкаблучник?
Может быть. Пофиг.
— Что? — сонно спрашивает она. Мы провели вторую половину дня в доме родителей Стивена. Да, даже меня пригласили, как только все узнали, что на этой неделе я здесь. Стивен — порядочный парень — не колеблясь пригласил меня прийти, и я, хоть и неохотно, но могу оценить этот жест. Мы хорошо провели сегодня время. Его родители были милыми, как и его младший брат Джейсон, который просто миниатюрная копия Стивена, только страшно умный. Видимо, он обречён поступить в Гарвард или Массачусетский технологический институт.
Келли и Стивен весь день вели себя как влюблённые подростки, притворяясь, что на самом деле они не вместе, но хватали друг друга за задницу всякий раз, когда думали, что никто не видит.
К несчастью для меня, я видел. Много раз. Я частенько замечал, как они хватали друг друга, когда совершенно этого не хотел. А когда вышел покурить, застукал Стивена, целующим Келли на заднем дворе, и они виновато отскочили друг от друга.
Как будто я собирался их судить. Я просто закурил, не сказав ни слова.
Да, чёрт возьми, я всё ещё курю, но только когда нервничаю, клянусь Богом. И провести день Благодарения с семьёй, которую никогда раньше не встречал, было достаточно, чтобы я занервничал. На самом деле многого и не нужно.
— В моём братстве через пару недель будет какой-то официальный приём, — морщусь, уставившись в потолок. Я никогда не был ни на одном из мероприятий для пар, которые устраивало моё братство. Я не настолько глуп, чтобы вести девушку на что-то подобное. Они сразу же начали бы предполагать, что я хочу добиться с ними чего-то большего, а это последнее, что мне было нужно.
Хотя Александрию хочу взять с собой, не то, чтобы я действительно хотел идти на эту дурацкую вечеринку с ужином, танцами и прочей ерундой. Но думаю, было бы хорошо, если она будет рядом в этот вечер. Своего рода публичное заявление о том, что она моя, хотя никто не поверит, что у меня на самом деле есть девушка. Если это вообще так.
Девушка.
Мне трудно осознать это слово.
Она сдвигается, её колено практически упирается в моё «хозяйство», и смотрит на меня в замешательстве.
— Ты состоишь в братстве? Я даже не догадывалась об этом.
Киваю.
— Я больше не тусуюсь в их доме. Я не был там уже почти год, хотя иногда заглядываю. Посещаю вечеринки, когда могу. Но обычно я слишком занят, управляя казино, или хожу на занятия, или… теперь провожу время с тобой.
— Ну так что? — она выгибает изящную бровь. — Ты просишь меня пойти с тобой?
— Да, — убираю пальцы с её волос и прикасаюсь к её щеке. — Пойдёшь? Со мной?
— Да, — она улыбается, и я наклоняюсь, целуя её всё ещё изогнутые губы. — С удовольствием. Хотя отчётливо помню, как ты говорил мне, что ни о чём не просишь. А просто берёшь.
Эх, мои слова обернулись против меня же. Каждому парню нравится подобное дерьмо.
— Отлично. Ты идёшь со мной на эту дурацкую вечеринку. Конец истории.
Александрия смеётся, прижимаясь губами к моей груди и целуя. Её губы влажные и горячие, и мой член дёргается. Она продолжает в том же духе, и мне снова хочется наброситься на неё.
Кого, чёрт возьми, я обманываю? Мне не нужен повод, чтобы снова наброситься на неё.
— Тебе необязательно надевать бальное платье или что-то в этом роде, — объясняю я. — Это просто предлог для девушек, чтобы нарядиться и выглядеть сексуально, и для всех нажраться до усрачки.
— А им нужен предлог для всего этого? — интересуется она, невинно моргая.
Усмехнувшись, снова целую её. Эти идеальные розовые губы всё ещё играют главную роль в моих ежедневных фантазиях. Что делает жизнь ещё лучше, так это то, что теперь эти губы также стали частью моей реальности. О, какие губки у моей девушки. Она может смеяться, говорить, улыбаться, целовать и сосать мой член, как никто другой.
Грубо, но честно. Словно Александрия была создана для меня. Стоит мне начать думать об этом слишком усердно, тут же начинаю сходить с ума.
Поэтому предпочитаю вообще не думать.
— Когда именно это будет? — уточняет она.
Называю ей дату, и она хватает свой телефон с прикроватной тумбочки, быстро вводя событие в свой календарь.
— Нужно будет обязательно попросить выходной в субботу.
— Вечеринка начнётся не раньше семи часов, — указываю я, зная, что она всегда заканчивает работу самое позднее в шесть, иногда раньше.
— Да, но мне нужно время, чтобы сделать причёску и, возможно, маникюр или что-то в этом роде, — объясняет она, кладя телефон обратно на тумбочку. — А ещё мне придётся выбрать наряд. И туфли.
— Ты действительно собираешься принарядиться только для меня? — поддразниваю я.
— Нет, для твоих товарищей по братству. Чтобы они увидели, насколько горяча твоя половина, — дерзко улыбается Александрия.
Я хмурюсь. Может, мне не хочется, чтобы они знали, какая она чертовски горячая. Тогда они всю ночь просто будут пускать на неё слюни. И мне, возможно, придётся надрать кому-нибудь задницу, потому что я не допущу, чтобы такое дерьмо происходило.
Господи, с каких это пор я превратился в ворчащего пещерного человека?
— Предупреждаю тебя заранее, — бурчу я, убирая её волосы с лица и заправляя непослушные пряди за ухо. — Они все придурки.