И Поля права, я осуждала неверных женщин. Но какое право имела? Как я поступила бы, если Давид был в той моей жизни, под боком у мужа меня добивался.
Я взрослеть начала, когда решила подарить всю любовь и то хорошее в душе, дать жизнь маленькому чуду.
Но появился это наглый парень и вытеснил собою мысли о ребенке. Стало еще страшнее, потому что эта ночь показала, что мои жалкие оправдания о благих намерениях были ерундой. Я просто хотела, чтобы парень меня оживил, как мужчина только умеет. Но не учла, что эти чудовищные эмоции привязывают и попробовав раз, не смогу уже остановиться. Ну вот почему я решила, что легко отдам другому свое тело без чувств и души. Я не смогла. И теперь всем сердцем тянулась к мальчишке.
Давид резкий, злой взгляд на меня бросил, сканирует всю, сначала поверхностно смотрит, будто в мыслях своих еще, в своем урагане эмоций. Потом подмечает волосы и наспех одетое платье, рюкзак за спиной и взгляд наливается бешенством. Давид с каждым днём раскрывается с этой ненормальной стороны, особенно пугает сумасшедший взгляд, когда я сталкивалась с Алексеем. Как сейчас, например.
— Куда собралась????Опять накрутила себя? Что в этот раз не так?
Парень быстро взял под контроль мою жизнь и мысли, такими километровыми шагами я правда замужем окажусь и пикнуть не успею. После одной ночи командует. Меня злит, что любой мужик рядом со мной пренебрегает моим мнением. Ну и что, может временами я и кажусь неуверенной в себе, так эти года унижений над своей душой и характером просто так не стереть из памяти.
— Я не собираюсь замуж.
— Даша мы все обсудили уже.
— Не знаю, что ты там обсуждал, я только с тобой трахаться согласилась. Один раз. Чтоб забеременеть.
Проглотила сухой ком в горле. С ним только так надо, прямо в лицо на его языке говорить.
— Ого. Ты умеешь грязно выражаться. А что же ты молчала или блеяла овцой, когда я дебил по кино да паркам тебя таскал. Сразу бы в койку кинулись и все дела.
Я только красными пятнами стыда покрываюсь. Парень прав, у него есть полное право злится и ненавидеть меня, главное чтоб больше не трогал и не смотрел так, словно я самая красивая женщина в мире. Сглатываю. Сейчас голубые глаза выражают чистую злобу и неприязнь. Даже на шаг назад от меня отступил.
Я внешне стараюсь выглядеть спокойно и только холодными пальцами ремешок рюкзака терзаю. Давид подавляет ростом и широкими плечами, я стараюсь не обращать внимание на его стройное тело, на эту грудь в синей майке и замечать, как серые шорты чётко обрисовывают мускулистые ноги. Он не мальчик, не мальчик совсем, — грохочет мысль в голове.
— А тебе зачем ребенок? В детстве с куклами не наигралась?
Понимаю, скажет нечно неприятное, что больно меня ранит, но все равно не готова именно к этим выпадам по самому больному. А парень все понял, так уверенно пошёл в наступление.
— Ты думаешь можешь дать любовь? А ты умеешь любить? Кого ты, кроме себя любила.
Слезы покатились по щекам, не стираю пальцами, не скрываю и не стыжусь. Пусть смотрит. Я умею чувствовать и мне больно.
— Любовь к мужчине и к ребенку это разные вещи. Безразличие к мужу ничего это не доказывает.
Давида мои слезы не трогают.
— Это кто сказал? У тебя ни того ни другого не было!
— Не цепляйся к словам.
— Главное это ребенок от любимого человека. Когда малыш рожден по любви, когда счастье безгранично и чувства переполняют. Тогда и появляется некто третий, впитывающий лишнию энергию и сильнее скрепляя, это самое чудо и есть. И я хотел. я знал, что мечтаешь ты о другом.
Давид замолкает.
Обводит меня еще раз таким холодным отстраненным взглядом и добивает прямо в самое глупое сердце.
— Думал готова на что-то серьёзное, что ты одна обжигалась? Тебя растаптывали болью и бросали в безумии предательства? Дашуля даже в полной мере не знает, что такое любить и быть любимой. Но затушила все сразу, как только попке горячо стало. А я жарюсь в этом огне, своих же желаниях и планах повяз, пропуская через себя очередную тупую сучку. Можешь валить куда хочешь, никто больше бежать следом не будет.