— Не обижайся. Пошутить уж нельзя? На то я и леший, чтобы дурачиться, молоть чушь, нести чепуху, голову морочить да глаза отводить. А тебе, я вижу, не до шуток. Испугался?
— Еще бы! Я думал, меня Плампач сцапал.
Леший Цвоттель просто зашелся от смеха. Хвост его мелко подрагивал, а лапки весело дергались. Он хохотал до слез.
— Плампач! Ох, уморил, Плампач! Плам-ха-ха-ха-пач! Плам-ха-ха-ха-пач! Ты где находишься?
— В Дальнем лесу.
— Ну вот. А ты говоришь — Плампач.
— Так он как раз в этом лесу и живет.
— Ну, сморозил! Ну, насмешил! Да сроду здесь Плампача не бывало! Уж мне-то поверь, я знаю. Клянусь своим хвостом!
Леший Цвоттель просто качался от хохота. Он закатывал глаза и всхлипывал. Можно было подумать, что Хёрбе рассмешил его на всю жизнь.
— Плампач! Ужасный Плампач здесь! А-ха-ха-ха! Да он бы давно меня проглотил и кончика хвоста не оставил. Ох, уморил! А говоришь, шутить не любишь. Плампач здесь? Нет его, нет и никогда не было!
— Правда?
— Чистая правда! Не будь я Цвоттелем!
— Значит, я зря боялся!
— Не зря. Лучше девять раз отбояться, чем один раз быть съеденным. Но есть-то тебя здесь некому. Ха-ха!
Хёрбе тоже стали смешны все его страхи, и он весело расхохотался. Они похохотали вместе с Цвоттелем в свое удовольствие. У Хёрбе отлегло от сердца, и тогда он заметил, что промок до нитки.
— Давай посушимся на солнышке, — сказал Цвоттель. — Пока оно есть. В нашем лесу это нечасто случается.
Цвоттель разлегся на солнышке подсушить свою шерсть. Хёрбе пришлось снимать мокрые штаны и куртку. Он растянулся рядом с лешим и с завистью подумал: «Хорошо быть всегда в собственной шкуре! Не надо заботиться об одежде».
Они полежали молча, а потом Цвоттель лениво спросил:
— Слушай, Хёрбе, я тебя что-то в нашем лесу не видал. Ты откуда явился?
— Я-то? С того берега Вороньего пруда. Из Ближнего леса.
— Что-о-о? — Цвоттель даже подскочил. — Откуда? Врешь.
— Зачем мне врать? — обиделся Хёрбе. — Что тут особенного?
Леший вытаращил глаза:
— Особенного? Ничего особенного? Да в том лесу как раз и живет Плампач!
— Ты спятил, Цвоттель! Кто тебе сказал такую глупость?
— Никто не сказал. Да что мы тут, все дураки? Знаем.
— Откуда это вы все тут всё знаете?
— Знаем, и все!
— Да нам, гномам, лучше знать. Это же наш лес! Мы там живем! Цвоттель наморщил лоб и поскреб лохматый затылок.
— Странно. Ты уверен, что у вас Плампача нет?
— Слово гнома!
Цвоттель задумался снова, почесал в затылке, пожевал кончик хвоста.
— Забавно. Плампача нет в Ближнем лесу. Не живет он и в Дальнем лесу. Ответь тогда, гном, где он живет?
— Не знаю. Может быть, где-то в другом месте?
Цвоттель вскочил и стал ходить вокруг большого замшелого камня. Он сделал несколько кругов, прежде чем остановился и сказал:
— А вдруг вообще никакого Плампача нет? Ни здесь, ни там. Нигде!
— Кто его знает, — ответил Хёрбе. — В мире часто случается, что боятся как раз того, чего нет.
— И то верно, — согласился Цвоттель, — но нам-то бояться нечего. Если Плампача нет ни здесь, ни там, то нас никто не съест. А это главное. Не будь я леший Цвоттель!
Надо вам сказать, что шляпа гнома, если она сделана добротно, сидит на голове как приклеенная. Пусть даже хозяина ее затянет в водоворот и несколько раз перевернет под водой. Шляпа и не шелохнется, словно она часть головы. И, конечно же, все, что под ней спрятано, останется сухим. Нижняя шляпа Хёрбе сидела так плотно, будто он в ней родился. И на клетчатый узелок с хлебом не попало ни капли воды.
Хёрбе вынул узелок из-под шляпы, развернул его и разломил хлеб пополам.
— Почему бы нам не подкрепиться? — сказал он и протянул лешему кусочек.
Цвоттель опасливо взял хлеб, понюхал его и недоверчиво повертел в руках.
— А это едят? — с сомнением спросил он.
— Ты попробуй.
Цвоттель отщипнул крохотный кусочек и положил его на язык. Пожевал. Почмокал.
— Вкусно. А это что?
— Хлеб.
— А где ты его откопал? У вас, что ли, растет?
— Мы его сами печем. Из муки. Муку же мелем из семян лесных трав.