Мия
Папа выписался из больницы две недели назад, и я взялась за него ухаживать. Это приличное развлечение и, черт возьми, намного лучше, чем плакать в подвале. Я уже использовала выпивку и покупки для эмоциональной поддержки, чтобы справиться с этим, но у меня заканчиваются деньги, поэтому мне нужно отвлечься получше.
У него дела идут лучше, чем я ожидала, он может ходить по дому и есть небольшие порции без посторонней помощи, что меня раздражает, потому что мне отчаянно нужно что-то более трудоемкое. Так что теперь я надоедлива, постоянно нахожусь рядом с ним, выпрашиваю у него задания и пытаюсь делать абсолютно все, что отвлечет меня от мысли о том, что я скучаю по Гаррету.
Прошло целых две недели с тех пор, как я разговаривала с ним, и я все еще в ярости, но беспокойство тоже нарастает. В ту ночь мне было слишком больно, чтобы злиться, и я сумела удержаться от того, чтобы позвонить ему просто для того, чтобы накричать и сказать, как я на него зла. Но также и для того, чтобы проведать его.
Мероприятие для вуайеристов состоится в эти выходные, и я приложила к нему достаточно усилий, чтобы чувствовать себя вовлеченной. Я должна быть там, но пока не могу рисковать, находясь рядом с Гарретом. Мне нужно больше времени, чтобы подумать.
Когда я захожу проведать своего отца, его нет в постели, как следовало бы. Вместо этого он находится на заднем дворике, наслаждаясь солнечными лучами.
— Предполагалось, что ты спишь, — бормочу я, присоединяясь к нему в кресле напротив.
— Я устал спать. — Затем он бросает взгляд в мою сторону с суровым выражением лица. — Кроме того, ты из тех, кто умеет говорить. Ты выглядишь так, будто тебе самому не помешало бы немного поспать.”
— Ой.
— Почему ты сидишь здесь и заботишься обо мне? Мы почти не видели тебя все лето, а теперь ты никуда не уезжаешь.
— Тебе только что сделали операцию, и ты напугал меня. Неужели все настолько плохо, что я хочу убедиться, что с тобой все в порядке, и провести с тобой немного времени?
— Я в порядке, — говорит он, закатывая глаза. — Перестань торчать здесь. Сходи на пляж или погуляй с Гарретом.
Его имя мгновенно заставляет меня замолчать.
— О, вы двое поссорились, не так ли? — Спрашивает он, очевидно, замечая, как портится мое настроение при упоминании его имени.
— Да, — отвечаю я.
— Что он натворил на этот раз?
Я не смотрю на отца, покусывая нижнюю губу. Я не могу даже коснуться поверхности этого разговора без того, чтобы он не стал очень неловким и неуместным. Поэтому я молчу.
— Лора рассказала мне, что произошло, когда я был на операции.
Я вскидываю голову, когда смотрю на него. — Что произошло?
— Она сказала, что ты позвонила ему, что само по себе является сюрпризом. Но потом она сказала, что вы двое почти не отлипали друг от друга, пока ждали.
Мне приходится заставить себя проглотить неприятный комок, подступающий к горлу.
— Мы просто испугались.
— Да… — отвечает он не слишком убежденно.
— Позже в тот же вечер он вернулся в больницу и все рассказал своей матери. Он сказал ей, что это серьезно. Что он нервничал из-за того, как все отреагируют, но что он любит тебя.
Что? Он так сказал?
— Папа… — у меня на кончике языка вертится желание отрицать это или извиниться, но я точно не знаю почему.
Он поднимает руку, чтобы остановить меня. — Мне не нужны подробности, но я также не хочу, чтобы ты лгала об этом.
— Ты с ума сошел?
— Немного… Но тебе двадцать три. И я не растил девочку, которая не могла бы постоять за себя. Я знаю, если он когда-нибудь причинит тебе боль, ты устроишь ему ад.
У меня болит грудь при напоминании о том, что он на самом деле причинил мне боль. Самоисполняющееся пророчество, поскольку Гаррет действительно, в некотором смысле, пытался предупредить меня.
— Я не знаю, что сказать…
— Скажи мне, почему ты здесь, а не с ним, — говорит он, нахмурив брови.
— Потому что он уже все испортил — извини, — заикаюсь я, прикрывая рот после того, как выговариваю все своему отцу. Он просто смеется, но тут же морщится от боли.
— Хм… — отвечает он, и я жду, когда он продолжит. — Это что-то, за что ты можешь его простить? Что-то, что ты можешь решить?
— Я не знаю. Он унизил меня.
Мой папа снова смеется, но обрывает смех, когда понимает, что не может даже посмеяться, не заплатив за это.
— Ты прекратишь это? — Говорю я, вскакивая, чтобы позаботиться о нем. — Если ты порвешь хоть один шов, Лора убьет тебя.
— Ну, давай же. Это забавно.
— Что такого смешного в том, что Гаррет унизил меня?
— Это Гаррет, — говорит он, как будто в этом вообще не должно быть ничего удивительного. — Вы двое придираетесь друг к другу уже пятнадцать лет. Теперь ты хочешь наладить с ним отношения и думаешь, что все будет по-другому. Милая, люди не меняются только потому, что изменились ваши отношения.
— Ну, он солгал мне, и это гораздо больше, чем розыгрыш или шуточка.
— Мне жаль, — говорит он, его стоический взгляд устремлен на меня. — Не прощай его, пока он этого не заслужит.
— Но… — Отвечаю я, потому что чувствую, что он хочет продолжить.
— Но… я надеюсь, он это заслужит. Вы все еще семья, и в последнее время вы были счастливы. Я твой отец, так что, как бы мне ни было неприятно думать о том, что у тебя есть парень, мне действительно нравится видеть тебя счастливой.
Мое горло начинает жечь от эмоций. Что такого есть в разговоре по душам с твоим отцом, что тебе хочется немедленно расплакаться?
— Я знаю, что Лора тоже хочет видеть его счастливым.
От одного упоминания о том, что Гаррет счастлив, у меня сводит челюсть, и я поднимаю взгляд на своего отца. Но он не продолжает, и мне остается волноваться еще больше.
—
Я убираюсь на кухне с Лорой, когда звонит мой телефон; я не узнаю номер, но он местный, и по какой-то причине я чувствую себя обязанной нажать на зеленую кнопку.
— Алло?
— Я слышала о тебе… — отвечает приятный голос.
— Иден?
— Ты помнишь меня, — говорит она со смехом. — Я не знала, согласишься ли ты. Шарли дал мне твой номер. Надеюсь, ты не против, что я звоню.
Я чуть не забыла, что дала Шарлотте свой номер телефона в разгар планирования мероприятия.
— Конечно, нет, — говорю я, бросая взгляд на Лору, когда выскальзываю из кухни, чтобы поговорить наедине. — Но что именно ты слышала?
— Я слышала, ты поразил зал вуайеристов небольшим своим выступлением.
— Ой. Это. — Я внутренне стону. — Ты слышала об этом, да?
— Дорогая, все об этом слышали.
— Ну, это немного смущает, — говорю я, спускаясь в подвал.
— Смущает? Судя по тому, что я слышала, это было чертовски горячо. Я всегда хотела снять комнату одна, но у меня никогда не хватало смелости сделать это. Ты потрясающая.
Я смеюсь.
— Что в этом удивительного?
— Потому что тебе на это наплевать. Ты горячая штучка, и ты это знаешь, и ты владеешь этим, и заставляешь людей смотреть на тебя. Хотела бы я быть на твоем месте.
На этот раз я смеюсь немного громче. — Пожалуйста.
— Я серьезно! Такая уверенность так возбуждает. Ты должна выступить в эти выходные.
В эти выходные… мероприятие.
— Я не могу этого сделать.
— Почему нет?
— Потому что я сейчас не разговариваю с Гарретом.
— Ну, он даже не появлялся в клуб всю неделю, так что тебе, вероятно, все равно не стоит о нем беспокоиться. К тому же, нет лучшего способа показать, что он тебе не нужен, чем появиться и снести крышу этому месту.
Но он действительно нужен мне. И меня действительно волнует, что он не появился на работе. Но я этого не говорю. Я все еще злюсь на него, но беспокойство тоже присутствует.
— Я не знаю…
— Что ж, подумай об этом. Я бы с удовольствием помогла тебе спланировать твой сет. Мы могли бы посадить тебя на вращающуюся платформу. Я думаю, что все белое на черной кровати… может быть, даже куплю тебе какие-нибудь игрушки, чтобы поиграть. Толпа бы это проглотила.
Идея заманчивая, и если бы не Гаррет, я бы без колебаний сказал “да”.
— Я подумаю над этим, хорошо?
— Это значит “да”.
Смех вырывается из меня пузырями. — Нет, это не так. Это значит, что я подумаю об этом.
— Увидимся вечером в десять, чтобы мы могли обсудить об всем этом.
— Иден!
— Шарлотта сидит рядом со мной. Она сказала, что это звучит заманчиво.
— Перестань, — отвечаю я со смехом.
— Ладно, скоро увидимся! — Говорят они оба в унисон, прежде чем связь обрывается.
Я пытаюсь стереть улыбку со своего лица, когда включаю душ. Я думаю, Иден не оставила мне особого выбора, но я думаю, что на самом деле, дело не только в этом. Есть шанс, что он тоже там будет. Шанс, что я увижу его и узнаю, что с ним все в порядке. Даже если я злюсь на него. Даже если я определенно не собираюсь его прощать.