ГЛАВА 20
Видеть Алессандру и не иметь возможности ее обнять было особой пыткой. Прошло два дня, тринадцать часов и тридцать три минуты с момента нашего совместного ужина, и с тех пор я провел каждую минуту бодрствования, переигрывая его. Она была совсем рядом, но я боялся, что, если не сохраню ее в своем сознании достаточно глубоко, она ускользнет, как песчинки сквозь пальцы.
К счастью, Бузиос был маленький, и мы повсюду сталкивались друг с другом.
На пляже. На набережной. В супермаркете, покупая фрукты и овощи. К сожалению, наше взаимодействие в этих местах было в лучшем случае ограниченным.
Алессандра все еще опасалась меня. Ее ответом на мою просьбу в понедельник вечером было просто: — Мне нужно идти, — и она смотрела на меня так, словно я был коброй, ожидающей нападения каждый раз, когда она меня видела. Это заставляло меня чувствовать себя дерьмово, потому что я знал, что она имеет полное право не верить мне, но в то же время мне нравилось наблюдать за ней в те мгновения, прежде чем она понимала, что я рядом. Вспышка ее улыбки, сияние ее глаз, нечто неприкосновенное, неуловимое, что напоминало девушку, которая взяла меня под свое крыло в Тайере и не отпускала, пока я не научился летать самостоятельно.
— Вот твой кофе. Черный, без сахара и сливок. Именно так, как тебе нравится, по какой бы то ни было причине. — Алессандра была первым человеком, которого я увидел, выйдя из класса профессора Рут. Она протянула мне картонный стаканчик, на ее лице была смесь предвкушения и трепета. — Итак, как все прошло?
— Отлично, — я сделал глоток, наслаждаясь горечью, от которой она всегда морщила нос. — Профессор Рут не посадил нас до тех пор, пока мы не смогли прочитать наизусть все произведения Шекспира, что я считаю победой.
— Ха-ха. Очень смешно, — она пригвоздила меня забавным взглядом, хотя ее рот дернулся. — Я говорю о твоем выпускном экзамене, умник. Ты… ты прошел?
Алессандра выглядела такой нервной, что я отказался от своего первоначального плана затянуть это и поиздеваться над ней еще немного.
— Семьдесят восемь, — я не мог скрыть улыбку. — Я прошел.
Это была не лучшая оценка в классе, но, черт возьми, она была намного лучше, чем та, которую я получил в последний раз, когда сдавал экзамен по английскому языку. Благодаря Алессандре я неплохо справился на промежуточных тестах, а на финальном экзамене мне нужно было набрать как минимум семьдесят пять баллов, чтобы сдать экзамен.
— Ты сдал? Боже мой, ты сдал! — Алессандра вскрикнула и обняла меня, чуть не сбив с ног. Я поспешно выбросил кофе в ближайший мусорный бак, прежде чем пролить его на нас обоих. — Ты сделал это! Я ни на секунду не сомневалась в тебе.
— Вот почему ты выглядела так, будто тебя вот-вот стошнит, когда ты спросила, как у меня дела, верно?
— Ну, моя репутация как наставника была на кону. Знаешь, я не могла испортить свой стопроцентный успех. — Она отстранилась, ее глаза сверкали гордостью. Мой желудок сжался. Алессандра была единственным человеком, которого когда-либо заботили мои достижения. Черт, она, вероятно, заботилась больше, чем я сам, и я понятия не имел, как справиться с такими вещами. — А если серьезно, я знала, что ты сможешь это сделать. Ты один из самых умных людей, которых я знаю, Доминик. Просто показываешь это по-другому.
Жар обжег мои щеки и шею.
— Спасибо, — я прочистил горло и освободился от нее. Было тревожно хорошо держать Алессандру в своих объятиях, и я боялся, что если не вырвусь на свободу сейчас, то уже никогда не отпущу ее. — Я рад, что ты не отказалась от меня, даже когда я был засранцем, потому что без тебя я бы не справился.
Это прозвучало легче, чем ожидалось. Мне всегда было трудно сказать «спасибо», но, возможно, это произошло потому, что до сих пор никто по-настоящему этого не заслужил.
Лицо Алессандры смягчилось.
— Это сделал ты, а не я. Я просто вела тебя по пути.
— Верно, — я провел рукой по затылку, чувствуя, как усиливается жар. — Ну, думаю, это все. Еще раз спасибо за все. Может быть, увидимся на выпускном.
У нас не было причин видеться снова. Мои занятия в следующем семестре были полностью посвящены финансам и экономике, которые я мог сдать с закрытыми глазами, и, несмотря на наши многочисленные ночные занятия, я не был настолько наивен, чтобы думать, что мы друзья.
Алессандра моргнула, видимо, застигнутая врасплох моим резким прощанием.
— Ой. Я имею в виду, не за что, — она заправила прядь волос за ухо и оглядела поток проходящих мимо нас студентов. — Эм, думаю, тогда увидимся на выпускном.
Если бы не знал ее лучше, я бы подумал, что она разочарована.
— Верно. Увидимся.
Я звучал как заевшая пластинка. Почему я не мог придумать больше слов?
Она колебалась, словно ждала, что я скажу что-нибудь еще. Когда я этого не сделал, она неловко помахала мне рукой и повернулась, чтобы уйти.
Мое сердце билось о грудную клетку. Она была в конце коридора.
Вскоре Алессандра потеряется в толпе, и кто знает, увидимся ли мы снова? Конечно, кампус Тайера был небольшим, и у меня был ее номер, но инстинкт подсказывал, что я позволю чему-то особенному ускользнуть от меня, если не остановлю ее прямо сейчас.
Она почти скрылась из виду.
Паника подтолкнула меня к действию. Я бросился бежать и догнал ее, когда она завернула за угол.
— Подожди! Алессандра.
Она остановилась, ее брови нахмурились от замешательства, глядя на мое покрасневшее лицо.
— В чем дело?
— Ничего. Я имею в виду… — просто скажи это. — Когда ты собираешься домой на каникулы?
Официально занятия не заканчивались только на следующей недели, но многие студенты уезжали домой раньше, если у них не было обязательных очных экзаменов.
Ее замешательство заметно возросло.
— Во вторник. А что?
— Мне было интересно… то есть… — Черт. Я говорил как неопытный школьник, впервые приглашающий свою когто-то на свидание. Что со мной не так? — Хочешь поужинать в субботу? Только мы вдвоем.
Замешательство Алессандры растаяло, сменившись знакомой дразнящей улыбкой, которая заставила мое сердцебиение забиться сильнее.
— Доминик Дэвенпорт, ты приглашаешь меня на свидание?
Черт, если бы я собирался это сделать, я бы с таким же успехом пошел ва-банк. Никаких «если» и «но».
— Да.
Ее улыбка стала шире.
— В таком случае, я бы с удовольствием поужинала с тобой.
Воспоминание о нашем первом официальном начале отношений отвлекло меня настолько, что я почти прошел мимо дайвинг-центра. Я отступил назад, пытаясь избавиться от боли в животе.
Хотя я был в Бузиосе ради Алессандры, мне действительно нужен был отпуск. Я не мог все время хандрить в городе; это было слишком жалко даже для моих нынешних обстоятельств. Я проводил онлайн встречи и работал рано утром, но я доверял своей команде поддерживать все в рабочем состоянии, пока меня не было.
Конечно, я дал им выходной на День благодарения, но должен был подготовить их к моему длительному отсутствию на следующий день. Это была единственная причина, по которой я не улетел в Бразилию в то же утро, что и Алессандра.
Проблема была в том, что я никогда раньше не ездил в отпуск в одиночку. Теперь, когда я был здесь, я не знал, что делать, поэтому забронировал все мероприятия, которые выглядели интересными. Сегодня дайвинг, завтра прогулка на лодке.
И если я вдруг случайно записался на тот же курс подводного плавания, что и Алессандра, после того, как Марсело оступился и рассказал мне об этом во время вчерашней встречи в нашем продуктовом магазине… ну, это был маленький городок. Возможности были ограничены.
Я зарегистрировался у стойки администратора и присоединился к небольшой группе начинающих дайверов на заднем дворе. Мой взгляд скользнул по седовласому мужчине, паре хихикающих студенток и паре, яростно перешептывающейся друг с другом вполголоса. И тут мой взгляд упал на длинный каштановый хвост в самом дальнем краю группы… и остался там.
Когда Алессандра в последний раз собирала волосы в хвост? Я не мог вспомнить. Это была такая маленькая деталь, но она была еще одним признаком того, насколько сильно мы отдалились друг от друга за эти годы. Раньше мы вместе играли в теннис; именно она познакомила меня с этим видом спорта, и каждый раз она делала один и тот же хвост и надевала белый наряд.
Она что-то проверяла на своем телефоне, но, должно быть, почувствовала жар моего взгляда, потому что подняла глаза и замерла. Она не произнесла ни слова, но в этом и не было необходимости; выражение ее лица говорило само за себя.
— Мир тесен, — я остановился напротив нее. — Доброе утро, Алессандра.
— Доброе утро, — она не ответила на мою улыбку. — Какое совпадение, что мы записались на занятия дайвинг в одно и то же время.
— Как я уже сказал, мир тесен, — протянул я, игнорируя ее резкий тон.
Мой взгляд скользнул по изгибу ее плеча, вверх по шее к лицу.
— Ты выглядишь прекрасно.
Ее волосы посветлели и приобрели золотисто-каштановый оттенок, а от солнца на пляже появился загар. Крошечное созвездие веснушек рассыпалось по ее носу и щекам, такие слабые, что они были бы незаметны, если бы я не был так хорошо знаком с ее чертами, что даже малейшее изменение бросалось в глаза. Но самое главное, скованность, которая окутывала ее в Нью-Йорке, растаяла, открыв непринужденную легкость, которая делала больше, чем мог бы любой макияж или вычурный наряд.
Алессандра всегда была ошеломляющей, но здесь она сияла так, что у меня защемило в груди — отчасти потому, что она была так красива, что я не мог поверить, что она настоящая, а отчасти потому, что ей потребовалось покинуть город, оставить меня, чтобы снова обрести счастье. Это было самое болезненное из всего.
Чувство сожаления образовало зазубренный камень в моем животе, и эмоции промелькнули на лице Алессандры, прежде чем она отвела взгляд.
Только тогда я понял, что остальная часть группы замолчала.
Седой мужчина разговаривал по телефону, но студентки и пара наблюдали за нами с жадным интересом.
— Bom dia! (прим. Доброе утро!) — Наш инструктор по дайвингу прервал неловкое напряжение и подошел к нам с зубастой ухмылкой. Он выглядел как один из тех двадцатилетних, которые проводят дни под кайфом или занимаются серфингом, что меня уже раздражало. Затем его взгляд на секунду задержался на Алессандре, и раздражение переросло во внезапное яростное собственничество. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не дать ему по морде.
— Я Игнасио, ваш сегодняшний инструктор по дайвингу. Это наш курс для начинающих, так что будет легко и приятно, — сначала он говорил по-португальски, а затем перевел на английский. Он стоял чертовски близко к Алессандре, бормоча о нашем маршруте и протоколах безопасности. Потом он пошутил про китов, что вызвало у нее смех, и моя фантазия превратилась из того, что я хочу его ударить, в то, чтобы вырвать ему язык.
Спустя вечность мы сели на лодку и направились к месту для погружения. Может быть, мне повезет, и Игнасио упадет с борта и будет съеден акулой. Случались и более странные вещи.
— Ты в порядке? Выглядишь так, будто хочешь убить нашего инструктора, — пошутил Джош, парень из нашей группы. — Если да, то подожди, пока мы не вернемся на берег. Джулс боится акул.
Мы представились ранее. Джош и Джулс, пара, были врачом и юристом из Вашингтона, округ Колумбия. Мужчина постарше был бизнесменом, приехавшим из Аргентины, а студентки — из университета Сан-Паулу, приехавшими на длинные выходные.
— Я их не боюсь, — Джулс вздернула подбородок. — Мне просто не хочется с ними встречаться.
— Это не то, что ты сказала, когда мы смотрели «Неделю акул».
— Прости, что не люблю существ с таким количеством зубов. По крайней мере, я не плачу над диснеевскими фильмами…
Я отвлекся от их игривых ссор и снова сосредоточился на Алессандре, которая с задумчивым выражением лица смотрела на океан.
— Нервничаешь? — тихо спросил я. Ее вполне устраивали занятия на поверхности, такие как плавание и серфинг, но она боялась погружаться под воду.
Она отказалась нырять с аквалангом во время нашего медового месяца, вот почему я был удивлен, когда Марсело рассказал мне о ее планах на день.
— Со мной все будет хорошо. Я и раньше занималась дайвингом, — она не отводила взгляда от воды.
Меня охватила новая волна удивления.
— Когда?
— В прошлом году, когда я поехала на Багамы.
Я смутно помнил ее поездку с девочками на Карибы. Это были те же выходные, когда я прилетел в Лондон, чтобы заключить сделку, и не припоминаю, чтобы мы когда-либо обсуждали друг с другом наши поездки после. Я не спрашивал; она не рассказывала.
Сожаление расширилось и заполнило мои легкие.
— Как все прошло? — должно быть, она была в ужасе.
Стыд пронизывал меня насквозь. Если бы я не был таким чертовски забывчивым во время нашего брака, я был бы тем, с кем Алессандра впервые отправилась нырять с аквалангом. Я бы держал ее за руку во время прогулки на лодке, отвлекал шутками и просто, блядь, был бы рядом.
Мы стояли у алтаря и поклялись вместе разделить наши все этапы нашей жизни, но сколько я пропустил с тех пор, как произнес это обещание?
Слишком много.
Алессандра пожала плечами.
— Все прошло достаточно хорошо, чтобы я сделала это снова.
— Хорошо, — я постучал пальцами по сиденью. Нервы скрутили мои кишки; я чувствовал себя первокурсником, пытающимся (но безуспешно) поговорить с самой популярной девочкой в школе. — Что заставило тебя решиться на это? Никаких шуток.
Ох, черт возьми. Фраза была настолько банальной, что мне хотелось забрать ее обратно, прежде чем она полностью слетит с моих губ, но, по крайней мере, она заставила Алессандру посмотреть на меня. Тень веселья пробежала по ее лицу, и я решил, что буду шутить сколько нужно, только если это будет означать, что она будет смотреть на меня с чем-то иным, кроме печали или настороженности.
— Мне хотелось попробовать что-то новое, — сказала она. — Как раз было время. Кроме того, я давно перестала так бояться океана. Я не планирую бить какие-либо рекорды по погружениям, но в принципе… все не так уж и плохо. Рано или поздно нам всем придется столкнуться со своими страхами, верно?
С некоторыми из них. Остальные страхи лучше оставить нетронутыми.
— Мне жаль, что меня не было рядом, дабы увидеть это, — тихо сказал я. Я должен был быть там. За эти годы мне приходилось бывать во многих местах и по многим случаям.
У меня внутри все скрутило в такт звуку двигателя позади нас.
— Все в порядке. Я к этому привыкла, — тон Алессандры был деловым, что ранило глубже, чем если бы она говорила в гневе.
С ненавистью я мог бы бороться. Но безразличие? Это был смертельный удар для любых отношений.
Лодка остановилась у места погружения. Я снова попытался заговорить с Алессандрой, но она либо не слышала меня, либо активно игнорировала, пока мы готовились погрузиться в воду.
Разочарование царапало кожу. В водах, окружающих Бузиос, обитала невероятная морская жизнь, но я был настолько сосредоточен на Алессандре, что почти не обращал внимания на подводное окружение.
Трудно было поверить, что это была та самая женщина, которая побледнела, когда я предложил заняться дайвингом во время нашего медового месяца на Ямайке. Теперь она задерживалась у кораллов, восхищалась проплывающей мимо морской черепахой и плавала рядом со стаей желтых рыб. Единственный раз, когда она испугалась, это когда угорь задел ее голень, но в целом она вела себя с таким изяществом, что я не мог не улыбнуться.
Я ненавидел то, что мы отдалились друг от друга, но мне нравилось, насколько легче она стала относиться к тому, что когда-то ее пугало. Я гордился ею.
Весь процесс длился четыре часа, включая транспорт до дайв-центра и обратно. К тому времени, как мы вернулись на землю, группа была в равной степени измотана и воодушевлена.
Бизнесмен тут же ушел, а студенты столпились вокруг своих телефонов, хихикая над сделанными фотографиями. Пара, Джош и Джулс, объявила, что они выпьют напитки в ближайшем пляжном баре и что мы можем присоединиться, прежде чем разойтись.
— Ты голодна? — спросил я, идя в ногу с Алессандрой, когда мы вошли в главное здание. — На улице есть хороший ресторан, где можно пообедать.
Она покачала головой.
— Я поем дома с Марсело.
— Почему он не был на погружении?
— Он поздно проснулся.
— Как обычно.
Алессандра была жаворонком, а ее брат — совой. Однажды он посетил нас в Нью-Йорке и первые три дня не просыпался раньше полудня.
Мы погрузились в молчание, когда вошли в дайв-центр.
— Как насчет ужина? — я попробовал еще раз. — Я могу заказать нам столик в новом ресторане рядом с пляжем Тартаруга. Вместе с Марсело.
Ресторан был закрыт в разгар сезона, но я легко мог подергать за несколько ниточек.
Алессандра уставилась в пол.
— Я еще не решила. Возможно, мы с ним тоже поедим дома сегодня вечером.
— Верно, — я провел рукой по лицу. — Ну, если передумаешь, дай мне знать. У тебя есть мой номер, или ты можешь… Я имею в виду, я прямо по соседству.
Знакомый жар унижения пробрался под мою кожу.
Я не путался в словах с тех пор, как мой школьный учитель английского языка заставлял класс по очереди читать вслух «Гамлета». Мне потребовалась целая вечность, чтобы произнести одно предложение, пока все остальные хихикали, прикрываясь руками.
— Знаю, — голос Алессандры немного смягчился. Это было не так много, но я был готов принять все, что угодно. — Мне нужно идти. Я, эм, еще увидимся.
Я смотрел, как она уходит, опустошенный. Не то чтобы я ожидал, что Алессандра прыгнет обратно в мои объятия просто потому, что мы были на одном занятии, но я ожидал… черт, я не знаю. Большего. Больше разговоров, больше прогресса.
Опять же, возможно, большего я и не заслуживал.
Вместо того чтобы остаться в городе, я вернулся на виллу и у бассейна узнал новости. Последние данные о занятости, колебания рынка и пресс-конференция нового главы Sunfolk Bank, чей предыдущий генеральный директор умер от рака пару месяцев назад. Между Sunfolk и Orion в последнее время произошло много смертей генеральных директоров банков, но ни одна из новостей не была достаточно интересной, чтобы привлечь мое внимание или отвлечь меня от женщины по соседству, пока я не заметил имя, которое поразило меня, как удар под дых.
Регенты университета Тайера одобрили присвоение названия крылу Картер-холла в честь бывшего профессора Дэвида Эрлиха, который умер в 2017 году. В крыле Дэвида Эрлиха находится экономический факультет Тайера, который более двадцати лет служил учебным заведением Эрлиха.
Я перечитал этот абзац дважды, отчасти для того, чтобы убедиться, что я правильно его понял, а отчасти потому, что не мог поверить, что имя Эрлиха снова всплыло на поверхность спустя столько времени.
Это было чертовски вовремя. Он был одним из лучших профессоров в Тайере и единственным преподавателем, который относился ко мне как к обычному студенту, а не как к назойливому студенту, которого (с трудом) терпели. Мы поддерживали связь после окончания учебы, и его смерть опустошила меня.
— Тебе надо поесть, — Алессандра подошла ко мне сзади, ее голос был нежным. — Ты не можешь существовать только за счет алкоголя.
— Я не голоден, — я смотрел в окно, где дождь лил с неба беспощадной рекой горя. Был поздний вечер. С утра шел непрерывный дождь, и казалось уместным, что похороны Эрлиха состоялись в самый несчастный день в году.
Процессия, гроб, надгробная речь. Они были как в тумане. Все, что я помнил, это непрерывный, жалящий холод в моих костях.
— Два кусочка, — Алессандра протянула мне сэндвич. — Вот и все. Ты почти не ел с тех пор…
С тех пор как я узнал, что Эрлих умер от инсульта две недели назад. Если бы не она, я бы уже утонул на дне бутылки.
Некоторые люди, возможно, задавались вопросом, почему я так расстроен смертью бывшего профессора, но я мог бы пересчитать по пальцам одной руки количество людей, которые были мне небезразличны и которые также заботились обо мне.
Если бы Эрлих не подтолкнул меня к репетиторству, я бы никогда не встретил Алессандру, и если бы он не использовал свои связи, чтобы помочь мне в последние несколько лет, я бы не открыл свою собственную компанию в следующем месяце.
Он был другом, наставником и самым близким мне человеком, который был у меня в качестве отца. Он так усердно работал со мной над Davenport Capital, и никогда не увидит, как это осуществится.
Такое ощущение, что камень лег мне на грудь и перекрыл поступление кислорода в легкие.
— Один кусочек, — Алессандра провела пальцами по моим волосам. — Последнее предложение.
У меня не было аппетита, но я откусил ради нее. Последние две недели я был настолько угрюмым и раздражительным, что удивился, что Алессандра не ушла, но она оставалась рядом со мной, несмотря на перепады настроения, поздние ночи и беспокойное утро.
Я не знал, что сделал такого в прошлой жизни, дабы заслужить ее. Хотел бы я повторить это снова и снова и убедиться, что мы найдем свой путь друг к другу в каждой жизни.
— Видишь? Это было не так уж и плохо, — поддразнила она, забирая у меня из рук пустую обертку и бросая ее в мусорное ведро.
Я взглянул вниз и удивился, увидев, что съел весь сэндвич.
— Ты обманула меня.
— Не вини меня. Я сказала один укус. Ты тот, кто продолжал есть. — Алессандра рассмеялась. Выражение ее лица смягчилось, когда она скользнула ко мне на колени и обвила руки вокруг моей шеи. Моя рука легла на ее бедро, наслаждаясь теплом.
— Мы справимся с этим, — сказала она. — Я обещаю.
— Знаю, — горе то отступало, то приливало. Я не буду тонуть вечно, но смерть Эрлиха всегда будет отзываться эхом.
— Вообще-то у меня есть кое-что для тебя, — она полезла в карман и достала небольшой серебряный предмет. Она вложила его в мою свободную руку, ее глаза были такими нежными, что у меня сжалось сердце. — Напоминание. Неважно, насколько там темно, ты всегда найдёшь свет.
Солнце село, окутав город тенями. В доме Алессандры и Марсело было темно и тихо; в конце концов они пошли ужинать.
Щелчок зажигалки был единственным звуком, нарушавшим тишину. Я смотрел на пламя, танцующее в ночи и освещающее слова.
Дому
Всегда с любовью, А́ле.