ГЛАВА 23
Я был в Бразилии в окружении действующих и бывших моделей, но лишь от одной я не мог оторвать глаз.
Алессандра стояла у алтаря, великолепная в бледно-оранжевом платье, которое заставляло ее сиять, несмотря на пасмурное небо. Пряди волос обрамляли ее лицо, а вокруг шеи сиял нежный блеск золота.
На месте невесты, я бы никогда не пустил ее на свою свадьбу, потому что она затмевала всех вокруг. Каждый миг, в миллион раз больше.
Оранжевый вместо белого. Рио вместо Вашингтона. Подружка невесты вместо невесты.
Это была не наша свадьба, но видеть ее там, такой чертовски красивой, что я не мог поверить, что она настоящая… это было мучительным напоминанием о том, что у меня было.
И что я потерял.
— Я обещаю быть твоим лучшим другом, твоим доверенным лицом и твоим партнером во всех больших и малых делах. Ты никогда не встретишься с миром в одиночестве, потому что я буду рядом с тобой, всегда и навеки.
Я действительно имел это в виду, когда произносил клятву. И до сих пор так и есть. Но намерения не могли заменить действия, и где-то по пути я принял первое за второе.
Любить кого-то было недостаточно, если я этого не показывал. Ценить кого-то недостаточно, если бы я этого не показывал.
Я настолько привык к беспрекословной поддержке Алессандры, что даже не осознавал, какую цену пришлось ей заплатить, будучи эмоциональным якорем наших отношений. Она была сильной, но даже самым сильным нужен был кто-то, на кого можно было бы опереться. Я обещал, что этим кем-то буду я, и нарушал это обещание больше раз, чем мог сосчитать.
Давление превратило мое сердце в кашу.
Алессандра смотрела прямо перед собой, пока ее мать шла по проходу, и началась настоящая церемония. По напряженному выражению ее лица и мертвой хватке на цветах я мог сказать, что она сдерживает слезы.
Сейчас я не знал каждую ее частичку, но те части, которые были известны мне, я знал досконально. Ее слезы были не из-за матери; они были из-за нас.
Давление стало сильнее. Даже если бы она возненавидела меня пламенем тысячи солнц, это не сравнилось бы с тем, как сильно я ненавидел себя в тот момент.
Хрустальная капля скатилась по ее щеке. Она быстро вытерла ее, но наши взгляды встретились, когда Алессандра снова подняла глаза. Ее глаза светились болью, и если бы я не сидел, удар сбил бы меня с ног на задницу.
Я всю жизнь строил империю, но в тот момент я бы с радостью разобрал всю эту чертову штуку, если бы это означало заставить ее улыбнуться, а не плакать.
Прошлое и настоящее слились воедино, когда мы смотрели друг на друга, пойманные в паутину тысяч воспоминаний и сожалений. Шум вернулся в мои уши, заглушив остальную часть церемонии. Только когда другие гости встали и прошли в зал для торжества, я понял, что настоящая свадьба окончена.
Глаза Алессандры задержались на мне на мгновение, прежде чем она отвела взгляд. Это было небольшое движение, но мне казалось, что я теряю ее снова.
Я сглотнул застрявшие в горле зазубренные осколки.
К счастью, свадьба была небольшой, поэтому ее было легко найти в толпе после того, как она выполнила свои обязанности подружки невесты. Я уже был на полпути к ней, прежде чем Марсело остановил меня.
— Привет. Мы можем поговорить?
Настороженность пронзила мою грудь. В Бузиосе он был достаточно дружелюбен, несмотря на развод, но казался необычно осторожным, когда вел меня в самый тихий угол комнаты.
— Что бы ты ни думал сделать, не делай этого, — Марсело сразу перешел к делу. — Не сегодня.
Мои брови взлетели вверх.
— Что именно, по-твоему, я планирую сделать?
— Понятия не имею, но знаю, что это связано с Алессандрой, — он кивнул своей сестре, которая разговаривала с моделью, которую я смутно узнал по рекламным щитам на Таймс-сквер. — Сейчас не время, Дом. Ты знаешь, как сильно ее напрягает наша мать. Ей не нужно, чтобы и ты к этому добавился.
— Я просто хочу поговорить с ней. Я не собираюсь причинять ей вреда.
— Ты имеешь в виду больше, чем уже сделал?
Я вздрогнул. Это не должно было так ранить, учитывая, что это была правда, но именно поэтому его слова ранили. У меня не было никакой защиты.
Марсело вздохнул и провел рукой по лицу.
— Послушай, ты мне нравишься. Ты был хорошим зятем и много сделал для меня за эти годы. Но А́ле — моя сестра. И я всегда буду выбирать ее среди всех остальных.
Я подавил еще одну дрожь при слове «был», я никогда не думал, что наступит день, когда простое прошедшее время будет жалить, но последние два месяца открыли мне глаза во многих отношениях.
— Мне следовало держать дистанцию в Бузиосе. Я тоже… — Марсело покачал головой. — Блядь, я не знаю. Мы были братьями десять лет, и трудно забыть об этом. Я хочу, чтобы вы оба были счастливы, и думаю, что если вы решите свои проблемы, все выиграют.
— Это все еще возможно, — моя рука согнулась, вместо того чтобы потянуться за зажигалкой. Это была единственная вещь, оставшаяся от Алессандры, которую я мог удержать, и желание каждую минуту проверять, находится ли она у меня в кармане, становилось невыносимым.
— Нет, — тихо сказал Марсело. — Я видел ее лицо во время церемонии, когда она посмотрела на тебя. Ты разбил ей сердце, Доминик. Чтобы исправить это, потребуется гораздо больше, чем просто поездка в Бразилию.
Слова Марсело эхом звучали в моей голове на протяжении всего приема.
Он был прав. Взять отпуск на работе и приехать в Бразилию было каплей в море того, что мне было нужно, чтобы наладить отношения с Алессандрой, но было трудно добиться прогресса, когда она продолжала убегать.
После того, как Марсело ушел, чтобы позаботиться о чем-то с поставщиками провизии, я нашел Алессандру возле бара, где она наблюдала, как ее мать и новый отчим танцуют с равным изнеможением и весельем.
— Четвертый раз — это прелесть, да? — я подошел к ней, и мои чувства оживились от запаха лилий и дождя.
— Боже, я надеюсь на это. Не думаю, что смогу пережить еще одну свадьбу моей матери, чтобы меня не трясло, — Алессандра уставилась на кремовую поверхность своего соуса из маракуйи. — У меня не было возможности сказать это раньше. Еще раз спасибо, что привез нас сюда. Я ценю это.
— В любой момент.
Мы погрузились в молчание. Обычно я избегал вечеринок, если они не были полезны для налаживания связей. Слишком много людей, слишком много шума, слишком мало запретов. Это был ад перевобуждения, но всегда были более терпимыми, когда Алессандра была рядом со мной. Она была единственной причиной, по которой я прошел через столько светских мероприятий, сколько у меня было за эти годы.
— Я должна…
— Ты хочешь, чтобы…
Мы снова говорили одновременно. Я жестом предложил ей начать первой.
— Мне нужно проверить еду, — сказала Алессандра. — Торт, хм, хрупкий.
— Твой брат сейчас этим занимается.
— Тогда мне следует уточнить у диджея сет-лист. Трудно сбалансировать смесь бразильской и американской музыки. Я не хочу, чтобы кто-нибудь чувствовал…
— А́ле, — сказал я тихим голосом. — Если ты хочешь, чтобы я ушел, я это сделаю. Тебе не нужно придумывать оправдания, чтобы избегать меня.
Ей всегда было нелегко с матерью, которая уделяла больше внимания своим бойфрендам и мужьям, чем детям. Фабиана должна была заботиться об Алессандре, но всякий раз, когда они были вместе, Алессандра снова возвращалась к своей роли опекуна. Даже сейчас я видел, как она мысленно подсчитывает, сколько времени пройдет, прежде чем ей придется отрезать Фабиану от алкоголя, чтобы она не опозорилась на собственной свадьбе.
У нее было достаточно поводов для беспокойства и без меня.
Алессандра возилась со своим бокалом, не глядя на меня.
Я остановился, крошечное зернышко надежды зажглось у меня в животе.
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
Прошла вечность, прежде чем она слегка покачала головой.
Я не был настолько наивен, чтобы думать, что она хотела, чтобы я был здесь, потому что она была готова к примирению. Помимо Марсело, я был единственным присутствующим человеком, который понимал ее настороженность, когда дело касалось ее матери, и который был здесь ради нее, а не Фабианы.
Это не имело значения. Алессандра могла бы попросить меня остаться и вымыть чертов пол, и я бы это сделал.
— Давай, — я протянул руку. — Прием скоро закончится. Ты не можешь уйти, не станцевав хотя бы один танец.
К моему удивлению, Алессандра не стала спорить. Она поставила свой бокал на стойку и вложила свою ладонь в мою.
Я повел ее на танцпол, где положил свободную руку ей на талию, пока мы покачивались в такт музыке. Мой пульс нервно колотился.
Не облажайся.
— Ты помнишь, что произошло во время нашего приема? — пробормотал я. — Кто-то взломал будку диджея…
— И начала играть рэп девяностых во время нашего первого танца, — закончила Алессандра. Она издала небольшой смешок. — Я никогда не видела, чтобы ты выглядел таким испуганным.
— Я талантлив во многих вещах, но, боюсь, фристайл не входит в их число.
Наш диджей довольно быстро вернул себе контроль, и мы так и не выяснили, кто несет ответственность за неожиданную музыкальную диверсию. Тем не менее, из этого получилась хорошая история, и я никогда не забуду, с каким желанием Алессандра ее приняла. Если бы я уже не любил ее больше, чем мог себе представить, я бы влюбился по уши прямо тогда и на том месте.
— Если бы я мог перемотать время и вернуться на десять лет назад, я бы многое сделал по-другому, — сказал я. — Включая усиление безопасности диджея. — И любить тебя так, как ты заслуживаешь.
Заявление диджея было шуткой, но все остальное — нет. Несмотря на миллиарды на моих банковских счетах, я не мог купить единственное, что хотел.
Второй шанс с ней.
— Если только, — Алессандра грустно улыбнулась мне. — Но нет смысла жить прошлым.
— Нет. Это не так, — от этих слов мое горло сжалось. Барабан моего сердцебиения усилился за грудной клеткой. — Сходи со мной на свидание.
Она вздохнула.
— Дом…
— У нас никогда не было настоящего свидания в Бразилии. Каждый раз, когда мы приезжали, мы проводили его с твоей семьей
— Это недостаточно веская причина.
— Мне не нужен повод, чтобы быть с тобой, amor. Но я дам тебе десять тысяч таких причин, если это означает, что ты скажешь «да».
Она заметно сглотнула.
— Ты всегда знаешь, что сказать.
— Не всегда, — хотел бы я знать. Мне бы хотелось сказать тысячу вещей и задать тысячу вопросов, а не замалчивать их. — Я не жду, что ты снова начнешь со мной отношения или даже пойдешь на второе свидание, — сказал я, — Просто хочу провести с тобой время столько, сколько ты мне позволишь.
Алессандра молчала.
— Это не компенсирует потерянные ночи или свидания, которые я пропустил, но я… — смесь разочарования и страдания испортила мои слова. — Мне чертовски жаль. За все.
Красноречие покинуло меня, но если отбросить все лишнее, то это будут единственные слова, которые останутся. Каждая унция сожаления, стыда и вины вылилась в два слова.
Мне жаль.
Песня закончилась. Мы давно перестали танцевать, но оставались как вкопанные, а мое сердце болезненно колотилось.
— Одно свидание, — наконец сказала Алессандра. Мой шок от облегчения прервался через секунду, когда она добавила: — Но это все. Это не значит, что мы встречаемся, и я могу свободно встречаться с другими людьми. Если я это сделаю, ты не сможешь следовать за мной, угрожать мужчинам или делать что-нибудь еще, что испортит свидания.
Каждый мускул напрягся при мысли о том, что она встречается с кем-то другим, но я подавил свою инстинктивную реакцию. Я был достаточно умен, чтобы распознать испытание и наказание, когда видел их, и был достаточно отчаянным, чтобы принять их такими, какими они были даны.
Я опустил голову в знак согласия, прежде чем она смогла отказаться от своей уступки. Одно свидание. Я мог бы с этим работать.
— Договорились.