ГЛАВА 29
— Он действительно сказал, что не против если ты будешь встречаться с другими мужчинами? — Изабелла сморщила нос. — Это не похоже на Доминика.
— Он явно лжет, — Слоан постучала ручкой по блокноту. — Могу поспорить, он думает, что Алессандра пойдет на несколько свиданий, не похожих ни на одно из них, и побежит обратно к нему.
Рядом с ней Рыба смотрела на нас из своего аквариума с выпученными глазами, лишенными мыслей. Впервые в жизни я позавидовала чертовой золотой рыбке. Если бы я только могла отбросить свои земные заботы и вместо этого провести свою жизнь, плавая и питаясь специальными гранулами. Она даже не представляет, как ей хорошо.
— Я единственная, кому его жаль? — Вивиан закусила нижнюю губу. — Прошли месяцы, и он явно старается. Может быть, Доминик изменился.
Не удивительно, что она была первой из моих подруг, которая смягчилась по отношению к Доминику. Учитывая ее историю с Данте, она точно знала, каково это, когда человек, которого ты любишь, ошибается, и что его можно простить. В их случае это сработало. Мое дело все еще было на рассмотрении.
Однако Вивиан была не единственной, кто чувствовал себя плохо. Мое сердце болезненно сжималось каждый раз, когда я думала о Доминике, но этого было недостаточно, чтобы снова бросится в его объятия.
— Можем ли мы поговорить о чем-нибудь другом? — я погладила пальцем висок. Мы с подругами столько раз вспоминали время, проведенное в Бразилии, и мой разговор с ним вчера вечером, что мне хотелось кричать. — Вив, как прошла твоя встреча с Баффи Дарлингтон?
Мы вчетвером свернулись калачиком в квартире Слоан. Технически это был вечер кино, но мы были слишком заняты сплетнями, чтобы посмотреть выбранный фильм (за исключением Слоан, которой удалось совместить наш разговор с написанием своего, несомненно, злобного отзыва на последнюю ром-комедию).
— Ужасно, как всегда, — к счастью, Вивиан без возражений приняла мою смену темы. Баффи была одной из знатных дам нью-йоркского общества и была известна своей разборчивостью, когда дело касалось ее мероприятий. Она наняла Вивиан, чтобы та спланировала свой ежегодный праздничный вечер, из-за которого Вивиан переживала последние три месяца. — Но все уже одобрено и готово к завтрашнему дню.
— Завтра вечеринка Баффи, во вторник рождественский гала-концерт в Вальгалле. — Изабелла зевнула. — Нет ничего лучше праздников в Нью-Йорке.
— Это ужасное время года, — сказала Слоан. — Рождественская музыка. Банальные фильмы. Свитера с оленями. Боже, эти свитера. От них хочется умереть.
— Ты посмотрела все эти банальные фильмы, — заметила я. — Наверное, не так уж сильно их ненавидишь.
— Иногда приходится пережить ужасное, чтобы оценить посредственность, которой является большинство современных фильмов.
Изабелла, Вивиан и я обменялись удивленными взглядами. Между нами была не такая уж секретная шутка о том, что Слоан в одиночку поддерживает жизнь индустрии романтических комедий. Для девушки, которая якобы презирает ром-комы, она была готова смотреть новинки в день их выхода.
— Кто хочет выпить? — Изабелла закинула в рот горсть попкорна и потянулась к полупустой бутылке рома на журнальном столике. — Я сейчас редактирую свою вторую книгу, чтобы использовать весь ром и кока-колу, которые смогу получить, — сказала она приглушенным голосом.
Я покачала головой.
— Нет, спасибо, — я уже выпила три. Еще немного, и я сделаю что-нибудь глупое, например, отправлю кому-нибудь сообщение в приложении для знакомств, которое импульсивно скачала утром. Я пролистала дюжину профилей, прежде чем нашла один. Это меня так напугало, что я тут же закрыла приложение и сделал вид, что его не существует.
Очевидно, мои навыки знакомств заржавели.
— Выпью после того, как закончу это, — ручка Слоан пролетела над страницей, и она пробормотала себе под нос. Я не смогла уловить всего этого, но мне показалось, что я услышала тошнотворные фразы, невыносимо длинные и настолько нереальные, что обмен телами матери и дочери кажется правдоподобным.
— Вив? — Изабелла повернулась к последнему члену нашей группы. — Ты пила воду всю ночь. Поживи немного! — она потрясла ром с эффектным размахом.
— Я бы с удовольствием, но не могу, — Вивиан заправила прядь волос за ухо. — Только через семь месяцев.
Голова Слоан оторвалась от блокнота. Челюсть Изабеллы отвисла, от чего на пол посыпался попкорн.
Я заговорила первой.
— Ты…
— Я беременна, — подтвердила Вивиан. Ее улыбка превратилась в широкую ухмылку, когда мы разразились криками и смехом. Мы схватили ее в групповых объятиях, наши вопросы перекрывали друг друга в потоке эйфории.
— Ты уже знаешь пол?
— Какие имена для детей вы уже придумали?
— Могу ли я быть крестной матерью?
— Черт возьми, ты беременна!
Вивиан и Данте были женаты уже три года, так что рождение детей было лишь вопросом времени. Я искренне радовалась за нее, но не могла останови волну грусти, которая омрачила мое настроение, когда я думала о своей жизни по сравнению с ее.
Мы с Домиником оба хотели детей. В начале наших отношений мы договорились, что подождем, пока наши финансы и карьера не стабилизируются, прежде чем пытаться завести ребенка. К сожалению, к тому времени, когда это произошло, он был настолько одержим работой, что мы даже не пытались.
Однако я рада, что мы этого не сделали. Как бы мне ни хотелось иметь сына или дочь, я бы, по сути, воспитывала их одна, а я не хотела, чтобы кто-то из моих детей чувствовал себя обделенным вниманием.
Прозвенел дверной звонок.
— Я открою, — я встала и пошла к двери, а Слоан и Изабелла продолжали засыпать Вивиан вопросами.
Меня приветствовал парень лет двадцати с чем-то в белой рубашке-поло.
— Алессандра Феррейра? — в руках он нес небольшую коробочку в подарочной упаковке.
— Это я, — между моими бровями появилась линия недоумения. Я ничего не заказывала.
— Подпишите здесь, пожалуйста, — он протянул мне планшет.
Я поставила свою подпись и, не желая ждать, сразу после его ухода разорвала оберточную бумагу. В белой коробке внизу не было ни малейшего намека на то, что было внутри, но когда я открыла ее, мое сердце остановилось.
— Ты принес мне подарок на наше первое свидание? Должно быть, я тебе действительно нравлюсь, — подразнила я, забирая подарочный пакет из рук Доминика.
На его скулах появился румянец.
— Это не для свидания, а для учебы.
— Что… — мое предложение оборвалось, когда я достала предмет. На белой круглой чашке с золотой ручкой было изображено красное яблоко, на котором жирным черным шрифтом было написано «Лучшая в мире учительница».
Эмоции застряли у меня в горле.
Ни один ученик никогда не покупал мне ничего, кроме подарочной карты Starbucks. Это было настолько непохоже на Доминика, как по настроению, так и по подарку, что я потеряла дар речи.
Должно быть, он принял мое молчание за недовольство, отчего его лицо покраснело.
— Я знаю, что это глупо, и ты репетитор, а не учитель, — сухо сказал Доминик. — Но ты говорила, что твоя любимая кружка разбилась несколько недель назад и… черт. Неважно, — он потянулся к ней. — Я верну ее. Ты не…
— Нет! — я прижала кружку к груди. — Мне она нравится. Не смей пытаться забрать ее обратно, Доминик Дэвенпорт, потому что я оставлю ее у себя навсегда.
Это оказалось ложью. Оригинальная чашка сломалась во время нашего переезда в Нью-Йорк. Я была очень расстроена, но та, что я держала в руках, была точной копией, которую он подарил мне на нашем первом свидании, вплоть до яблока и надписи «Лучшая в мире учительница».
Наше первое свидание. 21 декабря, то есть сегодня. Это была наша первая годовщина, о которой я забыла. Меня слишком отвлекли беспорядок в магазине и сложности наших нынешних отношений.
Дрожащей рукой я взяла записку, спрятанную под кружкой.
Я всегда буду думать о тебе в этот день.
Подписи не было, но она и не требовалась. Неаккуратные, беспорядочные каракули безошибочно принадлежали Доминику.
У меня перед глазами все поплыло.
— Что это такое? — спросила Изабелла. Мои друзья замолчали и с любопытством смотрели на меня.
Я положила записку обратно в коробку и закрыла ее.
— Ничего, — ответила я. Затем я моргнула, пропуская помутнение в глазах, и заставила себя улыбнуться. — Совсем ничего.