ГЛАВА 4
— А́ле! — мой голос эхом разнесся по пентхаусу. — Я дома.
Тишина.
Я нахмурил брови. Алессандра обычно оставалась в гостиной, пока не наступало время ложиться спать, а для неё это было слишком рано. Мое экстренное рабочее совещание перешло во второе экстренное заседание после того, как несколько инвесторов позвонили, паникуя из-за падения акций. Однако было всего лишь половина девятого. Алессандра должна была быть здесь, если только снова не ушла ушла куда-нибудь со своими друзьями.
Я бросил пальто на бронзовый коврик у двери и ослабил галстук, пытаясь игнорировать навязчивое ощущение, что что-то не так. Было трудно адекватно мыслить после адреналинового всплеска, вызванного работой.
У меня чуть не случился сердечный приступ, когда Алессандра впервые пошла в клуб с Вивиан, и ничего мне не сказала. Я пришел домой пораньше, не увидел ее и начал думать о худшем. В итоге я обзвонил всех чертовых людей из своей телефонной книги, пока она наконец, не перезвонила и не заверила, что с ней все в порядке.
Я потянулся к своему мобильному только для того, чтобы вспомнить, что он разрядился еще днем. У меня не было времени его зарядить среди всего этого хаоса.
Черт возьми.
— А́ле! — снова позвал я. — Где ты, amor?
Ответа по-прежнему не было.
Я пересек гостиную и поднялся по лестнице на второй этаж. За сорок миллионов долларов было куплено немало привилегий на Манхэттене, в том числе частный этаж с отдельным лифтом, двенадцать тысяч квадратных футов на двух этажах и потрясающие виды, охватывающие реку Гудзон на юге, мост Джорджа Вашингтона на севере и Нью-Джерси на западе.
Я почти ничего из этого не заметил. Мы не будем жить здесь вечно; я уже присмотрел большой и еще более дорогой пентхаус, который в настоящее время находился на стадии строительства компанией Archer Group. Неважно, что дома я проводил лишь малую часть своего времени. Недвижимость была символом, и если она не была лучшей, то мне это не было нужно.
Я открыл двери в главную спальню и ожидал увидеть Алессандру, свернувшуюся калачиком в постели или читающую в кресле, но там было так же пусто, как и в гостиной.
Мой взгляд остановился на чемодане, стоящем у шкафа. Именно его я обычно брал с собой в короткие поездки. Почему…
Моя кровь превратилась в лед.
Вашингтон. Юбилей. Шесть вечера. Неудивительно, что я весь вечер ходил с надвигающимся чувством страха. Я забыл о нашей чертовой годовщине свадьбы.
— Черт возьми, — я вытащил свой телефон только для того, чтобы вспомнить, что он разряжен.
Новые ругательства вырвались наружу, когда я дергал различные ящики в поисках зарядного устройства, а в голове прокручивался наш разговор с вечера среды.
Дом. Это важно.
Я не забуду. Обещаю.
Густой, скользкий страх сжал мой желудок. Я и раньше пропускал свидания. Я не гордился этим, но чрезвычайные ситуации, возникающие в последнюю минуту, были частью моей работы, и Алессандра, казалось, всегда относилась к этому спокойно. У меня было неприятное ощущение, что на этот раз все по-другому, и не только потому, что это была наша годовщина.
Я наконец нашел зарядное устройство и подключил свой телефон. После того, что казалось вечностью, он получил достаточно заряда, чтобы замигать.
Шесть пропущенных звонков от Алессандры, все они были получены между пятью и восемью часами вечера. С тех пор ничего.
При попытке перезвонить ей, я сразу попадал на голосовую почту. Я выругался еще раз и остановился на втором лучшем вариант: ее друзьях. У меня не было их номеров, но, к счастью, я знал человека, у которого они были.
— Это Доминик, — грубо сказал я, когда Данте ответил на мой звонок. — Вивиан там? Мне нужно с ней поговорить.
— Тебе тоже добрый вечер, — проворчал он. Данте Руссо был другом, давним клиентом и генеральным директором крупнейшего в мире конгломерата предметов роскоши. Самое главное, он был женат на Вивиан, с которой Алессандра довольно сблизилась за последний год. Если кто и знал, где моя жена, так это она. — Скажи мне, почему именно тебе нужно поговорить с Вивиан так поздно в пятницу вечером?
Намек на подозрение просочился в его голосе. Он яростно защищал свою жену, что было иронично, учитывая, что он вообще не хотел на ней жениться, когда они обручились.
— Речь идёт об Алессандре, — я не предоставил никаких дополнительных подробностей. Мой брак был не его чертовым делом.
В ответ последовала короткая пауза:
— Подожди.
— Привет? — элегантный, приятный голос Вивиан послышался на линии через две секунды.
— Алессандра с тобой? — я пропустил любезности и перешел сразу к делу. Мне было все равно, что она сочтет меня грубым; я заботился только о том, чтобы найти свою жену. Было поздно, она была расстроена, а Нью-Йорк был полон сомнительных людей. Она могла потеряться или пострадать прямо сейчас.
Мое внутреннее напряжение сжалось в комок.
— Нет, — сказала Вивиан после слишком долгой паузы. — Почему ты спрашиваешь?
— Ее нет дома, и на нее это не похоже, — я пропустил часть про годовщину свадьбы. Опять же, наш брак не касался никого, кроме нас.
— Может быть, она с Изабеллой или Слоан.
Изабелла и Слоан. Другие подруги Алессандры. Я не знал их так хорошо, как Вивиан, но это не имело значения. Я бы поговорил с чертовой кошатницей, которая всегда засыпала в нашем вестибюле, если бы она догадывалась, где находится Алессандра.
К сожалению, Изабелла и Слоан также ничего не знали о местонахождении Алессандры, и мои звонки после того, как я повесил трубку, снова попадали на голосовую почту.
Черт возьми, А́ле. Где ты?
Я снова спустился вниз и чуть не врезался в Камилу.
— Мистер Дэвенпорт! — ее глаза расширились. Я забыл, что она вернулась из отпуска. — Добро пожаловать…
— Где она?
— Кто?
— Алессандра, — имя вылетело через стиснутые зубы. Я звучал как чертова сломанная пластинка, но Камила, должно быть, была здесь, когда она ушла.
— Ах. Миссис Дэвенпорт была очень расстроена из-за пропущенного рейса, — по поджатым губам домработницы я понял, что она думает о моем опоздании. — Я приготовила ее любимый суп, чтобы поднять настроение, но когда я вернулась с кухни, ее уже не было.
— Ты не слышала, как она уходила, — мой голос был ровным. Холодным.
— Нет, — глаза Камилы мелькнули влево и вправо.
Эта женщина вполне меня устраивала. Она была компетентной, сдержанной и одной из любимых сотрудниц Алессандры, но если бы она скрывала что-то от меня и в результате Алессандра пострадала…
Я замер на месте.
— Спрашиваю тебя в последний раз, — тихо сказал я. Кровь в ушах была шумом, почти заглушая мои слова. — Где моя жена?
Дрожь выдала нервы Камилы.
— Я действительно не знаю, сэр. Как уже сказала, я вышла, а ее уже не было. Но когда я искала ее… — она вытащила что-то из кармана, — я нашла это на камине.
На ее ладони блеснул знакомый бриллиант. Обручальное кольцо Алессандры.
В моем желудке появилось острое, тягостное ощущение.
— Я хотела оставить его в вашей комнате, — сказала Камила. — Но учитывая…
— Когда?
— Примерно полчаса назад.
Ответ еще не успел полностью прозвучать, как я схватил кольцо и пронесся мимо нее к лифту, мой пульс колотился от смеси страха, паники и чего-то еще, чему я не мог подобрать подходящего объяснения.
Полчаса. Было девять, и последний звонок Алессандры был в восемь, то есть Камила нашла кольцо вскоре после того, как она ушла. Она не могла уйти слишком далеко.
Моя рука сжалась вокруг бриллианта. Она бы не сняла его, если бы не…
Нет. Она была в гневе, и имела на это полное право, но я найду ее, объясню, и все вернется на круги своя. Алессандра была самым понимающим человеком, которого я знал; она простила бы меня.
Бриллиант болезненно впился в мою ладонь.
Все будет хорошо. Так и должно быть. Я не мог представить себе никакой другой альтернативы.