Шарлотта
Я дрожу. Уже стемнело, и я стою на крыльце дома Эмерсона, собираясь наброситься на него с тирадой, и я все еще не уверена на сто процентов, что собираюсь сказать. Я испытываю эти чувства, но у меня просто нет слов, чтобы выразить их. Все, что я знаю, — это то, что я устала не иметь того, чего я хочу, а я хочу его.
Свет в фойе загорается как раз перед тем, как он открывает дверь. Я высоко поднимаю голову и пытаюсь придумать, что сказать.
— Шарлотта? — Спрашивает он, когда видит меня. — Где Бо?
— Я отвезла его домой.
— Почему?
— Потому что я больше не хочу его.
— Не говори так, — огрызается он.
— Ты читал анкету? Я заполнила его. Ты это читал?
Между его бровями пролегает небольшая морщинка, он явно сбит с толку моей бессвязной речью. Прежде чем он успевает выгнать меня, я врываюсь через парадную дверь прямо в его кабинет.
Я слышу его шаги по пятам, и когда я поворачиваюсь к нему лицом, то замечаю, что на нем все еще рабочая одежда, в которой он был пару часов назад, но белая рубашка расстегнута, обнажая грудь и пробивающуюся прядь волос. Боже, я хочу прикоснуться к нему, провести по нему пальцами. Мне теперь нравятся волосы на груди?
Он протягивает руку, чтобы потереть лоб, выглядя измученным, и говорит:
— Шарлотта, мы действительно не можем этого делать. Мы не можем.
— Почему нет? — Огрызаюсь я в ответ.
Если и было какое-то подобие того, что я защищаю свои чувства, то теперь нет.
— Ты девушка моего сына! — В его тоне столько отчаяния, а на лице — смятение.
— Бывшая! — Кричу я в ответ.
— Разве это действительно имеет значение? Разве это делает меня меньшим куском дерьма, если он твой нынешний или бывший парень?
— А как насчет того, чего хочу я? Почему мне отказывают? — Вскрикиваю я.
— Мне никогда не следовало нанимать тебя. Все это было ошибкой.
Он теребит себя за волосы, уставившись в пол, и я теряю дар речи. Слишком расстроенная, чтобы злиться, и слишком сердитая, чтобы грустить.
— Почему ты так говоришь?
Внезапно его тело прижимается ко мне, одной рукой он обнимает меня за поясницу, а другой обхватывает мой подбородок. Его лицо всего в нескольких дюймах от моего, когда он шепчет:
— Потому что я не ожидал, что ты будешь такой идеальной. Я понятия не имел, что держать свои руки подальше от тебя будет так трудно. А потом я вошел в тот день и нашел тебя на коленях…
Он крепко зажмуривает глаза, прижимаясь своим лбом к моему.
— Господи Иисусе, Шарлотта. Ты понятия не имеешь, что ты со мной делаешь.
— Да. Потому что мне нравится то, что я чувствую, когда я с тобой. Я вижу, как ты хочешь меня, как сильно ты меня обожаешь. Скольким людям действительно удается почувствовать это с кем-то? Зачем мне вообще отказывать себя в чем-то подобном?
— Мы никогда не сможем позволить никому узнать об этом, — отвечает он когда его взгляд опускается на мои губы.
— Это никогда не могло быть правдой. Ты заслуживаешь лучшего, чем быть чьим-то грязным секретом.
Я знаю, что он прав, и где-то в будущем я возненавижу себя за это импульсивное решение. Но в данный момент мне все равно.
— Я хочу все, что смогу получить, — отвечаю я. — Я хочу тебя.
Я едва успеваю произнести эти слова, прежде чем его рот прижимается к моему. Это происходит так быстро, что мы теряемся в ядерном потоке губ, языков и зубов, изголодавшихся друг по другу.
У его рта вкус бурбона, и он целует меня длинными, мощными движениями языка, от которых у меня в животе порхают бабочки.
Я практически парю в воздухе, пытаясь не отставать от жадного движения его рта напротив моего. И когда он рычит, прикусив мою нижнюю губу, я тихонько напеваю в ответ.
Он нужен мне, как кислород, я хватаю ртом воздух с каждым движением наших языков, когда наши руки хватаются и прикасаются друг к другу так сильно, как это возможно.
Как и предполагалось, крепкие мышцы его тела ощущаются моими пальцами как рай. Я провожу руками вверх и вниз по его спине, наслаждаясь тем, какой восхитительный он на ощупь под этой облегающей хлопчатобумажной рубашкой. В этот момент нет ничего, что изображало бы Эмерсона человеком на двадцать лет старше меня. И я не чувствую, что не заслуживаю его, потому что он не в моей лиге. Это просто похоже на нас, момент, который готовился месяцами и стоил каждой мучительной секунды тоски.
Я прижимаюсь спиной к стене, когда его рот спускается к моей шее. Эмерсон едва выныривает, чтобы глотнуть воздуха. Он похож на человека, которого оставили умирать с голоду и которому наконец предложили поесть.
Его руки хватают меня за задницу, когда он поднимает меня, обвивая мои ноги вокруг себя, и прижимая меня к стене. Твердая, как камень, выпуклость в его штанах трется о мой клитор, и я взрываюсь от звука, взывая к нему.
— Моя девочка хочет этого, не так ли? — Рычит он, делая это снова.
— Да! — Плачу я, притягивая его для еще одного поцелуя.
— Тогда встань на колени и достань его.
Никто никогда не поднимался на колени быстрее, чем я в этот момент.
Жар разливается у меня внутри при одном звуке его сексуальных команд.
Я хочу большего — мне нужно больше.
Я хочу, чтобы Эмерсон Грант доминировал надо мной так, как никогда раньше, говорил мне все грязные вещи, которые он хочет сделать со мной, и все грязные вещи, которые он хочет, чтобы я сделала с ним. Я буду выполнять все до единого приказа без колебаний. Его голос подобен лаве, стекающей по моему позвоночнику, и я похожа на липкую сабу, готовую делать буквально все, что он скажет.
Мне так не терпится взять его член в свою руку что мои пальцы начинают дрожать возясь с его молнией, в то время как его рука нежно откидывает назад мои волосы. Меня охватывает внезапное ощущение я не могу поверить, что это происходит, создавая одно эпическое чувство плотского восторга и возбуждения.
Когда я, наконец, расстегиваю пуговицу на нем и расстегиваю молнию, я вижу кончик его ожидающего члена, красный и пульсирующий, торчащий из-под его обтягивающих черных боксеров. Осторожно ослабляя резинку, я медленно впитываю это зрелище. Я смотрю на член Эмерсона Гранта, всего в нескольких дюймах от моего лица.
Глядя на него своими сексуально озабоченными глазами лани, я шепчу:
— И что теперь?
Он улыбается, прежде чем прикусить губу.
— Что ты хочешь с этим делать?
Повторяя выражение его лица, я прикусываю собственную губу.
— Я хочу отсосать у тебя, — говорю я.
Мой сладкий тон пронизан фальшивой невинностью.
Он наклоняется и приближает свое лицо к моему.
— Ты должна попросить вежливо.
— Сэр, — выдыхаю я, прижимаясь к его губам.
— Можно мне, пожалуйста, отсосать у вас?
Он рычит, сжимая в кулаке мои волосы и целуя меня с такой силой, что это почти причиняет боль.
— Ты такая прекрасная, — и похвала разжигает огонь у меня в животе.
Мои трусики, должно быть, уже уничтожены, и я клянусь, что достаточно одного прикосновения к моему клитору, и со мной будет покончено.
Я думала, что момент в коридоре был самой горячей вещью, которую я когда-либо делала, но это было до того, как я получила полный опыт работы с Эмерсоном Грантом.
Все еще держа руку в моих волосах, он выпрямляется и направляет мое лицо к своей промежности. Оттягивая его пояс еще ниже, я провожу языком по всей длине его члена, добираясь до головки и обводя ее губами. Он задыхается и двигает бедрами вперед. Мне нравится его реакция, и я хочу заставить его делать больше. Поэтому я облизываю его член снова и снова, дразня его просто для того, чтобы почувствовать, как он напрягся, и услышать, как он тяжело дышит.
Когда я, наконец, открываю рот и провожу по нему языком, он стонет так громко, что вибрации сотрясают меня.
— Блять, Шарлотта.
Да. Мне нужно больше этого, думаю я, покачиваясь вверх-вниз на его члене, находя свой ритм и покрывая его член слюной. Когда он касается задней стенки моего горла, я давлюсь и делаю вдох, прежде чем позволить ему двигаться все глубже и глубже. В какой-то момент он перестает дышать, и я почти уверена, что он собирается кончить мне в рот. Мне никогда раньше не приходилось плеваться или глотать, но я бы сделала это ради него.
Я бы сделала для него все, что угодно.
Вместо того, чтобы кончить мне в рот, он издает гортанный рык и поднимает меня с пола.
— Пока нет, — рявкает он, увлекая меня к своему столу и целуя в губы с неистовым голодом.
Он бросает меня на свой стол и хватает за блузку посередине. Одним быстрым рывком он разрывает его на части, отчего пуговицы разлетаются по комнате. Он не может сдержаться, когда стягивает с меня лифчик. Я выдыхаю, когда его рот находит мою грудь.
Мои бедра прижимаются к нему, когда его зубы нежно смыкаются вокруг моего правого соска. Он массирует рукой другую мою грудь, дергая за чувствительный бутон, отчего мое тело озаряется фейерверком.
— О Боже мой… — Задыхаюсь я.
Двигая губами вниз, он задирает мою юбку, чтобы найти под ней трусики.
— Ложись, — рычит он сексуальным приказом, и я подчиняюсь.
Глядя в потолок, чувствуя себя пьяной, когда он качается и расплывается у меня перед глазами, я чувствую лицо Эмерсона между своих бедер. Он делает долгий вдох через нос, утыкаясь носом во влажную ткань моих трусиков.
Я хочу быть застенчивой. При любом другом раскладе или с любым другим мужчиной я бы так и поступила, но с ним я просто позволяю себе чувствовать это, не слишком задумываясь о том, что прошло уже пару дней с тех пор, как я брилась, или о том, смущает ли меня тот факт, что я так возбуждена.
— Боже, ты промокла насквозь, — шепчет он.
Его пальцы проникают под пояс моих трусиков, и он срывает их с неистовым рвением. Не колеблясь, он проводит своим широким языком по щели с пронзительным стоном.
— Ты такая чертовски вкусная.
Клянусь, он не выныривает, чтобы глотнуть воздуха, и я понятия не имею, как после того, как он по крайней мере пять минут жадно лизал мою киску, он не задохнулся. Звуки, которые я издаю, совсем не похожи на те, которые я когда-либо издавала раньше. С Эмерсоном нельзя притворяться или форсировать события. Все кажется таким приятным.
— Я собираюсь кончить, — выдыхаю я, обхватывая ногами его голову.
Он напевает еще громче, посылая нежные вибрации прямо в мое сердце. Когда он чувствует, что мои бедра начинают дрожать, он просовывает палец и жадно посасывает мой клитор.
Вводя в меня один, затем два, он сжимает их как надо, и я вспоминаю о той неуловимой точке G, о существовании которой я даже не подозревала до вчерашнего дня. Мне кажется, что всего этого слишком много и в то же время недостаточно, как будто я не могу больше терпеть ни секунды, но никогда, никогда не хочу, чтобы это прекращалось. Я сейчас взорвусь, или умру, или закричу, или что-нибудь в этом роде. Затем он набирает скорость и жадно рычит у меня между ног.
Мое тело извергается от удовольствия.
Запустив кулаки в его волосы, я кончаю так сильно, что мои бедра отрываются от стола, и я начинаю терять счет времени. Мое тело погружено в эйфорию на часы, а не на секунды, и когда я начинаю приходить в себя после оргазма, который я не хочу заканчивать никогда, в пальцах рук и ног возникает легкое жужжание.
Эмерсон встает и вытирает рот.
— Ты такая красивая, когда кончаешь, — стонет он, целуя мой живот, а затем грудь.
Я смутно ощущаю, как он открывает ящик стола и что-то вынимает. Когда я поднимаю глаза, он уже засовывает свой член в резинку.
— Мне нужно трахнуть тебя сейчас, — бормочет он мне в шею.
Возбуждение поражает меня до глубины души, как молния. Возможно, я только что испытала оргазм, но я хочу большего.
Обхватив его лодыжками за талию, я смотрю ему в глаза и притягиваю к себе.
— Я готова.
Тупой конец его члена прижимается к моему намокшему центру, когда он обхватывает обе мои ноги своими руками. И одним быстрым рывком он насаживает меня на свой член, быстро пронзая меня и погружаясь до конца. Настоящий рев, срывающийся с его губ, кажется сюрреалистичным.
Не отрывая от меня взгляда, он с силой погружается в меня, делая паузу, как только усаживается полностью, только для того, чтобы выйти и снова войти. Мои пальцы на ногах поджимаются, а пальцы вцепляются в стол. Удовольствие от того, что он внутри меня, настолько сильно, что я готова расплакаться.
Он начинает набирать скорость, кряхтя с каждым толчком, и в какую бы точку он ни попал внутри меня, кажется, что он раскрыл какой-то скрытый код блаженства, потому что я уже чувствую желание кончить снова.
Держа мои ноги в своих объятиях, он врезается в меня снова и снова. Это восторг, еще один приступ ощущений, но на этот раз по-другому, менее интенсивно, но более всепоглощающе… и так чертовски хорошо.
— Я снова кончаю, — кричу я, и он продолжает набирать скорость, пока я лежу с закрытыми глазами, погруженная в абсолютное блаженство.
Приподняв меня, он резко целует меня в губы.
— Открой глаза, Шарлотта, — приказывает он, и я повинуюсь.
Когда наши глаза встречаются, он рычит:
— Боже, я люблю трахать тебя.
Я обвиваю руками его шею, наблюдая за выражением его лица, когда он врывается в меня. Я запоминаю выражение удовольствия на его лице, звуки, которые он издает, когда рычит и постанывает с каждым толчком. Я делаю это с ним, напоминаю я себе. Я свожу его с ума и заставляю выходить его из-под контроля, и он это знает.
Когда наши взгляды прикованы друг к другу, он врезается в меня еще сильнее и быстрее, его стоны превращаются в громкие пронзительные крики удовольствия. Мои ногти впиваются в его спину, когда я прижимаюсь к его телу. Когда он кончает, комната практически сотрясается от звука, исходящего из его рта.
Я лишаюсь дара речи, уставившись на него снизу вверх без единой рациональной мысли в голове. В данный момент через меня проходят только эмоции — такие эмоции, как удовлетворение, обожание и желание. Так много желаний.
Я снова целую его, прижимая его грудь к своей, чувствуя его учащенное сердцебиение, пока мы оба переводим дыхание. И пока мы обнимаем друг друга, я мысленно произношу безмолвную молитву.
Боже, пожалуйста, пусть это будет единственный мужчина, с которым я буду трахаться всю оставшуюся жизнь, потому что нет ни единого шанса, что кто-то другой когда-нибудь сможет превзойти его.