За несколько суток до прихода в себя Франко.
После звонка Витале я вроде бы немного успокаиваюсь, Франко нашли, живого. Витале лаконично ушёл от ответа о степени тяжести состояния, отделавшись дежурным «Жить будет». Только такой ответ нихрена меня не устраивает, за эти дни я чуток научилась считывать эмоции Витале и такой ответ означает, скорее всего, полный звездец.
Дергаюсь от каждого шороха, вскакиваю от звука летящего самолёта и даже чёртов сад — место релаксации и медитации — не помогает успокоиться.
Франко, конечно, та ещё сволочь, предатель и самый настоящий подлец, но от себя не убежишь — я волнуюсь, волнуюсь за этого гада и не хочу его смерти. Ненавидеть всегда легче, чем найти в себе силы простить, но в этот момент я прощаю ему все грехи, будто это поможет ему подняться.
Вопрос об Орландо заставил выпасть в осадок, какого чёрта вообще. Неужели я правда себя выдала? Вспоминаю детально свою реакцию. Точно. Я не просто была удивлена такой встрече — я вытаращила глаза и не могла вымолвить ни слова. Витале заметил, а Майк? Сука, в свете последних событий, он наверняка уже надумал себе всякого. Я ведь не опровергала измену, не очень благоразумно предпочитая отложить этот разговор на потом.
Сама не замечаю, как от переизбытка эмоций начинаю наворачивать круги по саду, носясь туда-сюда словно тигр в клетке. С каждым часом, когда я полностью уверена что хуже уже быть не может, случается какое-то дерьмо, выбивая из меня силы, которые я итак уже взяла взаймы у организма. Слёзы бесконтрольно текут по щекам, попадая на шею, но мне абсолютно не до них. Особенно сложно держаться в седле от осознания своей причастности к этому бедламу. На моей практике были сложные дела, были опасные преступники, но я оставалась хладнокровной и ясно мыслящей, а сейчас… Сейчас мне есть что терять, точнее кого.
Джованни выхватывает меня на каком-то из кругов, молча прижимая к себе. Реву на его плече сильнее, осознаю как глупо выгляжу, но не могу остановиться. Человек Ирак прошёл, терял друзей, видел смерть, а сейчас вынужден нянчиться с истеричной капризной женщиной. Джо не осуждает и не высказывает недовольство, мягко прижимает ближе и гладит по голове.
— Глупо будет просить тебя не волноваться, но уверяю, Франко справится, знаешь сколько пуль ловил уже, — шепчет. — Вот закончится всё и заставишь его охрану постоянную таскать, может хоть любимую женщину послушает, раз нас не стал.
— Я не любимая женщина, — сквозь слёзы пищу прерывисто.
— Разве отправишь целую команду следить за безопасностью нелюбимой женщины?
— Что? Как? Когда? — вырываются вопросы, не успевая обрабатываться.
— Помнишь русского олигарха, которого не могли поймать несколько месяцев? — дожидается моего кивка и продолжает. — Он на тебя три покушения пытался совершить. А Руссо? Он тоже присылал пару отморозков, отговорить заводить дело.
— Не понимаю, — замираю ошарашенно.
— Не благодари, — смеётся. — Франко просил тебя охранять ненавязчиво, чтобы ты не догадалась, при этом не говорить ему. Витале контактировал, ему обо всём докладывали. А когда Миллер тебя похитил, Франко чуть головы всем не пооткусывал, на Витале кинулся с кулаками.
— Я видела, но даже предположить не могла, — задумчиво отвечаю, вспоминая последний год.
— Поэтому ты должна быть сильной, ради него.
«Франко ведь спас тебя» — эхом проносится в воспоминаниях.
— Джо, а ты знаешь что случилось год назад? Витале сказал, что Франко спас меня от Миллера.
— Не знаю, я присоединился к ним позднее, спросишь сама у него, когда очнётся. Давай я приготовлю кофе, а ты пойдешь умоешься.
Киваю, нехотя отлипая от уютных объятий. Я не очень тактильный человек и никогда не лезу сама, но последнее время всё чаще оказываюсь в успокоительных руках разных мужчин. Неловко даже.
Американо и уверенный настрой Джо меня заземляют, какой толк в эмоциях, если я не могу ничего сделать. Остаётся только ждать разрешения ситуации.
Не лезть в эпицентр нагрянувшего кабздеца не получается, потому что гора сама идёт к Магомеду, точнее подъезжает. Увидев в окно знакомый Порш, срываюсь и несусь как ужаленная. Чай попить они не приедут, а значит всё стало в очередной раз хуже, как раз пару часов прошло.
Из машины вываливается Витале, едва стоящий на ногах, за ним спешат мужчины из второй подъехавшей машины. Майк выпрыгивает из водительского места. Все семеро насквозь пропитаны кровью, что не разобрать кто ранен.
— Ты, — тычет пальцем в Джо, — Помоги нам, остальные на охрану по периметру, — раздаёт приказы Витале. — Айрис, воду, тряпки и аптечку, быстро.
Подхватывая за руки с обеих сторон, мужчины тащат еле живого Франко в дом. Остальные разбегаются, кто в укрытие перед домом, кто отгонять машины из поля зрения.
— Проверь, чтобы швы не разошлись, — запыхаясь говорит мне Майк, оседая рядом с Витале прямо на пол.
Франко аккуратно положили на кровать, а сами плюхнулись на пол, переводя дыхание. Осматриваю тело — куча кровавых повязок с явно разошедшимися швами и татуировка птицы на левой груди, на осмысление которой у меня нет времени.
Хорошо, что я работаю в полиции и каждые несколько месяцев прохожу подготовку по оказанию первой помощи до приезда скорой.
Плохо, что там учат как делать искусственное дыхание, накладывать шины и временно останавливать кровь при переломах и огнестрельных, а не зашивать открывшиеся раны.
— Сами как? Ранены? — спрашиваю, перебирая аптечку.
— Нет, — отвечают хором.
Достаю бинт и вату, чтобы сделать ватно-марлевую подушечку, спирт для обработки. Выбора не остаётся, шить придётся обычными нитками, ношусь по комнате, как заведённая, в поисках всего необходимого.
— Босс, хвост, — орёт кто-то, заставляя Витале смачно выругаться.
— Майк, оставайся тут, Джо со мной, — кричит уже в дверях.