В здании «Son Of Star» меня встречает Вайолет, пухленькая невысокая девчушка. Она без конца что-то тараторит, пока мы поднимаемся в лифте. Скорее всего, что-то важное, но я снова в своих темных очках, ограждающих меня от чужих жужжащих речей.
— Если вам вдруг что-то понадобится, — взволнованно лепечет ассистентка, покрываясь красными пятнами. — Вы, мистер Лив, звоните и пишите мне в любое время.
Лифт плавно останавливается и створки разъезжаются в разные стороны. Девушка шагает вперед, показывая путь к заветной двери.
— Здесь, — улыбается она, остановившись. — Завтра я пришлю вам все необходимое материалы.
Открыв дверь, делаю шаг внутрь и проваливаюсь в мысленную воронку сумасшествия. Ее запах опьяняюще ударяет в нос.
За длинным столом сидит пять человек. Во главе восседает темноволосый и остроносый режиссёр, по правую руку от него и спиной ко мне устроился сценарист, получивший как минимум две статуэтки за последние пять лет, Шон Дилман, а напротив — молодые актеры проекта.
Две девушки и пристроившийся посередине цветника юноша. Тот самый невыносимый французик. Но сейчас меня интересует другая личность. Русалочка поднимает взгляд, стоит мне открыть дверь, и внезапность встречи позволяет увидеть, как в удивлении приоткрывается ее ротик, а глаза наполняются беззащитностью. Буквально пара секунд, и она полностью берет себя в руки, что заставляет восхищаться.
Тонкая пелена холода вперемешку с безразличием и еще чем-то, что больно отзывается внутри, поднимается по ее телу. Рот плотно закрывается, а глаза разве что не зевают от скуки при виде меня.
Усмехнувшись, подхожу к столу.
— А вот и герой, играющий Зака, — Джон Галахер встает со своего места и направляется ко мне.
Мы пожимаем руки, и он презентует меня словами:
— Уверен, вы наслышаны о красавце-ловеласе Райане! Райан, это Рози Шнайдер, роль Мари, — взгляд останавливается на блондинке с эффектной фигурой.
Девушка кивает и немного застенчиво улыбается. Видел игру этой актрисы в «Большой удаче», там она тоже была во второстепенной роли. Играла довольно неплохо, но чего-то ее таланту не хватало.
— Антуан Дюран, роль Нила, — продолжает режиссер.
Француз встает со своего места и протягивает мне руку.
— Очень рад знакомству, — с неподдельной улыбкой говорит парень.
От этого сводит зубы.
Единственное мое желание — дать ему в рожу, но, проглатывая желчь, отвечаю на рукопожатие.
— А это Хлоя Райт, наша Елена. — добивает Галахер.
— Мы знакомы, — не знаю, зачем говорю это.
Наверное, хочу, чтобы французик знал, что я для нее не никто.
Хлоя обжигает меня секундным пламенем и вновь надевает пленку серого безразличия, вежливо улыбнувшись.
— Немного, — невозмутимо произносит она.
Француз удивленно что-то лепечет на своем, и в ее разъяснениях я слышу имя «Лизи».
— Так даже лучше, — широко ухмыляется Галахер. — Райан присаживайся. — указав мне на свободный стул около Дилмана, возвращается к своему креслу.
С удовольствием опускаюсь на предложенное место и оказываюсь лицом к лицу с Хлоей. Очки не снимаю намеренно, так как, слушая видения режиссера и сценариста, неотрывно смотрю на нее. И готов поклясться, она это прекрасно знает, так как ни разу за все время встречи ее глаза не останавливаются на мне. Она молча дает почувствовать себя пустым местом. Это вызывает улыбку на моих губах, потому что я знаю женщин и оттого уверен — значит, ей не все равно.
В конце полуторачасового совещания Дилман просит нас почитать для него важные отрывки сценария.
— Это не прослушка! — усмехается Галахер, ловя удивление актеров. — Вы все утверждены и контракты с каждым из вас у нас подписаны. Но старина Шон любит таким образом наслаждаться своим ребенком. — звучат его слова о сценарии. — У каждого родителя свои причуды.
— Кто бы говорил о причудах, — фыркает старик, раздавая нам отрывки.
Снимаю очки и углубляюсь в сцену с Рози.
Все парно проходятся по ролям, и, наконец, доходит моя очередь с Хлоей. Перелистываю страницу и на миг выпадаю из реальности.
Кажется, сейчас кто-то пишет сценарий моей жизни и у него довольно своеобразное чувство юмора…
— Начинайте. — произносит Дилман.
Поднимаю глаза на русалочку.
— Знаешь, — севшим голосом произношу я. — Прошло уже много лет, и я вряд ли когда-то сумею заслужить твое прощение… потому что, я муд***, трахающий других женщин, в попытке обмануть себя… Обмануть, бл**, потому что перед глазами всегда только ты…Ты… Но…
— Охрененно! — восклицает Галахер.
А я смотрю Хлое в глаза, пытаясь прочесть в них хоть что-либо. Умоляя дать мне маленькую лазейку в ее настоящие мысли, но ставни ее зрачков пуленепробиваемы. Недосягаемы. Она великолепно отыгрывает свою часть одной фразой, метко прошибающей меня насквозь:
— Между нами больше никогда ничего не будет.