Он поднялся еще затемно. Матери, как всегда, уже не было: доярка, она всегда уходила на ферму очень рано и возвращалась позднее всех в доме. Отец и бабка завтракали.
- Ты чего? - удивился Вадим Сергеевич. - Или опять на рыбалку?
- В лес пойдем. Берлогу с Борькой посмотрим.
- А-а, сходите, сходите... Берлогу поглядеть - это интересно.
Андрюшка умылся, вяло, без аппетита поел и пошел к Борьке. С вечера они ни о чем не договаривались - мысль сходить в лес пришла Андрюшке в голову утром, и он был уверен, что Борька еще спит.
Но Борька не спал. Нахохлившись и обхватив руками колени, он одиноко сидел на лежанке и тупо смотрел в угол.
- Ты?.. - Борька вздрогнул, увидев на пороге Андрюшку. - А я хотел к тебе идти. - Он соскочил с лежанки, сунул босые ноги в валенки. - Знаешь что?
- Что?
- Сходим в лес, а? К берлоге.
Андрюшка поразился такому совпадению Борькиного желания со своим собственным.
- Следы посмотрим, - продолжал Борька. - А вдруг и вправду три медвежонка было, да они не заметили. Я папке сказал, так он не верит. Охотников, говорит, четверо было, если и дедка считать, да еще собака. Тут, говорит, не то что медвежонок - мышь не могла бы незаметно уйти. Папка говорит, что это либо другая медведица, либо один из медвежонков раньше у нее пропал. А с чего ему пропадать-то?
- Я тоже всяко думал, - признался Андрюшка. - Медведица та, это точно. И медвежонки такие: который побольше - темный весь, а поменьше - с белым треугольничком. И третий такой же был, с белым. А может, он отдельно лег? Ведь дедко Макар сказал, что они и без матери зиму проспали бы.
- Не знаю... - Борька вздохнул и стал собираться.
Он обмотал тряпкой маленький топорик, потом завернул в газету несколько белых лепешек да с десяток пряников и все это уложил в небольшой рюкзачок; спички, завернутые в бумажку из-под чая, сунул в карман вельветовой куртки.
Андрюшка, наблюдавший за этими приготовлениями, удивился хозяйственности Борьки: сам он, как ни странно, в этот раз даже не подумал, надо ли что брать с собой.
- На лыжах пойдем или так? - спросил Борька.
- Так. Охотники без лыж ходили. Снегу еще немного в лесу.
Как старший, Андрюшка взял рюкзак, и ребята вышли из дому.
Брезжило. Утро было морозным. Тускло светила ущербленная луна, колюче мерцали редкие звезды. На юго-востоке золотилась полоска зари.
След от тракторных саней блестел, как полированный. За ночь он затвердел в лед, и идти по нему было легко, но скользко.
На поляну, что была перед Слудным болотом, пришли к восходу солнца. Оглядели место, вокруг которого разворачивался вечером трактор. В центре этого большого круга, очерченного санным следом, темнело кострище с черными головнями и рыжеватой золой, рядом с кострищем смятый снег алел пятнами крови.
- А дальше куда? - спросил Борька, заметив, что от кострища в лес проложено несколько троп в разных направлениях.
- По крови смотреть надо, - ответил Андрюшка. - Это они дрова носили, пока костер жгли, вот и натоптали.
След, проложенный охотниками от берлоги, удалось найти без труда: от медвежат, которых тащил за собой толстяк, остался хорошо приметный потаск с розоватыми и красными мазками.
Шли молча. Андрюшка впереди, Борька сзади. Пересекли болото и углубились в неприютный и мрачный ельник.
- Теперь, наверно, близко, - вполголоса сказал Борька, озираясь на замшелые ели. - Вон какое... нехорошее место.
- Глухое место, - согласился Андрюшка. - Не понимаю, как дедко берлогу здесь нашел...
А след охотников уходил все дальше и дальше. Казалось, что этому темному тонкоствольному ельнику не будет конца. И вдруг след уперся в горушку, на которой росли высокие, с корявыми сучьями желтые сосны и матерые разлапистые елки. Вильнув вправо, след потянулся краем склона, мазки крови превратились в сплошные красные полосы. Андрюшка невольно сбавил шаг, стараясь ступать мягче и бесшумнее, будто приближался не к месту вчерашней охоты, а к не тронутой еще медвежьей берлоге. Через полсотни шагов он остановился и не сказал - выдохнул:
- Здесь...
Сплошь истоптанный снег был густо расцвечен алыми и багровыми пятнами. Освещенные солнцем, эти пятна вызывающе краснели среди снежной белизны, будто немо кричали о разыгравшейся здесь драме.
Ребята подавленно молчали, не имея ни сил, ни желания двигаться и что-то делать. Они бессмысленно шарили глазами по этим пятнам, будто окровавленный снег гипнотизировал их.
"Да разве тут могло что-нибудь уцелеть? - вяло шевельнулось в голове у Андрюшки. - Разве мог уйти беззащитный медвежонок с этого страшного места?!"
- Андрюш, вон берлога-то! - сказал Борька и показал рукой на густые елочки, под которыми зияла чернота.
Елочки росли немного выше и дальше этой окровавленной площадки, и, наверное, потому Андрюшка не обратил на них внимания. Молча подошли к берлоге, остановились.
Это была просторная круглая яма глубиною не более полуметра. Дно и бока ее устилали еловые лапки, мох и измочаленная древесная кора, а вокруг - елочки, будто специально посаженные.
- Какое было хорошее место! - с горечью и восхищением произнес Андрюшка. - И сухо, и мягко, и крыша есть...
- Давай посидим... в берлоге, - неожиданно предложил Борька. - Я вроде как и устал...
Осторожно раздвинув елочки, ребята забрались в берлогу и уселись в ней, плотно прижавшись друг к другу. Нижние лапки елочек мешали Андрюшке - задевали за шапку. Он отогнул их, посмотрел вверх. Хвоя была настолько густа, что лишь местами сквозь нее проглядывала голубизна неба.
- И склон южный, - определил Андрюшка, глянув на солнце, - здесь теплее... Завалило бы их снегом, и спали бы они тут, как в избушке. Слушали бы, как лес шумит, да сны видели бы...
- А медведи сны видят? - спросил Борька.
- Конечно! Раз собаки видят, то и медведи должны...
Борька закрыл глаза, спрятал подбородок в ворот фуфайки и тихо сказал:
- Я бы и то здесь уснул. Прямо сейчас...
О том, что минувшая ночь прошла у него почти без сна, он умолчал.
33
Андрюшка смотрел из берлоги на истоптанный склон горушки, мысленно представлял, как со злобным лаем бегает вокруг черная собака, а в десяти шагах от берлоги стоят люди, готовые в любой миг разрядить свои ружья в то, что покажется из-под елочек на белом снегу, и понимал, что уйти отсюда незамеченным невозможно.
- Не было третьего медвежонка, - сказал Андрюшка после долгого молчания. - Раз не убили, значит, не было.
- Все равно надо проверить, - отозвался Борька, - чтобы не думалось...
Следов - человеческих, собачьих, но только не медвежьих! - вокруг берлоги было столько, что не имело смысла в них разбираться. Чтобы не тратить понапрасну время и не путаться, Андрюшка предложил взять место охоты в большой круг, и тогда будет сразу видно, вышел кто за пределы этого круга или не вышел.