ОУЭН
— Откуда это взялось? — Роксана смотрит на свежую спагетти-лапшу, которую я приготовил ранее днем, макароны все еще стоят на кухонном столе.
Я пожимаю плечами.
— Я люблю готовить свежую пасту в течение недели. Так получилось, что именно сегодня я приготовил спагетти.
— Ты сам выращиваете пшеницу или что-то в этом роде? — Она сидит на островке, ее глаза ничего не упускают, когда она смотрит на плиту, шкафчики и ассортимент вин.
— Бывает. Это манная крупа с прошлого лета, тот же сорт, который выращивают недалеко от Рима и по всей Италии. Моя красная пшеница появится при сборе урожая в этом году, осенью. Я не выращиваю ее тонной, мне хватает только на несколько буханок тут и там вместе с макаронами. — Я беру бутылку и ставлю два стакана на стойку. — Это с виноградника, совладельцем которого я являюсь в Калифорнии.
— Здесь нет никаких записей о… — Она прикусывает нижнюю губу.
— Прости? — Спрашиваю я, наполовину наполняя ее бокал и пододвигая его к ней.
— Ничего. Иногда мои мысли блуждают.
— Все в порядке, Рокса…
— Зови меня Мэгги, — выпаливает она.
— Мэгги?
— Да. — Она нюхает вино. — Так меня называют мои друзья. Просто прозвище. Понимаешь?
— Как они вывели Мэгги от Роксаны?
— Наверное, просто прикололись. Ха-ха-ха, эти шутники. — Она делает большой глоток вина.
— Понятно. — Я отпиваю свой и ставлю посуду на плиту, разогревая все, пока достаю из холодильника домашний соус.
— Что это за вид?
— Какого сорта? Ты имеете в виду соус? Я использую помидоры Сан-Марцано, которые выращиваю сам. Также базилик, лук и чеснок со своего огорода.
— Это те самые круглые помидоры? — Спрашивает она, морща нос.
— Нет. — Я возвращаюсь к холодильнику и достаю один из помидоров, чтобы показать ей. — Цилиндрической формы. Видишь? — Я протягиваю его ей.
Она вертит его в руках.
— Хорошо. Сферические фрукты и овощи немного сбивают меня с толку.
— Хм. — Я киваю. — У всех нас есть свои странности. Это делает нас уникальными. — Я достаю форму с фрикадельками из холодильника под прилавком для приготовления. — Фрикадельки из говядины и свинины. Надеюсь, это подойдет?
— Хорошо, главное, что не баранина.
— Тебе не нравится баранина?
Она моргает.
— Откуда мне знать? Я никогда ее не ела. Это просто так … Я имею в виду, что у овец столько шерсти. — Она вздрагивает. — Клубки поверх клубков. Подумай об этом. Миллион кругов, бесконечно переплетенных вместе.
— Хорошо. — Я не могу с ней спорить по этому поводу. Она может быть и странная, но я нахожу, что мне это нравится. Мне кажется, я мог бы слушать ее речь часами, и я чертовски уверен, что у меня есть к ней миллион вопросов. Я хочу знать все, что только можно знать. Я только что встретил ее, но у меня такое чувство, что мы родственные души, и эту связь невозможно отрицать. Черт возьми, у меня до сих пор на языке ее вкус, и я хочу только большего.
Мне понравилось то, чем мы только что занимались на диване, но я не хочу пугать ее, заходя слишком далеко. Несмотря на это, мой член все еще болит от того, каким твердым он был всего несколько минут назад. То, как она произнесла мое имя…блядь. Моя чертова кровь закипает при одном воспоминании об отголоске этого.
— Ты в порядке? — Она смотрит на мои руки, в которых я сжимаю терку для сыра так сильно, что она деформируется.
— У меня все хорошо. Я полагаю, я просто фанат пармезана.
— Я тоже. Любого сыра, хорошего сыра. Кроме сырных шариков, которые люди едят на модных вечеринках. Зачем портить его, делая из него шар? — Она пьет вино, ее взгляд блуждает по задней стене кухни. — Здесь есть кладовая?
— Да. — Я указываю на маленькую комнату справа. — Хочешь чего-нибудь перекусить?
— Нет. — Она продолжает потягивать вино, снова сосредоточившись на мне.
Я замечаю, что, когда она смотрит на меня, ее взгляд становится напряженным. Как прикосновение. Он такой прямой и оценивающий, как будто она оценивает каждую мельчайшую деталь и придает ей какое-то значение. Почти как компьютер, но намного, намного сексуальнее.
— Ты все время так готовишь? — Ее голос повышается. — Для других женщин?
Я бросаю ей улыбку через плечо.
— Я готовлю, но не для других женщин.
— Хорошо. Ты не должен. Я не думаю, что тебе вообще следует приглашать женщин в свой дом. Только меня.
— Договорились. — Я не собираюсь спорить. Она единственная, кого я хочу здесь видеть, и никого другого.
Она прочищает горло.
— Потому что, ты знаешь, это опасно. Я имею в виду, процент женщин-серийных убийц по сравнению с мужчинами ничтожно мал, но никогда не равен нулю.
— Ага. Никогда нельзя быть слишком осторожным.
— Именно.
Я обжариваю фрикадельки, затем добавляю их в кипящий соус. Вскоре спагетти готовы, и я достаю чесночный хлеб из духовки, пока она облизывает губы.
— Еще вина? — Я наливаю ей еще один бокал и один для себя, затем накрываю ее тарелку, с горкой накладывая спагетти и фрикадельки.
— Я никогда не смогу съесть все это.
— Ты сказала, что проголодалась. Я собираюсь тебя накормить. — Я сажусь рядом с ней и кладу салфетку ей на колени. — Ешь столько, сколько хочешь.
— Пахнет божественно. Намного лучше, чем соусы Prego.
Я сдерживаю смех.
— Действительно, высокая похвала.
Она ухмыляется и откусывает, пока она жует, из нее вырывается стон.
— Как же вкусно.
Удовлетворение переполняет меня, когда она наслаждается моей готовкой.
— Я рад, что тебе нравится.
— Мне правда очень нравится. — Она накручивает еще макарон на вилку и накалывает кусочек фрикадельки. — Я сама не очень хорошо готовлю.
— Прости, Мэгги, я даже не спросил тебя, чем ты зарабатываешь на жизнь.
Она на мгновение перестает жевать, затем приходит в себя и глотает.
— О, я всего лишь домашний подрядчик. Ничего особенного.
— Я думаю, ты совершенно особенная. — Я пододвигаю чесночный хлеб поближе к ней. — Так ты работаешь по контракту? Какого рода?
— Просто… Она откусывает комично огромный кусок спагетти и долго-долго жует.
Я не могу сдержать улыбку. Она чертовски мила, насколько это возможно, даже когда она не пытается. Это восхитительно. Когда она снова сглатывает, она промокает рот салфеткой.
— Как я уже говорила, я просто выполняю всякую работу здесь и там. Все по контракту. Иногда людям нужна помощь с их системами, и я помогаю.
— Работа с компьютером, хм? — Я потягиваю вино. — У тебя, должно быть, хорошо получается. Кажется, у тебя нюх на детали.
Она бросает на меня косой взгляд.
— Я кое-что замечаю. Да.
— Гораздо больше, чем обычный человек.
— Можно и так сказать. — Она потирает живот и откидывается на спинку стула. — Если я откушу еще кусочек, то могу взорваться.
— Не делай этого. У меня есть тирамису, которое ждет тебя.
Она стонет и снова вытирает рот.
— Ну, я бы не хотела тебя разочаровывать.
— И прежде, чем ты спросишь, нет, я не готовлю тирамису ни для кого другого. Только для тебя.
Она кивает.
— Хорошо.
Только для всех вас.