КОРБИН
Она не оттолкнула меня. Она не положила конец нашему поцелую. Она ничем не показала, что чувствует себя неуютно. И я не мог бы чувствовать себя более воодушевленным. Более упертым. Более… благодарным. Потому что с той ночи две недели назад на заднем дворе моих родителей я не мог думать ни о чем другом.
Ее мягкие губы.
Ее тело прижалось ко мне.
Ее язык танцует с моим.
Я никогда не верил, что это случится, что я снова почувствую ее такой. И теперь, когда небеса дали мне второй шанс, я не стал сдерживаться; я отпустил все. Поддавшись порыву, я потерял все мысли и самоконтроль. Ничто другое не имело значения. Кроме того, что было передо мной… или подо мной.
— Корбин… — Брук застонала мне в рот, хотя было неясно, подгоняла ли она меня или нажимала на тормоза. Она не ослабила мертвой хватки на моей рубашке и не сделала ни единого движения, чтобы оттолкнуть меня, но было что-то в ее тоне, что заставило меня заколебаться. Стало ясно, когда она повторила: — Корбин. — На этот раз в нем было чуть меньше стонов и чуть больше страха.
Я прервал поцелуй, но только откинул голову назад достаточно далеко, чтобы заглянуть ей в глаза, не давая ей возможности отодвинуться, не оттолкнув меня.
— В чем дело, Бридж? Неужели я все это неправильно понял? Разве ты не хочешь этого так же сильно, как и я?
Ее улыбка достигла глаз, что успокоило нервы, терзающие мой организм.
— Нет. Ты не понял ничего неправильно. На самом деле, это то, о чем я мечтала в прошлые выходные, когда была здесь. Прямо так. Ты склоняешься надо мной, — она прижалась своими бедрами к моим, — прижимаешься ко мне.
Чувствуя себя более надежно и решительно, я приблизил свое лицо к ее лицу и накрыл ее рот своим. Но на этот раз она действительно оттолкнула меня, прижав руки к моей груди. Недалеко, ровно настолько, чтобы снова встретиться взглядом.
— О, Боже. Мне жаль, Корбин. — Несмотря на то, что она закрывала лицо руками, юмор в ее тоне был очевиден. — Мне просто трудно отделить реальность от того сна, который приснился мне именно в этом месте на прошлой неделе.
Я обхватил пальцами ее запястье и убрал ее руку от лица, а затем проделал то же самое с другой. Прижав ее руки к диванной подушке у нее над головой, я навис над ней и с благоговением наблюдал, как она смотрит на меня в ответ.
— Мне это не кажется такой уж плохой вещью. Разве это не превратило бы сон в реальность?
Ее улыбка зажгла огонь в моей душе.
— Да, это так, но это продолжает отвлекать меня от того, что происходит прямо сейчас. Я не могу перестать сравнивать это со своей фантазией, и это мешает мне оставаться в настоящем моменте.
— Что ж, есть только один способ решить это. — Я отстранился от нее — полностью — и потянул ее за руки до тех пор, пока она больше не перестала лежать. И когда я заметил замешательство в ее глазах, я просто улыбнулся и встал, увлекая ее за собой.
Она взвизгнула, когда я наклонился и перекинул ее через плечо, но это быстро перешло в приступ кокетливого хихиканья, когда мы начали отходить от дивана… в мою спальню. Я не потрудился включить свет или закрыть дверь. Я добрался до изножья своей кровати и одним броском кинул ее на матрас, на спину. Чем, наконец, удалось полностью заставить ее замолчать.
С помощью лунного света, проникавшего сквозь большие окна от пола до потолка, я любовался желанием, пылающим в ее широко раскрытых глазах, а также тем, с какой жадностью вздымалась ее грудь. Было ясно, что она полна предвкушения — совсем как я.
— Так лучше? — спросил я, наклоняясь над ней и помогая ей забраться на край кровати, чтобы она могла поудобнее положить голову на подушку. — Или ты также фантазировала о том, чтобы быть здесь со мной?
— Не буду лгать… Я думала об этом, но, учитывая, что я на самом деле не знала, как выглядит твоя комната, было трудно это представить. — Она провела руками по моим бокам и начала играть с поясом на моих джинсах. — Итак, отвечая на твой вопрос, Корбин… да, так лучше.
Ее тихие вздохи и стоны наполнили комнату, когда я проложил дорожку легких поцелуев от ее шеи к груди. Но когда я просунул руку ей под рубашку, моя ладонь встретилась с жаром ее кожи, вздохи Брук сменились затрудненным дыханием, а стоны стали громче. Сев на корточки, я закончил поднимать ее рубашку, пока не стянул через голову, а затем снова навалился на девушку, чтобы просунуть руку под нее, нуждаясь высвободить ее грудь из-под лифчика.
Было что-то в том, как она смотрела на меня, что заставило меня захотеть запечатлеть этот момент в памяти. Хотя Брук не сводила с меня глаз, ее ноги обхватывали мои бедра, не ослабляя хватки, было ясно, что ее мучают сомнения. Возможно, страх. Но только когда она положила руки мне на грудь и попыталась неловко свести их вместе, чтобы прикрыться, я понял, из-за чего было это колебание. И этого было достаточно, чтобы успокоить меня, зная, что это было больше связано с ней, чем с тем, что мы собирались сделать.
— Не делай этого. — Расстегнув ее лифчик, я поднес руку к ее груди спереди и начал мягко водить кончиками пальцев вниз по центру ее груди, вокруг изгиба одной груди, а затем по склону другой. — Не прячься, Бридж. Ты такая красивая. Такая чертовски красивая. Я представлял это бесчисленное количество раз, но ничто не сравнится с тем, чтобы увидеть тебя в действительности.
Лунный свет танцевал на ее коже и заставлял тело светиться. Боже мой. Часть меня хотела оставаться так, чтобы я проводил часы, любуясь ею подо мной, но была и другая часть меня, которой нужно было исследовать ее всю. И чем дольше это продолжалось, тем тверже становилась та моя часть.
Я быстро стянул рубашку через голову и отбросил ее в сторону, не заботясь о том, куда она упадет. Потому что, когда мы наконец оказались кожа к коже, я не мог думать ни о чем, кроме того, как удивительно было чувствовать ее вот так.
По какой-то причине в этот момент эмоции захлестнули мои чувства, оставив меня незащищенным и уязвимым. Не поймите меня неправильно, у меня был опыт общения с женщинами. Но это было по-другому — совсем по-другому. Я просто понятия не имел, почему. Я не мог точно определить, что именно заставляло мое сердце биться быстрее, заставляло мои легкие сжиматься, затрудняя дыхание, или поджаривало мои нервные окончания так сильно, что мои ноги дрожали, как будто я застрял в ледяных тундрах Антарктиды без одежды. Что бы это ни было, казалось, что причиной всего этого была только Бруклин.
Самым важным для меня было убедиться, что Бридж не почувствует себя использованной. Поэтому вместо того, чтобы закатать ее юбку до бедер и сдвинуть трусики в сторону, как того требовало мое отчаяние, я расстегнул молнию спереди, а затем соскользнул с изножья кровати, стягивая ее юбку вместе с нижним бельем вниз по ногам. И хотя у меня было много фантазий о том, как ее тонкие пальчики расстегивают пуговицу на моих джинсах, пока они не окажутся у моих ног, я был слишком нетерпелив, чтобы это произошло… на этот раз. Вместо этого, я быстро снял их и свои боксеры сам, отбросив их ногой в сторону, а затем нетерпеливо забрался обратно на матрас, пока снова не оказался на ней сверху.
В одно мгновение мои губы оказались на ее губах, ее язык двигался вместе с моим между нашими ртами. Я запустил одну руку в волосы Бридж, пока она исследовала мое тело своими. Сначала она нежно поглаживала мою грудь кончиками пальцев, но как только поцелуй стал более пылким, то же самое сделали и ее прикосновения. Девушка провела ногтями по моим бокам, а затем проглотила стоны, которые раздавались от ощущения каждой царапины. Но как только она добралась до моей талии, она оставила путь, по которому шла, и переместила одну руку к нижней части моего живота, прямо туда, где моя неистовая эрекция пульсировала, требуя внимания.
Внимание, которое она уделила ей без промедления.
Она обхватила пальцами мою длину и начала осторожно ласкать ее, как будто это был ее первый раз, когда она держала в руках член. Это было так восхитительно, что мне пришлось прервать наш поцелуй, но я не отстранился. Я прижался лбом к ее лбу, наши губы были так близко, что они продолжали соприкасаться при каждом нашем судорожном вдохе, и приподнялся над ней, пока она гладила мой член.
Ее большой палец обвел головку, и это почти заставило меня кончить, что было нелепо. Я никогда так быстро не терял самообладания. Но было просто что-то в том, как Бридж прикасалась ко мне — или, может быть, это было потому, что она была той, кто прикасался ко мне — что угрожало моей выносливости. В любом случае, я закрыл глаза и позволил себе наслаждаться тем, что она делала со мной, все время молясь, чтобы я продержался хотя бы до тех пор, пока я не окажусь внутри нее.
К счастью, мне не пришлось беспокоиться об этом, потому что она приподняла бедра и приблизила головку моего члена к своему входу. Мои глаза распахнулись при первом ощущении ее жара, и я понял, что ничего не сделал, чтобы подготовить ее к этому. Я не задумывался об этом до сих пор, и хотя это, вероятно, не имело значения, учитывая, какой влажной она была рядом со мной, это все равно заставляло меня чувствовать себя девственником, переживающим свой первый раз. И как только я собрался просунуть руку между нами, чтобы убедиться, что она готова, она уперлась пятками в мои ягодицы и притянула меня ближе, пока я не оказался внутри нее.
Взяв инициативу на себя, я задвигал бедрами, полностью заполняя ее. Я был так глубоко, что мои яйца упирались в ее попку, но это не мешало мне продолжать входить в нее, как будто весь мой член уже не был погружен в ее жар. Мне просто нужно было время, не только чтобы привыкнуть к ее тесноте — поскольку я уверен, что ей тоже нужно было приспособиться к моему размеру — но и чтобы запечатлеть этот момент в глубине души, не желая забывать ни секунды из этого.
— Корбин… — Как и прежде, мое имя было произнесено с сердечным стоном, за исключением того, что на этот раз не было никаких сомнений в его значении. Она хотела большего. Ей нужно было больше.
Так что это именно то, что я ей дал.
Я медленно вытащил свою длину почти до конца, остановившись, когда внутри осталась только головка моего члена, а затем так же медленно протолкнул обратно, остановившись на последнем дюйме. Мне нужно было увидеть ее реакцию, поэтому я откинул голову назад достаточно, чтобы наблюдать за выражением ее лица, а затем вогнал последний дюйм.
Ее реакция определенно не разочаровала.
Ее глаза были закрыты, но брови приподнялись. Она зарылась затылком в подушку и выгнула спину, ее рот широко открылся, когда резкий стон наполнил комнату. Это было самое прекрасное, что я когда-либо видел, и мне захотелось увидеть это снова.
И еще раз. И еще.
Каждый раз, когда я погружался в нее на этот последний дюйм, она становилась все теснее и теснее, и я знал, что она близка к оргазму. Черт возьми, я был близок к нему, так что мне нужно было, чтобы и она была со мной. Последнее, чего я хотел — это кончить до того, как это сделает она, и именно тогда я кое-что понял — дело было не в моем удовольствии, а в ее. Впервые в моей жизни занятие сексом было связано не только с сексом. Дело было не только в том, чтобы кончить и обрести освобождение, но и в том, чтобы удовлетворить потребности Бруклин.
Как бы странно это ни было осознавать, это наполнило меня чувством целеустремленности и волнения.
Я приподнялся на руках, пока не оказался сидящим на коленях, стиснул зубы и снова вошел в нее, наблюдая, как вся моя длина исчезает в самой красивой киске, которую я когда-либо имел удовольствие видеть. Под этим новым углом моя тазовая кость соприкоснулась с ее клитором и заставила ее застонать. Это также заставило меня сделать это снова.
Между ее жаром, тем, как крепко она сжимала мой член, когда я входил в нее и выходил из нее, звуками, которые срывались с ее губ, и видом моего члена, наполняющего ее, я больше не мог сдерживаться. И, похоже, она тоже не могла это делать. Сделав последний толчок, Брук вскрикнула, в то же время я потерял контроль над собой, вливая в нее все до последней капли спермы.
Должно быть, я на мгновение потерял сознание, потому что в одну минуту я мертвой хваткой вцепился в ее бедра, дико врезаясь в нее, а в следующую уже склонился над ее телом, отчаянно пытаясь отдышаться. Я хотел поцеловать ее, но пока мы оба не успокоимся, это, скорее всего, будет больше похоже на искусственное дыхание, чем на поцелуй. Поэтому вместо этого я отстранился и прижался губами к ее лбу, прежде чем рухнуть рядом с ней на кровать. Она повернулась ко мне всем телом, ее нога все еще лежала на моем бедре, и лениво провела кончиком пальца по невидимым линиям на моей груди.
— Я схожу за полотенцем и стаканом воды через секунду, как только смогу нормально дышать. — Мой голос звучал так, словно я только что пробежал пять миль в разгар самого жаркого дня в году.
— Все в порядке, — выдохнула Брук, пристально изучая то, что рисовала у меня на груди. — Мне все равно нужно в ванную. Как только я успокоюсь; сомневаюсь, что сейчас мои ноги унесут меня так далеко. Но я могу сделать это, пока ты приготовишь нам что-нибудь выпить.
— Договорились. — Вот только мне не хотелось вставать с кровати. Я не хотел покидать уют ее тела, хотя и знал, что рано или поздно мне придется это сделать. Но вместо того, чтобы зацикливаться на том, что я не мог изменить, я решил сосредоточиться на том, что я мог бы сделать вместо этого.
И это было сделано для того, чтобы удержать ее здесь достаточно долго для второго раунда.
Еще через пару минут она высвободилась из моих объятий и перекатилась на бок, чтобы встать с кровати. Как будто этого было недостаточно, девушка начала шарить по полу в поисках того, что, как я предположил, было одеждой. Я любовался ее задом, пока мог, но я знал, что если у меня есть хоть какая-то надежда задержать ее здесь подольше, я должен быть уверен, что она не оденется, поэтому я вскочил, схватил свою футболку из кучи выброшенной одежды и бросил ей.
— Вот, надень это, — сказал я, влезая в свои боксеры.
Затем я подождал, пока она натянет ее через голову и скроется в ванной, прежде чем найти ее трусики и незаметно засунуть их под кровать. Я сделал это не для того, чтобы держать их при себе, как какой-нибудь извращенец, которому нравилось нюхать нижнее белье. Я прятал их только до поры до времени, пока она не будет готова уйти — ну, пока я не буду готов позволить ей уйти.
Пока она возилась в ванной, я направился на кухню. Сначала я собирался только наполнить водой два стакана и отнести их в спальню, но как только я добралась туда и встал перед холодильником, я понял, какой у меня разыгрался аппетит. Я только надеялся, что Брук чувствовала то же самое.
— Ты голодна? — спросил я, когда она завернула за угол, все еще одетая только в мою футболку. На ней она смотрелось намного лучше. Особенно то, как она едва касалась верхней части ее бедер. Это была одна из самых сексуальных вещей, которые я когда-либо видел.
— Умираю с голоду! — воскликнула девушка, прижимая руку к животу.
Я усмехнулся и поднял ее, чтобы усадить на островок.
— Как насчет омлета? — спросил я.
— Звучит потрясающе.
— Если ты продолжишь так стонать, я откажусь от яиц и съем вместо них что-нибудь другое. — Я посмотрел на нее, а затем отвернулся, чтобы достать ингредиенты из холодильника, прежде чем сделать именно это. Хотя у меня были все намерения насладиться вторым раундом, я был мужчиной, а это означало, что мне нужно было время, чтобы отыграться, прежде чем я смогу удовлетворить ее снова.
Но когда я повернулся обратно, держа в руках яйца, молоко, сыр и нарезанную кубиками ветчину, я застал ее за тем, что она теребила подол рубашки на бедрах и покусывала нижнюю губу. Либо она действительно умирала с голоду, либо у нее было что-то на уме, и она не знала, как это высказать.
— Ты в порядке? — спросил я, надеясь вытянуть из нее это.
Брук подняла взгляд, широко раскрыв глаза, как будто ее застукали, а затем покачала головой.
— Да, я в порядке. Просто думаю, как это странно. Ну знаешь?
Мое сердце застряло у меня в горле, перекрывая подачу воздуха. Вместо того, чтобы выдать охватившую меня панику, я с трудом сглотнул, пошел за сковородкой и как можно небрежнее спросил:
— Что такого странного в еде после секса?
Она хихикнула, что было хорошим знаком.
— Нет, не это. Мы… то, что мы только что сделали.
Я несколько раз перевел взгляд с двери в свою спальню на нее, изображая драматическое замешательство.
— Ты думаешь, это было странно? Черт возьми, девочка… каким сексом ты занималась, если считаешь миссионерскую позу странной?
Она закатила глаза, но продолжила разговор. Слава Богу.
— Наверное, я не знаю, что все это значит, и у меня есть склонность все переосмысливать. Я не хочу делать этого с этим — я имею в виду с тобой. И хотя я знаю, что последнее, чего ты, вероятно, хочешь — это говорить об этом до смерти, я беспокоюсь, что если мы не обсудим это, то потенциально можем все испортить. — Ее неприкрытая честность не сделала ничего, кроме того, что сделала ее для меня еще красивее.
Смех клокотал у меня в груди, но я сдерживал его — кроме улыбки, от которой горели мои щеки.
— Бридж… Я целую неделю пытался разговорить тебя. Поверь мне, у меня вообще нет проблем говорить с тобой о чем угодно, что бы ты не захотела обсудить.
Она закатила глаза к потолку и чуть-чуть приподняла одно плечо, как бы говоря, ты прав.
— Я не могу избавиться от чувства, что предаю свою лучшую подругу, и это не то чувство, к которому я привыкла и с которым мне комфортно. Но я также не довольна тем, что игнорирую тебя. Я делала это всю прошлую неделю, и это делало меня несчастной. И я думаю, учитывая то, что мы только что сделали, я бы сказала, что это были напрасные усилия.
Я поставил сковороду на плиту и вернулся к холодильнику за маслом.
— Я понял.
И я понял. Я действительно понимал войну, которая велась внутри нее, потому что была часть меня, которая сражалась в той же войне. За исключением того, что я не беспокоился о чувствах Нелли; меня беспокоило то, что, если она узнает, Брук будет единственной, кто проиграет.
— Итак, что ты хочешь делать? Какие у нас есть варианты? — Я принялся готовить нам что-нибудь поесть, избегая зрительного контакта, не потому, что не хотел смотреть на нее, а потому что не хотел придавать этому большего значения, чем это было необходимо. Мой подход был беспечным.
— Ну, не похоже, что мы можем отмотать время назад и изменить то, что произошло.
Я отрезал пару кусочков сливочного масла и положил их на сковороду, и пока я ждал, чтобы конфорка разогрелась, я уделил ей свое внимание, мне нужно было видеть ее лицо, когда я спрошу:
— Ты бы хотела, чтобы у тебя была такая возможность?
— Что? Вернуться назад и изменить то, что произошло? Нет. Абсолютно нет.
Я наконец выдохнул, мои плечи опустились от облегчения.
— Я просто думаю, что мы действительно должны знать, во что ввязываемся, прежде чем действительно ввязываться в это. — Она хихикнула и покачала головой. — Я имею в виду, больше, чем уже это сделали.
— Эм, я не хочу показаться идиотом, Бридж…но я думал, мы уже обсудили, во что мы ввязываемся. Я думал, мы пытаемся понять, что это за штука между нами. Может быть, я не совсем понимаю, что ты пытаешься сказать.
Скрестив ноги в лодыжках, она слегка покачивала ими, не отрывая взгляда от пола.
— Ну, поскольку я понятия не имею, что происходит между тобой и твоей бывшей, я думаю, мне нужно знать, это временное явление, или ты пытаешься понять, сможешь ли ты уйти от нее. Я также понятия не имею, как это повлияет на план с Чейзом и его новой девушкой. Если я собираюсь проскользнуть за спиной Нелли, мне нужно знать, что на это есть веская причина. Таким образом, если она узнает, у меня будет веское оправдание, с которым она не сможет поспорить.
Это имело смысл.
Я разбил яйца и начал взбивать их в миске вместе с другими ингредиентами, не сводя с нее глаз.
— Между Линдси и мной все кончено. Если бы мы сделали шаг в сторону много лет назад, мы бы знали, что это произойдет. Ни один из нас не был готов ставить другого на первое место, и не нужно быть экспертом, чтобы понять, что это не способствует здоровым отношениям.
— Когда ты пришел к такому выводу, потому что несколько недель назад ты говорил, что вы двое снова будете вместе, что вы всегда так делаете. — У нее был веский аргумент.
— Думаю, можно сказать, что я медленно приходил к этому осознанию, но это полностью поразило меня в прошлые выходные, когда я случайно отправил ей цветы. Она только что начала встречаться с кем-то другим, и, по-видимому, он был расстроен из-за букета. Что я полностью понимаю; я, вероятно, чувствовал бы то же самое, если бы Чейз прислал тебе цветы.
Она на мгновение замолчала, ее губы изогнулись в задумчивости.
— Тогда что это значит для нас? Мы встречаемся? Например, посмотрим, как пойдут дела? Или мы приступим к этому после выполнения плана? Честно говоря, Корбин… мысль о том, чтобы просто временно повеселиться с тобой, выбивает меня из колеи.
— Не могу не согласиться. — Я вылил яичную смесь на сковороду, а затем встал перед ней, расположив свое тело между ее ног. — Я не знаю, как я отношусь к установлению временных ограничений на это, но я определенно думаю, что нам нужно попробовать с максимально возможным количеством общения друг с другом. Если кто-то из нас поймет, что это ни к чему не приведет, нам нужно быть уверенными, что об этом будет сказано.
У меня сдавило грудь при мысли о том, что однажды она позвонит мне и скажет, что я ей не нужен. Но это был шанс, которым я должен был воспользоваться, если хотел, чтобы произошло обратное. Честно говоря, я не мог предвидеть будущее, но я знал достаточно, чтобы понимать, что в ней есть что-то особенное, и я не смог бы понять это, если бы мы держали друг друга на расстоянии вытянутой руки.
— И если мы поймем, что между нами есть что-то, за что стоит держаться… тогда нам нужно будет придумать способ рассказать твоей сестре. Потому что я не хочу прятаться дольше, чем это необходимо.
Я улыбнулся, целуя ее в губы, а затем застонал, когда она отстранилась, чтобы сказать что-то еще.
— О, и она сказала, что боится потерять меня. — Брук поразила меня тем, насколько хорошо она могла оставаться сосредоточенной на том, что обсуждала, в то время как мои губы и язык дразнили ее шею и плечо. — Так что ты не можешь сердиться на меня, если я решу провести время с ней вместо тебя, или если мне придется отказаться от планов, чтобы быть рядом с ней.
Я отстранился и удерживал ее взгляд, пока мои руки блуждали по ее бедрам.
— Пока мы не решим все официально и не расскажем ей, что происходит, я буду держать свои оскорбленные чувства при себе, если ты откажешься от наших планов чтобы потусоваться с ней. Но как только мы выйдем на публику, ей придется придумать, как разделить тебя со мной. — Крепко сжав ее бедра, я раздвинул ее ноги еще шире. — А теперь… хватит болтать о моей сестре.
Омлет зашипел на сковороде, когда я опустился и наклонился вперед, приблизив свое лицо к ее киске. Я был слишком отвлечен, чтобы сделать это раньше, и будь я проклят, если мы проведем ночь без того, чтобы она не кончила мне на язык.
— Что ты делаешь? — она взвизгнула, смеясь. — Я сейчас упаду!
— Я не позволю этому случиться, — прорычал я, а затем подтянул ее попку ближе к краю гранита.
Она уступила и откинулась назад, приподнявшись на локтях. Как раз перед тем, как я опустил голову, чтобы лизнуть в первый раз, ее голова откинулась назад, и она обхватила коленями мои плечи. Клянусь, небеса разверзлись, и ангелы запели при первом же прикосновении моего языка к ее складочкам, и я начал лизать в поисках большего. Мой язык прошелся вокруг ее чувствительного бугорка, и она задвигала бедрами, отчаянно желая большего.
Я передвинул свой рот вниз, чтобы можно было просовывать язык внутрь и вынимать его из ее отверстия, покрывая свой язык ее соками. Она начала кричать и выгибаться дугой так высоко, что я испугался, как бы она не свалилась со стойки. Это была не самая удобная поза, но мне было все равно. Я бы ходил сгорбившись всю неделю, если бы это означало заставить ее кончить мне на язык.
И это именно то, что я сделал.
Меньше чем через минуту после того, как я впервые попробовал ее на вкус, она кончила, извиваясь у моего рта, держась за кухонный островок. Все это время яйца потрескивали и шипели на плите в нескольких футах от меня, их аромат наполнял воздух, но ни черта не мог заглушить запах возбуждения Брук.
Ничто не пахло лучше, чем она.
Я еще раз пососал ее нижние губы, прежде чем встать и взять ее лицо в свои ладони. Никогда в своей жизни я так сильно не хотел, чтобы женщина попробовала себя на мне. С другой стороны, я никогда не делал этого с кем-то, кто так страстно желал вдохнуть ее собственный запах с моих губ, как Брук.
Любой мужчина, который позволил бы ей уйти, был бы гребаным дураком.
Шипение перешло в хлопанье, привлекшее наше внимание. Она поцеловала меня в последний раз, а затем отстранилась, чтобы посмотреть на сковороду на другом столе. Указывая на нее, она сказала:
— Возможно, ты захочешь что-нибудь с этим сделать, прежде чем сожжешь все здание дотла.
Закончив с омлетом, я разделил его пополам и выложил каждый кусочек на тарелку. Брук схватила две чашки воды, за которыми я изначально пошел на кухню, а затем последовала за мной в гостиную, заняв место рядом на диване.
— Итак… насчет плана, — сказала она между укусами. — Он все еще действителен, верно?
Я чуть не подавился, но, к счастью, смог сделать вид, что еда все еще слишком горячая. Последнее, что я хотел сделать, это солгать ей, но, учитывая, что я уже это сделал, я был более или менее между молотом и наковальней, поэтому решил ответить на ее вопрос своим собственным.
— Ты все еще хочешь, чтобы я согласился на это? Даже несмотря на то, что мы пытаемся понять, есть ли что-нибудь между нами?
Она покачала головой из стороны в сторону, словно обдумывая, как ответить.
— Ну, не то чтобы у нас пока все серьезно или что-то в этом роде. И я не прошу тебя на самом деле что-то делать с этой женщиной. — Она пожала плечами и добавила: — Так что, думаю, я не вижу ничего плохого в том, чтобы пока продолжать в том же духе. У тебя не должно занять слишком много времени, чтобы добиться успеха, верно?
— Ты не видишь ничего плохого в том, чтобы довести до конца план мести своему бывшему, пытаясь встречаться с кем-то другим? Не просто с кем-то другим, а с тем же самым парнем, который играет главную роль в упомянутом сюжете?
Она молчала, доедая еду на своей тарелке и задумчиво глядя в другой конец комнаты. Наконец, она поставила свою тарелку и повернулась ко мне лицом.
— Как насчет того, чтобы пока продолжать в том же духе? Как я уже сказала, если ты планируешь пригласить ее выпить на этой неделе, то это не займет много времени, чтобы довести дело до конца. Насколько нам известно, то, что происходит между нами, — не более чем накопившаяся сексуальная энергия, и как только мы выплеснем ее, наши пути разойдутся. Так что, если мы сейчас положим конец этому плану, я, по сути, гарантирую, что он никогда не узнает, каково это — когда его сердце разбито так, как он разбил мое.
Я не мог поспорить с ее точкой зрения, но это не означало, что я хотел продолжать подыгрывать ей. О, кого, черт возьми, я обманывал? Я не подыгрывал ей с самого начала. Так что, на самом деле, я мог бы просто продолжать то, что делал все это время, и как только мы признаем, что между нами есть что-то серьезное — потому что я всем сердцем верил, что это реальная возможность — тогда я мог бы просто «отказаться от этого».
Откусив последний кусочек, я ставлю свою тарелку поверх ее на кофейный столик.
— Ладно. Поэтому мы продолжаем это делать до тех пор, пока не решим, что с нас хватит, или пока план не будет выполнен, в зависимости от того, что наступит раньше.
— Ага. — Она улыбнулась, а затем поерзала на подушке, придвигаясь ближе ко мне. — Итак, скажи мне, Корбин… когда ты понял, что я тебе нравлюсь?
То, как она спросила, словно училась в средней школе, заставило меня рассмеяться. Это было восхитительно и мило, и в то же время возбуждало меня.
— Если бы мне пришлось выбирать момент, я бы сказал, что это было во второй раз, когда мы встретились выпить — после того, как я встретился с тобой и Нелли, когда вы, ребята, втянули меня в эту вашу схему.
Она взвизгнула, когда я взял ее за бедра и усадил к себе на колени.
— А как насчет тебя? — спросил я, откидываясь на спинку дивана так, что ей пришлось наклониться надо мной, отчего ее волосы рассыпались по плечам. — Когда ты начала видеть во мне нечто большее, чем старшего брата Нелл?
Ее глаза засветились улыбкой, хотя она пожала плечами, как бы говоря, что не уверена. Она знала. Ее выдавали глаза.
— Наверное, в первый раз, когда мы встретились, чтобы выпить… когда мы с Нелли посвятили тебя в наш гениальный план.
— В самом деле? Так быстро?
Она взглянула через мое плечо, а затем вернула свое внимание к моему лицу.
— Ну, думаю, в тот момент я все еще видела в тебе брата моей лучшей подруги, просто реально горячего.
— Ты не думала, что я был сексуальным, когда мы были младше?
— Боюсь, что нет. Может быть, это потому, что ты все время дразнил нас, или, возможно, потому, что я всегда думала, что ты ненавидишь меня. Но ты не можешь расстраиваться из-за этого. Не похоже, что ты тоже находил меня привлекательной все эти годы назад.
— Конечно, нет… Ты была ребенком.
И как раз в этот момент она покачала бедрами, напоминая, насколько она повзрослела.
Я просунул одну руку между нами, чтобы, так сказать, прощупать почву, прежде чем просунуть в нее пальцы, она практически истекала желанием.
— Черт, Бридж… Ты такая чертовски мокрая. Это так возбуждает, так тешит мое самолюбие.
— Ну, а как тебе это для поднятия самомнения… — Она оперлась ладонями о подушку у меня за головой и приблизила губы к моему уху. — Никто никогда не делал меня такой влажной, как ты.
Ее тело напряглось, и я мог сказать, что это признание вызвало у нее тревогу. Не то чтобы она была неуверенным в себе человеком, но из того, что я о ней узнал, я предположил, что ей не хватало большого опыта общения с мужчинами — особенно если она оставалась со своим бывшим, придурком, так долго, как это было.
Проникаясь ее уверенностью, я зарычал и просунул в нее два пальца, ровно настолько, чтобы заставить ее взять инициативу в свои руки и объездить мою руку. Но она не позволила этому продолжаться долго, прежде чем оттолкнуть руку. Как раз в тот момент, когда я начал беспокоиться, что она положит этому конец, она удивила меня, просунув руку между нами, высвобождая мой пульсирующий член из боксеров и пристраивая его перед своим входом.
Сделав медленный и ровный выдох, она опустилась на меня, пока не пронзила себя моей эрекцией. Я хотел затянуть с этим, но у нее были другие планы. Как только она полностью уселась на меня верхом, она начала настойчиво двигать бедрами, приподнимаясь вверх и вниз над моим членом. Мне безмерно нравилась ее напористость, но я не мог позволить этому продолжаться так долго, прежде чем взять часть контроля на себя. Крепко сжав ее бедра, мои кончики пальцев впились в обнаженную плоть ее ягодиц, я начал раскачиваться взад-вперед, приподнимая ее, а затем насаживая на свой член так, что мы встречали толчок за толчком.
— О, Боже. Я так близко. — Ее крики перешли в хныканье, когда девушка положила голову на изгиб моей шеи. Ее рука скользнула между нами, и она начала неистово тереть себя, ее дыхание становилось все более прерывистым.
Ее мышцы сжались вокруг моего члена, и стало почти невозможно продержаться дольше. К счастью, мне не нужно было беспокоиться, потому что она воспользовалась этим моментом, чтобы отпустить и кончить. Все ее тело содрогнулось, и это, наряду с ее вокальным наслаждением, усилило мой оргазм.
Я хотел сидеть вот так, удерживая себя внутри нее, пока мы оба не оправимся от кайфа второго раунда, но она оттолкнулась и сползла с моих колен, невзирая на мои очевидные протесты.
— Подожди, — взмолился я и потянулся к ее руке. — Дай мне посмотреть на тебя минутку. Я не могу прийти в себя от того, какая ты красивая.
Она переступила с ноги на ногу, привлекая мое внимание к смеси ее соков и моей спермы, стекающей по внутренней стороне ее бедра. Было очевидно, что это доставляло ей дискомфорт, но я был бы готов поспорить, что она бы так себя не чувствовала, если бы знала, как это возбуждает.
— Жаль, что я не художник; я бы навсегда запечатлел этот момент на холсте, хотя сомневаюсь, что есть хоть один цвет, который мог бы отдать тебе должное. Или, черт возьми, если бы я хоть немного умел обращаться с фотоаппаратом, я бы сделал снимок и вставил его в рамку. Ты, моя дорогая, настоящее произведение искусства.
Внезапно по ней прокатилась волна смеха, выводя меня из-под чар, которыми она меня околдовала. Я не был уверен, что она нашла такого смешного, пока она не сказала:
— Извините, но это только что вызвало у меня серьезные воспоминания о фильме «Титаник».
— О, так ты его смотрела? Я надеялся, что это было до тебя. — Честно говоря, это не приходило мне в голову, но, по крайней мере, это спасло меня от того, чтобы выглядеть глупым болваном, говоря о превращении ее в произведение искусства.
— Корбин, «Титаник» — это как «Призрак» или «Грязные танцы»… они неподвластны времени. Я просто удивлена, что ты фанат этого фильма.
Я встал и потянулся, не заботясь о том, что мой теперь уже вялый член все еще торчал из моих боксеров.
— А почему бы и нет? Как ты и сказала, это классика. — Затем я взял ее за руку и потянул к себе в комнату. — Давай, красавица, пойдем, отмоем тебя в душе.