КОРБИН
Мое сердце бешено колотилось, когда я парковал машину перед домом моих родителей.
У меня было важное объявление — ну, два важных объявления — и я не был уверен, как они отреагируют. По правде говоря, мне было все равно, как они отнесутся к моим новостям, но я все равно должен был им рассказать, поэтому решил, что лучшего времени для этого, чем Пасхальное воскресенье, не найти.
— Ты уверен в этом, Корбин? — спросила Брук с пассажирского сиденья, в ее глазах плясало беспокойство, когда она изучала меня. Казалось, она чувствовала мою тревогу. — Ты же знаешь, что тебе не обязательно что-либо говорить сегодня, если ты не готов.
Я был уверен в своих новостях, даже взволнован. Но, в конце концов, я все еще был мальчиком, который надеялся получить одобрение своих родителей. Не то чтобы я изменил бы свое мнение, если бы они мне его не дали, но, тем не менее, я все равно искал его.
Я сжал ее руку и улыбнулся.
— Нет, со мной все будет в порядке. Пока ты рядом со мной, я не могу проиграть.
Всю последнюю неделю я работал над воплощением своей мечты в реальность — с помощью Брук. Если бы не она, я никогда бы не реализовал свой потенциал и не нашел свою страсть. Я стольким был обязан этой женщине, и я был счастлив, что у меня была возможность отплачивать ей каждый день до конца моей жизни.
Она быстро поцеловала меня, а затем открыла дверцу машины, не давая мне задерживаться еще дольше. Она была права; я должен был покончить с этим, зная, что как только кот вылезет из мешка, мы все сможем насладиться пасхальным обедом.
Брук еще раз сжала мою руку, когда мы входили в дом. Я не был уверен, сделала ли она это, чтобы успокоиться самой или предложить мне поддержку. В любом случае, это успокоило мои нервы, когда я шел по коридору в столовую. Я должен был признать, что вход в дом моих родителей, держа ее за руку, дал мне ощущение силы, которого я никогда раньше не испытывал. Было что-то такое в поддержке того, кого я люблю, что заставляло меня чувствовать себя неприкасаемым.
— Смотрите, кто здесь, — сказала Нелли с улыбкой, когда я завернул за угол в столовую.
Мама просияла, когда обернулась, но как только она увидела Брук позади меня, а затем перевела свое внимание на наши соединенные руки, ее радость спала. Не то чтобы она была недовольна тем, что увидела, просто застигнута врасплох.
Папа быстро стряхнул с себя замешательство и подошел, чтобы похлопать меня по спине в своем обычном приветствии.
— Счастливой Пасхи, сынок. — А потом он кивнул Брук. — Рад снова видеть вас, юная леди.
— Что ж, это, конечно, сюрприз. — Мама легонько обняла Брук, а затем подошла ко мне. — Когда ты сказал, что приведешь кого-то, я подумала, что это будет Линдси. — Конечно, она так и подумала, потому что по какой-то причине никто в этой семье не был способен забыть о ней.
Самая главная причина, по которой я не сообщил родителям о своих отношениях с Брук и хотел подождать до сих пор, заключалась в том, что я их знал. Независимо от того, насколько сильно они были с этим не согласны, они никогда бы не дали об этом знать, и я хотел, чтобы Брук увидела их согласие — даже если это было только напоказ. И я действительно хотел дать им шанс увидеть нас вместе. Типа, по-настоящему вместе. Я подумал, что если бы они увидели, как мы общаемся естественным образом — например, без необходимости притворяться, что мы всего лишь знакомые — они бы пришли в себя намного раньше.
— Мама, папа… вы уже высказали свое мнение. Ни у кого из нас нет сомнений в том, что вы оба хотите, чтобы мы с Линдси во всем разобрались. Но мне нужно, чтобы вы знали — нет, мне нужно, чтобы вы приняли то, что этого никогда не произойдет. Вдобавок к тому, что я этого не хотел, Линдси помолвлена… с другим. — Я должен был добавить эту последнюю часть, чтобы убедиться, что ни один из моих родителей по какой-либо причине не предположил, что я имел в виду себя.
Папа изобразил на лице широкую улыбку и сказал:
— Ну, как бы то ни было, мы рады, что ты здесь, Бруклин. Ты же знаешь, что тебе всегда рады в нашем доме. — А затем он протянул руку к столу, жестом приглашая нас всех присесть.
При виде дополнительного места рядом с тем, где я всегда сидел, у меня закружилась голова. Я вытерпел два ужина, вынужденный сидеть напротив Брук, и, наконец, она оказалась рядом со мной. Я не мог бы быть счастливее.
— Все уже меняется, — захныкала Нелл, плюхаясь на свое место, выпятив нижнюю губу, как ребенок. — Я даже больше не могу сидеть рядом со своей лучшей подругой. Это так несправедливо!
Заняв свое место рядом со мной, Брук хихикнула.
— Как насчет того, чтобы мы чередовались? В следующий раз я сяду рядом с тобой.
— Договорились. — Что ж, это было легко.
Может быть, остальная часть этого ужина пройдет также гладко.
Я чуть не рассмеялся над собой за эту нелепую мысль.
— Значит ли это, что вы двое встречаетесь? — спросила мама, сделав глоток своего вина.
— Да. Мы встречаемся уже месяц. Мы никому ничего не говорили об этом, потому что хотели посмотреть, есть ли у нас что-нибудь, прежде чем… сделать это официально, я думаю, можно сказать так. Но теперь мы готовы перейти к следующему шагу.
Мама ахнула и прижала салфетку к губам.
— Вы женитесь?
Брук нервно рассмеялась рядом со мной, но я проигнорировала это, чтобы ответить маме.
— Нет, это не так. Есть и другие шаги, которые необходимо предпринять в первую очередь — например, осознать, что мы хотим быть более серьезными, чем просто смотреть, как пойдут дела. Поверь мне, вы поймете, когда я буду готов задать этот вопрос.
По правде говоря, я уже знал, что хочу провести остаток своей жизни с Брук, но торопиться было незачем. Мы оба хотели все сделать правильно, учитывая, что до этого момента мы этого не делали. Я верил, что она чувствовала то же самое, что и я, так что не было причин пропускать важные этапы. Но я не мог солгать… Я сомневался, что смогу долго ждать, прежде чем съехаться с ней. Нам просто нужно было придумать, как справиться с ситуацией с Филлис, прежде чем это произойдет.
— Продолжайте, — я жестом показал своим родителям, зная, что в их головах крутятся мысли, которыми они не делятся, — Говорите, что вы хотите. Это ваше время поделиться своими мнениями, комментариями или опасениями, потому что, как только мы уйдем отсюда, ваша возможность будет упущена.
Они посмотрели друг на друга, а затем моя мама повернулась, чтобы посмотреть на Нелли.
— Что ты чувствуешь по этому поводу, Пенелопа? Я предполагаю, что из нас троих проблема будет только у тебя. В конце концов, разве она не твоя лучшая подруга?
Настало время моей матери переложить бремя возражений на кого-нибудь другого.
К счастью для нас, на прошлой неделе мы с Брук приложили немало усилий, чтобы уладить отношения с моей сестрой. Она даже разработала свой собственный план, который гарантировал, что она по-прежнему будет видеться с Брук так же часто, если не больше, чем всегда.
Брови Нелл сошлись на переносице, когда она оглядела сидящих за столом, несколько обиженная и, возможно, немного смущенная.
— Моя лучшая подруга и мой брат? С какой стати я должна возражать против этого? Я всегда думала о ней как о сестре, и теперь она действительно становится ею! На что тут жаловаться?
— Ну, я просто имела в виду, если они расстанутся. Я уверена, что это поставило бы вас в затруднительное положение.
— Нет, этого не произойдет. Если они расстанутся — в чем я сильно сомневаюсь, что они это сделают — это никак не повлияет на мои отношения с Брук. Это просто будет означать, что Корбин для меня мертв. — Она подмигнула мне в шутку.
Когда мой папа прочистил горло, я понял, что он собирается сказать что-то, что либо расстроит Брук, либо разозлит меня.
— Я думаю, что могу говорить за нас обоих, когда говорю, что мы счастливы за вас двоих. Пока ты счастлив, счастливы и мы. Но я также хочу убедиться, что вы отдаете себе отчет в том, во что ввязываетесь.
— Папа, я ценю твою заботу, но это не первые мои отношения. Я прекрасно осознаю, во что ввязываюсь.
— Я не это имел в виду, сынок. На самом деле у тебя были только одни серьезные отношения, и это было с женщиной, о которой не нужно было заботиться. Ей не нужно было ни в чем полагаться на тебя. Эти отношения будут сильно отличаться от прежних.
— Я не хочу показаться грубой, мистер Филдс, но я уже много лет сама о себе забочусь. Мне было семнадцать, когда у моей мамы обнаружили рак. Так что мне приходилось не только полагаться на саму себя, но и заботиться о своей матери. К тому времени, когда мне исполнилось двадцать, я была совсем одна. У меня не было никого, кто мог бы прийти мне на помощь. Я сама себя содержала. Я полагалась только на себя. — Боже, я любил эту женщину — ее силу, ее решимость и то, как она могла постоять за себя, никого не обидев.
На самом деле, если уж на то пошло, ее слова, казалось, смутили моего отца.
— О, нет. Приношу свои извинения. Я совсем не это имел в виду.
Вранье. Это именно то, что он имел в виду.
— При всем моем уважении, мистер и миссис Филдс, я люблю вашего сына. Я понимаю, что вы заботитесь только о его интересах, но и я тоже. Может, у меня и не шестизначная зарплата, но это не значит, что я не живу и не дышу своей работой так же, как вы двое. Я отвечаю за восемнадцать шести и семилетних детей. Просто потому, что у меня нет углового офиса, это не значит, что то, чем я занимаюсь, не важно. На самом деле, некоторые могут даже возразить, что то, что я делаю, важнее, потому что я несу ответственность за формирование будущих поколений. — Она перевела взгляд с одного моего родителя на другого и добавила: — Поэтому, пожалуйста, поверьте мне, когда я говорю, что я так же заинтересована в наилучших интересах вашего сына, как и вы.
— Тебе не нужно беспокоиться об этом, Бруклин. — Мама улыбнулась, и ни одна частичка меня не усомнилась в том, насколько это было искренне. — Мы тебе верим.
— До тех пор, пока ты не придешь и не объявишь, что уволился с работы, с нами все будет в порядке. — Папа, возможно, подумал, что это смешно, но это не помешало Брук поперхнуться водой, а Нелли пнуть меня под столом.
— Ну, тогда, есть еще кое-что, что я хочу вам сказать. — На самом деле не было простого способа выразить это. Моим единственным вариантом было просто выплюнуть эти слова. Итак, сделав глубокий вдох, я схватил Брук за руку, лежащую у нее на коленях, и выпалил: — Я решил уйти из «РеКорп».
Папа уставился на меня широко раскрытыми блестящими глазами.
— Означает ли это, что ты приходишь работать к нам?
— Э-э, нет. Не совсем.
Возбуждение быстро спало с его лица.
— Тогда куда ты отправляешься?
Я потратил годы, мечтая заняться чем-то другим, но это всегда казалось несбыточной мечтой, чем-то, что я никогда не смогу воплотить в жизнь. Так было до появления Брук. Эта мечта начала становиться больше, громче и ярче после дня благоустройства в ее школе. И с тех пор я не мог игнорировать это. Наконец, чуть больше недели назад я провел весь день, разговаривая по телефону и строя планы, вместо того чтобы заниматься своей настоящей работой. Я сделал все это, даже не обсудив с Брук, так что, что бы ни говорили по этому поводу мои родители, они не могли винить ее.
Брук сжала мою руку в знак столь необходимой поддержки, а затем сказала:
— Он основывает некоммерческую организацию, которая предложит лучшие возможности для работы и образования тем, кто в этом больше всего нуждается.
На прошлой неделе, когда Брук пришла ко мне домой после того, как помирилась с моей сестрой, я рассказал ей все. Мне не терпелось обсудить с ней первые детали, но я хотел подождать до тех пор, пока не буду уверен, что смогу продвигаться вперед со своей идеей. А ранее в тот же день, после того как я вернулся после признания ей в любви, мне позвонили и сообщили, что я получил зеленый свет.
Я все еще считал себя недостойным ее реакции, когда она узнала, что именно я организовал. Ее любовь и поддержка были всем, в чем я нуждался, но она предложила гораздо больше, чем это. Она вселяла в меня энтузиазм, хвалила, но больше всего она дала мне цель.
— Я не понимаю этого, Корбин. — Моя мама изучала меня через стол. — Твоя страсть — корпоративный маркетинг. Ты работал над тем, чтобы перейти из «РеКорп» в нашу фирму, чтобы в один прекрасный день ты сам стал управлять компанией.
— Это были ваши мечты — твои и папины.
— Не взваливай это на нас, сынок. — Очевидно, папе не понравилось, что его втянули. — Мы никогда ни к чему тебя не принуждали.
Хоть это было спорно, я решил не тратить время на споры с ним. Указывать на то, как он растил меня мою жизнь, было бы пустой тратой времени. Вместо этого я решил говорить от чистого сердца и надеяться, что он поймет.
— Вы хотите знать, чего я действительно хочу?
Они оба сидели молча и кивали.
— Я хочу быть счастливым, приходя на работу каждый день. И хотя я получаю удовольствие от творчества в том, что я делаю, разработка маркетинговых стратегий для крупных компаний, позволяющих зарабатывать им еще больше денег, не делает меня счастливым. Это похоже на пустую трату моего таланта, моего времени и моей энергии.
— Итак, как это новое предприятие вписывается в твою потребность реализовать это в своей жизни?
— Легко… это позволит мне помогать менее удачливым подняться над ограничениями, налагаемыми на них жизнью. Я смогу помочь им достичь того, что общество считает невозможным. Вы хоть представляете, сколько обездоленных молодых людей не посещают колледж просто по финансовым причинам? Даже имея стипендию, у них меньше шансов поступить в четырехлетний колледж или закончить его, потому что они не могут одновременно обеспечивать себя и концентрироваться на своей учебной нагрузке. Я могу помочь с этим.
Тишина наполнила комнату, пока я сидел там, держа Брук за руку. Мои родители переглянулись, словно прочитав мысли друг-друга, и Нелл улыбнулась мне через стол, предлагая поддержку, в которой я на самом деле не нуждался, но был более чем благодарен за нее. Брук оставалась рядом со мной, где, как она обещала, она всегда будет.
Наконец, мама обратила на меня свои полные гордости глаза.
— Это действительно благородный поступок, милый. Я не могу сказать, что мы не разочарованы тем, что ты не возьмешь под свой контроль семейную компанию, но это просто потому, что нам грустно терять такого умного и талантливого человека, как ты. Надеюсь, делая это, ты дашь другим шанс занять твое место в мире маркетинга.
— Я согласен, — добавил папа. — Мы желаем тебе только самого лучшего.
— Спасибо вам. — Их принятие позволило мне снова вздохнуть свободно.
В конце концов, не имело значения, одобрили бы они мой выбор или нет. Пришло время жить своей жизнью, а это означало принимать решения, с которыми я мог бы жить. Я хотел добиться большего, чем просто поставить галочки в каком-то генеральном плане, который мои родители разработали для меня. И что еще более важно, мне нужно было маршировать в такт моей собственной музыке. Не их. Но это не означало, что их принятие не было оценено по достоинству.
Нелли захлопала в ладоши и сказала:
— Теперь, когда мы со всем этим разобрались… давайте поедим!