Фиона сообщает мне, что завтра ночью наступит полнолуние, так что мы сможем провести сеанс тогда. Она говорит, что мне повезло, что мы можем сделать это так быстро.
Я не чувствую, что мне повезло. Я чувствую себя проклятой. Однако я не говорю этого вслух, потому что не хочу искушать судьбу.
Остаток дня и следующий я провожу в состоянии сильного беспокойства, время от времени поглядывая на свою левую руку. Я каждый раз удивляюсь, обнаруживая, что обручальное кольцо все еще на безымянном пальце.
Эйдан был прав, когда догадался, что я сняла его прямо перед тем, как ответить на сообщение. Я не буду лгать ему снова, поэтому мне пришлось проявить творческий подход. Но я снова надела его, когда он мне не ответил, и я до сих пор не могу понять почему.
Хотя я никогда бы не призналась ему в этом, но что-то было не так, когда я сняла это кольцо.
Казалось, что сам дом ахнул в ужасе.
Что, очевидно, является плодом моего воспаленного воображения, но именно такое ощущение и было. В какой-то момент этих последних нескольких месяцев дом превратился в нечто большее, чем просто набор комнат под протекающей крышей. Тут появилось присутствие чего-то, что я могу физически ощутить.
У этого дома есть пульс, и его темное сердце бьется для меня.
Я думаю, он что-то хочет.
Я думаю, что он пытается послать мне сообщение.
Еще одна голубая сойка разбилась об окно моего кабинета. Это показалось мне символичным, поэтому я поискала значение мертвой голубой сойки в интернете. Да, я сейчас в таком отчаянии, что обращаюсь за помощью к интернету. Как бы то ни было, оказывается, что эти птицы имеют связь с духовным миром, и коренные американцы часто считали их посланниками богов. Считается, что встреча с одной из них приносит удачу.
Если только она не мертва, и в этом случае это означает, что вы убегаете от своих проблем.
Если бы только я могла бежать быстрее.
~
— Привет, Кайла. Приятно с тобой познакомиться. Я — Клэр.
Я стою в проеме открытой двери, смотрю на сестру Фионы и думаю, что у меня, должно быть, двоится в глазах. Они выглядят совершенно одинаково, вплоть до ямочек на щеках. Те же короткие седые волосы, те же ярко-голубые глаза, те же крепкие ноги и жизнерадостная улыбка.
Они так похожи, что это жутко. Если бы Фиона однажды заболела и послала Клэр убираться в доме вместо нее, я бы даже не поняла. Единственная разница в том, что у Клэр с собой черная спортивная сумка, а у Фионы — зонтик.
— Я тоже рада с тобой познакомиться. Пожалуйста, входи.
Я отступаю в сторону, чтобы позволить паре войти в прихожую, затем закрываю дверь от ветреного вечера.
— Ты не говорила мне, что у тебя есть близнец, Фиона.
Она опускает мокрый зонтик на подставку рядом с консольным столиком и улыбается.
— Мы не близнецы.
— Вы могли бы одурачить меня.
Клэр гладит ее по волосам.
— Не говори глупости. Я намного красивее, чем она.
Они обмениваются нежным взглядом, затем синхронно снимают одинаковые синие шерстяные пальто. Пока Фиона берет оба пальто и вешает их в шкаф в прихожей, Клэр поворачивается ко мне и с любопытством оглядывает меня с ног до головы.
— Что? — нервно спрашиваю я, гадая, может, у меня пятна на рубашке или шпинат застрял в зубах.
Ее улыбка кажется доброй.
— Фиона так много рассказала мне о тебе, поэтому я уже чувствую себя, словно мы старые друзья.
— О. Ну, честно говоря, мне бы сейчас не помешало несколько друзей. Моя жизнь довольно хаотична.
Она хихикает.
— Не волнуйся, моя дорогая. Ты в хороших руках. Я общаюсь с духами с тех пор, как мне исполнилось четыре года. Так что мы посмотрим, чего она хочет, и быстренько отправим ее прочь.
Отбросив в сторону шок от того, что эта бедная женщина всю свою жизнь вела беседы с мертвыми людьми, я говорю:
— Отлично. За исключением того, что духи, преследующие меня, — мужчины. — Я нервно смеюсь. — Не могу поверить, что я только что сказала это.
— Ах, да, извини меня. Сегодня вечером мне предстоит провести еще два сеанса, и детали путаются.
— Два? — в шоке переспрашиваю я.
Она показывает на потолок.
— Полнолуние для меня — очень напряженное время. И забудь о солнцестояниях и равноденствиях! Эти дни забронированы на год вперед. — Увидев выражение моего лица, она объясняет: — Опытные медиумы пользуются большим спросом. Ты не поверишь, если я скажу тебе, сколько умерших отказывается переходить на Другую Сторону.
Я не знаю, как на это ответить, но чувствую, что это заслуживает вежливого ответа, даже если это безумие.
— Я рада слышать, что бизнес процветает.
Фиона возвращается и спрашивает Клэр:
— Хочешь осмотреть дом, прежде чем мы начнем выяснять, чувствуешь ли ты что-нибудь?
Клэр качает головой.
— В этом нет необходимости. Я уже получаю очень сильную энергию, — она указывает в сторону коридора. — Что находится там?
— Мой кабинет. И моего мужа.
Они с Фионой обмениваются многозначительным взглядом.
— Вам, ребята, не стоит вести себя со мной как телепаты-близнецы. Я и так достаточно напугана. Что это был за взгляд?
Клэр говорит:
— Я не хочу тебя пугать, дорогая, но… — она колеблется, и корчит такое лицо, как будто ей нужно срочно сбегать в туалет.
Господи Иисусе, если ситуация станет еще хуже, я просто заберусь на крышу и спрыгну.
— Продолжай.
— Я думаю, нам следует провести сеанс в кабинете твоего мужа.
От отдаленного раската грома задребезжали окна. Конечно, это произошло прямо сейчас, потому что даже чертова погода хочет, чтобы я сошла с ума.
— Почему?
Они с Фионой снова обмениваются этим странным взглядом.
— Потому что я чувствую, что именно там дух хочет это сделать.
Мы пристально смотрим друг на друга. Некоторое время все молчат. Тогда я говорю:
— Клэр, я собираюсь спросить тебя кое о чем сейчас, и я хочу, чтобы ты была полностью честна со мной.
— Да?
— Это все розыгрыш?
— О, нет, моя дорогая, — говорит она, яростно качая головой. — Уверяю тебя, это очень далеко от розыгрыша.
В качестве еще одного доказательства того, что моя власть над реальностью ослабевает, я на мгновение рассуждаю сама с собой о разнице между «далеко» в буквальном и фигуральном смысле. Потом вздыхаю и сдаюсь.
— Отлично. Мы проведем сеанс в кабинете Майкла. Но если появится Призрак прошедшего Рождества, я за себя не отвечаю. Я тресну его ближайшим тяжелым предметом. Давайте покончим с этим.
Я поворачиваюсь и иду по коридору, прислушиваясь к их шагам позади меня. Интересно, не будет ли нарушением духовного этикета пить вино во время сеанса?
У меня такое чувство, что мне понадобится выпивка, прежде чем это закончится.
Я открываю дверь в кабинет и включаю свет. Пропуская Фиону и Клэр, я замечаю, как холодно в комнате. Тут как в морозильной камере.
Дрожа, я говорю:
— Извините за температуру.
Игнорируя меня, Клэр бродит вокруг, осматривая вещи, пока мы с Фионой наблюдаем. Она ставит свою сумку на стул и указывает на круглый стол рядом с ним.
— Мы можем перенести его в середину комнаты?
— Для чего он нам?
— Круглый стол более подходящий.
Я не утруждаю себя вопросом для чего, потому что мы уже официально прибыли в Безумвилль. Буду вести себя соответственно.
Пока мы с Фионой убираем со стола, Клэр распаковывает свою спортивную сумку. Из нее она достает кусок черной ткани и встряхивает, что-то бормоча над ней. Это, должно быть, заклинания. Она накрывает ей стол, поправляя так, чтобы ткань занимала всю поверхность стола и даже спускалась до пола. Затем возвращается к сумке и достает три белые свечи, которые ставит в центр стола. Следом идет маленькая вазочка с развернутыми шоколадными конфетами, которую она ставит рядом со свечами.
— Для чего нужен шоколад?
— Подношение пищи духу, — отвечает Клэр, как будто это очевидно.
Я не могу удержаться, чтобы не противопоставить этой чепухе немного логики.
— Как он будет есть, если у него нет настоящего рта?
— Да, но дух не знает, что у него нет настоящего рта, не так ли?
Когда я смотрю на Фиону, она пожимает плечами.
— Немного доверия тебе не повредит, дорогая.
Я бормочу:
— Немного каберне мне бы тоже не повредило.
— Не есть и не пить во время сеанса! — проговаривает Клэр, зажигая свечи. Она бросает на меня строгий взгляд поверх оправы очков. — И никаких украшений. Это придется снять, — она дергает подбородком в сторону моего обручального кольца. — Вместе со всеми остальными украшениями. Еще, пожалуйста, выключи все электронные устройства. Фиона, ты приглушишь свет?
Я думала, что Фиона выключит основной верхний свет и оставит лампы включенными. Но она выключает все, погружая комнату в темноту, нарушаемую только колеблющимся сиянием свечей на столе.
Отдаленный раскат грома снова прокатывается по небу, на этот раз громче. Внезапный порыв ветра воет в кронах деревьев снаружи. Дождь барабанит по окнам, скатываясь вниз, как серебристые слезы.
Если Клэр хотела создать жуткую атмосферу, она не смогла бы выбрать для этого лучшую ночь.
— Давайте присядем, — говорит она, кладя на стол блокнот и карандаш.
Я подкатываю офисное кресло Майкла к столу и сажусь. Фиона тащит стул из угла комнаты и занимает свое место слева от меня. Клэр отодвигает стул, снимает с сиденья свою спортивную сумку и ставит ее на пол. Затем устраивается поудобнее и смотрит на меня.
— Дорогая?
— Да?
— Тебе нужно снять свое кольцо.
— О, точно. Извини, — я снимаю кольцо с пальца и засовываю его в задний карман джинсов.
Клэр выглядит недовольной.
— Его не должно быть на твоем теле. Может быть, ты могла бы положить его на стол?
Я не знаю, почему это должно быть так важно, но я не хочу лишать себя возможности узнать, чего хочет призрак, которого не существует и который не преследует меня. Поэтому я достаю из кармана обручальное кольцо и кладу его на стол Майкла.
Прямо рядом со сложенной газетой со статьей о его смерти.
Его лицо смотрит на меня черно-белым из-под этого ужасного заголовка.
«Местный житель уто…».
С трепещущим сердцем я осторожно двигаю кольцо к его фотографии. Затем я подталкиваю его, пока оно не оказывается поверх его лица. Я не знаю почему, но я чувствую, что это правильно. Когда я отступаю, кажется, что один его глаз выглядывает из-за золотого круга, следя за каждым моим движением.
Встревоженная, я возвращаюсь к столу и сажусь на свое место. Вытираю вспотевшие ладони о джинсы и пытаюсь избавиться от нарастающего во мне дурного предчувствия.
— Все положите руки ладонями на стол перед собой, пожалуйста.
Фиона и я следуем инструкциям Клэр. Затем она делает то же самое, глядя на каждого из нас по очереди, ее вид — мрачный, а голос низкий.
— Прежде чем мы начнем, одно предупреждение. Духи непредсказуемы. Что бы ни случилось, сохраняйте самообладание. Сохраняйте молчание. Не разрывайте круг энергии, не вставайте. Я начну с заявления о нашем намерении установить контакт и приглашения духа присоединиться к нам за столом. Если духи примут наше приглашение, вы можете услышать странные звуки, такие как стук или шебуршание. Для начала я задам духам вопросы с ответами «да» или «нет», и если духи окажутся сговорчивыми, я спрошу, чего они хотят. Они могут общаться через меня, используя мою руку, чтобы рисовать в этом блокноте, или мой голос, чтобы говорить непосредственно с вами.
О, черт. Если я стану свидетелем того, как мертвый парень говорит через эту милую старушку, я чокнусь окончательно.
Я сглатываю в страхе, и сильнее прижимаю руки к столешнице, пытаясь заставить их перестать дрожать. Это не работает.
— Когда сеанс закончится и у вас не останется вопросов, я поблагодарю духа за то, что он пришел. Тогда мы сможем включить свет и обсудить, что произошло. Ты готова, Кайла?
Я киваю, хотя совсем не чувствую себя готовой.
— Тогда давайте начнем.
Клэр закрывает глаза. Подняв лицо к потолку, она говорит приглушенным голосом:
— Мы собрались сегодня вечером при полной луне, чтобы получить руководство от мира духов. Мы рады любым духам поблизости, которые захотят присоединиться к нашему кругу. Пожалуйста, дайте знать о своем присутствии.
Следующая безмолвная пауза — самая длинная за все мое существование. Она могла бы длиться всего шестьдесят секунд, но кажется, что это целая жизнь. Мой пульс учащается. Мое дыхание становится прерывистым. Зубы начинают стучать. Я чувствую головокружение, тошноту и невыносимый холод.
Когда ничего не происходит, Клэр повторяет:
— Мы рады любым духам поблизости, которые захотят присоединиться к нашему кругу. Пожалуйста, сообщите о своем присутствии. Вы с нами? Дайте нам знак.
Диплом Майкла из колледжа в рамке соскальзывает со стены и со стуком падает на пол.
Я ахаю. Все волосы на моих руках встают дыбом. Я сижу застывшая, с прямой спиной и широко раскрытыми глазами. Колотящееся сердце — единственная мышца в моем теле, способная двигаться.
— Сохраняй спокойствие, — тихо говорит Клэр, ее глаза все еще закрыты.
Я далека от спокойствия. Спокойной я, возможно, больше никогда не буду. Спокойствие — это для людей, отдыхающих на прекрасном пляже с ногами в песке и дайкири в руке, а не для тех, кому грозит неминуемая опасность получить доказательства того, что их покойный муж тянется к ним из могилы.
Я настолько далека от спокойствия, что вот-вот взорвусь, черт возьми.
Раскат грома заставляет меня подпрыгнуть на стуле. За ним следует треск молнии, которая вспыхивает белым огнем в черном ночном небе. Комната ненадолго освещается театральной яркостью, а затем снова погружается в дезориентирующую темноту, как карнавальный домик развлечений, который доводит до ужаса детей на Хэллоуин.
— Духи, — говорит Клэр, — спасибо, что присоединились к нам. Вас больше, чем один? Пожалуйста, постучите по столу, чтобы ответить. Один раз — если «да» и два раза — если «нет».
Ветер снаружи усиливается. Температура в комнате падает еще на несколько градусов. Дождь барабанит по оконным стеклам со звуком, похожим на град.
И мое сердце. Иисус, боже, мое бедное гребаное сердце кричит о кровавом убийстве, потому что по комнате разносится эхо, безошибочно узнаваемый звук двух громких ударов.
— Значит, только ты один, — бормочет Клэр. — Добро пожаловать, дух. Для нас твое присутствие — большая честь.
Ее голос замедлился, как и дыхание. Похоже, она впадает в какой-то транс.
То, что происходит со мной — полная этому противоположность. Я сейчас обмочусь. Нервы, о существовании которых я и не подозревала, проснулись и начали визжать. Меня может стошнить.
— Майкл? — шепчу я, пока дико оглядываю комнату, и дрожу как осиновый лист. — Майкл, ты здесь?
Ничего не происходит. По столу не стучат. Картины не падают со стен.
Клэр говорит:
— Дух, ты знаешь кого-нибудь из людей в этой комнате?
Удар.
— Ты знал их, когда был жив?
Удар.
— Это я?
Два удара.
— Это Фиона?
Два удара.
— Это Кайла?
Ответный единственный удар настолько силен, что я вздрагиваю и хнычу.
— У тебя есть послание, которое ты хочешь передать ей?
УДАР!
Звук моего затрудненного дыхания даже громче, чем ветер. К этому времени я уже неудержимо дрожу.
Клэр с закрытыми глазами протягивает руку, вслепую ища блокнот на столе рядом. Она хватает его, находит карандаш и шепчет:
— Скажи нам, дух. В чем заключается это послание?
Сжимая карандаш так сильно, что костяшки пальцев побелели, рука Клэр зависает над чистой страницей блокнота.
Фиона сидит напротив меня с закрытыми глазами, положив руки на стол. Я думаю, что если бы я сейчас закрыла глаза, то мгновенно умерла бы от сердечного приступа.
Мне так страшно, что я готова разрыдаться.
— Дух, в чем твое послание?
Секунды превращаются в минуты. Снаружи бушует буря. Мы втроем молча сидим за столом в колеблющемся свете свечей, ожидая ответа, который так и не приходит.
После долгого времени, когда ничего не происходит, Клэр говорит:
— Позволь мне перефразировать вопрос. Дух, чего ты хочешь?
Ее рука, держащая карандаш, напрягается. Затем она дергается и начинает неудержимо дрожать. Я как зачарованная в ужасе наблюдаю, как предплечье Клэр начинает двигаться короткими рывками взад-вперед по бумаге.
Внезапно ее рука замирает. Она прижимает карандаш к бумаге и пишет слово одним быстрым росчерком от начала до конца. Слово состоит из крупных печатных букв, заглавных, так глубоко нацарапанных на бумаге, что в некоторых местах она рвется до следующей страницы.
МЕСТЬ
Внезапный сквозняк задувает горящие свечи. Что-то холодное касается моей щеки, как призрачный ветер.
Или призрачные пальцы.
Я кричу во всю глотку и выбегаю из комнаты.