Порочный учитель - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 25

Глава 24

Ева

Проснувшись на следующее утро, я резко выпрямляюсь, когда вижу свет, проникающий сквозь шторы.

— Дерьмо.

Оак садится, протирая глаза.

— Что такое?

— Я осталась на ночь у тебя, и… — Я бросаю взгляд на часы на тумбочке, выпрыгивая из кровати. — Уже половина девятого. — Хватаю свою одежду, разбросанную по полу спальни, быстро натягивая её на себя. — Наталья, Камилла и Адрианна будут задаваться вопросом, где, черт возьми, меня носит.

Оак наблюдает за мной, выглядя невероятно спокойным, пока я одеваюсь.

— Ты очаровательна, когда паникуешь. — Он пренебрежительно машет рукой. — Скажи им, что ты больна. Напиши им сейчас.

Оак садится на край кровати, проводя рукой по своим растрепанным волосам.

— Я приготовлю нам блинчики, а потом ты сможешь оседлать мой член, как хорошая девочка. — Он пожимает плечами. — В конце концов, сегодня утром у меня свободное окно.

Мой желудок трепещет при одном упоминании о том, чтобы снова заняться с ним сексом. Так больше продолжаться не может. В конце концов, кто-нибудь нас разоблачит.

— Ну, а у меня урок.

Он ухмыляется.

— Я подтвержу, что записал тебя на индивидуальное занятие этим утром. — Оак вздыхает. — Думаю, будет безопаснее, если мы подождем с новыми встречами до зимних каникул. — Выражение его лица страдальческое. — Не то чтобы я этого хотел, но мы слишком рискуем. — Он наклоняет голову. — Особенно трахаясь в классе. Но ты нужна мне еще раз.

Он встает и подходит ко мне, вырывая юбку у меня из рук и бросая ее на пол.

— А потом, в течение двух недель, мы сможем трахаться днем и ночью.

Я стону, когда его руки перемещаются к моим покрытым синяками бедрам, и он нежно прижимает меня к своему мощному телу.

— Блинчики и потом секс, или секс, а потом блинчики? — Спрашивает он.

Я чувствую твердое, требовательное давление его члена на мое бедро, и не могу думать о еде.

— Как насчет секса, а потом секса?

Оак ухмыляется и кивает.

— Мне нравится ход твоих мыслей, малышка.

Его губы накрывают мои, а язык жадно захватывает мой рот, разжигая этот пылающий ад внутри меня, когда он опускает меня на кровать и накрывает своим телом.

Я стону, когда он раздвигает мои бедра, и проталкивается внутрь, растягивая мою и без того измученную плоть вокруг своей толстой длины.

— О Боже, ты слишком большой, — хнычу я.

Он целует меня глубоко, и его язык стремительно входит и выходит из моего рта, разжигая жадную боль между бедер. Это умопомрачительно, как в одну минуту он может казаться слишком большим, а в следующую мне до боли хочется почувствовать, как он растягивает меня сильнее и трахает жестче.

На этот раз Оак не сдерживается, грубо вонзается в меня и без жалости берет всё, чего он хочет.

Я выгибаю спину, притягивая его глубже.

— Черт, — я задыхаюсь, пытаясь мыслить здраво. Не имеет значения, сколько раз он овладел мной. Я не могу насытиться этим мужчиной. Наши тела сплетаются в неистовом столкновении кожи, когда Оак доводит меня до самого края, без поддразниваний.

— Черт, — кричу, когда оргазм захватывает меня, и я взрываюсь всем телом на его члене, а моя киска брызгает вокруг него, смачивая простыни.

— Я никогда не устану доводить тебя до оргазма, — рычит он, вгоняя свой член в меня еще три раза. Он рычит напротив моей кожи при третьем толчке, заливая мои внутренности своим семенем. Я дрожу под ним. Интенсивность моих эмоций в этот момент поражает меня.

Оак стал всем моим миром, и это пугает меня. Мы не подходим друг другу, но в тоже время как будто были созданы друг для друга.

— Ты в порядке? — Спрашивает Оак, убирая волосы с моего лица.

Я киваю в ответ. — Да.

Он сводит брови вместе, но не задает вопросов. Оак слезает с меня, опускается на кровать, хватает меня за руку и притягивает к своей груди.

Я остаюсь в его объятиях, наслаждаясь этим дольше, чем следовало. Когда смотрю на часы, то чуть не выпрыгиваю из собственной кожи.

— Дерьмо. Уже половина десятого. Мне нужно попасть на следующее занятие через полчаса.

Оак притягивает меня к себе, лениво целуя.

— Тогда иди. Полагаю, мне тоже нужно подготовиться.

Я встаю и одеваюсь в рекордно короткие сроки, выходя из спальни еще до того, как он надевает свои боксерские трусы.

Оак гонится за мной в чем мать родила.

— Куда ты так быстро?

Я таращусь на него.

— В свое общежитие, чтобы подготовиться к занятиям.

— Не поцеловав меня на прощание? — Он надувает губы.

Я сужаю глаза.

— Наверное, будет неплохо, если мы останемся на подходящем расстоянии друг от друга, особенно когда ты такой голый.

Он смеется и сокращает расстояние между нами.

— Поцелуй меня, Ева.

Я тяжело сглатываю и двигаюсь к нему, приподнимаясь на цыпочки и прижимаясь губами к его губам в целомудренном, быстром поцелуе.

Когда я пытаюсь отодвинуться, он хватает меня за волосы и притягивает мой рот обратно к своему. Оак целует меня как одержимый, его язык грязно проникает в мой рот, как будто он трахает меня им.

Я стону, сжимая бедра вместе.

— Неужели это не повторится почти две недели?

Он ухмыляется и наклоняет голову набок.

— Боюсь, что нет. — Отпускает мои волосы и кивает на дверь.

Я тянусь к двери и приоткрываю ее, когда Оак хватает меня за запястье и тянет назад.

— Дай мне свой номер, — требует он.

Я поднимаю бровь.

— Зачем?

Он выхватывает у меня из рук мобильный телефон.

— Если мы не можем потрахаться, то можем хотя бы заняться секстингом.

Я смеюсь над этим, пока он вводит свой номер в мой телефон и звонит, чтобы у него был и мой.

— Я никогда раньше не писала сексэмэски. — Я хлопаю ресницами, глядя на него. — Тебе придется научить меня.

— С удовольствием, — бормочет он, прижимаясь своими губами к моим. — Теперь иди, — говорит он, шлепая меня по заднице, когда я разворачиваюсь, чтобы выскользнуть из его коттеджа.

Я на седьмом небе от счастья, пока крадусь по тропинке от коттеджа к величественному зданию школы, в надежде, что меня не увидят.

Пять дней спустя, я готовлюсь к Зимнему балу. Было чертовски трудно держаться на расстоянии от Оака, обмениваясь лишь украдкой взглядами в классе и не разговаривая с ним. Секстинг, которым мы занимаемся каждую ночь, поддерживает мой дух.

Мой желудок переворачивается, когда я слышу, как звонит мой телефон, и спешу проверить его. Оак.

Тебе лучше быть хорошей девочкой сегодня вечером. Если я увижу, что Дмитрий хотя бы попытается прикоснуться к тебе неподобающим образом, он лишится своей гребаной руки.

Я тяжело сглатываю и печатаю свой ответ.

Я всегда хорошая девочка. И не могу нести ответственность за действия этого парня. Просто знай, я не заинтересована в том, чтобы кто-то, кроме тебя, прикасался ко мне неподобающим образом.

Я бросаю телефон, зная, что Дмитрий, вероятно, будет приставать ко мне сегодня. Он флиртует со дня, когда я встретила его. Этот парень не мог оторвать от меня своих рук в баре в ту ночь, когда Оак украл меня и трахнул в первый раз.

Мой телефон снова звонит, и я хватаю его.

Хорошо. Пришли мне свою фотографию в платье.

Я печатаю свой ответ.

Что я получу взамен?

Он отвечает одни словом.

Сейчас.

Я кручусь на месте, рассматривая в зеркале свое вечернее платье. Наталья одолжила мне его, и оно просто потрясающее. Бледно-голубого цвета, с длинными рукавами, открытыми плечами и замысловатой кружевной аппликацией на юбке.

К сожалению, у меня не было ни одного платья, подходящего для Зимнего бала, а родители даже не стали разговаривать со мной, чтобы согласиться купить наряд. Я приехала сюда чуть больше пяти недель назад, и они ни разу со мной не поговорили.

Я делаю снимок в зеркале, посылая его ему, прежде чем положить телефон на комод.

Он быстро жужжит, и я беру его в руки.

Красивая.

А затем появляется фотография, и мое сердце замирает в груди. Это Оак перед зеркалом, одетый в смокинг, с огромным членом, гордо торчащим из черных слаксов. Я сжимаю бедра вместе и стону, понимая, что у меня нет времени удовлетворить себя прямо сейчас. Камилла будет здесь с минуты на минуту.

Жестоко. У меня нет времени кончать, а теперь я разгорячена и нуждаюсь.

Я вижу пузырьки, когда Оак набирает ответ.

Хорошо. Именно такой ты мне и нравишься.

Раздается стук в дверь, и я выключаю телефон и кладу его в свой серебристый клатч, прежде чем впустить Камиллу.

— Хорошо выглядишь, — говорит она, улыбаясь. — Ты готова?

— Да, ты выглядишь прекрасно, — говорю я, пытаясь быть вежливой.

С тех пор как Наталья рассказала мне о том, на чем специализируется ее семья, я не могу воспринимать Камиллу непредвзято. Знаю, что это не она торгует женщинами, но Камилла — часть семьи. Трудно поверить, что она не выступает против такой варварской практики.

— Спасибо, — щебечет она, прежде чем взять меня за руку и потащить из комнаты.

— Пойдем. Мы не хотим быть последними на вечеринке.

— Где Наталья и Адрианна? — Я спрашиваю.

Камилла кивает вперед на Адрианну, которая неловко топчется в коридоре.

— Адрианна ждет нас, но Наталья ушла раньше, чтобы встретиться с Элиасом. — Она морщит лоб. — Где ты встречаешься с Дмитрием?

— На танцах. Он сказал, что найдет меня там.

Камилла кивает. — Алек тоже.

— У Адрианны нет пары? — Я спрашиваю.

Камилла пожимает плечами.

— Нет, она не хотела, а Адрианна может быть самой упрямой девушкой, которую я знаю.

Адрианна машет рукой, когда замечает наше приближение.

— Привет, ребята. Ева, ты сногсшибательна.

Я улыбаюсь ей.

— Спасибо, мне нравится твое платье, — говорю, любуясь прекрасным изумрудно-зеленым вечерним платьем, которое выгодно подчеркивает ее загорелую кожу.

— Ты бы прекрасно смотрелась на руке Эрнандеса, — говорю я.

Адрианна сильно бьет меня.

— Ай, за что это было?

— За то, что была задницей, — говорит она, смеясь. — Эрнандес — последний человек, с которым я пошла бы на танцы. — Адрианна берет меня за другую руку. — Давай спустимся в зал, пока мы не оказались там последними.

Я киваю и позволяю двум подругам отвести меня на Зимний бал. Я не в восторге от этой вечеринки. В воздухе витает гул, придающий этой зачастую холодной и серьезной школе волнующую атмосферу.

— До какого времени обычно продолжается вечеринка? — Я спрашиваю.

Камилла бросает на меня странный взгляд.

— С этой мы обычно ускользаем около десяти. — Широкая ухмылка расползается по ее губам. — Вот тогда в старых руинах начинается настоящее веселье. Афтерпати вдали от бдительных глаз учителей.

Я тяжело сглатываю, понимая, что у меня нет намерения улизнуть туда. Все, чего я хочу, — чтобы эта вечеринка закончилась и наступили зимние каникулы, и я могла перестать избегать мужчину, который заставляет меня сгорать по нему. Мужчину, которого я жажду поцеловать снова. Прошло всего пять дней, но с таким же успехом могли пройти недели.

В тот момент, когда я вхожу через большие двери из красного дерева в зал для мероприятий в центре школы, я чувствую его. Его взгляд мгновенно устремляется на меня из угла комнаты, привлекая мое внимание к нему.

Оак стоит рядом с профессором Дэниелсом и профессором Джеймсон, и смотрится великолепно в своем темном смокинге, но все, о чем я могу думать, это о том, как он выглядел со своим членом, торчащим из расстегнутой молнии. Я никогда не верила, что он может выглядеть красивее, чем уже есть, но в этом смокинге он просто сногсшибателен.

Его глаза опускаются по всей длине моего платья, и когда возвращаются к моему лицу, они горят желанием.

— Ты меня слышала? — Спрашивает Адрианна, заставляя меня подпрыгнуть.

— Прости, что ты сказала? — Спрашиваю я, мое внимание возвращается к девушкам.

— Я сказала, что Дмитрий вон там. — Она показывает. — Кто-то сказал, что он искал тебя.

Я тяжело вздыхаю.

— Я буду жалеть, что согласилась быть его спутницей?

— Возможно, — говорит Адрианна, смеясь. — Разве не в этом суть официальных мероприятий?

Я стону.

— Я не знаю. Он идет сюда.

Дмитрий подходит, на его лице появляется наглая ухмылка.

— Ты выглядишь великолепно, — говорит он, берет мою руку и целует тыльную сторону.

— Спасибо. — Я смотрю на его смокинг, который сидит безупречно. — Ты хорошо смотришься, — говорю я, стараясь не заходить слишком далеко.

Я чувствую взгляд Оака на своей спине, прожигающий во мне дыры.

— Как насчет танца? — Спрашивает Дмитрий.

Я тяжело сглатываю, зная, что, несмотря на желание отсрочить это, я не смогу избегать танцев с ним всю ночь.

— Может быть, сначала выпьем?

Он кивает.

— Конечно, чего ты хочешь? Я принесу тебе.

— Бокал белого вина, пожалуйста, — говорю я.

Адрианна прочищает горло.

— Пусть будет два.

Он улыбается, несмотря на то, что выглядит расстроенным из-за того, что стал официантом для нас обеих.

— Сейчас принесу.

— Он хочет залезть к тебе в штаны. Иначе он не стал бы приносить тебе выпивку, — говорит Адрианна, качая головой. — Лучше как можно скорее сказать ему, что тебя не интересует ничего, кроме дружбы.

— Наверное, ты права. — Я тяжело сглатываю. — Боже, я скучаю по школе для девочек. Нам не нужно было разбираться с этим дерьмом.

Адрианна приподнимает бровь.

— Верно, но тогда это было бы не так весело, не так ли?

Дмитрий быстро возвращается с двумя напитками для нас.

— Вот, пожалуйста, дамы.

Я улыбаюсь и беру бокал.

— Спасибо.

Делаю глоток, желая, чтобы его взгляд не был прикован ко мне. Я не осмеливалась смотреть в сторону Оака с тех пор, как мы вошли, зная, что он, скорее всего, следит за каждым шагом Дмитрия.

Что-то мне подсказывает, что сегодняшний вечер будет мучительно долгим. Я не могу дождаться, когда все закончится. Не могу дождаться, когда наступят зимние каникулы, и я смогу провести две блаженные недели в объятиях моего великолепного директора.