Джонни
Я снова увидел ее сегодня.
Мы пересекались не менее пяти раз в коридоре, и каждый раз она опускала голову и проходила мимо меня, даже не оглянувшись.
Это, конечно, не было чем-то новым.
Шэннон отмахивалась от меня, как от невидимки, уже больше недели.
Девять дней, если быть точным.
То, что меня игнорируют, меня не устраивает.
Для меня это незнакомая территория. И я быстро понял, что мне это ни капельки не нравится. Особенно когда человек, игнорирующий меня, был тем, кто заполнял мои мысли и сны.
Это правда. Я на самом деле чертовски мечтал о этой девушке сейчас.
Насколько это было запутанно?
Прошлой ночью, например, мне приснилось, что Шэннон наблюдает за моей игрой. Только вместо того, чтобы быть на школьном поле, мы находились на стадионе “Авива” в Дублине.
И вместо черно-белой формы Томмен я был одет в зелено-белую. На Шэннон была майка с моим именем и номером на спине, и она болела за меня на трибунах.
Мне бросили мяч, но, когда я поймал его, Шэннон заплакала. На самом деле ее лицо исказилось от боли, и она указывала пальцем на меня. Вот тогда это стало действительно тревожным, потому что, когда я посмотрел вниз, у меня не было ног.
На их месте — два пня.
Затем я начал сжиматься, съеживаясь, как жуткий парень в книгах о Гарри Поттере. Обезумевшее лицо Шэннон было последним, что я увидел, прежде чем резко проснулся.
Это было чертовски ужасно.
Я проснулся в поту и провел целых пять минут, похлопывая себя по ногам, чтобы убедить свой охваченный паникой разум, что они на месте.
Я не мог избавиться от ощущения, что это был предупреждающий знак. О чем, я понятия не имел. Но ужасное чувство страха в животе не проходило.
Это чувство не покидало меня весь день.
Кажется, я не мог избавиться от него.
Я не мог отделаться от нее.
Ничто из этого не имело для меня никакого смысла, и я понятия не имел, почему она была тем человеком, к которому я хотел пойти.
Не к Гибси.
Не к моей маме.
Не к моим тренерам.
Я чертовски волновался, до полусмерти беспокоясь о летней кампании. И девушка, которую я едва знал, с душевно глубокими глазами, была единственной, кому я хотел довериться. Потому что что-то подсказывало мне, что я могу. Потому что где-то глубоко внутри чувствовал, что она знала меня.
Словно она могла спасти меня?
Господи, я терял самообладание…
После провального последнего урока в пятницу, на котором я не запомнил ни йоты из того, о чем болтал учитель, я направился из главного здания в физкультурный зал, чтобы догнать тренера. Но услышал знакомый голос, зовущий меня по имени.
Долю секунды раздумывал, стоит ли притвориться, что я ее не услышал, и закрыть дверь, но она схватила меня за руку прежде и потянула назад, и манеры победили.
Сделав успокаивающий вдох, я мысленно напомнил себе быть милым, прежде чем повернуться к ней лицом.
— Белла, — поздоровался я коротким кивком.
Она выглядела так же хорошо, как и обычно, с ее черными короткими волосами и макияжем на лице. Она была высокой и стройной и заправляла свою школьную форму так, чтобы подчеркивать все свои изгибы.
К счастью, на меня это совершенно не влияло.
— Привет, Джонни, — ответила Белла с широкой улыбкой. Она была высокой, 5 футов 11 дюймов, но ей все равно приходилось задирать голову, чтобы посмотреть на меня. — Как ты?
Слова «как будто тебе не все равно» вертелись у меня на кончике языка, но я сдержал себя и вместо этого спросил:
— Как дела?
— О, ты знаешь, как обычно, — ответила она, заправляя свои темные волосы за уши.
На самом деле, я не знал.
Я ничего не знал о ней, а она знала обо мне еще меньше.
Мы не разговаривали.
Мы трахались.
И это было скорее ее решением, чем моим.
— Я выходила из офиса и увидела, как ты идешь в сторону улицы, — продолжала говорить Белла, проводя большим пальцем по моему запястью. — Так что я подумала, что подойду поздороваться.
Высвободив свою руку из ее, я засунул конечность в карман и изумленно взглянул на нее.
— Эй.
— Мы так долго не разговаривали, — добавила она.
Я уставился на нее.
— Мы разговаривали несколько недель назад.
Когда ты пыталась навязаться мне.
И давай не будем забывать о миллионах гребаных сообщений и голосовых, которые ты мне оставила.
— Правда?
Я сузил глаза.
— Да, Белла, мы разговаривали.
— О боже, — хихикнула она, притворяясь застенчивой. — Я была пьяна в ту ночь, — добавила она. — Я почти ничего не помню. — Она сделала шаг ко мне. — Я определенно не помню, что видела тебя той ночью.
Я отступил назад.
— Ну, ты видела.
Я не купился на эту гребаную чушь про нехватку памяти.
Она слишком часто разыгрывала эту карту со мной.
— В любом случае, это не то, что я имела в виду. — Она заправила волосы за ухо и улыбнулась мне. — Я говорила о нашей последней встрече. Это было перед Рождеством, верно?
— Скорее на Хэллоуин, — подумал я про себя. Но мне не терпелось уйти, поэтому я не возражал против ее “дат”. Вместо этого я кивнул и сказал:
— Да, похоже на правду, — желая, чтобы я знал соответствующий этикет, который следует использовать при общении с мстительными девушками, в которых я был настолько глуп, чтобы всунуть свой член.
— Итак, — сказала она с придыханием. — Как у тебя дела?
— Ты уже спрашивала меня об этом, — спокойно ответил я, пытаясь скрыть свое раздражение от бессмысленной болтовни. — Я в порядке.
— О да, ну, я тоже в порядке, — ответила Белла, громко вздохнув. — Я имею в виду, я думаю, мне немного скучно.
Да, мне тоже скучно. Из-за этого разговора.
— Ты знаешь, как это бывает, — сказала она во второй раз, и во второй раз я тупо уставился на нее в ответ.
Нет.
Я понятия не имею, о чем, черт возьми, она говорит.
— Боже мой! — выпалила она, снова сжимая мою руку. — Я совсем забыла спросить, как твоя нога?
Белла не знала всех тонкостей моей операции, только то, что мне сделали ее на Рождество. Когда я сказал ей, что на некоторое время выбуду из строя, ее больше всего беспокоило, как скоро я вернусь на поле, смогу ли я еще играть за Ирландию летом и когда я снова захочу трахаться.
Помимо всего этого, я не доверял ей в этом смысле.
Заниматься с ней сексом одно, но доверять ей совсем другое.
— Лучше, — ответил я ровным тоном, прежде чем высвободить руку из ее хватки.
— Это фантастические новости, детка, — ответила она, широко улыбаясь. — Я действительно беспокоилась о тебе.
Нет, она не беспокоилась.
Если бы в какой-то момент Белла действительно беспокоилась обо мне, она бы спросила меня о чем-то другом, кроме как «ты готов встретиться?» или «поторопись, я возбуждена» в миллионе сообщений, которые она мне отправляла.
Она не обманет меня, как одного из моих товарищей по команде.
— Держу пари, — протянул я, услышав сарказм в собственном голосе.
Теперь я понял, что ни разу за то время, пока мы с Беллой дурачились, у нас не было ничего даже отдаленно серьезного, но я все еще чувствовал себя преданным из-за истории с Кормаком.
На мой взгляд, это чертовски плохой поступок с их сторон. Я бы никогда не переспал с одной из ее подруг. У меня было достаточно уважения к ней, чтобы сохранять порядочность.
Очевидно, Белла не испытывала ко мне того же.
Я взглянул через ее плечо на дверь, а затем на свои часы, прежде чем спросить:
— Тебе нужно что-нибудь еще? Я должен поговорить с тренером об игре.
— О да, — вздохнула она. — У вас скоро матч плей-офф, не так ли?
Я натянуто кивнул.
К сожалению, из-за того, что мы проиграли пару матчей в начале сезона, а Ройс, колледж из Дублина, выиграл свою игру на прошлой неделе, это сравняло их с нами по очкам и вывело нас на совместное второе место в лиге после Левитта.
Это неожиданный поворот событий и заноза в наших задницах, потому что Ройс должен был проиграть свою последнюю игру, что облегчило бы нам жизнь, учитывая, что финал уже был организован между Левиттом и Томменом.
Их победа поставила Томмен в тупик, потому что Ройсы были чертовски неудобной командой и отказывались проводить плей-офф в Корке. Мы путешествовали в течение последних трех игр чемпионата, так что была наша очередь играть дома, но они не позволили.
Они уже отказались от двух других предложенных дат проведения плей — офф — в Корке и в Дублине. Это был умопомрачительный трюк, который они затеяли в надежде сбить нас с толку и нарушить расписание матчей.
Они оспаривали все, начиная со времени старта, дня недели, в который должен быть проведен матч, и заканчивая цветом футболок гостей.
Переносить матчи вперед, менять дни и места проведения — все это было в праве Ройса. Но это подлый поступок, потому что никто из других школ не вел себя так.
Тренер Ройс не давал покоя, спорил о том, где предстоит матч, а также критиковал и ворчал о справедливости того, что в команде Томмен играет игрок из-за границы. Этот придурок хватался за соломинку, потому что я был честным игроком. Томмен был моей школой, и у тренера было полное право играть со мной. Будь мои родители в Дублине, я был бы игроком сборной Ройса, и это было настоящей проблемой здесь. Именно из-за этого тренер хотел поговорить со мной как можно быстрее. Он хотел ознакомиться с моим предстоящем расписанием, потому что ему нужно было договориться о свидании. В следующую пятницу мы расставались со школой на пасхальные каникулы, так что это должно было произойти как можно быстрее. Мне нужно было сосредоточиться на летней кампании и произвести впечатление на скаутов, поэтому апрель и май мне не подходили. Тренер Ройс тоже это знал, поэтому мы зашли в тупик. Возможно, я считал школьную лигу скучной и неинтересной, но я чертовски ненавидел ярых лузеров. Именно поэтому я планировал похоронить колледж Ройс при первой же возможности.
— Когда вы, ребята, будете играть с ними? — Спросила Белла.
— При первой возможности.
— Ты собираешься играть против своих старых товарищей по команде и друзей, верно? — спросила она. — Ты должен был играть у Ройсов, не так ли?
— Я сейчас здесь, не так ли? — протянул я.
— Ты беспокоишься о том, чтобы сыграть против своих старых друзей?
ДА.
— Нет.
— Так ты готов к этому?
Я тупо уставился на нее.
— Я всегда готов.
— Я знаю, — промурлыкала она кокетливым тоном.
Тьфу.
Покачав головой, я повернулся, чтобы уйти, но она снова заговорила.
— Я также хотела поговорить с тобой еще кое о чем, — добавила она, делая снова шаг ко мне.
— Хм? — Я отступил назад. — О чем?
— О нас, Джонни, — промурлыкала она, хлопая своими большими голубыми глазами.
— Нас нет, Белла, — ответил я, нахмурившись. — Никогда не было.
— Тогда чем, черт возьми, мы занимались весь прошлый год, Джонни? — проворчала она.
Маска невинной школьницы сползла. Это круто. Я все равно знал, что скрывается за ней.
Ей не нужно было разыгрывать спектакль передо мной. Я хорошо знал ее истинное лицо.
— Я не знаю, Белла, — ответил я ровным тоном. — Но что бы это ни было, это в прошлом.
— Ты издеваешься надо мной? — потребовала она, уперев руки в бедра. — Я пытаюсь разобраться во всем.
Она издевалась надо мной?
— Ты положила этому конец, — невозмутимо сказал я. — Ты трахаешься с моим товарищем по команде, Белла. Ты сама мне это сказала. — С большими подробностями в текстовом сообщении. — Ты была с ним в «Бидди». Прямо передо мной. Ты сидишь с ним за обедом. Насколько я понимаю, между “нами” не в чем разбираться.
— Это несерьезно.
— Мне все равно.
— Я думала, у нас перерыв.
— Так и есть, — подтвердил я. — Навсегда.
— Я не обязана быть с ним, — предложила она, хлопая длинными ресницами. — Мы могли бы со всем разобраться.
— Нет, спасибо, — ответил я ровным тоном.
— Давай, Джонни, — простонала она. — Мы хорошо провели время вместе.
— Да, — согласился я. — Половину из которых ты провела за моей спиной с моим гребаным нападающим!
У нее отвисла челюсть.
— О чем ты говоришь?
— Кормак.
— Я с ним сейчас, — фыркнула она. — Но тогда — нет.
— Не утруждай себя ложью, — сказал я ей. — Я уже знаю, что ты прыгала на нем, когда была со мной.
— Это ложь, — возразила она. — Кто тебе это сказал?
— Все знают, Белла, — ответил я, затем устало вздохнул. — Я уже давно знаю.
Я просто решил забыть это…
— И вы были не очень осторожны, — я решил сказать это, потому что, честно говоря, мне этого хотелось.
— Ну, я не была твоей девушкой, Джонни. Мы не были единственными друг у друга, — оправдывала она свои действия, произнося эти слова. — И ты полностью исчез. Ты никогда не хотел встретиться со мной и погулять.
— Потому что я восстанавливался после операции! — Я взорвался.
— Несколько месяцев? — потребовала она обвиняющим тоном. — Да, точно, Джонни.
— Да, — рявкнул я.
Я все еще восстанавливаюсь.
— А до этого? — требовательно спросила она. — А как насчет других шести долгих недель перед твоей операцией, когда ты отказывался встретиться со мной? Когда ты игнорировал меня. Как ты это оправдываешь?
— Я не игнорировал тебя.
— Да, ты игнорировал!
— Нет, я, блять, не игнорировал. Я просто не мог понять … — захлопнув рот, я покачал головой и заставил себя придержать язык.
“Не дерись с девочками”—, напомнил я себе.
Ты никогда не выиграешь.
Они перекрутят твои слова.
— Ты не давал мне того, чего я хотел, — она продолжала мучить меня. — Ты не уделял мне достаточно внимания! Все эти церемонии награждения и балы в Дублине в прошлом году, и ты ни разу не пригласил меня пойти с тобой, — прошипела она. — Ты никогда не хотел, чтобы я была там.
— Потому что ты никогда не была моей девушкой, — возразил я, бросив ей в ответ ее предыдущие слова.
— Потому что ты никогда не просил меня быть твоей девушкой, Джонни, — выплюнула она.
— Нет, Белла, потому что ты никогда не хотела меня, — проговорил я. — Ты хотела только блестящей части моей жизни. Славы. Тебя никогда не интересовало другое. Настоящий я.
— Это неправда! — возразила она.
— Почему бы тебе просто не сказать все прямо, Белла, — прошипел я, теряя терпение. — Ты ушла к Райану, потому что думала, что я не вернусь. Ты видела, что я выбыл из-за травмы, и думала, что я не вернусь вовремя к летней кампании, поэтому ты выбрала следующего игрока, просто чтобы быть в безопасности.
Она покраснела.
Я так и знал!
— Попроси меня сейчас, — настаивала она, сокращая расстояние между нами. — Попроси меня сделать все это, и я сделаю.
— Я не хочу тебя ни о чем просить, — отрезал я, убирая ее руки со своей шеи.
— Джонни, перестань, — вздохнула она. — Не будь таким.
— Возвращайся к Кормаку, — невозмутимо сказал я, испытывая полное отвращение. — И молись, чтобы он поднялся по карьерной лестнице в Академии, чтобы он мог брать тебя на все те модные вечеринки с вручением наград, которые ты мечтаешь посетить. Он для тебя единственный шанс попасть туда сейчас, Белла, потому что между нами все кончено.
— Мне было больно, Джонни, — выдавила она. — Я связалась Кормаком, потому что хотела сделать тебе больно в ответ.
— Сделать мне больно в ответ? — Я спросил. — За что? За то, что получил травму? За то, что лежалнесколько недель, пока ты каталась на моем друге за моей спиной? За то, что лишила себя шансов на шикарные, блядь, званые ужины? — Я покачал головой и усмехнулся ей, сожалея о том, что когда-то прикасался к ней каждой клеточкой своего тела. — Господи, я ужасный, невнимательный ублюдок.
— За то, что игнорировал меня, — прошипела она, и щеки ее порозовели. — За то, что использовал меня.
— Я использовал тебя? — Я спросил. — Да, потому что именно это и происходило.
— Вот что ты заставил меня почувствовать, Джонни!
— Тогда мне тебя очень жаль! — Я огрызнулся в ответ, стараясь набраться терпения для этого девчачьего, блядского дерьмового шторма.
— У тебя должны быть чувства, чтобы сожалеть, Джонни, — проговорила она. — А ты бессердечный.
Держи голову.
Признай поражение.
А потом убирайся к черту от нее.
Сделав успокаивающий вдох, я медленно выдохнул, прежде чем сказать:
— Белла, мне жаль, если в какой-то момент я заставил тебя почувствовать, что тебя игнорируют или используют. Это не было моим намерением. Я искренне извиняюсь за отсутствие сердца и чувств и желаю тебе всего наилучшего во всех твоих будущих начинаниях с моим товарищем по команде. А теперь, если ты не возражаешь, я устал ходить с тобой по кругу. Мне нужно заняться своими делами.
Я двинулся к двери, но она снова схватила меня за руку, потянув назад.
— Подожди, ты с кем-то еще? — потребовала она, сжимая мою руку. — Так вот в чем твоя проблема? — Ее глаза расширились. — Боже мой! — воскликнула она. — Ты правда с кем-то!
Иисус.
О чем, черт возьми, я думал, связываясь с этой девушкой?
— Нет, Белла, у меня никого нет. — Высвободив руку, я покачал головой и разочарованно вздохнул. — Но я не с тобой. И я никогда больше не буду с тобой.
— До меня дошли слухи, Джонни! — Белла настаивала, игнорируя мои слова. — О тебе и новой девушке на третьем курсе. Я слышала, ты избил Ронана Макгэрри из-за нее. И я видела твою фотографию с ней в газете.
— Это не твое дело, — процедил я сквозь стиснутые зубы, изо всех сил пытаясь обуздать свой гнев.
— Давай, Джонни, — бросила она вызов. — Я никогда не была с тобой на фотографиях для прессы, а со мной у тебя были самые длительные отношения. Что за история с ней?
— Не твое собачье дело, — выплюнул я, теряя терпение. — Господи.
— Почему ты дрался с Макгэрри из-за нее? — потребовала она. — Почему Кормак сказал мне, что ты предупредил всю команду о ней?
— Я не буду обсуждать это с тобой, — предупредил я, качая головой. — Больше нет.
— Перестань увиливать от вопроса, Джонни, — прошипела она. — Если ты с другой девушкой, то я имею право знать.
— Я уже дал тебе гребаный ответ, — огрызнулся я, закончив с этим дерьмом. — Ты та, кто, кажется, не умеет слушать.
— Ты лжешь! Я вижу это по твоим глазам! — она кричала достаточно громко, чтобы разбудить мертвого. — Это написано у тебя на лице, Джонни. Что-то происходит между тобой и этой девушкой.
— Тебе нужно взять себя в руки, — сказал я тоном, пропитанным отвращением. — Выглядит жалко.
— Отлично, — усмехнулась Белла, выглядя совершенно разъяренной. — Если ты не скажешь мне, я спрошу у нее.
Мрачно улыбаясь, она добавила:
— Шэннон — так ее зовут, верно?
Да, к черту это.
— Ты будешь держаться от нее подальше, — прошипел я шепотом, зная, что мы были в пределах слышимости офиса.
Хотя Ди не доставит мне никаких проблем, я не хочу испытывать мистера Туоми, если он выйдет и увидит, что у меня проблемы с другой девушкой.
— Что бы между нами ни происходило, это дерьмо не имеет никакого отношения к Шэннон.
— В чем дело? — она дразнила, нажимая на каждую из моих кнопок. — Боишься, что я узнаю что-то, чего ты не хочешь, чтобы я знала?
— Я серьезно, Белла, — прорычал я, чувствуя, как во мне поднимается волна гнева. — Я здесь не дурака валяю. Держись от нее подальше.
— Ну, — задумчиво произнесла она, прищурив глаза. — Посмотри, кто сейчас проявляет эмоции.
Она была абсолютно права.
Я показывал эмоции.
Потому что мне было не все равно.
Я заботился о девушке, которую едва знал, намного больше, чем когда-либо о Белле.
Это было запутанно, запутанно и совершенно хреново.
Вместо того, чтобы признать это ужасающее новое развитие событий, я сказал:
— Оставь. Ее. В покое.
И тогда я сделал то, что должен был сделать, когда впервые увидел ее.
Я ушел от Беллы Уилкинсон.
— Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты ушел от меня, — крикнула она мне вслед.
— Поверь мне, я уже сожалею, — крикнул я в ответ. — За то, что я вообще решил когда-то связаться с тобой.
В ярости я убежал от девушки, которая, казалось, была одержима желанием превратить мою жизнь в ад.
Переполненный горькими сожалениями и жгучим гневом, я завернул за угол главного здания, чувствуя, что в двух секундах от того, чтобы что-то сломать.
К сожалению для меня, этим чем-то оказалась девочка.
Не просто любая девушка.
Шэннон.