Шэннон
Когда я проснулась во вторник утром, мне потребовалось смехотворное количество времени, чтобы вытащить себя из постели.
Мне было так больно, что все, что я хотела сделать, это спрятать голову под одеяло и остаться там.
Знание того, что не ходить в школу дома означало проводить весь день в одном доме с моим отцом, было достаточно большим стимулом, чтобы пойти в школу.
Но мысль о том, что придется снова встретиться с Джонни, означала, что он был на волосок.
Я чувствовала себя не в своей тарелке.
Мой разум кружился, а тело билось в агонии.
К тому времени, как я вышла из автобуса в Томмен, мое тело чувствовало, что оно пытается разорвать себя изнутри, и это началось с моего желудка.
Я выстирала, высушила и упаковала куртку Джонни в пластиковый пакет для переноски в переднем кармане моей школьной сумки, готовая вернуть ему, как мы с Клэр обсуждали.
Я намеревалась вернуть его ему и сбежать.
А еще лучше, если бы я увидела Гибси, я могла бы отдать это ему и покончить с этим.
Все утро я высматривала его в коридорах, но наши пути так и не пересеклись.
Миллион и одна нелепая мысль и беспокойство заполнили мой разум.
Он был ранен?
Я уже знала, что он ранен.
Но было ли хуже?
Он был в больнице?
Он был болен?
Боже, я была жалкой.
Я бы еще больше зациклилась на его отсутствии, если бы не ужасная боль в животе, требующая всего моего внимания.
У меня свело живот, каждая мышца живота мучительно сокращалась, словно атака лезвий, разрезающих меня изнутри.
Это не было вызвано тревогой.
Нет, это было определенно что-то другое.
Боль была такой сильной, что я едва могла сосредоточиться на школьной работе, и у меня не было девочек, чтобы отвлечь меня от этого, потому что Клэр была на выездной игре с женской хоккейной командой, а Лиззи сегодня не пришла в школу.
Зная мою удачу, Лиззи заболела рвотой, и меня ждало то же самое.
Проходя через движения, я ходила на все свои занятия, сидела одна, пыталась слиться с обоями и молилась, чтобы не упасть в обморок.
К тому времени, когда наступила большая перемена, я была сыта по горло школой на один день и была готова совершить несколько сомнительных с моральной точки зрения поступков за пару таблеток парацетамола и стакан воды.
Однако мой день резко изменился к худшему, когда девочка с шестого класса отвела меня в сторону в коридоре и произнесла слова, которые каждая девочка-подросток на планете боялась услышать в школе. — Извини меня, но я думаю, что ты протекла.
Поскольку я была собой, моему мозгу потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она говорит, и еще несколько, прежде чем я поняла ее смысл.
В ту минуту, когда я поняла, я хотела, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком.
Я хотела вспыхнуть и раствориться в воздухе, потому что то, что шестиклассница указала на тот факт, что ты протекла посреди школьного коридора, произвело такой эффект на девушку.
Оскорбленная, я бросилась в туалет для девочек, чтобы разобраться.
К счастью, ванная была пуста, когда я ворвалась внутрь.
Бросив свою школьную сумку на пол, я встала спиной к зеркалу и повернула голову.
— О боже, нет! — Я всхлипнула / ахнула, когда мой взгляд упал на пятно крови сзади.
Итак, это было оно.
Сегодня был день, когда мать-природа решила нанести мне визит.
Через девять дней после моего шестнадцатилетия.
Лучше поздно, чем никогда.
В середине учебного года.
О, дорогой Иисус.
Что ж, по крайней мере, мучительные спазмы в животе теперь обрели смысл.
В свою защиту, откуда, черт возьми, я должна была знать?
Никогда в жизни я не сталкивалась с таким выворачивающим живот ударом ножом в область таза.
Потому что это были первые настоящие месячные.
Схватив свою школьную сумку и горсть бумажных полотенец, я юркнула в одну из кабинок и заперла за собой дверь.
Выпутавшись из юбки, я стянула с себя колготки и трусики и заплакала, когда кровь испачкала мои ноги.
О, боже.
Не паникуй, Шэннон.
Не психуй.
Сделав успокаивающий вдох, я быстро принялась за приведение себя в порядок с единственной мыслью в голове.
Убегай.
Как только я стала выглядеть достаточно респектабельно, я сразу же отправилась домой, чтобы спрятать голову под одеялом и спокойно умереть от стыда.
Достав свой телефон, я отправила Джоуи бесплатный звонок, потому что, как обычно, у меня не было ни одного чертова кредита, а также, как обычно, мне нужно было, чтобы он пришел и спас меня.
Он не ответил.
Копаясь в своей сумке, я искала тампон, который, как я знала, не найду, потому что, черт возьми, зачем мне его искать?
Как будто мать-природа решила наградить меня трехлетними менструальными болями и стыдом в этот самый момент.
Бог.
Тяжело вздохнув, я схватилась за живот и замерла, надеясь, что найду какое-то облегчение.
Его не было.
Я также болела за деньги, которых у меня не было, чтобы я могла купить гигиенические полотенца, которые я не могла себе позволить, в автомате в ванной.
Два евро.
Все, что мне было нужно, это жалкая монета в два евро, а у меня даже ее не было.
К счастью, я нашла запасную пару нижнего белья, поэтому я сделала самодельную гигиеническую прокладку из бумажных полотенец, пока слезы текли по моим щекам.
Я прекрасно понимала, что мне не нужно было плакать из-за этого.
Это было совершенно нормально.
Но я была расстроена, смущена и не готова.
Впервые в жизни я хотела, чтобы у меня все шло гладко.
Я так устала от своей жизни на железной дороге.
Мне нужна была отсрочка.
Я почистила юбку, как могла, прежде чем надеть ее обратно.
Затем я сорвала с себя джемпер и обвязал его вокруг талии, чтобы скрыть пятно стыда.
Мои ноги были голыми, руки без рукавов, и я выглядела совершенно неуместно для мартовской погоды.
Шмыгая носом, я бесцельно рылась в своей сумке, мои пальцы зависли над пластиковым пакетом, в котором была куртка Джонни.
Вытащив куртку из пластикового пакета, я быстро засунула колготки и нижнее белье в пакет и спрятала их на дне школьной сумки.
Выйдя из кабинки, я прошаркала к раковине, бросила школьную сумку и куртку на пол и натерла руки до крови большим количеством мыла, не в силах остановить глупые слезы, стекающие по моим щекам.
— Ты в порядке? — спросил женский голос, напугав меня.
Шмыгая носом, я обернулась и увидела девушку в униформе, выходящую из туалетной кабинки в конце ванной — той, что с табличкой — Не работает.
Вокруг нее повисло густое облако дыма, не замеченное разобранной пожарной сигнализацией на потолке.
Я была настолько поглощен своим личным срывом, что не осознавала, что здесь есть кто-то еще.
— Прости, — пробормотала я. — Я не знала, что здесь есть кто-то еще.
— На улице все еще идет дождь, — объявила она, потрясая перед собой пачкой сигарет. — Мне не хотелось стоять на улице под дождем и курить.
Моя униформа была единственной вещью, которая была у меня общей с девушкой, стоящей передо мной.
Она была намного старше меня — и намного красивее.
Ее черные волосы были подстрижены в одну из тех стильных стрижек в стиле боб, которые в настоящее время носят все знаменитости, а ее лицо было безупречным.
Она была высокой и имела фигуру убийцы песочных часов с огромными сиськами, выпирающими из ткани ее темно-синего джемпера.
Она подошла к тому месту, где я стоял, и прислонилась к раковине рядом со мной.
— Почему ты плакала?
— О, я в порядке, — быстро отклонилась я. — Это ничего не значило.
— Это не звучало как ничто, — задумчиво произнесла она, глядя на меня светло-голубыми глазами. — Ты там ревела, как ребенок.
Я пожала плечами, чувствуя, как мое лицо вспыхнуло от смущения.
— Плохой день?
Больше похоже на плохую жизнь…
Я тяжело выдохнула. — Можно и так сказать.
— У меня было несколько таких, — ответила она.
Я сомневалась в этом.
Она выглядела слишком идеально, чтобы в ее жизни был плохой день.
Она склонила голову набок, изучая мое лицо. — Ты новенькая.
Я кивнула.
— Из государственной школы?
Мое сердце упало.
Страх пробежал по моей коже.
Но мне удалось кивнуть и остаться бесстрастной.
— Еще раз, как тебя зовут?
— Эм, Шэннон, — ответила я тихим голосом. — Шэннон Линч.
— Шэннон. В ее глазах мелькнуло узнавание, и я не была уверена, что мне это понравилось.
Чувствуя себя неловко, я обошла ее, подошла к обогревателю и дал рукам высохнуть на три секунды, прежде чем потянуться за своими вещами.
— Я Белла, — объявила она, отталкиваясь от раковины. — И это… — она выхватила куртку у меня из рук. — Не принадлежит тебе.
Мое сердце ушло в пятки.
— Как ты её получила? — спросила она. Ее тон все еще был легким, но выражение лица было грозным. — Это тебе Джонни дал?
— О, нет, прости, — неубедительно ответила я, поправляя школьную сумку на плечах. — Должно быть, я по ошибке схватила ее с вешалки.
— Не ври, — предупредила она. — Откуда у тебя его куртка?
— Он дал это мне, — прошептала я, когда легкая дрожь пробежала по моему телу.
Она выгнула тонко выщипанную бровь. — Джонни только что отдал тебе свою куртку?
Я кивнула и глубоко сглотнула.
— Когда? — потребовала она.
— Вчера.
Ее глаза сузились. — Почему?
— Шел дождь.
— И что? Это Ирландия. — Она положила руку на бедро и посмотрела на меня сверху вниз. — Всегда идет дождь.
Я неловко поерзала. — Он просто был милым.
— Джонни не мил, особенно со случайными незнакомцами, — выплюнула она.
Пожав плечами, я двинулась, чтобы проскользнуть мимо нее, но она протянула руку, преграждая мне путь.
Я съежилась.
— Подожди, — скомандовала она, переводя взгляд с куртки в ее руке на мое лицо. — Я еще не закончила с тобой разговаривать.
Если она ударит тебя, то ударь ее в ответ, Шэннон, я мысленно повторяла совет моего брата в своей голове снова и снова. Ты ни для кого не боксерская груша. Не позволяй никому помыкать тебе.
— Маленькая птичка нашептала мне, что ты крутилась с ним в его машине.
Это не прозвучало как вопрос, поэтому я не ответила.
У меня было достаточно ссор с такими девушками, как Белла, за плечами, чтобы знать, что все, что я сказал, может и будет использовано против меня.
Безопаснее было молчать.
— Ты знаешь, кто я? — наконец спросила она.
Я кивнула.
— Ты знаешь, кто он?
Я кивнула.
— Теперь ты знаешь, кто ты?
Я пожал плечами.
— Никто, — тихо сказала Белла. — Ты ничто, маленькая девочка. Ни для него. Ни для меня. — Она подошла ближе, и мне пришлось заставить себя не вздрогнуть. — Так что, в какую бы игру ты ни играла, тебе нужно отступить, потому что… — Она сделала паузу, чтобы убрать волосы с моего плеча, мило улыбаясь мне сверху вниз, — какая бы маленькая драма у тебя не была в той кабинке в ванной, она побледнеет по сравнению с тем адом, который я устрою тебе, если ты даже подумаешь о том, чтобы пойти за ним.
— Я не хочу быть с ним, — выдавила я, чувствуя, что близка к обмороку.
И он не хочет быть со мной.
Белла откинула голову назад и рассмеялась.
— Все хотят его, — наконец ответила она, все еще невесело смеясь. — И вот тебе предупреждение: в тебе нет ничего особенного. Джонни был добр к тебе только потому, что ты была глупой маленькой сучкой, которая запуталась на одной из их тренировок и доставила ему массу хлопот.
Мое сердце упало.
— Ты думала, я не знала о твоем маленьком выступлении на поле в тот день? — Она выгнула бровь. — Я знаю все, что здесь происходит.
— Это был несчастный случай, — прошептала я, чувствуя, как мои глаза наполняются слезами.
— Как будто, — усмехнулась она. — Ты искала его внимания, и ты его получила.
— Нет, — пробормотала я. — Это не так,
— О, пожалуйста, — прошипела она. — С тех пор, как ты появилась здесь, ты не доставила ему ничего, кроме проблем. Драка с Ронаном Макгэрри?‐ Она выгнула бровь. — Держу пари, тебе это понравилось, не так ли?
Я сокрушенно покачала головой.
— Я надеюсь, ты знаешь, что он добр к тебе, потому что у него нет выбора, — добавила она, глядя на меня. — Потому что твоя мамочка пыталась отстранить его от занятий, и ему нужно держать нос в чистоте перед Академией. — У меня отвисла челюсть.
— Ты думала, я и этого не знаю? — Она тихо рассмеялась. — Я знаю о тебе все. Все твои маленькие секреты. Все скелеты в твоем шкафу.
— Я не…Я не…Это не…
— Оставь это, — отрезала Белла. — Твой маленький акт жертвы из «бедной меня» на меня не подействует. Я даю тебе понять, что то, что сделали с тобой те девчонки из той дерьмовой школы, из которой ты пришла, покажется прогулкой в парке по сравнению с тем, что сделаю я, если ты не отступишь. — Она пристально посмотрела на меня, прежде чем добавить: — Это я по-дружески, Шэннон. Я не буду такой милой, если мне придется повторять тебе это снова.
— Тебе и не придется, — выдавила я.
Не дав ей возможности ответить, я проскользнула мимо нее и выскочила из ванной.
Мне нужно было убираться отсюда к чертовой матери, и быстро.
Поскольку было время обеда и на улице шел дождь, коридоры были заполнены другими учениками, которые укрывались от непогоды.
С быстро бьющимся в груди сердцем я лавировала сквозь толпу, опустив голову и сосредоточившись на выходе.
Я сделала это всего в пяти футах от двери в ванную, когда врезалась в стену из твердых мышц.
От удара я отскочила назад и приземлился кучей на пол.
— Вау, черт, — проворчал знакомый голос. — Извини за это.
Две большие руки обхватили мои руки и потянули меня вверх.
— Я не видел тебя там, Малышка Шэннон, — усмехнулся Гибси, ставя меня на ноги. — Ты в порядке?
Я достаточно занималась преследованием, чтобы знать, что где бы ни был ДжерардГибсон, Джонни Кавана никогда не отставал, и наоборот.
Это была тревожная концепция, учитывая войну, которая только что была объявлена мне.
Я кивнула один раз и попыталась обойти его.
Проблема была в том, что Гибси перехватил мой ход и преградил мне путь.
— Эй, — уговаривал он, неожиданно серьезным тоном. — Ты в порядке — я причинил тебе боль или что-то в этом роде?
— Я…в порядке, — всхлипнула я, отчаянно пытаясь сдержать рыдания.
Это не сработало.
В ту минуту, когда он присел на корточки и встретился со мной взглядом, огромное рыдание сотрясло мое тело.
— Черт, — пробормотал он, нервно оглядываясь. — Я сделал тебе больно.
— Н-нет, ты этого не делал. Мне просто…нужно п-пойти….домой, — выпалила я, плача как ребенок прямо перед ним. — Прямо сейчас.
Для меня это было слишком.
Кровь.
Угрозы.
Паника.
Это было слишком, и я сходила с ума.
— Мне тебя обнять?
Я покачала головой.
— Мне отвезти тебя домой?
Я беспомощно пожала плечами.
— Прямо сейчас?
Я шмыгнула носом в ответ.
— Да, эм, хорошо, — ответил Гибси тоном, пронизанным замешательством. — Сейчас я отвезу тебя домой.
— Шэннон?
Звук выкрикиваемого моего имени, за которым через несколько мгновений Джонни подошел и встала рядом с Гибси, только подтвердил мою теорию о паре, путешествующей в стае.
— Что случилось? — Потребовал Джонни, глядя на меня с беспокойством. Он повернулся к Гибси. — Что ты с ней сделал?
— Ничего, парень, — быстро ответил Гибси, подняв руки вверх. — Я клянусь.
— Она, блядь, плачет, Гибс, — прорычал Джонни, обращаясь к своему другу. — Ты, очевидно, что-то сделал.
Паника с ревом пробудилась внутри меня, подстегнутая видом Беллы, стоящей за дверью ванной и наблюдающей за нашим общением с мрачным выражением лица.
Я хорошо знала этот взгляд.
Это было с обещанием боли.
— Шэннон, — прорычал Джонни, снова переводя взгляд на меня. — Что случилось?
— Пожалуйста, не разговаривай со мной, — выдавила я, прежде чем обойти его.
Рефлексы Джонни были намного быстрее моих, потому что его рука метнулась вперед, пальцы обхватили изгиб моего локтя. — Шэннон?
— Не прикасайся ко мне! — Я зашипела, запаниковала и выдернула руку.
Джонни отшатнулся, как будто я его ударила. — В чем твоя проблема?
— Джонни, парень, — вмешался Гибси, следуя за нами. — Может быть, тебе стоит послушать ее…-
— Гибси, может, тебе стоит отвалить и оставить нас в покое, — горячо парировал Джонни. — Это личное.
— Поступай как знаешь, Бульдозер, — произнес Гибси, прежде чем неторопливо уйти.
— Шэннон, что случилось? — Джонни повторил, полностью сосредоточившись на моем лице. — Это из-за того, что произошло прошлой ночью? Потому что тебе не нужно …
— Нет, — выдавила я, умоляя Господа сжалиться надо мной и не заставлять Джонни вспоминать прошлую ночь посреди школы. — Дело не в прошлой ночи.
— Тогда что не так? — он потребовал. — Поговори со мной!
— Мне просто нужно, чтобы ты оставил меня в покое, — выдавила я, двигаясь, чтобы снова обойти его.
— Я… — Джонни снова схватил меня за руку, когда я попыталась увернуться от него, и потянул меня назад, прежде чем закончить: — Как только ты скажешь мне, что, черт возьми, происходит?
Мой взгляд метнулся туда, где Белла метала в меня кинжалы.
Я вздрогнула при виде ее угрожающего выражения, и Джонни заметил.
Он повернул голову, и все его тело заметно напряглось.
— Господи Иисусе, — прорычал он, проводя рукой по волосам, что выглядело как явное разочарование. — Что она сделала?
Я покачал головой. — Ничего.
— Шэннон, скажи мне, что она тебе сказала. — Он перевел свой жесткий взгляд на меня. — Я знаю, что она тебе что-то сказала.
Когда я не ответил ему, Джонни покачал головой.
— Отлично, — прорычал он, поворачиваясь ко мне спиной. — Я узнаю сам.
— Подожди, — схватив за спину темно-синюю толстовку, которую он носил поверх формы, я притянула его обратно к себе, — Пожалуйста, ничего не говори.
— Ничего не говорить? — Джонни уставился на меня сверху вниз. — Шэннон, если она тебя достает, то я определенно собираюсь что-то сказать. — Он повернулся, чтобы свирепо посмотреть на Беллу. — Много чего.
— Она этого не сделала! — Я солгала, отчаянно пытаясь разрядить ситуацию и предотвратить взрыв. — Я клянусь.
— Даже не думай снова лгать мне, — ответил Джонни, выглядя разъяренным. — Ты плачешь, а вон там девчонка с вендеттой против меня стреляет в нас гребаными кинжалами. — Сузив глаза, он выпалил: —Я тут подсчитываю, Шэннон, и два плюс два равняется плохой сучке.
— Нет, ты ошибаешься, я просто… — Мои слова оборвались, и я застонала, когда острая боль рикошетом пронзила мой живот.
— Дерьмо. — Его рука метнулась вперед и сжала мой локоть, поддерживая меня. — Ты в порядке?
— Да, — выдохнула я, дыша через нос и схватившись за бок. — Я в порядке.
— Господи Иисусе, — воскликнул Джонни, уставившись на меня с выражением ужаса. — Она тебя ударила?
— Что — нет! — Я запаниковала.
Его взгляд потемнел. — Это она? Она что, издевалась над тобой? — Он протянул руку и коснулся моей шеи. — Это была она?
Я покачала головой.
— Не лги мне, Шэннон, — прорычал он. — Я чертовски ненавижу лжецов.
— Я не лгу тебе!
— Тогда скажи мне, что происходит, — потребовал он, проводя рукой по волосам. Разочарованно зарычав, он добавил: — Пожалуйста, скажи мне, пока я не потерял самообладание и не сломался.
О, боже.
Униженная, я помахала Джонни, чтобы он подошел ближе, и когда он подошел, я приподнялась на цыпочки и прошептала ему на ухо: —У меня месячные.
Я закрыла глаза, когда сказала это, мысленно пиная себя за это.
— Это мои первые, — быстро пробормотала я, внимательно наблюдая за его боковым профилем, пока я баловала его своим худшим кошмаром. — И мне очень больно.
Покачиваясь на пятках, я прерывисто выдохнула и взглянула ему в лицо, ожидая, что он развернется и убежит в горы.
Джонни, конечно, выглядел испуганным, и все его тело застыло, но он не побежал, и рука, которую он держал за мой локоть, тоже не двигалась.
Он затянулся.
Прикованная к месту, я в ужасе уставилась на него, в то время как он отражал меня.
— Ты идешь, Кав? — крикнул один из его друзей.
Джонни махнул рукой, показывая, что он занят.
— Джонни?
— Отвали, Фели, — прорычал он. — Я говорю здесь.
— Хорошо, парень, но мы направляемся в город на ланч…-
— Я сказал, что я, блядь, разговариваю здесь! — Джонни зарычал. — Отвали.
— Наверное, мне не следовало тебе этого говорить, — быстро закончила я, отступая назад, оставляя некоторое пространство между нами, щеки горели нелестным алым оттенком. — Иди со своим другом. Я в порядке.
— Это то, что не так? — он спросил, игнорируя мои слова, голубые глаза изучали мои. — Так вот почему ты плачешь?
— Да, — прошептала я.
— Тебе больно?
Я прикусила губу и заставила себя еще раз слегка кивнуть.
Он выдохнул. — У меня в сумке есть немного ибупрофена для моей проблемной ноги. — Он посмотрел на меня с надеждой. — Это поможет?
— Боже, да, — вздохнула я, чувствуя, как волна благодарности захлестывает меня при мысли об облегчении боли.
— Моя сумка в раздевалке в зале физкультуры, — заявил он, указывая на вход. — Пойдем со мной.
Я неуверенно посмотрел туда, где Белла все еще наблюдала за мной, и обдумывал свой следующий шаг, прежде чем решил пойти с Джонни.
Мне нужно было лекарство, а он бросил мне спасательный жилет, предложив временное спасение.
Стыд или боль, Шэннон, стыд или боль?
Стыд, решил я и пошла в ногу с ним.
— Шлюха! — Белла позвала, достаточно громко, чтобы привлечь всеобщее внимание.
Я внутренне застонала.
— Правильно, — прошипела она, когда я запнулся. — Я говорю о тебе, шлюха!
— Не надо, — умоляла я, когда почувствовала, как он напрягся рядом со мной. — Джонни, пожалуйста, не делай ничего…-
Джонни не дал мне шанса закончить, прежде чем развернулся и бросился туда, где стояла Белла.
Застыв на месте, я наблюдала за их жарким взаимодействием, зная, что это моя прекрасная возможность сбежать, но не в силах заставить свои ноги бежать.
Я была измотана побегом, и где-то глубоко в глубине моего сознания я задавался вопросом, был ли этот мальчик тем, кто зацепил меня.
Так мне и показалось, когда я услышала, как он выкрикивает ругательства в ответ визжащей Белле.
Вокруг собралась большая толпа, чтобы посмотреть, и это, похоже, ничуть не смутило Джонни.
— Оставь ее, блядь, в покое, — рявкнул он. — Она не твое дело.
— Ты — мое дело, — крикнула ему в ответ Белла.
Джонни вскинул руки в воздух. — Ты бредишь.
— Я так понимаю, ты лгал мне, когда говорил, что ничего не происходит? — она зарычала.
— Воспринимай это как хочешь, Белла. Мне было наплевать, что ты думаешь, — громко ответил он. — Просто не впутывай ее в свои дерьмовые интриги.
Он защищал меня.
Не мой брат.
Не Клэр.
Не Лиззи.
Не учитель.
Нет, этот парень, который заставлял мое сердце колотиться в груди через равные промежутки времени, а мой здравый смысл рушился, стоял посреди школьного коридора, защищая мою честь.
Он отверг меня прошлой ночью, а сегодня он бросил вызов моим хулиганам.
У меня голова шла кругом, я была так сбита с толку.
— Она, Джонни? — Белла зашипела, бросив на меня уничтожающий взгляд. — Серьезно?
— Держись от нее подальше, — предупредил он угрожающим тоном. — Не сделаешль этого, и тебе не понравятся результаты.
— Ты мне угрожаешь? — она зашипела. — Как вы думаете, что скажут об этом твои тренеры в Академии?
— Почему бы тебе не позвонить им и не выяснить? — он сплюнул, развернулся на каблуках и пошел туда, где я была,
Выражение его лица было таким грозным, что я почувствовала, как сжимаюсь.
— Давай, — приказал Джонни, когда добрался до меня. Он положил руку мне на поясницу и заставил меня идти. — Мы уходим.
Неуверенная, я позволяю ему увести меня от глазеющей толпы.
— Куда мы идем? — Прошептала я, торопясь не отставать от него.
— Подальше отсюда, — выпалил он, сжав челюсти.
— Почему?
— Потому что, если я останусь здесь, и она тебе что-нибудь скажет, я разозлюсь. Если ты останешься здесь, и она тебе что-нибудь скажет, я соответственно тоже разозлюсь, — объяснил он напряженным тоном. — Поэтому мне нужно идти… — он сделал паузу, чтобы открыть стеклянную дверь и вывести меня наружу, — и тебе нужно пойти со мной, — закончил он, ведя меня под дождь.
— Я, эм, да, хорошо, — прошептала я, поспешив рядом с ним.
Мои эмоции захлестывали меня, когда он вел меня через внутренний двор.
— Ты солгала мне, Шэннон, — тихо заявил Джонни, направляя нас к физкультурному залу. — Она тебе что-то сказала.
— Я не хотела создавать никаких проблем, — призналась я.
— Это был не твой выбор, — ответил он. — Ты тоже солгала о том, что она тебя била? О том, почему тебе больно?
— Нет, — прохрипел я. — Эта часть была правдой.
К сожалению.
— А твоя шея?
— Это была не она, — вот и все, что я ответила.
Джонни долго молчал.
— Никогда больше не лги мне, — наконец тихо сказал он, бросив на меня косой взгляд. — Я не могу этого вынести.
— Я не буду, — сказала я ему, ненавидя ложь, когда она сорвалась с моих губ.
Мы добрались до физкультурного зала и поспешили внутрь, оба рады укрыться от дождя.
Я поплелась за ним, эта часть школы была больше его сильной стороной, чем моей.
Я не сводил глаз с его спины, идя за ним.
Я заколебалась, когда он неторопливо вошел в раздевалку для мальчиков, но затем он придержал дверь открытой для меня и жестом пригласил меня внутрь с выжидающим взглядом.
Как пугливый жеребенок, я поспешила внутрь, только чтобы подпрыгнуть от неожиданности, когда тяжелая дверь захлопнулась за нами.
Подавляющий запах папней был первым, что поразило меня.
Зловоние пота, дезодоранта и жидкостей организма было настолько сильным, что мне пришлось подавить рвотный позыв.
Это был не тот запах, с которым я была незнакома, из-за Джоуи, — но от этого конкретного зловония слезились глаза, усиливаясь тем фактом, что сорок или около того парней пользовались этой комнатой в любой момент времени.
Чувствуя себя совершенно не в своей тарелке, и мои ноздри были полностью осквернены, я наблюдала, как Джонни подошел к скамейке в правой части комнаты.
Он опустился на скамейку, вытащил из-под ног сумку и быстро расстегнул ее.
— Иди сюда, — приказал он, роясь в своей сумке, вытаскивая носки, банки с дезодорантом и пустые бутылки из-под Lucozadesport. — Иди сюда, Шэннон, — спокойно повторил он.
Итак, я сделала.
Я подошла туда, где он был.
Джонни локтем сбросил со скамейки случайный школьный рюкзак и указал на освободившееся место. — Сядь.
Я настороженно посмотрела на скамейку запасных.
Покачав головой, Джонни потянулся и схватил меня за руку.
— Сядь, — уговаривал он, усаживая меня на скамейку рядом с ним.
Наши плечи соприкоснулись, и я отодвинулась на дюйм или два, прежде чем обхватить руками живот.
Он был большим, сильным и пугающе красивым.
Я чувствовала себя очень маленькой рядом с ним.
Очень маленькой.
Очень неуверенной.
Очень отвергнутой.
Я была напугана, не потому, что он был страшным, он не был, или, по крайней мере, я не находилан его страшным. Я уверена, что он напугал парней, с которыми играл, но это не то, что здесь происходило.
Не для меня.
Нет, я была напугана, потому что он так выглядел, а я была бесконечно ниже.
Какая бы искра надежды ни была в моем сердце, она погасла.
Он никогда бы не посмотрел на меня, когда в его распоряжении была такая, как Белла.
Они совпали.
Он подходил ей.
Кто-то, кто выглядел как модель с третьей страницы.
Кто-то, кто выглядел как женщина, достойная этого.
Я была девочкой-подростком с тяжелым случаем похоти.
— Наконец-то, блядь, — пробормотал Джонни, вытаскивая прямоугольную коробку ибупрофена из бокового кармана своей сумки.
Он вытащил две маленькие таблетки из упаковки из фольги и протянул их мне.
Я неуклюже попыталась и не смогла взять таблетки из его пальцев.
Покраснев, я пыталась снова и снова, терпя неудачу, пока мне не удалось полностью выбить их из его рук.
— Расслабься, — подбодрил он, наклоняясь, чтобы зачерпнуть таблетки. Я наблюдала, как он вытирал их о переднюю часть своей толстовки, а затем он взорвал мой разум тремя словами: — Открой рот.
Я разинул рот. — Я могу это сделать.
— Ты, очевидно, не можешь, — ответил он, ухмыляясь. — Открой рот.
Я несколько долгих секунд сидел в замешательстве, прежде чем, наконец, открыл рот.
Он положил две маленькие таблетки мне на язык и подмигнул.
Сунув руку в сумку, он сунул мне в руки бутылку воды с пробкой и сказал: — Пей.
Я так и сделала.
Как хорошо обученный пес, я сделала именно то, что он мне сказал.
Раздраженная на себя за то, что я такая уступчивая, а затем раздраженная еще больше за то, что разозлилась на мальчика, который явно потратил время на обеденный перерыв, чтобы помочь мне, я проглотила таблетки и вздохнула.
Я ждала, что Джонни встанет и скажет мне, что ему нужно вернуться к своим друзьям, но он этого не сделал.
Он просто сидел рядом со мной, пока обезболивающее не подействовало.
Он не издевался и не убегал.
Он отреагировал не так, как отреагировало бы большинство мальчиков.
Он взял ситуацию под контроль.
Я сразу поняла, что он был исключительно особенным и что это не имело никакого отношения к его спортивным способностям.
Он был исключительным и внутри.
— Тебе нужно вернуться на обед? — Я прохрипела. — Я скоро буду в порядке…-
— Я рад остаться, — быстро прервал меня Джонни, сказав. Он потер шею рукой и сказал: — Мне нравятся тишина и покой.
Итак, мы сели.
Мы сидели и ничего не говорили.
Ни единого слова.
Прямо сейчас я испытывала множество эмоций, от стыда до унижения и страха, но с каждой минутой я постепенно успокаивалась.
Между нами прошло несколько долгих минут молчания, когда Джонни, наконец, нарушил его, прочистив горло. — Как дела сейчас?
— Не так плохо, — прошептала я, радуясь скорости, с которой лекарство подействовало. — Я больше не чувствую, что меня пронзают тысячью тупых ножей.
Он в ужасе нахмурился, и я покачала головой, злясь на себя за то, что снова раскрыла ему слишком много информации.
— Я ни хрена не знаю о том, что происходит с твоим, э-э, твоим телом, — добавил он, и щеки его порозовели. — Но я надеюсь, что это скоро закончится.
Его слова, такие грубые и мальчишеские, но искренние и заботливые, вызвали небольшой смешок, пробившийся сквозь мою нервозность.
— Я не думаю, что это так работает, — ответила я, заставляя себя посмотреть ему в глаза. — Но спасибо, что помог мне,
— Должен сказать, для меня это впервые. — Он нахмурился при этой мысли, прежде чем пробормотать: — Слава гребаному богу.
— О, боже, мне так жаль. — Я встав, чтобы уйти, но он схватил меня за руку, потянув обратно на скамейку.
— Я не хочу, чтобы ты сожалела, — сказал он грубо. — Не за что извиняться. Я просто имел в виду, что у меня нет сестер, так что это дерьмо мне чуждо.
— Держу пари, — смущенно пробормотала я.
Думал ли он обо мне как о сестре?
Это определенно звучало так, как будто он так и думал.
Он, конечно, отреагировал на мой поцелуй так, как отреагировал.
— Перестань слишком много думать, — наставлял Джонни вкрадчивым тоном, отвлекая меня от моей внутренней битвы. — Все в порядке.
Я повернулась, чтобы посмотреть на него. — Что заставляет тебя думать, что я слишком много думаю?
Он пожал плечами, улыбаясь мне этой удивительной мальчишеской улыбкой. — Я ошибаюсь?
Нет.
Нет, конечно, он не ошибался.
Чрезмерное мышление было моей специальностью.
Черт возьми.
— Я ничего не могу с этим поделать, — призналась я, чувствуя, как мое лицо горит. — Это в моей натуре. Я прирожденно обеспокойная.
— Что ж, — вздохнул он. — О чем тебе не нужно беспокоиться, так это о Белле.
В ту минуту, когда я услышала ее имя, я автоматически начала беспокоиться.
Волнуйся и переосмысливай.
Что бы она сказала дальше?
Что бы она сделала?
Собиралась ли я спрятаться от нее в следующий раз, когда она поймает меня в туалете?
Должна ли я бежать сейчас?
— Остановись, — приказал Джонни, перехватив мою панику. — Тебе не нужно беспокоиться о ней. — Он прислонился спиной к стене и сцепил руки на коленях. — Если она даже подумает о том, чтобы снова подойти к тебе, я узнаю об этом и разберусь.
— У нее твоя куртка, — выпалила я. — Я постирала её и принесла в школу, чтобы вернуть тебе, но она, э-э, сняла её с меня.
— У меня есть еще много курток, — ответил он. — Мне просто жаль, что она наорала на тебя из-за меня. Это не должно было случиться с тобой. Я бы сказал тебе, что она психопатка, но ты, вероятно, уже поняла это самостоятельно.
— Она без ума от тебя, Джонни, — сказала я ему тихим голосом.
И я тоже…
— Она без ума от моего образа жизни, — поправил он с тяжелым вздохом. — Она даже не знает меня, Шэннон.
— Что ты имеешь в виду?
— Я для нее — приз. Блестящий трофей, — пробормотал он себе под нос. — Это все, чем я являюсь для большинства людей.
— Не для меня, — сказала я ему.
Джонни посмотрел на меня.
Я заставила себя не отворачиваться.
— Нет? — Я могла видеть разочарование и надежду, вспыхивающиев его голубых глазах.
— Нет, — тихо подтвердила я.
— Что ж, приятно это знать, — ответил он, глядя на меня голубыми глазами, грубым тоном.
— Я действительно сожалею о том, что я сделала прошлой ночью, — прошептала я, заставляя себя обратиться к слону в комнате.
— Шэннон. Джонни наклонился вперед, уперся локтями в бедра и тяжело вздохнул. — Здесь не за что извиняться.
— Есть, — пробормотала я. — Я не должна была этого делать. — Качая головой, я сопротивлялась желанию сбежать, вместо этого решив быть взрослой в этой ситуации. Сложная вещь, учитывая мой возраст и необузданные эмоции вокруг этого парня, но я это сделала. — Это больше не повторится.
— Я не хочу, чтобы ты сожалела, Шэннон, — грубо ответил он.
Я прерывисто выдохнула. — Ты не понимаешь?
Он медленно покачал головой. — Нет.
И вот так просто воздух вокруг нас изменился.
— Мне, наверное, лучше уйти, — прошептала я, быстро снимая напряжение.
Я встала, пока не сделала какую-нибудь глупость, например, не поцеловала его.
О, подождите, я уже это сделала.
Тьфу…
— В 2 часа по моему маршруту отправляется автобус с моим именем.
И если я вернусь домой до шести, мне не придется иметь дело с моим отцом.
Джонни нахмурился. — Ты не вернешься в класс?
Я покачала головой. — Нет, мне нужно пойти домой и разобраться в себе.
— Да, эм, верно, — пробормотал он. — Конечно. — Он посмотрел на часы и сказал: — Сейчас без четверти два, прежде чем снова перевести взгляд на меня. ‐Я отвезу тебя.
Я открыла рот, чтобы сказать «нет», но Джонни опередил меня.
— Я хочу забрать тебя домой, — сказал он мне. — Мне нужно убедиться, что с тобой все в порядке.
— Почему?
— Я просто хочу убедиться. — Встав, Джонни потянулся за моей сумкой и перекинул ее через плечо, прежде чем повернуться и посмотреть на меня. — Позволь мне отвезти тебя домой, Шэннон.
Не делай этого, Шэннон.
Не подвергай себя этому снова.
И не смей слишком на это надеяться.
Я прерывисто выдохнула. — Да, хорошо.