Джонни
— Это прекратится, Джонни! — Гибси зашипел мне на ухо, помогая выйти из душа и лечь на раскладную кровать, на которую меня весь предыдущий час тыкал, подталкивал и накладывал швы врач скорой помощи, прибывший на место происшествия.
— Ты можешь говорить потише, черт возьми? — прошипел я, взглянув на дверь, которая отделяла нас от остальной команды. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал.
— Слишком поздно для этого, черт возьми, — огрызнулся Гибси. — Ты оставил кровавый след от здания клуба до поля.
— Господи, — выдавил я, дрожа.
— Это, блять, прекратится прямо сейчас, Джонни, — снова предупредил он, натягивая трусы на мои бедра, осторожно, чтобы не задеть мой пах. — Больше никаких тренировок, — прорычал он, поправляя пояс на моих бедрах. — Больше не скрывай свою боль. — Он подошел к скамейке и схватил полотенце. — Больше никакой лжи. — Он вытер полоску размазанной крови с моего бедра. — Больше нихуя!
— Со мной все будет в порядке, — выдавил я, дрожа с головы до ног.
— В порядке? — Гибси сплюнул, остановившись на полпути, чтобы впиться в меня взглядом. — О да, потому что ты сейчас выглядишь чертовски шикарно, истекая кровью из своего мини-долбаного Джонни по всей кровати.
— Остановись…
— Ты убиваешь себя. Ты ведь понимаешь это, верно? Ты же понимаешь, что ставишь всю свою жизнь на кон ради гребаной зеленой майки, которая ни хрена не значит в долгосрочной перспективе.
— Гибс, остановись, парень, — умолял я. — Я, блять, не могу слушать это прямо сейчас.
— О, ты это будешь слушать!
— Я, блять, не могу это слышать, — выдавил я срывающимся голосом. — Хорошо? Я не могу…
— Посмотри на себя! — Потребовал Гибси, тыча пальцем в мою промежность. — Посмотри, в каком ты состоянии.
Кровь сочилась из раны на моей ноге, где были мои швы.
— Это должно было зажить несколько недель назад, — прошипел он. — Сейчас март, Джонни. Гребаный март, а ты ходишь с полуоткрытой ногой.
— Он разорвал меня своими ботинками, — выдавил я. — Это могло случиться с кем угодно.
— Да, ну, он бы не смог так тебя разорвать, если бы ты позволил своему телу зажить должным образом, черт возьми! — Гибси зарычал мне в лицо. — Ты слаб. Твое тело не заживает.
— И ты сам чуть не сдался! — Застонав, я откинул голову на раскладную медицинскую кровать и издал болезненный вздох. — Все не так уж плохо.
— Не так уж плохо? — он практически кричал с яростным выражением, запечатленным на его лице. — Парень, твоя нога выглядит так, будто до полномасштабного сепсиса осталось около четырех часов!
— Гибс…
— Нет, Джонни! — огрызнулся он, качая головой. — Ты слышал, что сказал доктор. Ты слышал, как серьезно он сказал, что это могло быть!
— Я слышал его, Гибс, — прохрипел я, закрывая лицо рукой.
Конечно, я слышал, что он сказал.
Как, черт возьми, я мог пропустить это, когда он разнес мой мир на куски?
Хирургия.
Еще одна гребаная операция.
Немедленно.
Что означало больше времени.
Время, которое я не должен был тратить.
Все было кончено.
Летняя кампания.
20-е годы.
Я чувствовал, как это утекает сквозь мои пальцы.
У меня отняли все.
И я не мог с этим смириться.
— Тренер позвонил Деннехи в Академию. — Прерывисто выдохнув, он сделал шаг назад и поднял руки вверх. — И я уже позвонил твоей маме.
— Господи Иисусе, — выдавил я, чувствуя, как слезы наполняют мои глаза.
— Она вылетает следующим рейсом в Дублин, — добавил он. И твоему отцу тоже звонил. Он встретится с нами в больнице.
Я покачал головой, не в силах справиться с тем, что услышал.
Невозможно дышать от абсолютного опустошения, разрывающего меня.
— Ты еще сыграешь, Джонни, — сказал Гибси более спокойным тоном. — Просто не прямо сейчас.
— Именно сейчас это имеет значение, — выдавил я. — Сейчас — это все, что имеет значение.
— Нет, парень, — поправил он. — Все, что имеет значение, — это быть здоровым. — Что мне делать, Гибс? — Я задыхался, закрыв лицо рукой. — Это вся моя жизнь.
Я услышал, как он тяжело выдохнул, а затем его рука легла мне на плечо.
— Мы разберемся с этим, Джонни. — Он сжал мою руку. — Просто отдохни здесь немного и дай лекарствам подействовать. Скорая помощь не задержится надолго, парень.
— Я не хочу выходить на улицу. — Я покачал головой. — Я не хочу, чтобы они видели.
— Никто не знает никаких подробностей, — заверил он меня. — Только то, что ты упал и был нокаутирован.
— Не говори, — умолял. — Пожалуйста… я не могу …
— Я не буду, — пообещал он.