Шэннон
— Шэннон, любимая, — призналась миссис Кавана, когда вышла из больничной палаты Джонни и обнаружила, что я прячусь в коридоре. — Приятно снова тебя видеть.
— Здравствуйте, миссис Кавана, — прохрипела я, чувствуя себя невероятно неуверенно.
Я больше десяти минут слонялась возле комнаты Джонни, заставляя себя не ломиться в дверь.
Я знала, что его родители были там, и это должно было напугать меня, но этого не произошло.
Я сразу узнала мужчину с фотографии в комнате Джонни в тот день.
Герой.
Его отец держал Джонни за руку, сидя прямо у его кровати, и выглядел как его сын на тридцать лет вперед.
Тем временем я просто стояла там, посреди его больничной палаты, с колотящимся в груди сердцем, и мои глаза были прикованы к его обмякшему телу.
— Привет, Джонни, — сказала я, мой голос был едва громче шепота.
— Бум, бум, гребаный бум, да, — невнятно пробормотал Джонни, схватившись за грудь. — Мне конец.
Его выбор слов заставил Гибси громко рассмеяться, а миссис Кавана, которая присоединилась к нам, застонала от отчаяния.
— Верни свет, папа, — проинструктировал Джонни, еле выговаривая слова. — Освети мир. Тебе нужно увидеть эту девушку.
— Джонни, — сказала его мать предупреждающим тоном. — Веди себя прилично.
— Я хочу увидеть ее, ма, — простонал он. — Я ее не вижу.
Мое сердце подпрыгнуло в груди.
— Меня? — Я пискнула.
— Всегда тебя, — простонал Джонни. — Чертовы яйца.
— Он не в себе, Шэннон, — поспешила сказать миссис Кавана. — Не обращай внимания ни на что, что он говорит.
— Э-э… — Я посмотрела на нее и неуверенно кивнула. — Хорошо?
Затем его отец включил небольшую верхнюю подсветку, залив комнату мягким светом.
С бешено колотящимся сердцем я взглянула на Джонни, подключенного к пищащему аппарату у его кровати.
У него были провода, привязанные к его голой груди, и один выходил из его руки, которая была подключена к капельнице.
На этот раз мне удалось не пялиться на его обнаженную грудь, вместо этого сосредоточившись на его красивом, покрытом синяками и усталом лице.
— Видишь ее, папа? Видишь? Так чертовски красива! — Объявил Джонни. — Я вам все сказал.
О, боже…
— О, Джонни, — вздохнула его мать.
— Оставь его в покое, Эдель, — усмехнулся его отец. — Он ничего не может с собой поделать прямо сейчас.
— Шэннон, — невнятно произнес Джонни, и его голос звучал ужасно сонно. — Она слишком далеко.
— Я здесь, Джонни, — прохрипела я.
— Ты здесь? — Он кивнул, больше себе, чем кому-либо другому. — Не оставляй меня снова.
Мое сердце сжалось в груди, и мои слова вырвались с легким вздохом. — Не буду.
Я чувствовала себя невероятно неловко, имея обоих его родителей в комнате, но я подавила эти чувства и заставила свои ноги идти к нему.
— Как ты себя чувствуешь? — Спросила я, сокращая расстояние между нами, решив обойти Гибси со стороны кровати. — Ты в порядке?
— Подойди ближе, — промурлыкал Джонни, его затуманенные глаза остановились на моем лице, когда он погрозил мне пальцем. — Я хочу тебе кое-что показать.
— Эм, хорошо? Потому что мне нужно было увидеть этого парня больше, чем бояться.
Оттолкнувшись от стены, я сложила руки вместе и спросила:
— С Джонни все в порядке?
— Ну, — сказала она, закусив губу. — Он сейчас немного не в форме, дорогая.
О, боже.
Беспокойство вспыхнуло во мне.
— Могу я его увидеть? — Я заставила себя быть храброй и спросить.
Миссис Кавана нахмурилась.
— Пожалуйста? Я быстро, — умоляла я, надеясь, что его мать сжалится над моим хрупким сердцем. — Мне просто нужно увидеть его… Я имею в виду, мне нужно убедиться, что он… в порядке.
С тяжелым вздохом миссис Кавана кивнула и жестом пригласила меня зайти внутрь.
На нетвердых ногах я вошла в темную комнату, освещенную только огнями города, сияющими с другой стороны оконного стекла.
Мои глаза сразу же метнулись к кровати в центре комнаты.
Справа от Джонни на стуле сидел мужчина, а слева от него стоял Гибси.
Обойдя Гибси, я подошла к его кровати.
— Не смей! — рявкнула миссис Кавана, заставив меня дернуться назад, а Джонни застонал.
— Ну нет… — фыркнул Джонни.
— Джон, засунь эти одеяла под матрас, — проинструктировала она, прежде чем обратить свой взгляд на сына. — Мне все равно, насколько ты высок, Джонатан Роберт Кавана-младший, я отрежу его, если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы показать ей.
— Показать мне что? — Нервно спросила я.
— Мой член, — объявил Джонни, поворачиваясь ко мне лицом. — Хочешь посмотреть? — Он лениво улыбнулся мне. — Теперь все лучше.
Гибси откинул голову назад и завыл от смеха.
Мистер Кавана присоединился к нему.
— И Иисус плакал, — всхлипнула миссис Кавана.
— Он под кайфом, малышка Шэннон, — объяснил Гибси, все еще хихикая. — Как гребаный воздушный змей.
— О, ну, это нормально, — прошептала я, чувствуя, как мои щеки пылают от смущения.
— Держи меня за руку, — проинструктировал Джонни, махнув рукой в мою сторону.
Я посмотрела на его мать, не уверенная, будет ли она возражать, если я прикоснусь к ее сыну в таком состоянии.
Миссис Кавана только вздохнула и кивнула.
— Я беспокоилась о тебе, — сказала я ему, беря его большую руку в свою. — Ты меня ужасно напугал.
— И я беспокоился о тебе, — ответил Джонни, широко раскрыв глаза и искренне. — Я всегда беспокоюсь о тебе.
Он сильно дернул руку и потащил меня на кровать.
— Джонни!
— Все в порядке, — заверила я мистера Кавана, прежде чем неуверенно присесть на край его кровати.
У меня не было сомнения в этом.
Я должна была либо сесть на край кровати Джонни, либо позволить ему уложить меня на него, потому что он не отпускал.
— Я не знал, где ты, малышка — продолжал рассказывать мне Джонни, качая головой, выглядя взволнованным и смущенным. — Я думал, что потерял тебя… и свою голову? Моя голова здоровенная, как яйца, детка.
Он назвал тебя малышкой.
Он снова назвал тебя малышкой.
— Теперь я здесь, — прошептала я, не в силах сдержать улыбку от того, каким очаровательным он был в этот момент. — И с тобой все будет в порядке.
— Я люблю тебя, Шэннон, как реку, — пробормотал он невнятно. Мое сердце остановилось.
Он только что?
Нет.
Нет, конечно, он этого не сделал.
— Я чертовски люблю тебя, — снова сказал Джонни.
О, боже.
Он сделал это.
Абсолютно точно сделал.
Дважды.
Он под кайфом, Шэннон.
Он не знает, что говорит.
Не принимай это близко к сердцу.
— Гибс?
— Да, приятель?
— Мой шар спермы не лопнул. — Джонни счастливо вздохнул. — Никаких взрывов шаров.
Гибси хихикнул. — Приятно знать, Кэп.
— Видишь, ма, — сказал Джонни невнятным голосом. — У нее будут мои дети… — Он покрутил головой из стороны в сторону, пока не нашел мое лицо. А потом он улыбнулся. — У тебя будут мои дети, не так ли?
— Я… — Я прочистила горло и прерывисто выдохнул. — Я…
— Шэннон, мне очень жаль, — выдавила миссис Кавана.
— Скажи это, — простонал Джонни, сжимая мою руку. — Скажи мне, что у тебя будут мои дети.
— Джонни…
— Просто скажи мне, что ты это сделаешь, — громко умолял он. — Просто скажи это, Шэннон! Пожалуйста! Я не могу этого вынести.
— Уверен? — Я прохрипела, чувствуя слабость. — Все, что ты захочешь, Джонни.
— Гибс, — радостно позвал Джонни. — Ты слышал это, чувак?
— Конечно, Бульдозер.
— Разве я не сделал хорошо, папа? — он продолжал бредить. — Видишь? Я нашел ее!
— Ты проделал отличную работу, — уговаривал мистер Кавана.
— Извините, ребята, но мистеру Кавана разрешено находиться с ним только одному члену семьи вне часов посещений, — крикнула медсестра с порога, напугав меня и избавив от необходимости отвечать на заявление Джонни. — Если вы вся семья, вы можете меняться, — добавила она. — На третьем этаже есть семейная комната, но мне придется попросить троих из вас уйти.
— Я останусь, — объявила миссис Кавана. — Джон, ты можешь пригласить Шэннон и Джерарда позавтракать. Я позвоню тебе через пару часов.
— Послушай, мне нужно идти, — прошептала я, снова обращая свое внимание на Джонни, сердце все еще колотилось в моей груди. — Я постараюсь вернуться позже, пока автобус не ушел, хорошо?
— Нет, нет, нет, — простонал Джонни, держась за мою руку обеими руками. — Ты сказала, что не оставишь меня.
О, боже.
— Джонни, я знаю, но мне нужно идти, — прошептала я взволнованно. — Здесь только для семьи.
— Она моя жена, — объявил он тогда, взорвав мой разум.
— Джонатан Кавана, — отрезала его мать. — Прекрати это прямо сейчас! Ты напугаешь девушку.
— О чем ты говоришь? — Джонни невнятно произнес. — Я не пугаю ее. Я люблю ее.
— Джонни, я вернусь, — уговаривала я, прерывисто дыша. — Я обещаю, что вернусь, хорошо?
Я попыталась высвободить свою руку из его, но он не отпускал.
Он качал головой и смотрел на меня большими, широкими, как у воздушного змея, глазами.
— Я должна идти, — повторила я, чувствуя себя совершенно разбитой. — Мне так жаль.
— Я пойду с тобой, — объявил он, а затем продолжил использовать одну руку, чтобы разорвать провода.
— Прекрати это, — приказала я, перехватив его непослушную руку своей свободной. — Ты навредишь себе.
— Я хочу тебя, — простонал он, потянув меня за руки. — Только тебя.
В растерянности я посмотрела на его родителей, которые смотрели нашу маленькую битву.
Мистер Кавана просто покачал головой и вывел хихикающего Гибси из комнаты.
— Я пойду, — пообещала я миссис Кавана. — Мне просто нужно… — мои слова оборвались, когда Джонни обнял меня за талию и прижался ко мне.
— Ты ящерица, — пробормотала я в отчаянии, чувствуя взгляд его матери на своем лице.
— Убери свет и останься со мной, Шэннон, как река.
— Я так сожалею об этом, — выдавила я, пытаясь и не сумев освободиться от его хватки. — Я всего на минутку…
— Оставайся с ним.
Мой взгляд метнулся вверх:
— А?
— Нет смысла его волновать, — тихо заявила она, пристально глядя на своего сына, который в настоящее время утыкался носом в мой живот. — Если тебе комфортно оставаться с ним, Шэннон, тогда ты можешь остаться.
Я не хотела оставлять его.
Не хотела возвращаться в раздевалку в Ройс.
Не сейчас.
Никогда.
Медленно кивнув, я прошептала: — Я позабочусь о нем.
— Тогда ладно. — Миссис Кавана тяжело вздохнула. — Я скоро вернусь.
А затем она развернулась и вышла из комнаты.
— У тебя из-за меня проблемы, — сказала я Джонни, как только дверь захлопнулась, оставив нас наедине. — Когда ты придешь в себя, мы поговорим о том, что ты только что сделал.
— Мне все равно, — сонно пробормотал он. — Я получил то, что хотел.
— И что это было? Я спросила. ‐Чтобы смутить твою мать?.
— Тебя, — невнятно произнес он. — Я держу тебя.
О, боже.
Мое сердце.
— Джонни, ты сейчас говоришь странные вещи, — выдохнула я.
И тебе нужно остановиться.
Потому что это больно.
— Посмотри на это лицо, — прошептал он, глядя на меня со странным выражением. — Я собираюсь оставить тебя.
— Хорошо. Уступая его безумию, я уговорила его лечь обратно на подушку. — Ты можешь оставить меня.
Сидя рядом с ним, я наклонилась вперед, положила руку ему на голову и погладила его по щеке второй рукой.
Его руки все еще были сомкнуты вокруг моей талии, но теперь не так крепко.
— Закрой глаза, — тихо сказала я ему. — Я буду здесь, когда ты проснешься.
— Скажи мне, что любишь меня, — умолял он.
— Джонни…
— Скажи мне.
Сделав ровный вдох, я прошептала:
— Джонни, я люблю тебя.
— Спасибо, черт возьми, — простонал он, громко выдыхая.
— Ты этого не запомнишь, — добавила я дрожащим голосом. — Но я сделала это.
Это была единственная причина, по которой я говорила ему правду.
— Мне нравятся твои сиськи, — сообщил он мне тогда.
— Ты их не видел.
Он торжественно кивнул:
— Видел.
Я покачала головой.
— Нет, ты, должно быть, думаешь о ком-то другом.
— Я всегда думаю только о тебе, — ответил он. — Только ты, никого больше.
Мое сердце.
Мое бедное, бедное сердце.
У меня не было ни единого шанса с этим парнем.
— И твоя киска. — Он закрыл глаза и застонал. — Я тоже ее видел.
ДА.
Да, он видел.
О, слава богу, он не сказал этого при своих родителях…
— Все мое.
— Что?
— Ты, — он вздохнул и крепче обнял меня. — И твоя идеальная, маленькая киска.
— Джонни, — выдохнула я. — Ты не можешь говорить такие вещи.
— Потрогай мой член.
— Нет, Джонни, я не буду трогать твой член.
— Ты уверена?
Я усмехнулась:
— Я уверена.
— Но ты сделаешь это, верно? — спросил он, выглядя несчастным. — Когда-нибудь?
— Когда-нибудь, — прошептала я ему на ухо. — Я обещаю.
Он улыбнулся мне с этим очаровательным, пьяным выражением.
— Поцелуй меня, — промурлыкал он.
Покачав головой, я наклонилась вперед и прижалась губами к его губам.
— Не оставляй меня, — простонал он, лицо исказилось от боли. — Я больше не гожусь… но не уходи?
— Что?
— Я… сломлен.
Я покачала головой:
— Ты не сломлен.
Джонни застонал, как будто ему было больно.
— Больше никакого… регби, — пробормотал он невнятно, а затем покачал головой.
— Это не имеет значения.
Он кивнул:
— Имеет.
— Посмотри на меня… — Я наклонила его лицо к своему. — Джонни Кавана, открой глаза и посмотри на меня.
Приложив немало усилий, он это сделал.
Я подождала, пока он сосредоточится на моем лице, прежде чем продолжить.
— Ты стоишь намного больше, чем регби. — Я поцеловала его в губы, потому что, честно говоря, у меня была проблема с неуместными поцелуями, когда дело касалось этого парня. — Если бы ты никогда в жизни не взял в руки мяч для регби, для меня это не имело бы значения.
— Я думаю, ты мне нужна навсегда, — невнятно произнес он.
— Я думаю, ты мне тоже нужен навсегда, — призналась я.
— Ты такая красивая, — пробормотал он невнятно. — В тот самый первый день. Бум.
— Бум? — Я хихикнула.
Он торжественно кивнул:
— Бум
— Слушай, я пойду и сяду на стул рядом с твоей кроватью, — уговаривала я, пытаясь выпутаться из его проводов и скользких рук. — Чтобы ты мог немного поспать.
Джонни покачал головой и притянул меня ближе:
— Спи со мной.
— Джонни, ты только после операции, — вздохнула я. — Тебе нужно отдохнуть.
— Если это любовь, то это ты, — ответил он, потянув меня вниз, чтобы лечь рядом с ним.
— А? — Спросила я, когда скользнула на бок и изо всех сил старалась не ткнуть его в ноги.
— Ты, — сонно пробормотал он, обнимая меня тяжелой рукой за плечи.
— Я что? — Что случилось? — прошептала я, положив руку ему на живот и прижавшись к нему.
— Ты — любовь. — Он удовлетворенно вздохнул. — Останься со мной.
Всегда.
— Я останусь с тобой, — прошептала я, чувствуя в этот момент больше, чем могла выдержать.
— Кто заставляет тебя грустить? — затем он спросил невнятным и сонным голосом. — Скажи мне, крошка.
— Никто, Джонни.
— Ты лжешь, и это ранит мое сердце, — простонал он, крепче обнимая меня. — Все эти отметки. Мне больно, когда я знаю, что кто-то причиняет боль моей Шэннон.
— Джонни…
— Кто причиняет тебе боль, малышка? — он сонно пробормотал. Он громко зевнул, а затем вздохнул. — Я это исправлю.
— Это секрет, — выдохнула я, чувствуя, как мое тело дрожит.
— Я никому не скажу, — прошептал он.
Судорожно вдохнув, я зажмурилась и прижалась губами к его уху:
— Мой отец.
Я подождала несколько секунд, пока он что-нибудь скажет.
Он этого не сделал.
Когда я открыла глаза и посмотрела на его лицо, я поняла почему.
Джонни спал.