Оставшиеся дни до той самой пятницы, которую все фанаты «Северного флота» мысленно приближают, раз за разом пропевая в голове на зубок выученные тексты, я максимально загружаю себя работой.
Стараюсь чтобы не было ни минуты свободного времени для анализа своих чувств и поступков. Иначе я просто сломаюсь.
Не выдержу разрывающих душу эмоций: тоски, вины и отчаяния. Ведь «убитое» выражения лица молодого красивого парня, стоящее перед глазами, сводит с ума.
Я не чувствовала себя так паршиво даже на утро, после измены мужу.
Правильная и удобная девочка Юля, которая привыкла всегда поступать так, чтобы никто не осудил и не сказал плохого слова, одобрительно кивает. В то время, как по уши влюблённая половина, молча загибается.
Если бы я была хоть чуточку смелее, то вопреки всему, прыгнула бы в омут с головой. Но мне проще игнорировать собственное кровоточащее сердце, чем чужие косые взгляды.
Успокаиваю себя лишь тем, что через пару-тройку дней Влад и не вспомнит обо мне. А я… А я не хочу его забывать. Хочу, чтобы воспоминания о нём занимали внутри меня почётное место, а не пылились в коробке, в дальнем углу памяти, с весёлыми историями из университета.
Известным сказочным способом Влад превратил меня из спящей красавицы в чувственную, живую девушку. Ничего не прося взамен, показал, что такое счастье и снова научил мечтать. Поэтому забыть его, значит заново потерять себя.
Единственное, мне хочется, чтобы при упоминании его имени сердце ныло хотя бы чуточку меньше.
Всю среду, на радость Лёше, я занимаюсь домом: мою окна, стираю шторы, разбираю шкафы. Вещи, с которых Тёма вырос, готовлю отвезти в детский дом.
Однако к вечеру несмотря на то, что буквально валюсь без сил, почему-то не особо заметно результат моих стараний. Как жаль, что в опциях уборки нет такой нужной кнопки «Сохранить». Ведь, вероятно, муж не заметит и половины проделанной работы.
В четверг, надев дежурную улыбку и праздничное платье, с букетом кремовых эустом, всем семейством спешим поздравить свекровь с Днём Рождения.
В любой другой раз я бы весь вечер летала в облаках, стараясь не вслушиваться в невнятные разговоры порядком захмелевшего свёкра, но сейчас активно изображаю заинтересованность и пытаюсь вести скучные разговоры о политике. Лучше если в моей голове будет информация о возможных плюсах для нашей страны от сотрудничества с Африкой, чем размышления о том, чтобы мне принесло несостоявшееся сотрудничество с одним сероглазым блондином.
Торжество проходит по давно известному сценарию. Едим — наливаем — говорим. Вкус неизменных праздничных блюд можно безошибочно угадать, даже не пробуя их. Лица присутствующих, знакомы до мелочей. Тосты и поздравления, звучащие на каждом застолье, уже выучены наизусть. В них меняется лишь имя адресата, а пресловутые «Здоровья», «Любви», «Успехов», произносятся с одинаково ровной интонацией.
После десятой рюмки Николай Васильевич заводит свою любимую песню о том, как он мечтает о внучке. Но тут, неожиданно для всех, да и для себя самой, я наконец-то не отмалчиваюсь, а твёрдо говорю, что для таких заявок у него есть старший сын. И никакие доводы, что нам «пора заводить второго», на меня не повлияют.
Во-первых, дети должны рождаться от большой любви, а не потому, что бабушки и дедушки хотят нянчить внуков.
А во-вторых, я прекрасно помню свою беременность Артёмом.
Только мы с Лёшей поженились, свёкор начал открыто намекать, как он хочет поскорее гулять с коляской. Конечно, ему пришлось не один раз напомнить о своём желании, ведь исполнять его никто не спешил.
А когда это всё же свершилось, и родители Лёши узнали, что мы ждём первенца, их радость продлилась ровно до второго УЗИ. На нём стало известно, что я ношу под сердцем мальчика, а как оказалось, Николай Васильевич яро ждал девочку.
Дотошно рассматривая снимок, на котором отчётливо видно, что у нас будет сын, он будто сомневался в качестве работы высокоточной техники или квалификации врача. И до самых родов, неоднократно намекал, что экран, детально транслирующий половые признаки маленького мужчины, вероятно выдаёт ошибку. Но после рождения Артёма стало ясно — немецкий аппарат работает без погрешностей и на совесть.
Наверное, именно гендерная принадлежность повлияла на то, что можно сосчитать на пальцах одной руки сколько раз родители мужа гуляли со столь желанной коляской. Или это мои выдумки и просто её цвет не пришёлся им по душе. Однако у меня больше нет намерения выступать в роли их золотой рыбки. Ведь как выяснилось, я неправильно исполняю желания.