— Вставай, дружок, — это уже говорит мама. — Ты сегодня заспалась.
Антошка открывает глаза.
Итак, ничего не было.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает мама. — Голова не болит?
— «А вы на земле проживете, как черви слепые живут, ни сказок о вас не расскажут, ни песен про вас не споют». Мама, ведь это обо мне Горький так сказал?
Елизавета Карповна грустно улыбнулась.
— Это обо мне, Антошка. Но, может быть, скоро подойдет и наша очередь на самолет. Тогда…
— Что — тогда? — насторожилась Антошка.
— Тогда я буду работать в госпитале.
— А я пойду на фронт, — решительно заявила Антошка. — Мамочка, предупреждаю заранее. Не сердись, если сбегу. Но ехать же мне с младенцами и престарелыми в эвакуацию! — вспомнила она письмо Витьки.
— Там видно будет, а теперь давай завтракать, мне надо идти в клинику.
На третий день Елизавета Карповна разрешила Антошке встать.
— Вынеси постели на балкон, — сказала мама.
— Но сегодня же пятница, сегодня в городе трясут ковры, — возразила Антошка.
Елизавета Карповна засмеялась.
— Ты потеряла один день. Сегодня суббота.
Антошка выглянула в окно. На всех балконах дома, как снежные сугробы, белели подушки, перины, развевались по ветру простыни.
— И правда — суббота. Я пойду в школу?
— Нет. В школу ты пойдешь в понедельник, а сегодня тебе не мешало бы навестить Карлсонов и поблагодарить Улафа. Он так самоотверженно защищал тебя.
Антошка в это время собиралась сложить вчетверо простыню, да так и застыла на месте.
— Мамочка, ты все знаешь?
— Все.
— И про драку?
— И про драку, и про велосипед. Кстати, Улаф привел его в порядок, камеры были похожи на решето, он заклеил все дырки.
— Это все сделал гитлеровец с заколкой.
— И это знаю.
Итак, мама знала все.
Антошка внимательно посмотрела на мать. Елизавета Карповна повернулась и пошла на кухню.
«Ах, золотая моя мамочка! Если бы ты меня побила, ругала, я бы защищалась, я бы находила что-нибудь в свое оправдание, но ты даже сделала вид, что ничего не знаешь, ничем не попрекнула. Ты заботилась обо мне, когда я лежала в постели, заботилась так, словно я пострадала за правое дело. А я ведь кругом виновата. Я совершила пре-ступ-ле-ние!» — думала Антошка, вынося постели на балкон.
Елизавета Карповна чистила картошку.
— Мамочка, не трогай картошку, тебе надо беречь свои руки, теперь это руки хирурга. Я сама почищу, и шкурку буду срезать тоненькую-претоненькую, как скальпелем. А закончу дела на кухне и сразу пойду к Улафу.
— Сначала позвони, — посоветовала Елизавета Карповна, — шведы не любят неожиданного вторжения. Попроси разрешения зайти.
Антошка закончила хозяйственные дела и пошла звонить.
— Мама, фру Карлсон сказала, что они будут рады видеть меня в пять часов.
Елизавета Карповна вздохнула.
— Значит, они ждут гостей.
— И тебе это не нравится? Ты опять боишься, что я влезу в какую-нибудь историю? Можешь быть совершенно спокойна: я никаких глупостей не натворю, буду молчалива, как салака.
Ровно в пять часов Антошка нажала кнопку на дощечке у подъезда против фамилии Карлсон.
Щелкнул репродуктор.
Голос Евы спросил:
— Кто это?
— Это я, русская Антошка.
— Заходи.
Антошка толкнула дверь, поднялась на лифте на третий этаж.
Ева ждала ее у раскрытой двери.
В маленькой квартире Карлсонов было очень чисто и, как во всех шведских квартирах, лучшая мебель стояла против окон, чтобы из соседнего дома видели, что у Карлсонов есть сервант и за стеклом достаточно чайной посуды, чтобы принять много гостей.
Комнаты не загромождены мебелью и от этого казались просторными и светлыми. Книжные полки, гардероб помещались в стенных шкафах, диваны и кресла превращались на ночь в кровати.
Ева, ее старшая сестра Клара и мать фру Эдит были одеты в нарядные платья; даже на Улафе праздничный костюм, который был ему явно велик и ворот белой рубашки слишком широк. Лацкан пиджака у него был защеплен обыкновенной канцелярской скрепкой, рядом с ней поблескивал металлический значок с цифрой «7» посередине, а из нагрудного кармана вместо платка высовывалась гребенка.
На диване сидел пожилой, незнакомый Антошке человек. Его пиджак, как и у Улафа, украшен скрепкой, цифрой «7», и из кармана также высовывалась гребенка.