Всё-таки бабы дуры. — такой вердикт вынесла я для себя. Не поймите меня неправильно, но скорее всего у меня горячка. А всё потому…
Встала как обычно в шесть часов, но уже с головной болью и соплями. Видно холодная водичка дала о себе знать. Решила поберечь здоровье и попить горячего чая перед выходом и не идти на пробежку. Предусмотрительно оглядела себя на предметы одежды. Всё прикрыто, всё нормально. Тихо вышла за дверь, чтобы не разбудить Женю. Да, мне было стыдно за собственное поведение вчера и этим деянием я искупила свою вину.
Но когда проходила мимо двери, заметила, что она была не заперта, а даже немного приоткрыта. Будь проклято моё любопытство, но не смогла удержаться и заглянула во внутрь. Женя не спал, как я того ожидала, ну или как нормальный человек в шесть утра. Он рисовал. Сидел на стуле, а перед ним мольберт. Я видела как он тщательно, но небрежно и лениво водил кисточкой. Странное сочетании и картина странная. Закат или восход солнца. Много чёрного и красного, но это было красиво. Даже слишком красиво. Теперь мне стыдно, что я сомневалась в его таланте.
Но потом я заметила совсем другое. Женя сидел без майки в одних штанах и мне была открыта его спина. Белая кожа казалась фарфоровой, будто не настоящей и всех этих бицепсов-трицепсов тоже не наблюдалось, но и худышом не был. Ничего лишнего, только мышцы, которые перекатывались от каждого ленивого движения. Вот он медленно наклоняется и берёт краску, а потом смело наносит её на картину, не боясь испортить.
Очнулась, когда слишком больно куснула себя за губу и во рту почувствовалась кровь. Покраснела до пяточек и, отчитывая себя, тихо прикрыла дверь и шмыгнула на кухню. То, что Женя красавчик, я уже заметила и это плохо. Обычно я не замечаю противоположный пол, он меня вообще не привлекает. Нет, не поймите меня неправильно, просто не было ещё того экземпляра, который смог бы меня зацепить. По-видимому, это хам стал моим пенделем к открытию нового познания.
Фыркнула под нос и поставила чайник. Тоже мне, нашёлся гений.
Пока я постукивала ноготком по столу, думая, что приготовить на завтрак, в кухню вошёл Женя. Он был уже одетым и усталым, но всё таким же свежим. И это он меня ведьмой зовёт?
Он открыл холодильник, бросил на меня взгляд, когда я не самым элегантным способом шмыгнула носом, достал то единственное, что было его — кетчуп. Потряс, понял, что бутылка пустая, скривился и выкинул в ведро. Снова посмотрел на меня, но теперь то был щенячий взгляд. Богом клянусь, у меня даже ёкнуло что-то в груди от жалости.
— Злая ты, Женя. — печально вздохнул он и вышел из кухни.
Фыркнула. Я не злая, как оказалось. Поэтому приготовила для двоих. Яичница, бутерброды и чай. Хватит с него.
Помялась немного, но собравшись с мыслями, я медленно подошла к комнате Жени и несмело постучала. Не дожидаясь приглашения просунула моську.
— Я… — прокашлялась, ведь быть с ним нормальной оказалось тяжелее, чем я думала.
Женя лежал на диване, но когда увидел меня, то только удивлённо вскинул брови. На фоне тихо играла его музыка.
— Ты. — усмехнулся он.
— В общем, если ты голоден, то приходи на кухню, я приготовила завтрак.
Теперь он поднялся и сел.
— И что я должен сделать? — усмехнулся он, — Душу продать?
Его заявление меня немного оскорбило, поэтому я оскалила зубки.
— Если не хочешь, то пошли без какой-либо прелюдии. — прошипела сквозь зубы и хлопнула дверью.
Меня легко обидеть, но можно это сделать только тогда, когда я расслабилась и не жду удара. Дурак и хамло он. Ну и хрен с ним.
Вошла в кухню и подумала выкинуть приготовленное. Зря только старалась… Не успела подойти к столу, как меня обхватили сзади.
— Хватит меня внезапно хватать! — крикнула я, — Хватит меня вообще трогать!
— Ладно-ладно. — примирительно ответил Женя, но так и не отпустил, — Только не выбрасывай еду, ведьма.
— Ведьма?! — возмутилась и забрыкалась.
А он держал пока не выдохлась.
— Успокоилась? — усмехнулся Женя.
— Да. — выдохнула и он отпустил меня.
Резко развернулась к нему лицом. Улыбается и светится, а я заметила мазок краски на его правой щеке.
— У тебя тут. — думала сначала сама вытереть, но потом передумал. Это может выглядеть не так невинно, как задумывалось., - Жри и не беси.
Села за стол и стала ковырять вилком свою яичницу. Но, похоже, я немного приболела. И давайте не будет указывать пальцем на тех, кто в этом виновен. Подняла взгляд на Женю. Тот хомячил за обе щеки. Для девушки это лучший комплимент в стороны её кулинарного умения. Усмехнулась и он поднял на меня взгляд. Это выглядело так забавно: широко раскрытые глаза, надутые щёки и вилка на полпути ко рту.
— Фто? — спросил Женя с набитым ртом.
— Ничего. — пожала плечами, возвращаясь к своей тарелке.
Несколько минут мы седели молча, но до тех пор, пока он не прикончил свою яичницу. А он хлопец ничего, старательный такой.
Женя откинулся на спинку стула и по кругу начал гладить живот. Его лицо источало удовлетворение и счастье.
— А теперь, когда я чувствую лёгкое насыщение, мы можем поговорить. — сказал он, подвигая к себе ближе кружку чая.
— О чём? — нахмурилась я.
— О твоей милости. — усмехнулся Женя, — С чего это вдруг такая жмотяра как ты решила поделиться.
Его слова не задели меня, только вызвали улыбку, ведь они походили на речь капризного ребёнка.
— Это не милость, а горячка. — отодвинула тарелку с почти нетронутой едой, — Ты просто представить себе не можешь, что со мной вчера произошло! — всплеснула руками, — Ужасное хамло окатило меня ледяной водичкой и — о чудо! — у меня болит горло и немного голова.
Улыбка спала с лица Жени так быстро, что я даже бровью повести не успела.
— Тебе плохо? — он поддался вперёд с намерением приложить ладонь к моему лбу, но я вовремя отстранилась.
— Держи себя в руках и не позволяй себе меня трогать. — прошипела, а потом закашлялась, — Ничего серьёзного. — отмахнулась в итоге.
— Точно? — лицо Жени было виноватым и обеспокоенным ровно настолько, чтобы я захотела закатить глаза. Что, собственно, и сделала.
— Полный. Я же сказала, ничего серьёзного.
Мой отец врач-терапевт и я ещё в детстве натерпелась этого всего. Не люблю повышенного внимания к своему здоровью.
— Может… — начал он, но я перебила.
— Не может. — встала и стала собирать посуду в раковину, — На твоём месте, я бы беспокоилась о том, что моя, как ты сказал, милостивая акция — одноразовая. А у тебя ничего нет в холодильнике.
Женя тяжело вздохнул.
— Как насчёт соглашения? — предложил он, — Ты готовишь и кормишь меня хорошего, а я… Веселю тебя.
Рассмеялась над этой глупостью.
— Нет-нет, даже не надейся. — повернулась к нему лицом, — Слишком требовательное соглашение получается, учитывая, что клоун ты так себе… На любителя.
Женя шокировано распахнул глаза и схватился за сердце.
— Ты ранила мою нежную душу!
Закатила глаза. Всё-таки роль клоуна — это для него.
— Иди в душ, потому что я планирую сегодня там на долго зависнуть.
К восьми часам я была уже собрана, а Женя, взяв под руку огромный альбом, свалил с глаз долой. Но должна заметить, что его глаза сияли надеждой, а улыбка растягивалась до невозможного. Даже шрамы Джокера не такие странные, как его улыбка. Брр…
Запаслась бумажными носовыми платочками и вышла из квартиры. На дворе весна, а у меня сопельки… В общем, я не изменяю себе. По пути укутала шею тонким шарфом и по горло застегнула молнию куртки.
Сначала всё было нормально, но потом мне заметно стало хуже. По словам Наты у меня были красные глаза, зелёное лицо и бледные губы. Зеркало подтвердило ее слова и мои опасения. Знаете таких людей, которые совершенно не умеют болеть? Так вот я один из них. Не то, что бы я сразу начинаю капризничать и веду себя, как несносная старуха. Нет, не это, ведь я бы ничем не отличалась от себя здоровой, но дело в том, что даже банальный насморк может меня убить. А если ещё и температура подниматься, то я труп: валяюсь на кровати, словно мешок с картошкой, только иногда подаю признаки жизни, обвиняя всех в своей болезни.
Мой брат терпеть меня не мог в такие моменты, зато отец сносил всё стойко, как и подобает мужчине его профессии.
— Что-то ты совсем неважно выглядишь. — сказала подруга, вглядываясь в моё лицо, когда я выбросила платочек и достала новый.
— И, поверь мне, чувствую себя так же. — тяжело вздохнула я.
— Может, домой пойдешь? — предложила Ната, — А то боюсь, ты сдохнешь до конца учебного дня.
— Спасибо, что ты такая милая. — усмехнулась, перебрасывать рюкзак через плечо, — Но я уже досижу эти пару часиков, не помру же. И в конце концов, русские — не сдаются!
— Ага, они от насморка в поле ложатся.
Закатила глаза, идя следом за подругой в аудиторию.
Через эти пару часов мне стало ещё хуже, но стойко держалась и отказывалась от помощи Наты. Я взрослая, а значит справлюсь. За ночь всё пройдёт.
По пути домой думала зайти в аптеку, но сил не было, а ближайшая была мне не по пути. Ничего, чая горячего напьюсь и всё пройдёт.
Дома никого не было, чему я обрадовалась. Не хочу, что бы Женя увидел мою рожу перемазанную соплями. Заварилась чаю, достала самый теплый плед, что я когда-либо видела и, закутавшись, устроилась с чашкой в кровати. Есть не хотелось, поэтому со спокойной душой допила и заснула.
Проснулась в поту и дрожачая. Градусник показал 36,8. Папа меня убьет, если я умру так опозорив весь наш род. Вся моя семья, это сплошные врачи. Дед врач, бабушка врач, мама акушером-гинеколог, отец терапевт, брат хирург, а я пошла на учителя. Я как пианист в семье военных. Не в тему. И в медицине я полный ноль, отродясь не любила биологию и химию.
За окном было уже темно, а Жени всё не было. Жаль, я бы отправила его в аптеку. А так нашла только упаковку анальгина. Бульончика хочу. Именно такой, какой мне папа делает, когда я болею. Кто-нибудь хочет сделать мне бульончик? Нет, никто не вспомнит о Жене-рукиизжопы. Что делать, я не знала, поэтому полезла в ванную с очень теплое водой.
Лучше не стало. Наоборот, хотелось спать, а ещё была ужасная слабость. Еле доплелась до кровати, на которую свалилась без памяти.
Женя, козёл, только покажись мне на глаза…
Всю ночь металась по кровати и портила бумажные платочки, потому салфетки, а после и до полотенца добралась, заткнув им нос, потому что из него текло, как из водопада.
Когда наступило утро я не знаю, но была ужасно рада, что дотянула до рассвета. Правда теперь меня сильнее трясло, но было жарко. Футболка полностью мокрая от пота, во рту будто крыса сдохла и… что-то ещё было… Ах, точно, я умираю! А я даже завещание не написала. У меня нет, что завещать! Я неудачница.
Бред в студию.
Из дремоты вынырнула, когда хлопнула входная дверь. Сначала ничего не было, но потом в мою дверь постучали и Женя без разрешения всунула сюда свою моську.
— Не хочу тебя пугать, но холодильник чист, как… Ого! Хреново выглядишь.
Ничего не ответила, только красноречиво высморкалась. Женя поморщился, а потом полностью вошёл.
— Ты в порядке? — спросил он, подходя ко мне.
Кивнула.
— Эй, мать, да тебя трясёт. — протянул Женя и опустился на корточки, чтобы заглянуть в моё лицо. Он приложил ладонь к моему лбу, а потом выругался, — Ты принимала какие-нибудь лекарства?
Шмыгнула и покачала головой. Женя сжал губы и поднялся.
— Никуда не уходи… А хотя. — он махнул рукой на меня и вышел сначала из комнаты, а потом хлопнула входная дверь.
Закрыла глаза и плотнее укуталась в плед. Что-то меня и вправду трясёт.
Проснулась снова оттого, что кто-то тряс меня за плечи. Распахнула глаза и увидела Женю нависающего надо мной.
— Ты что творишь? — прохрипела я, отталкивая его.
Женя выдохнул и метнулся к пакету на полу. Достал оттуда упаковки лекарств и оценивающе посмотрел на меня. Села, утирая сопли краем майки. Мне сейчас как-то не до воспитанности. Он кивнул своим мыслям и начал распаковывать.
— Что это? — с сомнением спросила я, когда он налил какую-то тягучую жидкость в пластмассовую ложку.
— Твоё спасение. — усмехнулся Женя, — Пей, — приказал мне.
— Да пошёл ты! — взвизгнула я, отодвигаясь, — Отравить удумал?
— Это лекарство, ведьма. — закатил глаза он.
— На врача ты не тянешь.
Женя сузил глаза, сделал шаг ко мне и сказал:
— Либо пьёшь по-хорошему, либо я залью его тебе силой, как коту пихают таблеточки в ротик.
Мой глаза расширились от удивления и злости. Ох, не будь я так слаба, то обязательно сказала что-нибудь остренькое. Ну, или хотя бы швырнула подушкой.
— У тебя пять секунд на размышления, после чего я иду за ремнём, чтобы связать твою вертлявую задницу. — пригрозил Женя, — Один.
Усмехнулась.
— Два.
Фыркнула.
— Три.
Хмыкнула и закатила глаза.
— Четыре.
— Ты это не серьёзно!
— Пять. Время вышло.
Он отложил лекарство на тумбочку и развернулся на пятках.
— Ты что удумал? — спросила я его у двери.
— Я за ремнём, ведьма. — усмехнулся он.
— С ума сошёл?! — взвизгнула я.
А он уже вышел из комнаты.
— Ладно! Давай сюда свои микстурки!
Женя стразу же вернулся, но уже с победной улыбкой. Козёл воплоти!
Он споил мне какую-то мерзкую хрень, а после чего сказал спускать штаны.
— Чего? — не поняла я.
— Спускай говорю, укол делать буду.
Укол? Иголка?!
— Нет! — завизжала я, — Даже не смей подходить ко мне! Ты даже не врач, чтобы ставить мне укол!
— Да не ори ты! — скривился Женя, — И чтобы ставить уколы не нужно быть специализированным врачом, поэтому спускай штаны.
— Нет!
— Да что ты как дитя малое! Спускай.
— Ну, конечно, — отползла подальше, и даже прикрыла точку, на которую планируется нападение, — Вдруг ты тупо хочешь пялиться на мой зад. Откуда мне знать, что в твоей больной голове.
— Ну да, пялиться на чужие задницы, это моё любимое дело. — раздражённо закатил он глаза. — Хватит уже. Не маленькая, должна понимать, что это для твоего же блага.
Он чуть дёрнул плед, за который я сильнее вцепилась дрожащими пальцами. Но теперь я дрожала не от болезни, а от мысли о уколе.
— Я боюсь.
— Что?
— Боюсь я уколов, понятно? — сглотнула я, — Очень боюсь.
Женя удивлённо посмотрел на меня, а потом на шпиц в руке. Мой взгляд упал на самый кончик иглы и я чуть сознание не потеряла. Я не так боюсь уколов, сколько иголок.
— Серьёзно? — вскинул бровь Женя, — Напомни-ка мне сколько тебе лет.
— Не смешно. — выдохнула, из последних сил собираясь с мыслями, — Я не дам колоть тебе свою задницу, поэтому отвали, Женя.
— Чёрт, Женя, надо это, понимаешь? На-до.
— Давай пилюли.
— Женя, мать твою!
— Либо таблетки, либо дай мне спокойно умереть!
Женя сел на край кровати и посмотрел на меня. Долго он смотрел, выжидающе, будто ждал, что я сейчас разведу руки в стороны, как клоун, и скажу «Шутка!»
— Почему с тобой так сложно? — устало выдохнул он.
Всё-таки бабы дуры. — такой вердикт вынесла я для себя. Не поймите меня неправильно, но скорее всего у меня горячка. А всё потому…
Встала как обычно в шесть часов, но уже с головной болью и соплями. Видно холодная водичка дала о себе знать. Решила поберечь здоровье и попить горячего чая перед выходом и не идти на пробежку. Предусмотрительно оглядела себя на предметы одежды. Всё прикрыто, всё нормально. Тихо вышла за дверь, чтобы не разбудить Женю. Да, мне было стыдно за собственное поведение вчера и этим деянием я искупила свою вину.
Но когда проходила мимо двери, заметила, что она была не заперта, а даже немного приоткрыта. Будь проклято моё любопытство, но не смогла удержаться и заглянула во внутрь. Женя не спал, как я того ожидала, ну или как нормальный человек в шесть утра. Он рисовал. Сидел на стуле, а перед ним мольберт. Я видела как он тщательно, но небрежно и лениво водил кисточкой. Странное сочетании и картина странная. Закат или восход солнца. Много чёрного и красного, но это было красиво. Даже слишком красиво. Теперь мне стыдно, что я сомневалась в его таланте.
Но потом я заметила совсем другое. Женя сидел без майки в одних штанах и мне была открыта его спина. Белая кожа казалась фарфоровой, будто не настоящей и всех этих бицепсов-трицепсов тоже не наблюдалось, но и худышом не был. Ничего лишнего, только мышцы, которые перекатывались от каждого ленивого движения. Вот он медленно наклоняется и берёт краску, а потом смело наносит её на картину, не боясь испортить.
Очнулась, когда слишком больно куснула себя за губу и во рту почувствовалась кровь. Покраснела до пяточек и, отчитывая себя, тихо прикрыла дверь и шмыгнула на кухню. То, что Женя красавчик, я уже заметила и это плохо. Обычно я не замечаю противоположный пол, он меня вообще не привлекает. Нет, не поймите меня неправильно, просто не было ещё того экземпляра, который смог бы меня зацепить. По-видимому, это хам стал моим пенделем к открытию нового познания.
Фыркнула под нос и поставила чайник. Тоже мне, нашёлся гений.
Пока я постукивала ноготком по столу, думая, что приготовить на завтрак, в кухню вошёл Женя. Он был уже одетым и усталым, но всё таким же свежим. И это он меня ведьмой зовёт?
Он открыл холодильник, бросил на меня взгляд, когда я не самым элегантным способом шмыгнула носом, достал то единственное, что было его — кетчуп. Потряс, понял, что бутылка пустая, скривился и выкинул в ведро. Снова посмотрел на меня, но теперь то был щенячий взгляд. Богом клянусь, у меня даже ёкнуло что-то в груди от жалости.
— Злая ты, Женя. — печально вздохнул он и вышел из кухни.
Фыркнула. Я не злая, как оказалось. Поэтому приготовила для двоих. Яичница, бутерброды и чай. Хватит с него.
Помялась немного, но собравшись с мыслями, я медленно подошла к комнате Жени и несмело постучала. Не дожидаясь приглашения просунула моську.
— Я… — прокашлялась, ведь быть с ним нормальной оказалось тяжелее, чем я думала.
Женя лежал на диване, но когда увидел меня, то только удивлённо вскинул брови. На фоне тихо играла его музыка.
— Ты. — усмехнулся он.
— В общем, если ты голоден, то приходи на кухню, я приготовила завтрак.
Теперь он поднялся и сел.
— И что я должен сделать? — усмехнулся он, — Душу продать?
Его заявление меня немного оскорбило, поэтому я оскалила зубки.
— Если не хочешь, то пошли без какой-либо прелюдии. — прошипела сквозь зубы и хлопнула дверью.
Меня легко обидеть, но можно это сделать только тогда, когда я расслабилась и не жду удара. Дурак и хамло он. Ну и хрен с ним.
Вошла в кухню и подумала выкинуть приготовленное. Зря только старалась… Не успела подойти к столу, как меня обхватили сзади.
— Хватит меня внезапно хватать! — крикнула я, — Хватит меня вообще трогать!
— Ладно-ладно. — примирительно ответил Женя, но так и не отпустил, — Только не выбрасывай еду, ведьма.
— Ведьма?! — возмутилась и забрыкалась.
А он держал пока не выдохлась.
— Успокоилась? — усмехнулся Женя.
— Да. — выдохнула и он отпустил меня.
Резко развернулась к нему лицом. Улыбается и светится, а я заметила мазок краски на его правой щеке.
— У тебя тут. — думала сначала сама вытереть, но потом передумал. Это может выглядеть не так невинно, как задумывалось., - Жри и не беси.
Села за стол и стала ковырять вилком свою яичницу. Но, похоже, я немного приболела. И давайте не будет указывать пальцем на тех, кто в этом виновен. Подняла взгляд на Женю. Тот хомячил за обе щеки. Для девушки это лучший комплимент в стороны её кулинарного умения. Усмехнулась и он поднял на меня взгляд. Это выглядело так забавно: широко раскрытые глаза, надутые щёки и вилка на полпути ко рту.
— Фто? — спросил Женя с набитым ртом.
— Ничего. — пожала плечами, возвращаясь к своей тарелке.
Несколько минут мы седели молча, но до тех пор, пока он не прикончил свою яичницу. А он хлопец ничего, старательный такой.
Женя откинулся на спинку стула и по кругу начал гладить живот. Его лицо источало удовлетворение и счастье.
— А теперь, когда я чувствую лёгкое насыщение, мы можем поговорить. — сказал он, подвигая к себе ближе кружку чая.
— О чём? — нахмурилась я.
— О твоей милости. — усмехнулся Женя, — С чего это вдруг такая жмотяра как ты решила поделиться.
Его слова не задели меня, только вызвали улыбку, ведь они походили на речь капризного ребёнка.
— Это не милость, а горячка. — отодвинула тарелку с почти нетронутой едой, — Ты просто представить себе не можешь, что со мной вчера произошло! — всплеснула руками, — Ужасное хамло окатило меня ледяной водичкой и — о чудо! — у меня болит горло и немного голова.
Улыбка спала с лица Жени так быстро, что я даже бровью повести не успела.
— Тебе плохо? — он поддался вперёд с намерением приложить ладонь к моему лбу, но я вовремя отстранилась.
— Держи себя в руках и не позволяй себе меня трогать. — прошипела, а потом закашлялась, — Ничего серьёзного. — отмахнулась в итоге.
— Точно? — лицо Жени было виноватым и обеспокоенным ровно настолько, чтобы я захотела закатить глаза. Что, собственно, и сделала.
— Полный. Я же сказала, ничего серьёзного.
Мой отец врач-терапевт и я ещё в детстве натерпелась этого всего. Не люблю повышенного внимания к своему здоровью.
— Может… — начал он, но я перебила.
— Не может. — встала и стала собирать посуду в раковину, — На твоём месте, я бы беспокоилась о том, что моя, как ты сказал, милостивая акция — одноразовая. А у тебя ничего нет в холодильнике.
Женя тяжело вздохнул.
— Как насчёт соглашения? — предложил он, — Ты готовишь и кормишь меня хорошего, а я… Веселю тебя.
Рассмеялась над этой глупостью.
— Нет-нет, даже не надейся. — повернулась к нему лицом, — Слишком требовательное соглашение получается, учитывая, что клоун ты так себе… На любителя.
Женя шокировано распахнул глаза и схватился за сердце.
— Ты ранила мою нежную душу!
Закатила глаза. Всё-таки роль клоуна — это для него.
— Иди в душ, потому что я планирую сегодня там на долго зависнуть.
К восьми часам я была уже собрана, а Женя, взяв под руку огромный альбом, свалил с глаз долой. Но должна заметить, что его глаза сияли надеждой, а улыбка растягивалась до невозможного. Даже шрамы Джокера не такие странные, как его улыбка. Брр…
Запаслась бумажными носовыми платочками и вышла из квартиры. На дворе весна, а у меня сопельки… В общем, я не изменяю себе. По пути укутала шею тонким шарфом и по горло застегнула молнию куртки.
Сначала всё было нормально, но потом мне заметно стало хуже. По словам Наты у меня были красные глаза, зелёное лицо и бледные губы. Зеркало подтвердило ее слова и мои опасения. Знаете таких людей, которые совершенно не умеют болеть? Так вот я один из них. Не то, что бы я сразу начинаю капризничать и веду себя, как несносная старуха. Нет, не это, ведь я бы ничем не отличалась от себя здоровой, но дело в том, что даже банальный насморк может меня убить. А если ещё и температура подниматься, то я труп: валяюсь на кровати, словно мешок с картошкой, только иногда подаю признаки жизни, обвиняя всех в своей болезни.
Мой брат терпеть меня не мог в такие моменты, зато отец сносил всё стойко, как и подобает мужчине его профессии.
— Что-то ты совсем неважно выглядишь. — сказала подруга, вглядываясь в моё лицо, когда я выбросила платочек и достала новый.
— И, поверь мне, чувствую себя так же. — тяжело вздохнула я.
— Может, домой пойдешь? — предложила Ната, — А то боюсь, ты сдохнешь до конца учебного дня.
— Спасибо, что ты такая милая. — усмехнулась, перебрасывать рюкзак через плечо, — Но я уже досижу эти пару часиков, не помру же. И в конце концов, русские — не сдаются!
— Ага, они от насморка в поле ложатся.
Закатила глаза, идя следом за подругой в аудиторию.
Через эти пару часов мне стало ещё хуже, но стойко держалась и отказывалась от помощи Наты. Я взрослая, а значит справлюсь. За ночь всё пройдёт.
По пути домой думала зайти в аптеку, но сил не было, а ближайшая была мне не по пути. Ничего, чая горячего напьюсь и всё пройдёт.
Дома никого не было, чему я обрадовалась. Не хочу, что бы Женя увидел мою рожу перемазанную соплями. Заварилась чаю, достала самый теплый плед, что я когда-либо видела и, закутавшись, устроилась с чашкой в кровати. Есть не хотелось, поэтому со спокойной душой допила и заснула.
Проснулась в поту и дрожачая. Градусник показал 36,8. Папа меня убьет, если я умру так опозорив весь наш род. Вся моя семья, это сплошные врачи. Дед врач, бабушка врач, мама акушером-гинеколог, отец терапевт, брат хирург, а я пошла на учителя. Я как пианист в семье военных. Не в тему. И в медицине я полный ноль, отродясь не любила биологию и химию.
За окном было уже темно, а Жени всё не было. Жаль, я бы отправила его в аптеку. А так нашла только упаковку анальгина. Бульончика хочу. Именно такой, какой мне папа делает, когда я болею. Кто-нибудь хочет сделать мне бульончик? Нет, никто не вспомнит о Жене-рукиизжопы. Что делать, я не знала, поэтому полезла в ванную с очень теплое водой.
Лучше не стало. Наоборот, хотелось спать, а ещё была ужасная слабость. Еле доплелась до кровати, на которую свалилась без памяти.
Женя, козёл, только покажись мне на глаза…
Всю ночь металась по кровати и портила бумажные платочки, потому салфетки, а после и до полотенца добралась, заткнув им нос, потому что из него текло, как из водопада.
Когда наступило утро я не знаю, но была ужасно рада, что дотянула до рассвета. Правда теперь меня сильнее трясло, но было жарко. Футболка полностью мокрая от пота, во рту будто крыса сдохла и… что-то ещё было… Ах, точно, я умираю! А я даже завещание не написала. У меня нет, что завещать! Я неудачница.
Бред в студию.
Из дремоты вынырнула, когда хлопнула входная дверь. Сначала ничего не было, но потом в мою дверь постучали и Женя без разрешения всунула сюда свою моську.
— Не хочу тебя пугать, но холодильник чист, как… Ого! Хреново выглядишь.
Ничего не ответила, только красноречиво высморкалась. Женя поморщился, а потом полностью вошёл.
— Ты в порядке? — спросил он, подходя ко мне.
Кивнула.
— Эй, мать, да тебя трясёт. — протянул Женя и опустился на корточки, чтобы заглянуть в моё лицо. Он приложил ладонь к моему лбу, а потом выругался, — Ты принимала какие-нибудь лекарства?
Шмыгнула и покачала головой. Женя сжал губы и поднялся.
— Никуда не уходи… А хотя. — он махнул рукой на меня и вышел сначала из комнаты, а потом хлопнула входная дверь.
Закрыла глаза и плотнее укуталась в плед. Что-то меня и вправду трясёт.
Проснулась снова оттого, что кто-то тряс меня за плечи. Распахнула глаза и увидела Женю нависающего надо мной.
— Ты что творишь? — прохрипела я, отталкивая его.
Женя выдохнул и метнулся к пакету на полу. Достал оттуда упаковки лекарств и оценивающе посмотрел на меня. Села, утирая сопли краем майки. Мне сейчас как-то не до воспитанности. Он кивнул своим мыслям и начал распаковывать.
— Что это? — с сомнением спросила я, когда он налил какую-то тягучую жидкость в пластмассовую ложку.
— Твоё спасение. — усмехнулся Женя, — Пей, — приказал мне.
— Да пошёл ты! — взвизгнула я, отодвигаясь, — Отравить удумал?
— Это лекарство, ведьма. — закатил глаза он.
— На врача ты не тянешь.
Женя сузил глаза, сделал шаг ко мне и сказал:
— Либо пьёшь по-хорошему, либо я залью его тебе силой, как коту пихают таблеточки в ротик.
Мой глаза расширились от удивления и злости. Ох, не будь я так слаба, то обязательно сказала что-нибудь остренькое. Ну, или хотя бы швырнула подушкой.
— У тебя пять секунд на размышления, после чего я иду за ремнём, чтобы связать твою вертлявую задницу. — пригрозил Женя, — Один.
Усмехнулась.
— Два.
Фыркнула.
— Три.
Хмыкнула и закатила глаза.
— Четыре.
— Ты это не серьёзно!
— Пять. Время вышло.
Он отложил лекарство на тумбочку и развернулся на пятках.
— Ты что удумал? — спросила я его у двери.
— Я за ремнём, ведьма. — усмехнулся он.
— С ума сошёл?! — взвизгнула я.
А он уже вышел из комнаты.
— Ладно! Давай сюда свои микстурки!
Женя стразу же вернулся, но уже с победной улыбкой. Козёл воплоти!
Он споил мне какую-то мерзкую хрень, а после чего сказал спускать штаны.
— Чего? — не поняла я.
— Спускай говорю, укол делать буду.
Укол? Иголка?!
— Нет! — завизжала я, — Даже не смей подходить ко мне! Ты даже не врач, чтобы ставить мне укол!
— Да не ори ты! — скривился Женя, — И чтобы ставить уколы не нужно быть специализированным врачом, поэтому спускай штаны.
— Нет!
— Да что ты как дитя малое! Спускай.
— Ну, конечно, — отползла подальше, и даже прикрыла точку, на которую планируется нападение, — Вдруг ты тупо хочешь пялиться на мой зад. Откуда мне знать, что в твоей больной голове.
— Ну да, пялиться на чужие задницы, это моё любимое дело. — раздражённо закатил он глаза. — Хватит уже. Не маленькая, должна понимать, что это для твоего же блага.
Он чуть дёрнул плед, за который я сильнее вцепилась дрожащими пальцами. Но теперь я дрожала не от болезни, а от мысли о уколе.
— Я боюсь.
— Что?
— Боюсь я уколов, понятно? — сглотнула я, — Очень боюсь.
Женя удивлённо посмотрел на меня, а потом на шпиц в руке. Мой взгляд упал на самый кончик иглы и я чуть сознание не потеряла. Я не так боюсь уколов, сколько иголок.
— Серьёзно? — вскинул бровь Женя, — Напомни-ка мне сколько тебе лет.
— Не смешно. — выдохнула, из последних сил собираясь с мыслями, — Я не дам колоть тебе свою задницу, поэтому отвали, Женя.
— Чёрт, Женя, надо это, понимаешь? На-до.
— Давай пилюли.
— Женя, мать твою!
— Либо таблетки, либо дай мне спокойно умереть!
Женя сел на край кровати и посмотрел на меня. Долго он смотрел, выжидающе, будто ждал, что я сейчас разведу руки в стороны, как клоун, и скажу «Шутка!»
— Почему с тобой так сложно? — устало выдохнул он.