— Да нет, Матвей, — сказала я тихо, когда провожала его на работу. — Я останусь дома, все равно заявление подала. Зачем людей смущать.
Матвей хмурился брови и не был настолько солидарен со мной. Мне казалось дай ему волю, он меня к себе ремнём прицепит и так и будет ходить.
— Я переживаю, — признался он и потянулся за своим пальто. — Мне кажется, как только я отведу от тебя взгляд, случится что-то ужасное.
Я склонила голову к плечу и уточнила:
— Что? — мне было с одной стороны приятна такая забота, а с другой немного пугала маниакальность Матвея. — Что со мной может случится в закрытой квартире.
— Откуда я знаю? — рыкнул Матвей и зачесал волосы назад. — Захочешь выйти и в подъезде нарк будет стоять. Или поедешь в магазин, а такси превысит скорость.
Я покачала головой и приблизилась к мужу. Положила ладони ему на плечи и посмотрела в глаза. От Матвея снова пахло остро и немного горько ванилью, как будто он не принимал душ несколько раз со мной и моим гелем для душа.
— Я никуда не поеду. Из квартиры не выйду… — мягко сказала я, чтобы только успокоить мужа. — Я потихоньку начну собирать вещи. Ты решил, когда мы уезжаем?
— Нет ещё, — выдохнул Матвей. — Мне надо один очень принципиальный вопрос решить с вашим бывшим генеральным. А потом можно будет перевести из главного офиса сюда например Валю… Ты помнишь Валентина?
Я кивнула, потому что реально помнила немного скоромного рыжего с вечной тоской в глазах. Но несмотря на неё, он обладал очень крутым нравом хоть и на первый взгляд производил впечатление мягкого медведя.
— Вот. И уже потом думаю можно будет улететь, — сказал Матвей и положил ладони мне на талию. Тонкая сорочка сразу пропустила сквозь себя тепло его рук, и у меня по спине побежали мурашки.
Так странно. Два года не ощущать его касаний. Два года провести во сне, чтобы за каких-то пару дней все изменить.
Только Матвей так мог. Ворваться, разнести все к чертям, но и быстро построить новое.
— Или можем поехать на машине… — Матвей наклонился ко мне и потерся щетинной мне о щеку, намекая, что поездка будет в старых традициях, с утренним кофе на заправках и горячими ночами в гостиницах. — До нас всего тринадцать часов на машине. Подумай.
Я улыбнулась, вспоминая как один раз мы возвращались из Краснодара на машине и решили не останавливаться до Самары. А когда приехали и расположились в гостинице, Матвей посчитал что до дома оставалось часа четыре от силы, то нахмурился, но все же не стал стенать, что могли спать сегодня уже в собственной кровати. Однако спустя четыре часа муж разбудил меня глупой фразой:
— Ты только не психуй, Уль, но поехали уже домой, — он склонился над кроватью уже полностью одетым, что исключало мой отрицательный ответ, поэтому я могла только усмехаться.
Не удивлюсь если и эта поездка будет примерно такой.
— Можем и на машине, — призналась я и, встав на носочки, дотронулась своими губами губ Матвея. Он углубил поцелуй, сделав его более чувственным, с намёком на то, как все будет, когда муж вернётся с работы. У меня внутри все дрогнуло и наверно это отозвалось тело, потому что Матвей сильнее притянул меня к себе и толкнулся в меня пахом, показывая насколько ему приятен поцелуй.
— Только ты никуда не выходи, — ещё раз попросил Матвей через пару минут, когда мы оба поняли, что ещё мгновение и наверно не сможем остановиться.
— Не выйду, — пообещала я, улыбнувшись, и ещё раз дотронулась его губ губами.
— Я постараюсь побыстрее, — пообещал Матвей, и я кивнула, а потом закрыла за ним дверь. Повернула замок и прижалась спиной к двери.
Это нереально. Все нереально. От поцелуя до всех подробностей того, что между нами произошло. И сейчас пока Матвея нет рядом, я хотя бы могу выдохнуть и понять насколько я тупая курица. Насколько во мне громко говорили комплексы. Как я сама все разрушила.
Я могла бы заплакать. Думаю в моем нынешнем положении это было бы нормально, но перед тем как уснуть я поняла, что если продолжу грызть саму себя, то ничего хорошего не выйдет. Я так и останусь девушкой в сарафане из парка, а не женой влиятельного и уверенного в себе бизнесмена.
Я прошла в зал и зачем-то упала на постель, которая помнила запах Матвея. Родной запах. И мне стало больно, что только мои тараканы два года запрещали мне ощущать его рядом.
К чёрту. Так нельзя.
Я подхватила телефон и, быстро собрав заказ, оформила доставку продуктов. Позвонила риелтору и предупредила, что живу здесь последний месяц. Он обещал прислать все документы по почте. Я была согласна. Через час возле двери топтался курьер, и я быстро забрав заказ, снова закрыла дверь.
Время близилось к обеду, а я стояла возле открытого шкафа и понимала, что никакие вещи не хочу с собой брать. Они словно напоминание о моих ошибках будут, поэтому к черту. Возьму только то в чем поеду домой.
Я вздрогнула, когда в дверь позвонили. Посмотрев в глазок, я увидела Тимура, который топтался на придверном коврике.
— Уль, Мотя отправил проверить тебя, — крикнул он через дверь, и со вздохом облегчения открыла дверь.
— Проверяй, я в порядке, — сказала я Тимуру.
— Круто, — выдохнул друг мужа и потёр переносицу. В следующий момент из носа потекла струйка крови, и я округлила глаза. — Черт, все таки сломал нос. Салфетку не дашь?
Я шагнула в кухню и быстро подхватила рулон одноразовых полотенец.
— Все в порядке? — спросил Тимур, затыкая кровоточащий орган бумажным тампоном. Я кивнула. — Это хорошо.
— Да, — призналась я. — Слушай может тебе голову запрокинуть?
Мое предложение имело смысл, потому что тампон быстро намокал от крови.
— Не поможет, Уль, — махнул рукой Тимур. — Говорю же сломал. Тут только если травматолог поможет и то не факт.
— Вчера же все нормально было, — сказала я, уже с подозрением глядя на друга мужа и подмечая, что на нем и рубашка немного помята и волосы взлохмаченные.
— Так вчера Матвей руки не распускал.
Я отшатнулась и нахмурила брови.
Матвей не страдал излишними нежностями, но чтобы сломать нос, нужны веские причины.
— Что произошло? — спросила я, в глубине души понимая, что совершила ошибку.
— Как это что? Он просто наконец-то узнал правду и она ему не понравилась, — холодно сказал Тимур и бросил на стол окровавленную салфетку.