Меня приморозило к дивану. Я не знала, как смотреть в глаза матери Матвея. Она не была ни в чем виновата. Я это понимала. Не моя просьба, ни мои истерики не должны были повлиять ни на что. Но я упорно говорила, что хотела уйти от Матвея, а в ней сыграла то ли женская солидарность, то ли обычной желание матери подарить сыну достойную партию.
И сейчас…
Зачем она вообще приехала. Она же наверно в курсе должна была быть что произошло. И почему именно в момент, когда мы оба с Матвеем немного не в себе?
— Я вот тут голубцы накрутила, — прозвучал голос свекрови. — И здесь салат. Я думала ты в городе будешь, а ты сюда уехал. Заставил искать тебя.
Свекровь была как обычно непререкаема. Хоть что-то в этом мире оставалось незыблемым.
А мне не хватало воздуха. Я понимала, что надо встать и появиться у неё перед глазами, что надо удержать Матвея от поспешно сказанных болезненных слов, чтобы он не разрушил жизнь до основания. Но я не могла. Встреча со свекровью это встреча с прошлым. А я его боялась. Почти так же сильно как и разговора с Матвеем в тот вечер, когда мы увиделись впервые после моего побега.
— Мне ничего не нужно, уезжай… — тихо, но твёрдо проговорил Матвей, а я придвинулась вдоль дивана, понимая, что надо встать и не допустить скандала.
— Как это не нужно? Ты что такой словно лимон съел? Ты увидел своего ребёнка? — не могла угомониться мать и меня парализовало. Она была уверена, что я родила, она думала, что Матвей поехал за ребёнком.
Но его не оказалось и как сейчас развернётся ситуация неизвестно. Я хотела успеть до того, как Матвей начнёт обвинять или рассказывать, но опоздала. К ни го ед . нет
Муж холодно произнёс:
— Нет и не было никакого ребёнка…
Я замерла на границе с залом, пятки просто приросли к полу.
— А я так и знала, что эта стерва из меня просто денег хотела высосать! — припечатала свекровь и что-то упало на пол, по ощущениям сумочка. — Вот! Вот видишь как хорошо, что ты с ней развёлся! И хорошо, что нет ребёнка! Она бы с тебя сосала! Ещё шантажировала!
Матвей тяжело выдохнул.
— Не говори о том, чего не знаешь, — сухо произнёс муж. — И лучше уезжай.
— Как это не знаю? — не успокаивалась свекровь. — Я тебе сразу говорила бедовая она, доведёт, ей только твои деньги и нужны были. Даже не постыдилась ребёнка приплести…
Я не то чтобы что-то новое узнала от свекрови, примерно это все мне и до этого было известно. Конечно, в лицо никто ничего не говорил, но вот интонации, намеки…
Все это было всегда и сейчас, когда я прошла через потерю ребёнка, через расставание с мужем, я не понимала, как про меня можно было продолжать так думать.
Я же выходила замуж не ради денег. Я же…
В носу хлюпнуло, и я стиснула кулачки.
Черт. Почему так обидно? Почему даже сейчас мне все равно обидно, что обо мне думала так мать мужа?
Я медленно переступила с ноги на ногу. По гладким полам прошлась до коридора, встала за плечом Матвея и тихо произнесла:
— Добрый день, рада вас видеть…
Свекровь выронила из рук ключи и уставилась на меня словно привидение увидела. Ну да, вид ещё тот, садина эта на виске, помятое лицо, футболка Матвея до середины бедра.
— Это что ещё за спектакль? — возмутилась мать мужа, и Матвей зажал пальцами переносицу, сожмурил глаза, стараясь вытряхнуть из головы весь идиотизм, который сейчас устроила свекровь.
— Нет никакого спектакля… — мягко произнесла я, хотя хотелось рявкнуть, что вместо того, чтобы поливать грязью, лучше бы узнала как у сына дела. — Я здесь. Я вернулась…
Свекровь шагнула назад, опёрлась плечом о косяк и демонстративно приложила руку к груди. Матвей поморщился, а я так и продолжила стоять по середине коридора с блаженной улыбкой совсем клинической идиотки. Мне казалось, как только я дам эмоциям волю, моя маска сразу начнёт стекать с лица, обнажая настоящие чувства.
— Нет никакого ребёнка, — ещё раз произнесла я.
— Как это нет? Совсем нет? — не поверив мне, уточнила свекровь и бросила на Матвея короткий взгляд. Матвей покачал головой.
— Я потеряла ребёнка. Не смогла выносить, — с холодными интонациями проговорила я, боясь вложить хоть каплю тепла в слова, потому что точно знала, что расплачусь. — Мне не нужны были тогда ваши деньги. Ни сейчас. Никого я шантажировать никогда не собралась. Я не собиралась манипулировать вами при помощи ребёнка. Вот так.
Я развела руками, а свекровь снова посмотрела на Матвея, ища в его взглядеподдержки. Не нашла, а наткнулась только на холодное:
— Я же сказал тебе перед отъездом, что у тебя больше нет сына… — медленно произнёс Матвей и мое сердце сжалось. — Так вот. Его до сих пор нет. Не задерживаю.
Матвей развернулся и вернулся в кухню, свекровь чуть ли не сползала по стене. В глазах стояли слезы, а губы мелко тряслись.
Я ее понимала. И мне было искренне жаль мать моего мужа. А ещё я винила себя.
— Он придёт в себя, — сказала я. — Матвей хоть и резкий, но он отходчивый. Он придёт в себя и все наладится…
Свекровь коротко и резко вздохнула.
— Все ты… — произнесла она дрогнувшим голосом. — Сына отобрала, внука лишила…
— Да, вините во всем меня… Это намного проще. Действительно проще.
Я хотела сказать, что ничего плохого не случилось, все можно исправить, но свекровь резко развернулась и дёрнула на себя входную дверь. Вылетела в неё. А я ощутила как с сердце свалился груз.
Матвей помирится с матерью. Я точно это знаю. Я постараюсь. Пусть она и дальше меня ненавидит, но сын не должен отказываться от родителей.
Я прошла в зал и упала на мягкий, ещё прикрытый тонким пледом диван. Матвей, глядя на меня, коротко принёс:
— Ты ничего не сможешь сделать, чтобы я изменил своё решение, — его голос пропитался металлом.
— Матвей, — слабо воспротивилась я. — Твоя мать ни в чем не виновата. Это я просила ее, чтобы она не говорила тебе куда я уехала, это я просила ее обо всем…
Матвей медленно шагнул ко мне и присел на корточки.
— Уль, она виновата в том, что не приняла выбор сына. И все.