Джорджия
— Ты сексуальный, как викинг. Я могла бы скакать на тебе всю ночь, ты, горячий британский кусок задницы викинга. — Громкий шлепок эхом разносится в воздухе, когда моя рука соприкасается с плотью его ягодиц.
— Теперь я твой муж, можешь трахать меня, когда захочешь. Ты собираешься перенести свое барахло в мою комнату, когда мы вернемся домой, женушка? Я люблю тебя, ты такая красивая.
— Нет, ты прекрасен. Иди, поцелуй меня, ты, красавчик. Я хочу твой рот…
— Где?
— Везде.
— Здесь?
Он целует мою руку, посасывая кольцо, которое у меня на безымянном пальце…
Задыхаясь, я вскакиваю, сразу же атакованная ослепительным светом.
Рукой пытаюсь заслонить солнце.
«Боже мой, почему здесь так чертовски ярко?»
Я хочу умереть.
Сколько мы выпили прошлой ночью? Как печально, что я этого не помню?
Прижимаю руку ко лбу; внутри пульсирует, как будто по голове ударили молотком, и я не могу сказать, какой сегодня день.
Почему я не чувствую своего лица?
Плюс.
Мне нужно пописать.
Повернув голову в сторону, я оцениваю расстояние до ванной, приоткрывая одно веко и уставившись на стену.
Почему ванная находится в миллионе метров от нас?
Откатываюсь на середину кровати, снова крепко зажмуриваю веки, чтобы заслониться от солнечного света; он полон решимости ворваться, разбудить меня и заставить двигаться.
— Уф, который час?
Должно быть, еще рано; я редко сплю допоздна, даже когда мне не нужно некуда идти. Я жаворонок, который обычно с нетерпением вскакивает с постели при первых признаках рассвета, так почему же мне кажется, что мы с Эшли проспали весь день напролет?
Часы, часы, где часы?..
Должно быть, на стороне кровати Эшли.
Парень лежит на спине, закрыв глаза рукой, рот разинут (немного непривлекательно). Никаких слюней, но все равно — он похож на дохлую рыбу.
И на нем кольцо.
Его абсолютно невозможно не заметить, темное на фоне его кожи, обводящее палец на его руке, где раньше никакого кольца не было.
Я прищуриваюсь, осматривая его, наклоняясь ближе на случай, если у меня галлюцинации.
— Ты носишь кольцо? — Мой голос хриплый. — Оно было на тебе вчера?
Эшли двигается, но едва заметно, убирая руку с лица, растерянный и с затуманенными глазами.
— Нет, я не ношу колец. О чем ты говоришь?
Я беру его за руку и легонько встряхиваю.
— Кольцо.
Он смотрит на руку, изо всех сил стараясь сосредоточиться на прочном ободе, который теперь обвивает палец на его левой руке.
— Что за чертовщина? Откуда оно взялось? — Он возится с ним, покручивая. Снимает и подносит к глазу, глядя в дыру.
Затем смотрит на меня, его взгляд скользит вниз по моей руке к тому же месту на моем теле.
— Что это, черт возьми, такое?
— Что?
— Это.
Он тычет пальцем, и я смотрю в том направлении. На безымянном пальце моей левой руки кольцо с бриллиантом такого размера, что у меня глаза буквально вылезают из орбит, и я представляю, что выгляжу как мультяшный герой из старого фильма «Уорнер Бразерс», уставившаяся на него сверху вниз.
Протягиваю руку в направлении парня.
— Эшли, что это?
Звучу ли я так, будто у меня легкая паническая атака? Потому что так и есть. Закрываю глаза, трясу головой, но кольцо остается на месте.
Он носит кольцо, и я ношу кольцо.
Мы в Лас-Вегасе.
— Похоже на чертово обручальное кольцо или кольцо для помолвки — я, блядь, не знаю. Почему мы оба носим кольца?
Эшли звучит гораздо менее испуганным, чем я, но опять же, он, вероятно, все еще наполовину не в себе, потому что только что очнулся от глубокого похмельного сна.
— Мы все еще пьяны? — размышляет вслух Эшли. — Это все еще вчерашний вечер?
Вчерашний вечер.
Так много всего произошло вчера.
Мы начали выходной день у бассейна, как и планировали — после нескольких раундов утреннего секса — бездельничая у бассейна и большим количеством алкоголя под палящим солнцем.
Держась за руки, мы лежали и дремали. Целовались. Больше сна, больше алкоголя, больше еды.
Были планы на ужин — перекусить на скорую руку в новейшем ресторане отеля, а затем в театр на их признанное критиками аквашоу. У нас были отличные места, которые шли в комплекте с официантом и бесплатной выпивкой.
Не помню, чтобы я когда-нибудь столько пила.
Мы спотыкались, смеялись.
Целовались в вестибюле у игрового автомата. Эшли вставил четвертак, но в итоге ничего не выиграл. Целовались в баре казино, где пообещали себе выпить еще только по одной.
Еще по одной, а потом решили вернуться в комнату и лечь спать.
Отличная идея. Вернуться в комнату и заняться сексом.
Но по пути мы проходили мимо свадебной часовни.
В моем сознании вспыхивают образы той часовни: две французские двери, обрамленные большими цветочными композициями. Боковой офис с молодой женщиной внутри, которая приветствовала нас, когда мы просунули головы, чтобы задать вопросы.
Как ее звали? Бет.
Нет, Гретхен.
Или кажется Мередит…
Не имеет значения. Она была веселой, оптимистичной и слишком хорошо справлялась со своей работой, и не успели мы оглянуться, как нас с Эшли тоже охватило волнение.
А какими еще могут быть двое пьяных молодых людей, которые провели день, обнимаясь, целуясь, выпивая и развлекаясь?
Я прикрываю рот, когда осознание приходит с тихим вздохом.
— О, боже мой, Эшли. Мы этого не делали.
Не может быть.
Но воспоминания начинают захлестывать меня, как приливная волна, вдавливая меня в песок, и факты нельзя игнорировать.
«Я беру тебя, Эшли, в мужья, да, конечно… О боже, разве он не очарователен?»
Напитки за ужином, напитки с десертом. Напитки на шоу, напитки в казино. Выпивка, выпивка, выпивка, а я почти никогда не пью вообще.
Такого никогда не было.
— Мы не женаты, — твердо говорит он, качая головой. — Это не может быть законно. Я не из Америки.
Ха! Не думаю, что это имеет значение. Они выдали нам разрешение на брак, взяли наши данные и…
— В самом деле? Не женаты? Тогда почему мы носим кольца? Ты ничего не помнишь из того, что произошло?
Потому что я начинаю вспоминать.
— Я понял, что ты та самая, как только увидел тебя, Джорджия Паркер.
— Я думаю, что люблю тебя, Эшли Драйден, как бы тебя ни звали, и не думаю, что это потому, что я пьяна. — Я посмотрела на Мередит. — Я ведь не настолько пьяна?
— Ты изрядно пьяна, — печально сказала она.
— Знаешь, у меня есть два вторых имени, — сказал мне Эшли, положив руку мне на поясницу, и это мое новое любимое место для его прикосновений.
— Какие? Как звучит полностью?
— Эшли Артур Калум Драйден-Джонс.
— Это так чертовски сексуально, — икнув, сказала я. — Я люблю тебя.
— Ты любишь меня? Я люблю тебя.
— Любишь?
Мы начали целоваться, пока кто-то не прочистил горло — священник в передней части маленькой часовни.
— Не хочу прерывать веселье, но у нас действительно очередь ожидающих людей и график, который нужно соблюдать.
Кольца были куплены в соседнем ювелирном магазине, где продавались все виды драгоценных камней, металлов и цветов, какие только можно себе представить.
Как удобно.
Магазин оказался совсем не таким, как я ожидала — ничего похожего на изящные ювелирные магазины свадебной часовни, которые вы видите по телевизору, где единственное, что они могут купить, — это простое обручальное кольцо.
Нет.
Это был настоящий ювелирный магазин.
— Выбирайте все, что хотите, леди Драйден-Джонс, — сказал мне Эшли, указывая на один из прилавков.
— Леди? — Я хихикнула.
— У меня будет титул, и это делает тебя леди. — Он икнул. — Выбери любое кольцо, какое захочешь.
Любое кольцо? Круто!
Я уставилась в стекло.
— Почему бы нам не сыграть в игру — ты выберешь мое кольцо, а я выберу твое, чтобы это было романтично.
Он закатил глаза.
— Ты и твои игры.
Мне не потребовалось много времени, чтобы выбрать кольцо Эшли; я выбрала черное титановое кольцо, о котором в то время не знала, что это титан. Я была слишком пьяна, чтобы обращать на это внимание, а выбирать кольца было весело! Я только знала, что черный ему идет.
— Ты берешь меня в мужья? — Он подошел и надел мне на палец золотое кольцо с бриллиантом грушевидной формы, покоящимся сверху.
— Эшли! Оно огромное!
— Ни за что моя жена не наденет простой ободок — это для кисок.
Икота.
— Точка, — невнятно пробормотал он. — Я могу себе это позволить.
Он мог себе это позволить? Он мог позволить себе кольцо за сорок тысяч долларов?
Я была слишком пьяна, чтобы задавать вопросы, и у меня закружилась голова при виде гигантского камня на моем пальце. Я никогда не носила украшений, и это казалось показным способом начать, но пьяные люди принимают ужасные решения, когда ничего не принимают всерьез…
— Мы не можем быть женаты. О боже мой, мы не поженились.
— Обычно я бы согласился с тобой, но… — Он поднимает свою руку, затем тянется к моей, чтобы сжать мою.
— Что нам делать?
Эшли — мой муж — пытается сесть в постели, но у него кружится голова, и он снова ложится.
— Первое, что мы должны сделать, это поесть. Мне нужно что-нибудь, чтобы впитать этот алкоголь. Шоколадное молоко, может быть. — Он стонет. — Затем… Я не знаю, просто не паникуй. В этом нет ничего особенного.
Нет ничего особенного. Нет ничего особенного?!
Он что, сумасшедший?
— Эшли, стоимость одного этого кольца могла бы накормить страну третьего мира — или оплатить четыре года моего обучения в колледже. Или… или… я не знаю, но что это делает на моем пальце! Мы ограбили банк? Как ты можешь говорить, что это не имеет большого значения?
Он прикладывает руку ко лбу.
— Я просто имел в виду — мы разберемся с этим. У всего есть решение. Давай просто… — Другой рукой он делает движение «Потише», и я делаю медленный, размеренный вдох, чтобы успокоиться — так я делаю после соревнований по легкой атлетике, когда мне нужно снизить частоту сердечных сокращений.
Обычно я хожу по дорожке, но в этой комнате ходить негде.
— Хорошая новость в том, что мы сделали это вместе, так что это не та лажа, которую нужно разгребать в одиночку.
Почему он не звучит испуганным?
Это почти как…
Он не расстроен.
Неужели ему все равно?
Он женат. На мне.
Нам по двадцать два, и мы женаты, и учимся в колледже, почему он не ВОЛНУЕТСЯ ИЗ-ЗА ЭТОГО?
Почему он так спокоен? Просто лежит там, прикрыв глаза рукой, чтобы заслониться от солнца, льющегося сквозь гигантские панорамные окна.
— Ты вообще был пьян прошлой ночью?
Я смотрю на него в обвинении, на такого спокойного, хладнокровного и собранного на его стороне кровати.
Парень убирает руку, чтобы посмотреть на меня.
— Есть миллион способов посвятить себя тебе, Джорджи. Я думаю, что разозлить тебя и женить — это немного экстремально, а?
— Посвятить себя мне?
— Встречаться с тобой. — Он закрывает лицо и бормочет: — Неважно.
Внезапно его телефон начинает жужжать на тумбочке, вибрация такая сильная, что аппарат начинает подпрыгивать на поверхности.
Эшли берет его.
— Дерьмо. Это отец. Он почти никогда не звонит. — Нажимает на зеленую кнопку, чтобы принять вызов. — Привет, папа.
За приветствием следует долгое молчание.
— Эм. Да, я в Лас-Вегасе. Все еще прорабатываю детали. — Пауза. — Я не знаю, может быть, мой трастовый фонд? Это мое право — делать с ним то, что я пожелаю. — Пауза. — Да, папа, я понимаю это. Нет, я не намеренно туго соображаю. — Снова тишина. — Почему ты рассказал маме об этом до того, как поговорил со мной? Ей не нужно впадать в истерику. — Долгая пауза. — Нет, я ненамеренно упрямлюсь.
Эшли бросает на меня взгляд.
— Я разберусь с этим и перезвоню тебе. — Пауза. — Да, я обещаю, и нет, я не сделал ничего противозаконного. — На это он закатывает глаза. — Нет, меня не шантажируют.
На это он тоже закатывает глаза.
— Да, папа. — Снова наступает долгое молчание. — Я попробую, может быть, как только закончится этот семестр. — Пауза. — Хорошо. — Он кивает. — Да. — Еще один кивок. — Передай привет маме.
Звонок заканчивается, и Эшли садится на кровать рядом со мной с мобильником в руке, прежде чем бросить его на покрывало и плюхнуться обратно на матрас.
— Ну… мои родители увидели уведомление банка о покупке колец. Я не смогу скрыть это от них.
Я зарываюсь лицом в подушки.
— О, мой бог. Они возненавидят меня!
— Они не собираются тебя ненавидеть. Это не твоя вина.
— Я американская девушка, которая вышла за тебя замуж и разрушила твою жизнь!
Рядом со мной я слышу его глубокий смешок, когда его рука ложится мне на спину.
— Во-первых, ты не разрушала ничью жизнь — я тоже был там, помнишь. — Он снова смеется. — На самом деле, никто из нас не помнит.
Я бросаю на него быстрый взгляд.
— А что во-вторых?
— Мы должны заказать еду. Ничего хорошего не выйдет из этого, если мы будем с похмелья и голодны. — Он тянется к гостиничному телефону, нажимает кнопку обслуживания номеров и ждет. — Привет, мы хотели бы заказать завтрак. — Он кивает мне, шепча: — Ты хочешь то же самое, что ела вчера, или тебе хотелось бы чего-то другого… миссис Драйден-Джонс.
— О, боже, не называй меня так. — Мой нервный смех звучит громко. Я удивлена, что у него хватает энергии шутить — по крайней мере, мои родители никогда не узнают. У них нет доступа к моему ничтожному банковскому счету, а если бы и был, это не имело бы значения, потому что он практически пуст. — Закажи мне все, что захочешь.
Я смущенно прячусь под одеяло.
— Мы не можем заниматься сексом без презерватива — только потому, что ты мистер Паркер, это не значит, что я не могу забеременеть.
Я прячусь поглубже.
— Я был бы твоим мистером Паркером, если бы ты этого захотела.
— Правда?
— Нет. Технически не думаю, что смог бы. Я наследник титула…
Наследник титула, наследник титула…
— Эшли? — Я произношу его имя в ту же секунду, как он кладет трубку.
— Хмм?
— Что ты имел в виду прошлой ночью, когда сказал, что ты наследник титула?
Он ерзает на кровати, прислоняясь спиной к изголовью. Пожимает плечами.
— Мой отец барон — это не так шикарно, как графский титул, но это титул, который я унаследую, когда он умрет.
— Что это значит?
— Значит, что он пэр среди аристократии, и я тоже буду пэром, как и моя жена.
Хм. Ему нужно говорить понятнее.
— Хорошо. — Я обязательно погуглю «пэр» и «аристократия» позже, когда останусь одна. Скорее всего, из ванной на моем телефоне, ха-ха.
Эшли украдкой поглядывает на меня.
— Как бы ты к этому отнеслась?
Как бы я к этому отнеслась? Он спрашивает так, будто мы собираемся остаться женатыми и будем жить вместе вдали отсюда.
— Здесь нечего обсуждать. Мы не можем оставаться женатыми.
У меня все еще кружится голова — от алкоголя, обручальных колец и новостей о том, что Эшли — сын какого-то британского аристократа.
— Почему не можем?
Он что, сумасшедший? Серьезно, парень что, в одночасье сошел с ума?
Я свирепо смотрю на него.
— Нам по двадцать. И мы не в…
Влюблены.
Но мы говорили это друг другу снова и снова прошлой ночью. Я ему, а он мне.
— Я люблю тебя, Джорджия.
— Ты любишь меня? Я люблю тебя.
— Любишь меня?
— Да.
Господи, что за бардак. Что, если я скажу ему, что люблю его, а это не так? Я не думала об этом раньше — что я могла бы влюбиться в него — потому что мы были всего лишь соседями по дому. В нашей ситуации не было ничего романтического.
У нас никогда не было шанса встречаться или быть в отношениях.
И теперь мы женаты?
В какой странной альтернативной вселенной мы живем, где Эшли Джонс, будущий английский барон, хочет остаться женатым на мне? Простой девушке из маленького городка в Америке?
Он все еще пьян.
— Я люблю тебя.
— Ты любишь меня? Я люблю тебя.
Люди говорят много вещей, когда пьяны, и, по-видимому, прошлой ночью мы сказали их все. Сделали все это. Пили до тех пор, пока сами не зашли в небольшую свадебную часовню, встали перед капелланом и произнесли несколько клятв, которые, я почти уверена, мы написали сами, пока ждали своей очереди на скамьях.
— Джорджия, перестань думать об этом. Мы во всем разберемся.
Такой милый мальчик.
Такой красивый и хороший.
Было невозможно не влюбиться в него.
Может быть, я влюбляюсь в него.
Может быть, я уже это сделала.
Я пододвигаюсь к нему, чтобы положить голову ему на колени; Эшли начинает гладить мои волосы рукой с кольцом. Когда поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, парень смотрит вниз на эту руку. На кольцо.
На меня.
Опускает голову, чтобы поцеловать меня; для двух людей, которые только что причинили себе огромную головную боль, мы ведем себя так, будто нам на все наплевать.
Мы целуемся, пока не прибывает обслуживание в номер.
Эшли снова целует меня, кормит фруктами с тарелки. Кормит меня яйцами с вилки. Я намазываю маслом теплый круассан и отламываю маленькие кусочки, прежде чем положить их ему в рот. Зачерпываю немного взбитых сливок с верхушки блинчиков, а затем слизываю их с его языка.
Мы занимаемся сексом сидя, я сверху, оседлав его. Смотрим друг другу в глаза, обручальные кольца все еще обвивают наши пальцы.
Не буду отрицать, что видеть их на наших руках несколько… опьяняюще.
Сексуально.
Нам нужно разобраться с этим бардаком, пока я не слишком к нему привыкла.