Эшли
Три месяца спустя…
— Джек? У тебя есть минутка?
Cтучу в дверь спальни моего брата.
Я живу в его квартире с тех пор, как переехал домой — на его диване — не желая жить с папой и мамой. Они так далеко за городом, вдали от шума и суеты большого города.
Молодежи.
Не в обиду им, но они старые.
Хотел ли я остаться в Штатах с Джорджией? Конечно хотел, но… мне нужно работать.
Жизнь должна продолжаться.
Теперь, когда у меня есть диплом, я должен выполнить обещание, данное моему отцу, его компании, и… что ж, пришло время начать зарабатывать себе на жизнь.
Я не могу гоняться за девушкой, которую знаю всего семестр, по Америке; так не годится. Конечно, я женился на этой девушке, но все же — это вряд ли считается.
Насколько я знаю, она даже не сказала своим родителям.
Джек сидит со своим ноутбуком посреди кровати, прислонившись спиной к изголовью. Когда я вхожу, он снимает очки и кладет их на одеяло.
— Что случилось?
Я, шаркая, вхожу и присаживаюсь на край его кровати.
— Не знаю, я просто… — Я пожимаю одним плечом.
— Понятно. Это как-то связано с твоей отсутствующей женой?
— Она не моя жена. — Тереблю кольцо на левой руке, которое ношу с тех пор, как оставил Джорджию в колледже, после того, как упаковал свои вещи и ее, сложил ее коробки возле двери, чтобы, когда приедут ее родители, все, что им нужно было сделать, это загрузить их в машину.
Вещей было немного, но этого было достаточно.
Что-то мы продали через интернет, часть оставили на обочине.
На данный момент дом будет оставаться пустым, пока не будет сдан в субаренду.
— Вообще-то… так и есть.
Прошло почти два месяца с тех пор, как я был в одной комнате с Джорджией. Конечно, мы общаемся в видеочате, занимаемся сексом онлайн и делаем все эти вещи, но это не одно и то же.
Скоро нам придется определиться.
Заполнять документы или не делать этого.
Джорджия продолжает говорить, что хочет аннулировать брак, но сделала ли она что-нибудь по этому поводу? Нет.
Не думаю, что она даже зашла в интернет, чтобы посмотреть какие нужны документы.
— Брат, что ты собираешься делать? Ты бы видел себя — ты несчастен.
Я несчастен?
Я скучаю по ней.
Скучаю по каждой мелочи в ней, включая раздражающие вещи, например, как громко она ест морковные палочки, или как иногда храпит по ночам и крадет одеяло.
Глупые мелочи.
Но несчастен ли я?
Отношения на расстоянии — это не то, что я себе представлял и когда-либо хотел испытать на себе.
И…
Это действительно отстой.
— Приятель, тебе следует поговорить с папой, — наконец, говорит мой брат. — Тебе нужен план, нельзя продолжать в том же духе. Ты сам делаешь себе хуже.
Я бросаю на него взгляд; он перестал работать над тем, над чем работал, и уделяет мне все свое внимание.
Я никогда по-настоящему не воспринимал Джека всерьез — он просто всегда был моим младшим братом, на заднем плане, на несколько лет младше, так что на самом деле не пересекался со мной. Когда я заканчивал школу, он только начинал.
Мы никогда не тусовались вместе без крайней необходимости, нас заставляла быть вместе наша мать, не сблизившись так, как мои американские друзья общались со своими братьями и сестрами, потому что они жили вместе и играли вместе.
Мы с Джеком учились в школе-интернате, и даже не в одной и той же.
Это первый раз, когда он дает мне совет.
— Думаешь, мне следует поговорить с папой?
— Я думаю… — Он снимает ноутбук со своих бедер и кладет его на кровать рядом с собой. — Тебе следует поехать в Штаты и разобраться с Джорджией. Вы должны или закончить, или проводить время вместе, одно из двух.
Вау.
Это так неожиданно от него.
— Ты должен что-то сделать. Так жить нельзя, приятель. Живи здесь сколько хочешь — я не возражаю. Все равно родители платят за аренду. Но ты ходишь на автопилоте, отказываешься встречаться с другими людьми…
Он дал мне пищу для размышлений, это точно.
И это все, о чем я могу думать в течение нескольких дней.
Я начинал работать в фирме моего отца в качестве младшего юриста. Вчера папа действительно был в офисе; он здесь, в городе, остается в своей квартире после ухода с работы. Отец в Лондоне на неделю, прежде чем вернуться загород, чтобы быть с мамой, привычка, которую он приобрел, когда я был мальчиком.
Мы пообедали.
Немного поболтали.
Я звоню Джорджии для видеочата, сидя в своей кабинке в офисе, надеясь, что не помешаю, пока она чем-то занята или ужинает, но это свежо в моей памяти, и это нужно сказать.
Мы с папой придумали план. Вернее, он придумал, и я собираюсь выложить это на стол с моей бывшей соседкой по дому слеш подругой слэш женой.
Она берет трубку почти сразу, и я вздыхаю с облегчением, улыбаясь, когда вижу ее великолепное лицо.
Похоже, она дома, в постели.
В доме ее родителей, так как переехала домой после окончания колледжа. Джорджия не может позволить себе собственную квартиру, работает на дерьмовой работе и ищет что-то получше.
— Эй, детка, ты на работе? — Она устраивается на кровати поудобнее, взбивает подушки позади себя, чтобы подготовиться к звонку.
— Да. Только что поболтал с папой.
— Отлично. Который у вас час?
Она все еще не разобралась с разницей в часовых поясах, никогда не может сказать, день сейчас, ночь или полдень, когда звонит мне. Иногда звонит мне в час ночи, думая, что пора ужинать, или в четыре утра, думая, что уже полдень.
Но, может быть, ей не придется долго разбираться в этом. Не после того, что я собираюсь предложить.
— Сразу после обеда. Час тридцать.
— О, хорошо. А мне скоро на работу, хотя не знаю, много ли у них найдется для меня работы. Меня могут отправить домой пораньше, что отстойно, так как мне нужны деньги.
— Мне жаль, детка, это ужасно. — Но это также отличный переход к следующей части разговора. — Мы с папой разговаривали и… ну. Я просто собираюсь выложить это так, как есть.
Ни один из нас не мог спать, переписываясь друг с другом в любое время дня и ночи, что еще больше усугубляло ситуацию. Заставляет меня скучать по ней больше.
Недостаточно сообщений и видеочатов, которые могли бы решить проблему разлуки.
— Ты знаешь, как сильно я скучаю по тебе, — начинаю я.
Джорджия кивает.
— Я тоже скучаю по тебе. Я безумно скучаю по тебе, но… — Вряд ли это имеет значение, когда ты находишься за тысячи километров отсюда.
— Видишь ли, Джорджи, в том-то и дело. Я могу вернуться — папа готов позволить мне вернуться в Штаты. Он дает мне шесть месяцев на удаленную работу, чтобы выяснить, что мы собираемся делать, ты и я. — Я начинаю говорить бессвязно, выпаливая слова со скоростью километр в минуту, ее улыбка тускнеет, чем больше я говорю. — Мы можем снять жилье на следующие несколько месяцев или можем заполнить документы — все, что ты захочешь. Я могу работать из дома, а ты сможешь продолжать искать работу получше или стажировку, и шесть месяцев — это достаточно времени, чтобы разобраться в этом клубке. Что ты об этом думаешь?
Она колеблется.
— Ты бы сделал это? — говорит она медленно.
— Да. — Конечно. — Когда папа предложил это, я чуть не упал со стула. Ты им действительно понравилась, когда была здесь, Джорджия, даже если, в конце концов, мы порвем все связи и разойдемся в разные стороны.
Я никогда не найду другую девушку, похожую на нее, но я бы попытался.
— Но у меня будет всего шесть месяцев. Это все. И… моя жизнь будет здесь, Джорджия. Поэтому не могу ничего обещать на этот счет. Я всегда хотел работать на своего отца и возглавить его бизнес вместе с Джеком, и не думаю, что это когда-нибудь изменится. Но ты важна для меня, и… черт. Я люблю тебя. И не хочу просто оставить тебя там. Я хочу…
Девушка кивает, как будто понимает, но никак не может знать, что мое сердце выпрыгивает из груди, а ладони потеют, и продолжаю высматривать, не пройдет ли кто-нибудь мимо офиса и не услышит ли, как я изливаю душу, как идиот.
Черт возьми, кто-то действительно может услышать; у всех этих стен есть глаза и уши, и они, вероятно, могут говорить.
— Я не могу просить тебя вернуться сюда, Эшли. У тебя там есть работа, и твои родители важны, и…
— Ты не просишь меня вернуться, Джорджи. Это то, что я хочу сделать.
Она слегка качает головой.
— Я знаю, но…
Один из помощников приближается ко мне сзади, останавливая следующие несколько слов моей девушки.
Бет неторопливо прогуливается с блокнотом в руке, явно делая вид, что не замечает, что я общаюсь в видеочате с молодой женщиной.
Мы с Джорджией ждем, пока она скроется из виду, и я наклоняюсь ближе к монитору.
— Слушай, я должен идти. Подумай об этом, хорошо? Я вернусь, только если ты этого захочешь.
— Конечно я хочу… просто чувствую себя такой эгоисткой. Ты бы бросил все, чтобы вернуться сюда, и что? Смотреть, как я работаю на той же работе, что и три лета назад, в то время как пытаюсь найти что-то получше? Или стажировка, за которую почти ничего не платят? Похоже я застряла, живя со своими родителями.
— Ты им уже сказала?
Она молчит. Затем качает головой.
— Нет.
Понятно…
Она не видит в этом смысла, если мы не собираемся оставаться вместе. Это может быть просто далекое воспоминание, заметенное под ковер, и через лет двадцать Джорджия сможет рассказать детям, которые у нее будут с кем-то другим, что когда-то давно, когда их мама была дикой и сумасшедшей в колледже, она вышла замуж за своего соседа по дому в Вегасе.
С другой стороны, я тоже не планировал рассказывать своим родителям — они узнали случайно, потому что у них есть доступ к моему банковскому счету.
Моя девушка покусывает нижнюю губу, что делает, когда волнуется.
— Не волнуйся пока, ладно? Просто подумай об этом. Я напишу тебе, когда буду дома сегодня вечером.
— Хорошо, я постараюсь не волноваться.
Я вижу, что Джорджия лжет — она на сто процентов собирается беспокоиться об этом весь день напролет, но я ничего не могу с этим поделать.
— Пока, детка. Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.