Адам
Поднимаюсь в самолёт, сажусь на своё место и никак не могу поверить, что совсем скоро я окажусь дома. Неужели этот кошмар закончился. Я всё таки увижу маму, обниму.
— Адам я хотел с тобой поговорить.
Никита Сергеевич, мой начальник, друг отца и мой спаситель садится на соседнее место.
— О чём?
— Об Авроре. Ты знаешь, она…
— Я уже говорил, что не хочу говорить о ней! Вы и так уже сообщил, что она спаслась, а остальное мне не интересно.
Он отворачивается от меня, обижается, ну и пусть, мне и так больно. Закрываю глаза, делаю вид что сплю, просто не хочу больше разговоров.
Стараюсь сесть удобней, но вместо этого задеваю руку и шиплю от боли. Вот бы сейчас те лекарства, что давали мне в больнице, жаль что они только по рецепту.
Стюардесса просит пристегнуть ремни, самолёт взлетает, а я смотрю на город, который становится всё меньше и меньше. Снова закрываю глаза, только легче не становится вся моя жизнь разрушена и всё из-за сумасшедшей бабы, как же я раньше не разглядел, что Зарина Талибина больна. Если бы не она, то я был сейчас дома, рядом с любимой девушкой.
Аврора.
Только мысли о ней дали сил, я выкарабкался, но остался инвалидом. Зачем я теперь ей? Я почти смирился, что старше её больше чем на десяток лет, но с тем, что я инвалид не смогу. Пусть живёт счастливо, она ещё встретит хорошего человека, а может уже встретила. Я запретил Абрамову говорить о ней, хоть и хотел всё знать, но так будет лучше.
Как не кстати в голову лезут воспоминания о тех трёх неделях, которые стали самыми счастливыми за все мои годы жизни.
А потом картинка сменяется и я вспоминаю, как целовал заплаканную девушку и запихивал в машину Богдана, а дальше резкая боль и крик женщины, которую я ненавижу всем сердцем.
Сейчас я могу вспомнить, как эта боль повторилась, а потом я кажется приходил в себя и слышал только ненавистный голос.
— Не так быстро, ты будешь жить и будешь мой!
Тогда мне это казалось кошмаром, но как же я ошибался, кошмар начался именно тогда, когда я открыл глаза и голову пронзило болью, а писк многочисленных аппаратов не облегчал моего состояния. Хотелось встать и вырубить всё, но я даже не мог пошевелиться, а от попытки подняться просто потерял сознание.
Когда я открыл глаза во второй раз было гораздо лучше, конечно писк аппаратов не исчез, но голова болела намного меньше и в глазах не темнело, хотя они жутко болели. Я осмотрелся по сторонам и обнаружил, что нахожусь в маленькой комнате. Это не больница, почему-то сразу подумал я. Это было, что-то вроде чулана, где стояла кровать на которой я лежал, а над головой висела полка с многочисленными аппаратами. В комнатке не было окон и только тусклая лампочка светила над потолком.
Я попробовал пошевелиться, но у меня снова ничего не получилось, хотя пальцы на ногах и руках двигались. Я не знаю сколько я был в сознании, но меня это быстро утомило и я уснул.
Просыпаюсь от громких голосов и как ни странно я знаю оба голоса.
— Что-то происходит! Ты же видишь, как стали пищать эти аппараты?
— Так может они просто сломались, дай вырублю их и всё!
— Не смей! Даже не подходи к розетке!
— И на хрена тебе этот труп? Тебя ебут что ли мало? Так давай снова вызову парней. Сколько хочешь? Двух? А может быть в этот раз трёх?
Брат и сестра Талибины кричат очень громко, ощущения, как будто молотком по голове хреначат.
— Заткнись! Лучше прими дозу и лови кайф!
Я бы и дальше притворялся спящим, но во рту всё пересох настолько сильно, что я готов был умолять, лишь бы эти два моральных урода дали хоть глоток воды.
— Воды…
Только и смог прохрипеть я, хотя даже это было для меня подвигом.
— Адам! Адам! Ты пришёл в себя? Счастье то какое!
Мне хотелось рявкнуть на Зарину, но я не мог больше говорить, за меня это сделал Лиам.
— Заткнись идиотка! Не ори!
Но стало ещё хуже, эта дура перешла на ультразвук.
— Пошёл вон Лиам! Не приближайся к Адаму, иначе я убью тебя!
Смотря на лицо Зарины было сразу понятно, что она исполнит, то что говорит, видно и Лиам, это понял.
— Да пошла ты!
Он вышел из комнаты громко хлопнул дверью.
— Ну и катись! Придурок!
Вдоволь накричавшись Зарина поворачивается ко мне и её силиконовые губы расплываются в улыбке. Зрелище жуткое вам скажу, меня аж передергивает всего. Блондинка выходит за дверь, но возвращается очень быстро в руках у неё стакан с водой, она садится на край кровати и приближает ко мне стакан, аккуратно придерживая голову, помогает сделать несколько глотков живительной влаги.
— Вот так любимый, хорошо. Я так рада, что ты наконец-то пришёл в себя, я столько слез пролила на этой кровати, смотря на твоё без жизненное лицо.
Голос её сейчас мягкий и нежный, я такой её никогда не видел, сейчас она кажется мне обычной девушкой, а не капризной и психованной.
— Зарина.
Зову девушку, но она не реагирует, продолжает говорить.
— Я так боялась, что больше никогда не увижу твоих серых глаз, я их так люблю.
Она проводит рукой по моему лицу.
— Зарина!
Немного повышаю голос, чтобы она меня услышала. Вообще создаётся такое ощущение, что-то не сейчас не со мной, как будто её сознание где-то далеко.
— Да любимый.
Всё таки у меня получается до зваться её.
— Почему я не могу пошевелиться?
Задаю вопрос, который меня беспокоит. Ведь пальцами я могу пошевелить, значит всё в порядке.
— Ах это. Прости милый, но пришлось привязать тебя. Я боялась, что ты очнешься и сбежишь. Но этого не случится, ты только мой.
Её лицо меняется и она оскаливается и если честно становится жутко. Я понимаю, что она не в порядке и тут явные проблемы с головой. На службе мне приходилось иметь дело с сумасшедшими, поэтому у меня совершенно нет сомнений в состоянии Зарины.
— Я не в состоянии убегать, ты же сама это видишь. Я столько времени провёл без сознания. Кстати сколько я был в отключке?
Я предполагаю, что долго, наверное недели три, но то что говорит Зарина просто ужасно.
— Больше трёх месяцев.
Я пытаюсь посчитать, какой сейчас месяц, но у меня ничего не получается.
— Жаль что новый год прошёл, я так хотела встретить его с тобой.
Боже, это же сколько времени прошло? Мать неверное с ума сходит.
Аврора, как же она там? Получилось ли у неё спастись? А если нет? Чёрт!
— Развяжи меня!
Не сдерживаясь кричу я. Мне хочется встать, быстрее убежать отсюда.
— Нет, нет, нет. Ты встанешь с этой постели только в качестве моего мужа.
Эта чокнутая улыбается.
— Я принесу что нибудь покушать.
Она выходит из комнаты, а я бессильно дергаюсь на кровати пытаясь освободиться.