— Не думаю, что тебе стоит со мной встречаться.
Артём поднимает брови, а я продолжаю, пока он не начал говорить и не сломал моего представления о том, что на самом деле нужно было сказать.
— Я не уверена, что справлюсь. Мы разные и не можем этого отрицать. Твоя жизнь, она… другая. Я даже пойти куда-то не смогу. Знаешь как говорят, можно вывести девушку из деревни, но нельзя вывести деревню из девушки. Я не хочу разочарования потом. Чтобы моменты хорошего затмило плохим. Лучше тогда уж и не начинать вовсе.
Мысли получаются путаными, но я надеюсь, он меня поймёт. Артём неожиданно улыбается:
— Ты же понимаешь, что сейчас в тебе говорит исключительно страх?
— Может быть, — я отвожу взгляд. — Страх всё испортить.
— Марина, — он наклоняет голову к плечу. — Как, по-твоему, человек изучает нечто новое? Пробует, ошибается, начинает заново. Давай я предположу сейчас, что ты раскрутила в своей голове план, как вышла за меня замуж и родила троих детей. В этой фантазии тебе кажется, что ты не впишешься в сценарий. Считаешь, что якобы встретишь осуждение кого-то из моих потенциальных знакомых и всё будет плохо, так? Вот только ты не учитываешь одного важного фактора. Чтобы родить от меня троих детей понадобится как минимум четыре года при условии, что мы начнём прямо сейчас.
Он усмехается, а я чувствую, что опять краснею.
— Да я же… не про это! — пытаюсь возразить.
— Я к тому, что, если сегодня тебе кажется, что моя жизнь тебе не подходит, это вовсе не означает, что будешь думать так же через четыре или пять лет. Ты смотришь на своё будущее с позиции «сейчас, сегодня», но ты изменишься. Даже пройдя этот квест будешь не той Мариной, что приняла снотворное, — он улыбается. — С большой долей вероятности, в следующий пошлёшь лесом и меня и таблетки.
— Да я же просто… Не хочу, чтобы тебе было плохо, — роняю голову. С Артёмом невозможно спорить. Это дипломатия сотого уровня.
— Опять пытаешься причинить мне добро? Не надо. Я сам разберусь с тем, что для меня лучше. И принимая решение, встречаться или нет, думай о себе, а не обо мне. Я со своим справляюсь. Если не хочешь отношений, мне нужно знать причину, связанную с тобой, а не с тем, что ты придумала относительно моих чувств. Тебе что-то должно не нравиться, а не мне в потенциале.
— А если мне не нравится то, что в потенциале тебе будет плохо? — усмехаюсь я.
— Значит я тебе уже как минимум не безразличен, — Артём разводит руками. — Хватит болтать, иди ко мне.
Не знаю почему, но после этих слов по телу пробегают молнии волнения. Я сглатываю и опускаю взгляд на пол, разделяющий нас.
— Я не помню маршрут…
— Его помню я. Два прямо и налево.
Сглатываю. Это правда так? Кажется да. На полу не видно отпечатков его следов.
— Если ошибиться, стекло сломается, да? Игра в кальмара, блин.
— Отчасти.
Сглатываю и наступаю на первый квадрат. Вижу потёртости на полу, полутора, а может и двумя метрами ниже. Вряд ли я убьюсь, если стекло не выдержит, но приятного от падения будет мало.
— Артём, кажется, оно трещит! — паникую я, делая следующий шаг. — Кто-то слишком много ест и ему пора на диету.
— Ерунда. Я тяжелее тебя и меня выдержало. Но если тебе был нужен комплимент относительно прекрасной фигуры, то само собой. Я бы сфоткал тебя для рекламы клуба, но это будет неправильно. Ты же у меня пока не тренировалась, будет нечестно присвоить себе лавры. Дальше прямо.
Мне всё ещё страшно, но разговор немного отвлекает.
— «Пока»? Значит что-то всё же ты во мне изменил бы да? — нервно усмехаюсь я.
— О, нет, я не настолько глуп, чтобы отвечать на этот вопрос. Налево.
Повисает короткая пауза, после которой мы одновременно смеёмся.
Я немного расслабляюсь, понимая, что уже прошла почти треть. Артём ведёт меня правильным путём, но… как он запоминает?
— У тебя хорошая память, — замечаю я. — Если бы мне сейчас пришлось идти назад, я бы сроду не угадала, хотя только что прошла. И с цифрами ты тоже всё запомнил.
— С ними проще. Я синестетик. Здесь похоже. Прямо.
— Сине… что? Это как? — я делаю следующий шаг и поднимаю на него взгляд.
— Цифры, буквы, много что ассоциируются у меня с цветом, поэтому запоминать легче, чем большинству людей.
— Ничего себе… А можешь примерно описать?
— Когда пытаюсь, редко выходит. Два влево и один прямо. Большинство людей мыслят цепочками ассоциаций. Если я скажу тебе «свежеиспечённый хлеб» ты скорее всего вспомнишь, как он пахнет, возможно, вкус, а то и день, в который ты его попробовала.
— Как несла домой, обгладывая корочку, — улыбаюсь я.
— Да. И так многие. Моя цепочка ассоциаций ощутимо шире. К примеру, буква «а» красная. «Л» — сине-зелёная.
— Ого… Звучит очень… сложно. Я бы сразу запуталась.
— В первую секунду возможно. Потом привыкаешь.
— И ты не путаешься? На каждую букву свой цвет… и на цифры тоже? Слова?
— Да.
— Блин, это круто! Ой…
Я шагаю на следующую клетку и понимаю, что до Артёма остаётся всего две по прямой. Он стоит у самого края и улыбается, сунув руки в карманы.
— Кажется, я начинаю понимать, почему тебе сложно с людьми, — делаю шаг вперёд. — Но, знаешь, меня это больше не пугает. Я…
— Погоди, тут…
Стекло под моим кедом с хрустом проламывается. Я же помнила, что в самом конце обманка! Артём вообще перепрыгивал последний квадрат, а я…
Испугаться как следует не успеваю. Парень ловит меня и поднимает на вытянутых руках, будто ребёнка, а затем прижимает к груди, отступая от края. Как водой окатывает! В кровь впрыскивается адреналин или что там.
— Боже мой. Боже мой, — зубы стучат. — Они всё же ломаются!
— Всё хорошо. Я поймал, — Артём гладит по волосам. — Извини, заболтал тебя.
— Я согласна, — внезапно выдаю я. — Замуж! В смысле рожать. Ой…
Мысли путаются. Чёрт возьми, я чуть не упала!
— Начнём с просто отношений, — усмехается он, касаясь губами моей макушки. — Я тебя понял.
Некоторое время мы так и стоим, обнявшись. Дыхание постепенно приходит в норму, возвращается осмысленность и хладнокровие. Сглотнув, я свожу брови.
А почему он не напомнил мне про последний квадрат? Тоже задумался? Или специально рассчитал, чтобы я упала, а он меня спас? Или хотел показать, что игра была настоящей?