Я играю в тетрис, пытаясь аккуратно сложить вещи в коробку. У Артёма большая машина, но мне хочется поездку в комфорте, а значит стоит проявить аккуратность.
— Маринка, ну что ты в самом деле? — говорит динамик лежащего рядом телефона голосом мамы. — Что ты там делать собралась? Одна. А случится что, кто тебе поможет?
— Я еду с Артёмом.
— Да он сидит на работе своей, сама же говорила. На тебя совсем внимания не обращает.
— Это неправда, не выдумывай, — обрываю я.
Не знаю, зачем я слушаю. Чем ближе поездка, тем больше мама жаждет общения со мной. Артём говорит, что это снова из-за потери контроля и влияния на меня. Не могу не согласиться, всё так.
Я прекрасно понимаю, что она мной манипулирует. Пытается во всяком случае. Мне нужно, как правильно говорится, сепарироваться от неё, но я пока не могу. Отчасти перекладываю ответственность на Артёма.
— Но Марин. Куда ты лезешь, а? Пусть он дин едет в свою Сибирь, как в ссылку, ей-богу. Там холодно. Болеть будешь постоянно.
— Нормально там. И я всё равно поеду, мы же вместе работаем.
— Вот он бы ехал и открывал свои филиалы. А ты бы сидела в квартире, как нормальный человек. Что у тебя здесь, работы нет? Могу найти.
— Мам, хватит. Я поеду со своим мужем. Мы семья и должны держаться вместе.
— Ох, вот наплачешься ты ещё с ним.
— Он великолепный муж, иногда я сама себе завидую.
— Ну а если случится что? Как вы будете? — начинает она по новому кругу.
Можно подумать, если я останусь, меня ждёт какая-то особенная помощь. Отец по-прежнему видеть меня не желает, а я не стремлюсь делать шаг ему навстречу. Можно подумать, я виновата в том, что неродная ему. А уж жечь мосты и не общаться с ребёнком, которого ты с пелёнок знаешь, обвиняя его во всех грехах — совсем уж подлость.
Не хочет, ну и бог ему судья. Переживу.
Всю помощь мне оказывал тот, с кем я и еду. Не вижу ни одной причины задерживаться тут.
Пожалуй, стоит заявить прямо, грубо оборвать контакты, но я пока не могу
— Мам, прекрати. Я так решила.
— Ну и что, поедешь, как жена декабриста.
— Не вижу в этом ничего плохого.
Этот спор тянется уже долго. Мы будто перебрасывали друг другу мячик. Мама в бессмысленной надежде, что я передумаю и вернусь «в семью», не обращая внимания на то, что отец меня и на порог не пустит, а я… пытаясь собраться с духом и рассказать новости. Не только о том, что мы с Артёмом уезжаем к Уралу, чтобы искать место и открывать новый «Фитлайф».
— Как там папа?
— Ничего. На работу пытается устроиться. Так не берут. Из-за судимости.
— А куда он хочет?
— Всё туда же.
— Это глупая затея, — качаю головой. — Его судили за ввоз незарегистрированных препаратов и сбыт через твою больницу, а теперь он хочет снова на ту же работу? Разве не очевидно, что его не возьмут?
— Серёжа своё отсидел, хоть и не должен был, — вздыхает мама. — Нас подставили, я же объясняла. Артур Валерианович, гореть ему в аду, сбежал за границу, едва проверки начались, а мы куда? У нас дети. Серёжа на себя вину взял…
— Нет, мам, это тебя подставили. Ладно уж, дело прошлое. Предложи ему найти другую профессию. Сомневаюсь, что в этой он сможет устроиться. Все будут бояться рецидива.
— Он своё отсидел, — упрямо повторяет.
Мне сложно говорить с ней. Мама не признаёт, что я уже не ребёнок, давит своим авторитетом и не хочет прислушиваться к мнению со стороны. Для неё я так и осталась непутёвой девочкой, которую нужно поучать, она не видит во мне взрослой женщины.
Над отношениями должны работать двое. Если я в состоянии справиться с этим, то маме сложно свыкнуться с переменами. Я не могу заставить её видеть меня иначе.
Слышу щелчок открывающейся двери и голоса и тороплюсь завершить разговор:
— Ладно мам, пока. Мне пора бежать, позвоню уже с нового места.
— Мариночка, а может…
— Целую, мам, мне пора!
Я сбрасываю и поднимаюсь с искренней и оживающей улыбкой. Выхожу из комнаты и вижу бабушку, она разрешает, даже требует, чтобы я называла её так, с букетом.
— А вот и моя красавица! — годы не властны над этой женщиной. Она выглядит живее, чем многие в тридцать. — Здравствуй, Мариночка! Собралась уже?
— Да, всё готово, — целую подошедшего Артёма в щёку. — Вы голодные? Пойдёмте обедать, у меня лазанья стоит в духовке.
— Вот это да, — радуется бабушка. — Сейчас тогда руки помоем.
— Ага, а я пока накрою и цветы поставлю.
Я намеренно расставляю приборы на четверых. Когда Артём и бабушка возвращаются, взгляд моего мужа задерживается на лишнем наборе, но он ничего не говорит. Бабушка и вовсе не обращает внимания, решив, что это для симметрии. Позже даже утаскивает вилку, чтобы использовать её для салата.
Пока нас с Артёмом не будет, она перебирается в нашу квартиру. Ей нужно пройти обследования, да и просто "вернуться к социуму". Оказавшись за столом, она называет с десяток городских мероприятий, которые хочет посетить только на этой неделе.
Кухня оживает от смеха и голосов. Одно присутствие этой утончённой и удивительно позитивной женщины заряжает пространство уютом. Так и не скажешь, что раньше она работала в органах и занималась преступлениями вроде того, что совершил мой отец.
— Похоже, кто-то совсем заскучал за городом, — усмехается Артём, наливая себе чай.
— Да. Природа, конечно, удивительна, но с моим образом жизни просто необходимо чередовать её с чем-то. Я там с ума схожу. Даже в клубе была с молодёжью на дискотеке, ты представляешь?
— Показали им, как надо веселиться? — улыбаюсь я.
— Они учили меня танцу, для этого… как там… тук-тука?
Мы с Артёмом смеёмся, а затем он говорит:
— Запишись к нам в зал. Там есть групповые, по танцам в том числе. Я не ходил, но Марина говорит, что это весело.
— Очень! И йога в гамаках! Моя отдельная любовь!
— Ого, — бабушка потирает ладони. — Так, главное не забыть. Если что буду звонить и спрашивать, что там куда.
— Без проблем, — кивает Артём. — Я предупрежу Машу, чтобы объяснила, что там где.
Я убираю грязные тарелки в посудомойку и достаю из холодильника коробку с тортом. Обновляю приборы, снова на четверых. Артём сводит брови и ловит мой взгляд. Как синестетик он не может игнорировать такие вещи и спрашивает.
— Мы ждём ещё кого-то?
Я сажусь на своё место рядом с ним и киваю. Короткий взгляд на часы совпадает со звонком в дверь.
— Родной, откроешь? — хлопаю ресницами.
Он вытирает рот салфеткой и встаёт. Мы с бабушкой переглядываемся, она уже знает, что за сюрприз я приготовила. Хихикаем, будто школьницы.
Артём возвращается с белым конвертом, на которым должно быть написано его имя, и недоумевающим выражением лица. Садится на своё место и выразительно смотрит на меня.
Качнув головой, он ломает печать и открывает конверт. Вынимает сложенную распечатку и письмо. Похоже, начинает догадываться, потому что его лицо меняется, а пальцы, кажется, подрагивают.
Развернув письмо, Артём смотрит на него, а после читает:
— Папа, извини, опаздываю. Увидимся примерно через восемь месяцев… — он сглатывает и смотрит на меня. Ярко-голубые глаза блестят сильнее обычного. — Маленькая, это сон или реальность?
— А ты снимок посмотри! — весело хохочет бабушка, выхватывая у него письмо.
Артём закрывает глаза, затем находит мою руку и тянет к себе, усаживая на колени. Я обнимаю его и прячу лицо у его плеча, не сдержав слёзы.
— Мне просто сказать нечего, — он прижимает меня к себе, крепко, но очень аккуратно. — Проклятье, я перенесу поездку. Давай сперва отметим это где-то. Куда ты хочешь? Назови любое место и едем в аэропорт.
— Да брось, нам же ехать долго. Ещё здание искать.
— Подождёт. Я не каждый день получаю такие подарки. Хочу сделать его особенным.
— Перекрыть пытаешься, — смеюсь я. — Сам говорил, что не на рынке и нечего взвешивать, кто кому и сколько дал.
— Ой, да ладно тебе, — усмехается бабушка. — Поезжайте, конечно. Отдых никому ещё не вредил. Клуб и правда никуда не денется.
— Придётся пересобирать вещи, — смеюсь я, счастливо глядя на Артёма. — Но это приятные хлопоты. Люблю летать. Только вот куда? Есть идеи?
— Вези куда-то к морю, — советует бабушка.
— Да, хорошо, — соглашаюсь я.
— На солёненькое тянет, — усмехается Артём. — Не вопрос. Сейчас найдём тебе лучшее и самое красивое море. А ты беги собираться.
Я спрыгиваю с его колен и иду в спальню, потрошить сложенные вещи. Внутри зажигается волна восторженного предвкушения. Спонтанная поездка, приключение, маньяк умеет кардинально менять планы. Наша жизнь непредсказуема, но полна ярких красок.
За это я его и люблю.
Больше книг на сайте - Knigoed.net