Одария
Он извинился. Извинился и просто отвалил. Вау. Ожидала чего угодно от Угольникова сегодня, но только не этого. При этом, судя по выражению на его лице, это была даже не шутка, а серьёзное намерение оставить меня в покое. «Живи своей жизнью отшельницы и читай книги про электроэнергетику» — звучит, как прощальное благословение.
И ни единого слова больше не было сегодня, ни единого взгляда в мою сторону. Что за чудеса такие? Вроде, я чувствую облегчение. Или… Нет. Точно: облегчение.
— Ри, мне сегодня нужна твоя помощь, — Прерывает мои мысли голос Маши.
Подруга всю перемену перед предстоящей последней парой привычно сидит по правую от меня сторону, но говорит совершенно неожиданные и непривычные вещи. Помощь? Моя? Давненько я ничего такого от Мартыновой не слышала. Да и вообще от кого-либо, кроме отца.
— Помощь? — не скрываю своего удивления.
— У меня свидание в субботу, — слегка краснеет она. — Ничего не смыслю в подходящих для такого мероприятия образах.
— А я смыслю? — усмехаюсь.
Сама-то на свиданиях уже сто лет не была. Когда это было в последний раз? Мне не вспомнить даже само знакомство со своим бывшим, Ваней, а уж что говорить об остальном… Как-то всё резко отошло на второй план год назад и стало не актуальным, незначительным.
— Ты всегда выглядишь эффектно, не смотря на свой отшельнический образ жизни, — отвечает Мартынова.
— В том-то и дело, что я отшельница и всё такое. А ты меня вдруг вытащить куда-то захотела.
— А что ты удивляешься? Я, в отличие от других, сижу рядом с тобой за одним столом и говорю о погоде.
— И правда, — я вдруг посмотрела сейчас на Машу совсем иными глазами.
Её пустые разговоры о погоде были вовсе не о климатических особенностях каждого конкретного дня, если так подумать. Они о нашей с ней дружбе. Я же сама закрылась в себе и не желала более поддерживать прежние контакты и темы для бесед. Всем было легче махнуть на меня рукой и сказать «Ну, она в нас не нуждается. Мы просто оставили её в покое, чтобы она смогла побыть одна в своём горе». И я вовсе не жалуюсь, ведь мне и самой так было проще, и я сама просила всех об этом. В один не очень прекрасный момент просто стало плевать на всех, так как прежнее желание веселиться пропало напрочь.
Но Мартынова не последовала примеру остальных одногруппников и продолжала упрямо садиться рядом со мной на каждую пару и терпеть моё молчание. Первое время я бедняжку просто игнорировала, в тайне надеясь, что она сдастся и отсядет от меня куда подальше. Как все.
А Маша каким-то образом находила в себе терпение и ту редкую дружескую преданность, при которой общение сохраняется не смотря ни на что. И вот, в конечном итоге, спустя недели моего молчания, мы плавно перешли на разговоры о погоде, а теперь уже и…
— Твоему вкусу я доверяю, — продолжает подруга тем временем. — И тебе тоже.
— Маш, ты сейчас, конечно, по грани ходишь. Осторожно.
— По какой грани?
— Не становись излишне милой, а то мне неловко даже, — иронично усмехаюсь.
— Я всегда была милой, если забыла, — неуверенная улыбка появляется на невинном по-доброму открытом лице.
Подруга не часто делает себе какие-либо комплименты, и это ещё один момент в нашем с ней разговоре, который кажется мне необычным. Может, я что-то упустила за последние месяцы и не заметила, что Машка-то другая стала?
— Да, это правда, — киваю. — Даже странно, что мы подружились.
Мартынова пожимает плечами. Я бы тоже пожала своими, но вспоминаю то чувство умиления на первом курсе обучения по отношению к этой скромнице, которая не может найти контакт с новыми людьми и её пугливый взгляд в ответ на мои шутки. Ну, как тут было не взять девчонку под своё крыло?
Навеяли ли на меня эти воспоминания или повлияли мысли об изменениях в личности, произошедших с подругой, но я согласилась пойти с ней в самый популярный торговый центр нашего города за подходящим для предстоящего свидания платьем.
С ума сойти, Машка идёт на свидание! Ещё одна неожиданность… Как долго я спала?
— Это первое твоё свидание, или ты уже меня обскакала по их количеству пока я отшельничаю? — интересуюсь у Мартыновой, когда мы ходим между рядами вечерних и более лёгких платьев.
— Первое, конечно.
— «Конечно»! — усмехаюсь.
Вот это уже больше похоже на мою подругу скромницу!
— Я, может, вообще струшу и передумаю… — бормочет она, хмуря брови при виде слишком откровенных разрезов и глубоких декольте.
— Даже и не думай! Сколько тебе уже? Двадцать? Надо идти!
Та в ответ что-то пыхтит, но я отвлекаюсь на вибрацию оповещения на своём мобильном телефоне. Сердце ёкнуло от мысли, что это снова какое-нибудь идиотское сообщение от Угольникова. Рука сразу тянется в карман ветровки и извлекает гаджет со светящимся экраном, на котором… Оповещение о низком заряде батареи.
— Тебе тоже двадцать, а ты впервые за год куда-то выбралась кроме вуза, — врывается сквозь паутинку разочарования голос Маши.
— Я хотя бы успела развлечься и попробовать свою молодость на вкус, в отличие от тебя, — отвечаю более зло, чем планировала.
Какого чёрта я сейчас лезу в «Вконтакте» проверить точно ли там нет новых сообщений?! Как меня это злит. Сама же хотела, чтобы Артём исчез из поля моего зрения!
— Я тоже пытаюсь! — оскорбилась подруга. — Как тебе это платье? — говорит уже спокойней и дёргает рукав одного из самых невзрачных и скучных нарядов, что здесь есть.
— Дерьмо полное.
И какого чёрта я сейчас здесь торчу! Убираю мобильник обратно в карман и раздражённо обвожу взглядом окружающее пространство магазина. Яркий свет, дурацкая музыка, всякие фифы, парящие между рядами одежды и фальшивые улыбки консультантов. Всё дерьмо. И платье и магазин.
— А что не дерьмо? — по лицу Мартыновой вижу, что она тоже начинает заражаться моим дурным настроением.
— Например… — тяну, перебирая руками те платья, которые и по цвету и по фасону подошли бы, на мой взгляд, гораздо лучше. — Вот это.
Голубое, нежное. Без лишней пошлости и праздничности.
— Голубое? — тянет подруга неуверенно.
— А что не так с голубым?
— Я привыкла к более тёмным и спокойным цветам…
— Попробуй что-то новое. Более светлое и жизнерадостное. Вдруг понравится?
— Только если и ты попробуешь, — Сказала так серьёзно и посмотрела на меня с таким выражением на лице, что я сразу понимаю: речь не о платье.
В ответ лишь хмыкаю, не готовая к подобным выпадам Мартыновой. Что-то я сегодня совсем не гранитная скала, а какая-то глиняная шатающаяся пирамидка, вылепленная детскими ручками.
Хватаю голубое платье и тащу подругу к примерочным, чтобы у неё и секунды не оставалось на то, чтобы передумать. Я и правда хочу увидеть этот наряд на ней.
Задёрнутая шторка примерочной кабинки, шорох сменяемой одежды за ней, а я вновь тянусь за телефоном, словно пользуясь моментом, пока Маша меня не видит.
Стильное фото в профиле Угольникова, которое я скоро смогу видеть даже с закрытыми глазами. Минимум информации о себе в анкете, пятьдесят три друга и отсутствие каких-либо записей или репостов.
Он был «онлайн» полчаса назад. Он был «онлайн» несколько раз за день. Чёрт. Я просто хочу забыть всё это, как страшный сон, и перестать следить за этим придурком. Просто ненавижу себя сейчас за это неравнодушие.