Одария
«Ты боишься чего-то?». Боюсь? Я? Не тебя, Артём, уж точно. Хотя этот вопрос заставил меня задуматься. Неужели про меня можно и в самом деле подумать, будто испытываю страх? Одария Крылова чего-то боится? Ну, нет.
Моим единственным желанием было отгородиться от всех, разобраться со свежей травмой и разрешить задачу по поиску той заветной книги, которую ищу. Но не получается ли так, что своими действиями и новым способом жизни, вызываю то самое излишнее внимание к себе и даже жалость? Совсем не такого эффекта я хотела.
— Ты квартиру далеко от вуза снимаешь? — интересуюсь у Маши, когда заканчиваю переписку с Артёмом и убираю телефон в сторону.
— Какой неожиданный вопрос ты задаёшь… — с неуверенной улыбкой уставилась на меня Мартынова.
Девчонка аж глаза вытаращила, забыв о терминах, которые повторяла перед предстоящим практическим занятием по радиожурналистике. Хотя я уверена, что Антон Павлович ей в любом случае поставит хорошие баллы, как бы она не ответила. Уж больно нравятся ему тихие и скромные студенты, не создающие лишних проблем. Забавно, но теперь и я с определённых пор в числе не отсвечивающих.
— Пригласишь в гости?
— Ты? В гости? Ко мне? — подруга удивляется всё больше.
— Ну, да, — пожимаю плечами с такой беспечностью, словно каждый день к Машке домой гоняю. — А потом ты ко мне. Или наоборот хочешь?
— А зачем?
— Как зачем? Мы же подруги, вроде. И не ты ли говорила, что пора мне попробовать что-то новое, светлое и жизнерадостное. Вдруг мне и правда понравится? И тебе заодно.
— Я возле набережной живу, — отвечает с улыбкой. Можешь приходить в любой день, Ри.
— В любой не могу. Сегодня точно нет, — на секунду замолкаю, вспоминая прошлую встречу с Угольниковым. — А как же твой парень? Разве у вас не всё хорошо?
— Всё хорошо, — краснеет в щеках. — Но подруга мне важней. Тем более та, которая впервые за всё время нашей дружбы захотела прийти в гости, да ещё и к себе приглашает… Я приятно удивлена.
— Что же, я рада, что смогла сделать тебе приятно, — двусмысленно усмехаюсь.
Правда невинная и такая правильная Машка Мартынова всё равно моей шутки не поняла.
Но игривое настроение всё равно не желало покидать меня весь день. В душе непривычная лёгкость, а в голове рассеянность от мыслей о предстоящей встрече с любовником. Ах, это слово! «Любовник» — звучит гордо и вкусно.
Вдруг поймала себя на том, что мучительно долго обдумываю то, в каком белье мне сегодня приехать и в какой одежде. Платье? Слишком романтично. Джинсы? Уже были. Брюки? Или юбка? Остановилась всё же на лёгких хлопковых брюках модного нынче синего цвета и простой белой футболке.
Почему стрелка часов так медленно ползёт, когда чего-то ждёшь? Выполнила всю домашку (ну, ничего себе!) и даже поработала над курсовой работой, до которой обычно руки не доходят. Ещё и всё в квартире перемыла, чтобы время быстрей пролетело. Вот же нетерпеливая.
Так сегодняшняя среда и пролетела, приближая заветный вечер, где только я, стоящая на пороге квартиры Угольникова, и, собственно, он сам.
— Приветик, угольный человек, — целую его поочередно в обе щёки, забавляясь.
— Добрый вечер, уважаемая!
Артём не остался в долгу и тоже начал кривляться. После такого весьма саркастично-официального приветствия парень пиявкой присосался к моим губам, сминая их, как самую вкусную пищу на свете. А я и не против вовсе: обхватываю руками мужскую талию, чтобы быть ближе.
Мы целуемся почти минуту, продолжая стоять у порога, но в следующий момент парень отстраняется от моего лица. Его широкие ладони хватают меня за ягодицы, удерживая, а сам Артём пристально уставился в мои глаза. Как если бы собрался сказать что-то очень важное и серьёзное.
— У тебя с Кириллом какое-то общее прошлое? — внезапно озадачил он меня.
— Конечно, — усмехаюсь.
— Конечно? — хмурится.
— Ага.
— А конкретней?
— Ну, мы же учимся третий год вместе. У меня со всеми одногруппниками, кроме тебя, общее прошлое.
— Ты же прекрасно понимаешь о чём я спрашиваю.
— Любопытный?
— Вроде того.
— Поцеловались один раз на вечеринке, когда перваками ещё были, — пальцы Угольникова сильней сжимаются на моей попе, только ещё больше заводя и без того заинтересованную меня.
— И всё?
— И всё. Ты что хотел, чтобы я тебе расписала сцену секса с Ермолиным? Дрочил бы на это? Или что?
— Так этой сцены же не было… — склоняет голову набок, удерживая контакт глазами.
— Не было, — не сдерживаю смех. — Увы и ах! Не в моём вкусе. Да и занята я была.
— Зачем тогда целовалась с Кириллом? Для тебя это норма?
— Пьяные были, — нагловато улыбаюсь.
А что? Сам-то святой что-ли?
— Я это всё к чему… Мы не обговорили вопрос о возможности или невозможности других партнёров для каждого из нас.
— Хочешь ещё кого-то начать потрахивать?
Неожиданно неприятно стало. Неужели этому смазливому балбесу меня мало?
— Не хочу, — голос парня становится тише. — А ты?
— Групповуху предложить хочешь? — мурлычу Артёму в ухо, чтобы лишний раз подразнить.
— Не хочу, — говорит со всей серьёзностью, не поддаваясь на мой игривый тон. — Так что на счёт тебя? Я бы хотел, чтобы мы встречались только друг с другом.
— Знаешь… я тоже, — признаюсь. — Не хотелось бы венеричку из-за тебя потом лечить.
— Значит договорились?
— Да.
— Тогда перейдём к самому интересному… — наклоняется так близко, что наши носы соприкасаются.
— О, да… — широко улыбаюсь от предвкушения.
Мы снова поцеловались, но на этот раз коротко и с характерным громким чмоком, чтобы тут же отправиться в комнату, где уже ожидает одинокая и пустая кровать. Ну, ничего, подружка из «IKEA», сейчас мы тебя развлечём и согреем.
— Я уже помылся перед твоим приходом, — говорит Артём, неспешно стягивая с себя футболку.
Зачем вообще её надевал? Чудной какой.
— Я тоже, — отвечаю, вытаскивая из под пояса брюк и свою футболку.
— Погоди, — парень хватает меня за запястья, мешая мне раздеваться. — Я сам.
— Хорошо владеешь искусством раздевания и хочешь продемонстрировать мне свои навыки?
Вместо ответа Угольников молча склоняется немного вниз, чтобы оказаться лицом на уровне моего живота. Он принимается медленно поднимать такой теперь уже раздражающий меня материал, попутно одаривая мою оголяющуюся кожу лёгкими укусами, которые тут же сразу зализывает тёплым влажным языком. Ох, я помню этот язык…
Медленно, всё выше и выше. Щекотно и одновременно с этим сладко, на грани боли. Зубы, губы и язык парня перемещаются вверх до тех пор, пока не становится видна моя грудь, не скрытая лифчиком. «Да, я его не надела», — мысленно отвечаю на немое удивление на мужском лице.
Я вижу, как он восхищён открывшимся видом. Я просто упиваюсь этим наблюдением и хочу видеть эту эмоцию Угольникова, обращённую ко мне, снова и снова…
Футболка вскоре отправляется прочь, брошенная куда-то в кресло в углу комнаты, а я остаюсь стоять в одних брюках и носках. Бедняга Артём ещё не подозревает…
— Ты ещё и без трусов? — удивляется, когда расстёгивает пуговицу и ширинку на последнем предмете моей одежды.
— Потеплело на улице… — усмехаюсь.
Я повторяю за Артёмом, расстегивая пуговицу на его джинсах, и аккуратно тяну молнию вниз, высвобождая набухший бугорок, что пока ещё прячется от меня за трусами. Вскоре мы это исправим…
— Боюсь узнать, как ты одеваешься летом, — тихо и коротко смеётся.
— Не надо бояться, — мы одновременно избавляемся от своих штанов. — Надо любоваться, гладить и целовать!
— Это я с радостью!
Меня снова, как в прошлый раз, хватают и поднимают на руки, чтобы тут же сразу мягко бросить на кровать. Спину в миг холодит прохлада простыни, но это только больше обостряет все мои чувства. Угольников обхватывает ладонями мои груди, а затем склоняется к ним и…