Артём
Они мягкие, тёплые и упругие. Соски упираются мне в ладони твёрдыми горошинами, и это окончательно сводит меня с ума. Я нетерпеливо склоняюсь к женской груди, как к самому вкусному в мире пирожному, чтобы втянуть в рот поочередно каждую из аппетитных «вишенок». Пробую на вкус, обводя языком, и кажется мне, что соски стали от моих действий ещё твёрже.
Это одно из лучших ощущений, какое только можно испытать. Одария тихонько стонет подо мной, когда я проникаю в неё пальцем, продолжая при этом мучить груди своими губами. Я и сам готов начать едва ли не рычать довольным зверем, ощущая как начинает двигаться женское тело подо мной, реагируя на мои пальцы и ускоряющийся темп.
Там, внизу, всё мокрое и скользкое. Стройные ноги раскиданы в стороны, а я расположился между ними, окружённый, зажатый ими, как в тисках, но при этом бесконечно счастливый. Мне слышны влажные чавкающие звуки и наше шумное от взаимного возбуждения дыхание. Так пошло, но невероятно приятно и… как будто даже уютно. Уют? Странное слово, но именно оно приходит мне на ум, ведь я чувствую себя сейчас просто максимально «в своей тарелке». Тело Одарии гладкое, нежное и тёплое. Я мну все его участки, все места, до которых только могу дотянуться. И облизываю, и кусаю, и целую её всю. А девушка в ответ царапается и вбирает зубами кожу на моей шее и плечах.
В момент, когда я уже готов войти в самое сладкое место, девушка вдруг обхватывает обеими руками мой возбуждённый орган и принимается водить по нему вверх-вниз Я заворожённо наблюдаю за тонкими пальчиками половину минуты, отмечая про себя, как эротично они смотрятся на мне. Но долго играться собой я не даю: беру запястья Одарии, тяну вверх и располагаю их над её головой, фиксируя одной своей ладонью.
— Нет, так не пойдёт, — шепчу ей в лицо. — иначе всё закончится не так, как я планирую.
— У тебя целый план разработан? — усмехается с хрипотцой в голосе, которая меня заводит ещё больше.
— На тебя у меня сегодня весьма большие планы… Ты же, надеюсь, никуда не торопишься?
— После таких многообещающих слов я бы отменила все дела, даже если бы они у меня и были.
Крылова дёргает руками, пытаясь их освободить от моего захвата, но я не отпускаю. Глаза в глаза, и я одним плавным движением, наконец, вхожу на полную длину. Сначала медленно, но с каждым толчком всё быстрей и сильней…
В самый горячий момент я выпускаю тонкие запястья на свободу, но лишь для того, чтобы обхватить скользкие от выступившего пота бёдра и притянуть их ближе к себе. Я сжимаю упругие женские ягодицы, толкая их себе на встречу с такой силой, словно хочу пресечь попытку побега. Но Одария и не думает сбегать от меня. Она впивается пальцами в мою спину, не имея другой возможности не потеряться в лавине нашей общей страсти.
Я и сам потерян и опустошён, но в хорошем смысле. Лежу на ней, восстанавливая дыхание, и не могу найти ни одной внятной мысли в своей голове. Всё спуталось, покрылось дымкой и стало неважным. Это похоже на вакуум, где есть только я и девушка подо мной.
— Не могу больше, — сбивчиво шепчет Одария, толкая меня ладошками в бока. — раздавишь.
— Извини, — приподнимаюсь на локтях и откатываюсь набок.
Она такая дерзкая и злая на язык, но такая маленькая и хрупкая в моих руках… Сумасшедший контраст. Но даже когда она говорит всякие гадости, меня всё равно необъяснимым образом тянет к ней. И даже переспав с ней уже второй раз, мне всё ещё мало.
Вот же зацепило как.
Я получаю толчок в плечо и понимаю, что потерялся в воспоминаниях о сегодняшней ночи.
— Откликнись хоть, — говорит мне Даня, возвращая меня в реальность, — отмечают же.
— Я здесь! — резко поднимаю руку, чтобы Екатерина Геннадьевна, преподавательница, узрела моё присутствие и не подумала, что я прогульщик.
Хотя, по правде говоря, мыслями я всё же прогуливаю пару, находясь где-то в совершенно другом месте. В собственной кровати. С ней. Я бы с величайшим наслаждением лучше продолжил вспоминать наш второй заход за сегодняшнюю ночь, чем принялся бы вникать в пресный учебный материал. А ведь перевёлся на очное, чтобы понимать больше, учиться… «Вечно эти женщины всё портят», — мысленно проворчал, да только улыбка так и просится при этом. Кажется, я совсем не расстроен.
Бросаю взгляд в сторону Крыловой, а та в свою очередь смотрит куда-то в сторону. Поворачиваю голову туда же и вижу Иванову Алину, что сверлит взглядом мою тайную любовницу. Какая-то тонкая невидимая нить напряжения протянулась между ними через всю аудиторию или мне кажется?
И ни у кого не спросишь ведь… Одария напомнит, что мы просто сексом занимаемся. Алина отшутится. К Ермолину, главному болтуну и сплетнику группы, я и сам подходить не хочу. Даня? Смотрю на Рыжкова, сидящего рядом со мной, но вопрос всё же не задаю. Обычные девчачье тёрки — ничего интересного.
— Чего такое? — спрашивает староста при виде моего интереса к его персоне.
— Да ничего, — отмахиваюсь, — пара ещё толком не началась, а я уже с ума от скуки схожу.
— Ах, да, — понижает Даня голос, чтобы не привлекать внимание преподавательницы, — ты же ещё не знаком с приколами Екатерины Геннадьевны.
— Что за приколы?
— Ей хоть и пятьдесят, но жару задаёт ого-го! Никакого покоя с ней: весь семестр мучает нас своими заданиями. А тётка она злопамятная, и если что не выполнишь, то на экзамене потом хоть могилу рой себе. Так что не долго тебе на скуку жаловаться осталось.
Даня, как в воду глядел. Екатерина Геннальевна, закончив отмечать всех присутствующих, выглядит сейчас весьма довольной. Она оглядывает всех присутствующих с каким-то предвкушением и явным намерением сообщить нам нечто интересное. Так и случилось:
— Следующее практическое занятие будет особенно важным. Прошу отнестись к нему максимально ответственно и послушать меня сейчас внимательно, — она поправляет очки, как и каждый раз когда считает, что говорит что-то очень важное. — Вам всем известно, что в нашем городе недавно открылся частный парк аттракционов. Вашим заданием будет разбиться на пары по принципу «мальчик и девочка», в течение недели взять интервью у его сотрудников. Директор парка предупреждён и будет вас ждать.
— А за неделю разве реально такую работу проделать? — стонет Стёпа-шалун.
— Стёпа, — отвечает преподавательница, — а специально для тебя ещё и добавлю, что профилонить не получится. Вы должны будете встретиться с директором парка и подтвердить своё прибытие. Список отметившихся он передаст лично мне. Так что дорогие мои, — обращается она уже ко всей группе, — ноги в руки и за работу! Недели вам вполне хватит. Итак… кто с кем работать будет?
Все начинают галдеть и поднимать руки, выкрикивая фамилии своих будущих напарников. «Я с Ивановой!», — звучит голос Стёпы, и до меня кое-что доходит. Ермолин пока молчит, выжидая свою очередь, но я вижу как взгляд его косит в сторону Крыловой. Могу ли я допустить такое? Я обещал молчать о нашей с ней связи, но разве наше партнёрство для практического занятия нарушит это правило? Даже если и да, то молча терпеть этих двоих в паре я не намерен.
— Я с Крыловой! — выкрикиваю сразу, как только выдалась секунда тишины.
Одария оборачивается и с прищуром смотрит на меня. Так вдруг волнительно стало, что аж кровь по венам быстрей понеслась. Воспротивится и скажет «нет»?
Словно вся аудитория застыла в ту же секунду в ожидании реакции девушки. Чувствую заинтересованные взгляды на себе, на Крыловой, а сам затаил дыхание, нервно поигрывая ручкой у себя в руке.