Её чудо!!!
Утром она даже не предполагала, чем обернётся для неё поездка в Чулково.
— Галина Петровна, значит, договорились? — подходя к хозяйкам конюшни, спросил Арсен. — Вечером я приду со своей девушкой кататься на лошадях.
— Ездить, — машинально поправила Кира не в силах оторвать глаз от своего нового приобретения. — Катаются на карусельных лошадках.
— Понял, — тут же согласился черноглазый горец и приосанился. — Я то умею… ездить, а вот Алевтину придётся уговаривать.
Он был рад, что ему представилась такая редкая возможность удивить избалованную вниманием девушку — вряд ли кто-нибудь из молодых людей приглашал её на романтическое свидание в конюшню, и теперь готов был мириться с непривычным запахом и испорченным утром своего законного выходного дня. Он уже позвонил Алевтине и предупредил, что готовит ей необычный сюрприз.
«— Умеет он!» — одновременно подумали наездницы, услышав такое самоуверенное утверждение молодого человека, переглянулись и снисходительно заулыбались, вспомнив своего тренера.
«— Пока сто раз не упадёте с лошади, даже не заикайтесь, что умеете ездить!»
— Поживём, увидим, — сказала Галина и снова с сожалением посмотрела на лошадь в леваде.
32
— Дмитрий Викторович, она конюшню купила.
Воровато оглядываясь по сторонам, Арсен стоял у машины в «рабочей» одежде и разговаривал по мобильному телефону со своим шефом. Он не уехал в гараж, а на свой страх и риск остался в конюшне — впервые за долгие годы жизни в городах он увидел частичку своего детства и, поддавшись воспоминаниям, нарушил приказ.
В детстве летом он всегда жил у бабушки, там тоже была молочная ферма, правда, не такая большая, как эта, и несколько дворняжек, которых он кормил остатками ужина, и старый сивый мерин с провислой спиной и разбитыми копытами…
— Кто купил? — Дмитрий Викторович Юшкин был далёк от окружавшей Арсена непривычной обстановки и не сразу сообразил, о ком тот сообщал такие странные новости.
— Кто же ещё? Кира Дмитриевна.
После некоторой паузы Дмитрий Викторович холодно уточнил:
— Я правильно тебя понял Арсен: Кира Дмитриевна купила конюшню.
— Ну, да, часть конюшни. Когда Кира Дмитриевна попрощалась, я не уехал, а пошёл следом за ней и слышал их разговор в конюшне.
— В конюшне?.. Насколько мне известно ты повез Киру Дмитриевну на дачу. Или я ошибаюсь?
— На дачу мы не поехали. Кира Дмитриевна попросила отвезти её в Чулково.
— С ума сойти! Откуда взялась эта конюшня?
Водитель огляделся по сторонам, прикрыл телефон рукой и продолжил «тайный доклад».
— Помните, Дмитрий Викторович, я рассказывал вам о женщине, вломившейся в нашу машину? О мастере спорта…
— Помню.
— Так вот мы сейчас у неё в конюшне.
— И что она там делала?
— Женщина?
— Да, нет. Кира Дмитриевна.
Арсен помолчал, повздыхал, хорошо понимая какое впечатление произведут его слова на не вполне готового услышать правду богатого дельца.
— Она с лошадью… разговаривала.
— Что она делала?
— Разговаривала с лошадью… часа два.
Пауза была очень долгой, такой долгой, что Арсен решил всё же её нарушить — в том, что здесь творилось, он был совершенно не причём, а деньги с телефонного счёта утекают очень быстро.
— Дмитрий Викторович, это вам там, в офисе кажется странным разговор с лошадью, а мне тут, в конюшне, он представляется вполне естественным. Здесь все разговаривают с лошадьми… и собаками тоже. А их тут, собак, целых пять штук. Я и сам начал с ними разговаривать… Животные они же, как люди — всё понимают, только сказать не могут.
— Да уж.
— И ещё Дмитрий Викторович… Когда мы сюда ехали, мне показалось… Если бы не вчерашний случай, я бы и внимания не обратил…
— Ну, что ещё?
Пожилой мужчина сидел на диване и смотрел на портрет улыбающегося сына. Снимок получился на редкость удачным, хотя и был сделан случайно: серые глаза Павла были полны нежности и гордости, тонкие губы непроизвольно складывались в торжествующую улыбку. Он редко пребывал в столь восторженно-радостном состоянии, и тем ценнее был этот снимок для отца.
— Возможно, мне это только показалось, но за нами всю дорогу ехала машина.
Дмитрий Викторович оторвался от созерцания портрета и нахмурился.
— Что за машина? Её номер? Хоть что-то удалось тебе выяснить?
— Почти ничего, — Арсен виновато вздохнул. — Серебристая иномарка.
Держалась она слишком далеко.
— Ты разве не знаешь, что в таких случаях надо делать?
— Бригаду вызывать. — Водитель поправил лямки широкого комбинезона, одетого по верх брюк, посмотрел на старые кроссовки — ну не ходить же по такой вонючей грязи в дорогих туфлях, и, не чувствуя за собой никакой вины, спросил: — А что, на Киру Дмитриевну распространяются правила нашей фирмы?
Отвечать Дмитрию Викторовичу очень не хотелось. Он почему-то думал, что после его вчерашнего распоряжения начальнику службы безопасности фирмы, все всё узнают и примут этот факт, как должное. Однако за сегодняшнее утро ему приходилось отвечать на этот вопрос уже второй раз: первый — одному из замов, вносивших Киру Дмитриевну Чичерину в список «охраняемых объектов», второй — своему водителю, всегда находящемуся в курсе всех дел фирмы.
— Арсен, не задавай глупых вопросов, а то я подумаю, что ты теряешь хватку.
— Ну, что вы, Дмитрий Викторович, просто мне хотелось услышать подтверждение монаршей милости…
— Не ёрничай, Арик, тут дело серьёзное, и пока служба безопасности не разберётся что к чему, придётся присмотреть за Кирой Дмитриевной.