Я открыла глаза из-за женского визга и резко поднялась с постели. Сейчас ночь, но почему-то в окне мне померещилась яркая вспышка. Едкий запах защекотал обоняние и сдавил грудную клетку. Я подскочила на ноги и подбежала к окну, чтобы понять что за опасность в деревне, когда взрывная волна сбила меня с ног. Я упала на дощатый пол хижины, чувствуя как ладони покрылись мелкими, но кровоточащими царапинами. Попыталась подняться, оперевшись об стол, но не удержалась и снова упала, разбивая колени. Грохот от взрывов и автоматной очереди приглушили остальные звуки. А сизый туман разъедал слизистую от чего у меня потекли слезы.
Первородный страх окутал меня. Мне показалось, что я задрожала всем телом от предчувствия скорой расправы. Но я услышала женские крики и что-то во мне заставило не сдаваться. Пока рано. Пока рано поддаваться панике.
Откуда тут опасность? Это ведь деревня с обычными эфиопскими трудягами, которые хотели выжить. Они жили здесь, чтобы прокормить себя и своих детей.
Уши заложило, а туман в голове не собирался пропадать. Все перед глазами показалось размытым. Только периодические вспышки ярко виднелись за окном. Я повторно попыталась встать, но не успела. Кто-то проломил дверь моей хижины. Огромная черная тень с автоматом в руках направилась ко мне. Массивные кожаные армейские ботинки тяжело опускались, и вроде бы глухой звук отзывался слишком четко и громко в туманной голове. Черные пальцы больно впились в плечо, поднимая меня. Он не задумался, что мне больно. Хуже того, когда я не сумела подняться, неизвестный прикрикнул на меня на незнакомом диалекте. Я не поняла его, но инстинкты кричали, что мне нужно его бояться. Моя жизнь сейчас не в моих руках.
Мне пришлось подняться и пройти на выход. Дуло автомата уперлось в правую лопатку, неприятно покалывая. Я, запинаясь, переступила порог и окинула взглядом долину.
Глаза давно слезились от едкости вокруг. Сердце кольнуло от окружающей боли и страданий. Я увидела как мужчины пытались бороться с захватчиками, но явно проигрывали им. Женщины испугано кричали, пытаясь спасти детей. Но к сожалению черных теней слишком много в нашей деревне. Кто-то из них поджигал местные посевы, а кто-то вырубал скот. Недалеко от меня кто-то истошно закричал, но крик резко прервался после одиночного выстрела.
Что-то во мне сломалось. У меня пропал воздух, и я начала задыхаться. Тень позади меня сильно толкнула, чтобы поторопилась, но я не смогла идти. В изнеможении я схватилась за руку неизвестного, пытаясь произнести слова помощи на амхарском. Но страх парализовал память, из-за чего я выдавала ужасную смесь на разных языках. Мой беспомощный вид не вызвал сострадания у тени. Наоборот, он повысил голос и пнул меня, попав в бедро.
Боль, страх, унижение. Никогда не думала, что меня можно сломить. Но перед лицом реальной опасности я оказалась слабой, обычной женщиной, которая молила о пощаде. Я валялась на пыльной земле, слезы текли по щекам, руки дрожали, а голова шла кругом.
Тень крепче прижала к себе автомат, направляя в меня дуло. Вспышка ярко осветила мне лицо скрытое маской. Темная кожа в прорези блестела, как и черные глаза. В них не было сомнений или раздумий. Одна лишь цель и готовность убить.
Стольких потеряв, я никогда не ценила свою собственную жизнь. Она просто была, и мне казалось, что я обязана ее прожить.
НО я вообще хотела ли иметь свою жизнь? Хотела ли жить по-настоящему?
Вчера я бы не поняла вопроса, а сейчас да. Я хотела жить. Хотела ценить счастье, которое мне подарила судьба. Хотела поблагодарить за все, что получила и не ценила. Принимала как должное. Потому что сейчас перед лицом смерти я искренне хотела дожить до старости. Хотела видеть людей, которых люблю. Хотела сказать, как они дороги моему сердцу.
Медленный ВДОХ и последующий ВЫДОХ.
Мой выбор впервые не принадлежал мне. Сейчас жить мне или умереть решала сама судьба. И я покорно позволила сердцу выбрать направление.
Я медленно закрыла глаза, отдаваясь освобождающему чувству, когда услышала очередной одиночный оглушающий выстрел.