Стандартный рингтон повторился. Он снова потянул меня из сладкого сна, кстати лучшего за эту неделю. Я с трудом дотянулась до смартфона, желая вырубить его или наорать на звонившего, но, заметив от кого шёл вызов, мигом проснулась и ответила на звонок.
— Алло, Варя? Что случилось? Почему звонишь так рано? — Затараторила я, поднимаясь с кровати и одновременно путаясь в одеяле.
Окончательно разозлившись, я сдернула рукой постельные путы и скинула их на пол. А тем временем в трубке звучал спокойный голос девушки:
«Ксения, вы можете выйти во двор? Я недалеко от вас, хочу кое-что рассказать».
Уже успокоившись, я села на кровать и уточнила:
— Точно всё в порядке?
«Да. Я жду вас под аркой дома номер десять, который стоит на вашей улице».
Варя отключилась, а я смогла спокойно выдохнуть. Её не убивали и не подвергали пыткам, как, по-моему, это неплохая новость в нашей-то ситуации. Не долго думая, я схватила спортивный костюм и быстро оделась, затем намотала волосы в пучок и выскочила из квартиры.
Часы в фойе показывали семь утра. Жильцы дома спускались на парковку, чтобы отправиться на работу. Я ярко выделялась на их фоне из-за небрежного и растрепанного вида. Консьерж тоже обратил внимание на мой неформальный образ, поэтому я, проходя мимо, неловко пробормотала:
— На пробежку.
Он кивнул, оставив без внимания то, что не в моих привычках предпочитать пробежку на открытом воздухе, а не в помещение фитнес-зала. Не лучшее моё оправдание, но оно по крайнее мере звучало достоверно, чем если бы я призналась, что притворялась секретным агентом, отправившись на встречу с кротом.
Обойдя детскую площадку, я вышла за территорию дома, затем трусцой пробежала один квартал и вошла в затененную подворотную арку, где ждала Варя.
Модель отошла от стены, как только увидела меня, и скинула капюшон с головы.
— Ты как? — Оглядываясь, спросила я. — И почему выбрала такое место?
— Не вы одна страдаете паранойей, — пошутила она, но глаза её не улыбались. Видимо она соблюдала осторожность не просто так. — Честно, я сначала не поверила в ваш рассказ. Подумала, что вы преувеличиваете опасность или тому подобное. Даже думала, что вы разыгрываете меня.
— Но…?
— Янковская в первый же день начала подходить к девчонкам, у которых есть проблемы, — начала она. — У кого родители больные, у кого учеба дорогая, кто приезжий и хочет закрепиться в столице. Она знала всё. Она могла даже сказать, сколько денег лежит у меня на карте в точности до копейки.
— Многие девчонки согласились? — С содроганием спросила я.
— Шесть и ещё я. Но я бы отказала, если бы не ваша просьба.
Растерев лицо, я задумалась, что их могло ждать в логове хищника и что их заставило согласиться. В каком отчаянье нужно находиться, чтобы пойти на такое? Я действительно не видела их проблемы или всё же отказалась видеть?
— Что-нибудь ещё?
— Янковская насторожилась, когда я к ней подошла. Видимо ей успели рассказать по наши хорошие отношения. Поэтому мне пришлось рассказать ей про своё прошлое и про больную маму с маленьким братом. Я рассказала ей всю правду, конечно, кроме вашей просьбы.
Варя потерла руки между собой, а затем спрятала их в карманах широкой худи. Она немного сгорбилась, пытаясь стать меньше, а также желая спрятаться от взглядов, которые раньше встречали её.
— Как ты себя чувствуешь после этого?
— Не очень, — Варя замолчала, но потом тихо добавила. — Потому что она знала. Она всё знала обо мне до моего рассказа, но ей хотелось, чтобы я призналась. Она хотела услышать, как я говорю, кем была. После этого она посмеялась над моим видом и добавила, что мой опыт пригодится мне. А также рассказала по секрету, что во мне уже кто-то заинтересован. Поэтому я только облегчила ей задание своим согласием.
Что? Им нужна Варя?
— Варя, ты можешь отказаться, — я взяла её за руку, вытащив из кармана, и заставила посмотреть на себя. — Я понятия не имею, что тебя там ждёт. И раз у них особенный интерес в тебе, то возможно для тебя эта операция слишком опасная. Ты решительно уверена в этом?
— Это меньшее, что я могу сделать, — тихо проговорила она и протянула красный прямоугольник. — Я связалась с тем номером, который вы мне дали, и мы всё обговорили. Но вчера вечером Янковская отдала мне это.
Опустив взгляд, я внимательно рассмотрела карточку. Она больше напоминала визитку ярко-красного цвета, но без букв и цифр только с одной отметкой кьюар-кода.
— Что это?
— На этой недели мне позвонят, после чего я обязана активировать его. Затем в телефоне должен открыться навигатор без конкретного адреса только с направлением. Я подумала, что возьму второй телефон и буду звонить с него на тот номер, который от вас, чтобы передавать местоположение. Или лучше писать смс-ки?
— Мне кажется, лучше вообще, чтобы звонок шёл во время всей твоей дороги. Но подробнее обсуди это с тем, кто ответил тебе.
— Хорошо, — Варя быстро закивала и взволнованно добавила. — Не думала, что буду участвовать в облаве.
— И я, — улыбнулась я. — Удачи тебе!
Слабая улыбка мелькнула на губах Рейвен. Она развернулась и, не глядя, ушла. Проводив её взглядом до поворота, я отправилась на пробежку. Мне предпочтительней бег в зале, чем на улице, но выбора сейчас нет, а вот подумать требовалось.
Варя и девочки находились на волоске. Любое неверное движение могло подвергнуть их незнакомой, но реальной опасности. Всё зависело от Германа и его команды. А вот я являлась всего лишь пешкой на шахматном поле. Нинель и Анатолий мной воспользовались, чтобы получить выгоду, в принципе, как и Герман, который ради поимки преступников пошёл на сотрудничество. Все действия совершали другие, но почему-то всё касалось и меня. Мне пришлось в слепую идти по канату, пока другие искали доказательства. Я, будто пешка, неторопливо шагала вперед в лагерь противника. Я могла потерять равновесие, когда сомневалась, а могла сделать невозможное — достичь конца, стать королевой и наконец победить врага.
На моём пути попадались дополнительные осложнения. Лев, который возродил пережитые воспоминания после гибели родителей, вспыхнувшая новыми красками старая первая любовь, а ещё отчаянный страх падения — все эти чувства разрушали давние выстроенные границы от мира. К тому же меня пугал тот факт, что в любую секунду вся игра в детектива может развалиться, как карточный домик. А если развалится она, то и я сломаюсь, упав с каната и разбившись на смерть.
Домой я вернулась спустя два часа. Вспотев и устав, я ворвалась в квартиру и сразу же отправилась в душ. Пробежка немного расслабила меня и привнесла некоторое облегчение. Я успела допить кофе, когда телефон зазвонил, а с экрана просматривался номер Германа. Он попросил о встрече в двенадцать на Красной площади, чтобы мы смогли затеряться среди толпы туристов. Во время сборов я сложила в сумку конверт с угрозами, бумаги со счетами от Никиты, а также схему махинаций, точнее, что вспомнила из неё.
В двенадцать ноль пять я прохаживалась по брусчатой площади, а рядом со мной вышагивал Герман.
— Я вам кое-что принесла, — передала ему пухлый конверт и добавила. — Там фото с угрозами и с фейковыми доказательствами, а также многое другое. Возможно это вам поможет. Также сегодня утром я виделась с Варей. Ей передали визитку с кьюар-кодом.
— Она знает что на ней?
— Активатор навигатора с адресом. Она сможет его активировать только тогда, когда ей позвонят. Она сказала, что возьмет второй телефон, чтобы информировать вас. Потому что боится, что приложение не позволит открывать другие окна.
— Логично, — кивнул Герман, а затем, глянув на меня, уточнил. — Она знает точную дату?
— На этой недели. Это всё.
— Что-нибудь ещё, — вдруг спросил Герман, останавливаясь. — Вы выглядите так словно вам есть что сказать.
Я отвернулась от него. Разглядывая людей, я обратила внимание на иностранную пару с маленьким ребенком. Пара увлеклась фотографиями, что на некоторое время позабыли о малышке. Она так увлеченно прыгала с камня на камень, что если родители вскоре не вспомнят о ней, то у них есть шанс потерять её.
Как и у меня. Есть огромный риск потерять девочек или покалечить их. И это будет полностью моя вина, если с ними произойдет что-нибудь непредвиденное.
— Кроме Вари, — прохрипела я. — Согласилось ещё шесть девушек. Шесть! Они будут в опасности во время вашей операции, а от меня вообще ничего не зависело. Я боюсь за них. Боюсь, что они пострадают. Боюсь, что из-за меня их втянут в проблемы.
— Ксения, вы их уже спасаете. Вы сотрудничаете с нами ради них. Вы ищете ответы, а не позволяете волне накрыть вас. Им уже повезло с вами. Предоставьте теперь нам выполнить нашу работу. И да, не приходите пока в агентство. Пусть у них развяжутся руки от вседозволенности. До свидания, — с единственным кивком Герман исчез в толпе, оставив меня посреди людского моря.
Я шла сталкиваясь с чужими плечами, с равнодушием принимая их ворчание. Кое-как выбравшись из столпотворения на Манежную улицу к Охотному ряду, я перешла улицу и на Тверской зашла в первый заинтересовавший меня ресторан.
Там я заказала чайник зеленого чай с жасмином и панини с моцареллой. Медленно жуя бутерброд, я задумалась о том, что впервые прогуливалась в рабочее время. Мне не нужно бежать в агентство, фотосессиями занимался офис, с французами переговоры перенесены, а конкурс я запущу только после разбирательства с Нинель.
Впервые за долгое время я никуда не спешила.
Мне оставалось только сидеть в ресторане, есть панини и рассматривать остальных через панорамное окно. Я меланхолично разглядывала улицу, с удивлением обнаружив знакомое лицо. Десятки машин затормозили на светофоре. Многие автомобилисты опустили окна. Но в салоне машины напротив ресторана, в котором сидела я, находилась Нинель.
Я прищурилась, чтобы лучше разглядеть её, а также её соседку.
Нинель сидела на заднем сиденье и разговаривала с блондинкой с очень знакомым лицом. Вроде бы я ещё обратила внимание на неё, когда ждала начальника безопасности Матвея. Они о чём-то спорили, после чего блондинка жестко схватилась за плечо Нинель и начала яростно ей что-то втолковывать. Незнакомка активно жестикулировала и всё время тыкала в Воровицкую пальцем, будто доказывала ей её вину. Спустя минуту автомобильный поток тронулся, а машина с Нинель и с блондинкой уехала прочь.
Вначале мелькнула мысль преследовать их и узнать, почему блондинка казалась мне знакомой. Но здравый смысл ещё не полностью отказал из-за влияния детективной обстановки. А ведь могла возомнить себя сыщиком, которому всё по плечу. Вместо этого я доела панини и спокойно оплатила счет.
Я только встала из-за стола, когда мне позвонил консьерж. Он сообщил, что в фойе меня ожидал гость. По его мнению, этот посетитель находился в крайней степени озлобленности, и что он вряд ли уйдет, пока не дождется меня.
Выйдя из ресторана, я поймала такси, чтобы через полтора часа ворваться в холл дома, где ждала разозленная Марина.
Она крепко сжимала в руках зеленую сумочку из экокожи, тем самым порча длинным маникюром поверхность. Она даже не подняла взгляд, когда я пришла. Вместо этого она отвернула голову и манерно поджала губы, будто матрона из девятнадцатого века.
— Поднимемся? — Спросила я, когда подошла к ней. Марина молча встала и подошла к лифту, уставившись в одну точку. Перед подъемом я шепнула благодарность консьержу и юркнула в кабину лифта. — Даже слова мне не скажешь? — Она продолжала молчать. — Или сохраняешь злость до квартиры?
Она с шумом выдохнула, что предполагалось ответом на мой вопрос.
Мы в молчании вошли в квартиру. Первым делом на кухне я открыла новую бутылку вина, достала два широких бокала и разлила двухлетнее мерло. Марина не отказалась от предложенного напитка и за секунду выпила его. Затем она осуждающе глянула на меня и со стуком поставила бокал на столешницу.
— Объясни, — прорычала она. — Что происходит? Я не понимаю тебя. Это на тебя так Глеб влияет? Делает тебя такой дурочкой что ли. Если так, то правильно сделала, что сбежала от него. Или может, тебя кто-то настраивает против меня? — Марина указала на себя и истошно взмолилась. — Ксю, не молчи! Прошу тебя! Я уже несколько ночей спать не могу из-за этой неразберихи. Мне кажется, что что-то вокруг происходит, но никто не посвящает меня, будто я прокаженная.
— Марина….
— Или ты мне не доверяешь? — Воскликнула Рубин, начав расхаживать по кухне. — В тот раз перед поездкой в Париж ты испугалась признаться мне в идее Ануш. Но что могло произойти сейчас, чтобы ты снова игнорировала меня. Почему ты снова ведешь себя также?!
— Прости меня….
— Извиняешь? — Она резко затормозила и уставилась на меня. — Значит ты правда мне не доверяешь! Я хотя бы раз ставила под сомнения себя? Я хотя бы раз проявляла хоть какой-нибудь признак желания предать тебя? Ксюша, почему ты так поступаешь со мной? Почему я чувствую себя преданной тобой?!
— Сейчас происходит слишком многое, — глухо проговорила я и одним махом допила вино. — Я не могу тебе всё рассказать, потому что слишком многое стоит на кону.
— Или ты не рискуешь довериться мне, — разочарованно добавила она неозвученное. Марина ударила раскрытыми ладонями по столу и сурово спросила. — Тогда может расскажешь о чём шепчутся девчонки? Потому что вчера я услышала, как девочки обсуждали приглашение Ирины на один вечер…. Особый вечер для избранных. Мне даже не нужно было слышать детали, чтобы понять, что они имели в виду. Но как….
Её глаза засверкали от едва сдерживаемой ярости. Она судорожно замахала руками, потому что не в силах подобрать нужные слова. К чему такие лишние подробности, ведь она поняла верную мысль. А теперь она жаждала объяснений от меня. Как могла я допустить такое; каким образом повелась на уговоры кого-либо в таком вопросе; как посмела впустить эскорт в моё агентство.
— Мне пришлось….
— Почему ты мне не рассказала?
— Потому что об этом никто не должен знать, — и добавила про себя: «об этом действительно никто не знает. Глеб ищет проблему сайта и самого хакера-агрессора. Никита раскручивает нить махинаций в счетах. Денис знает только то, что детали конкурса нельзя распространять больше необходимого. Об эскорте знают только те, кто лично замешан в него». Я шагнула к подруге, настойчиво проговорив. — Марина, и ты никому не говори об этом. Пока об эскорте никто не должен знать. Я решаю эту проблему. Точнее несколько проблем, но я прошу никому не говори. Всё должно идти так, как идёт.
Марина несколько раз кивнула и отвернулась от меня. По её щеке скатывалась одинокая слезинка, которая убивала меня раскаянием.
— Ксюша, — прошептала она. — Я так обижена на тебя. Как ты могла не прийти ко мне, когда появились проблемы в агентстве. Я ведь правильно понимаю, — она глянула на меня. — Что они очень большие?
Молча кивнув, я стыдливо опустила взгляд.
— Мне казалось, что мы с тобой подруги. Только это ложь. Это одна огромная иллюзия дружбы. Дай угадаю, — Марина сложила руки на груди и пронзительно уставилась на меня. — Марков знает все детали, хотя он не работает с нами.
— Нет. — Быстро ответила я. — Он не знает. Он только свёл меня с доверенным человеком, который способен помочь. Но деталей, а в особенности тему с эскортом он не знает.
— Ну спасибо, — процедила она. — Хоть не так обидно, что этот засранец знает больше меня. А вот Глеб наверное знает?
— Нет, он занимается другим делом. Хотя он посвящен чуть больше тебя. Но это потому что специфика проблемы в его сфере, — глухо добавила я.
— М-м, ясно.
Марина провела по лицу, убирая остатки слез, а затем по волосам, чтобы привести их в порядок. Она сняла с наряда невидимую пылинку, видимо обдумывая решение, после чего выпрямилась, встав напротив меня.
— Тогда слушай и запоминай одно, Ксения, — Марина ткнула указательным пальцем в моё плечо и уверенно заговорила. — Я не могу сейчас оставить девочек. Поэтому я пригляжу за агентством, пока ты разбираешься с проблемами. Но когда это дерьмо закончится, я уйду. Мне было страшно за тебя, когда умерла Ануш. Потому что мне казалось, что её смерть случилась слишком в удачное время.
— О чём ты? — Удивилась я, посмотрев на Марину.
— А в том, что за месяц до гибели Ануш начала поднимать архив. Она попросила меня связаться с некоторыми организациями, чтобы проверить старые данные. Поэтому я до последнего верила в неслучайность её смерти, но затем всё вроде бы устаканилось. Никто не врывался в агентство с левыми документами, да и полиция не интересовалась нами. Поэтому я успокоилась. В жизни ведь всякое случается. Я думала, что заслуживаю твоё доверие, как когда-то заслужила его у Ануш.
— Но почему я не знала про деятельность Ануш в последний месяц, — непонимающе проговорила я.
— В те дни ты была на показах. — Спокойно ответила Марина, а затем грубо добавила. — Но это не оправдывает твоё недоверие. Во второй раз! А ведь я тогда тебя предупреждала, что ни от кого больше я не потерплю к себе такого омерзительного отношения. Даже от тебя, дорогая.
Она потянулась за сумочкой, которую раньше кинула на стол, но я перехватила руку Марины, останавливая её.
— Я не буду умолять тебя простить. Ты права, что я предала твоё доверие своим недоверием. Но проясни до конца ситуацию, — отчаянно попросила я. — Почему ты сомневалась в неслучайность смерти Ануш? Ведь не только из-за её предсмертной деятельности.
Марина стряхнула мою руку и достала сумочку. Она глянула на меня, оценивая моё нестабильное состояние, и устало выдохнула.
— Женщина рассказала, — спокойным голосом начала Рубин. — Именно её дочь тогда спасала Ануш. Я навестила пострадавшую в больнице уже после похорон. Там она рассказала, что слышала разговор. Кто-то говорил, что дом абсолютно безопасен и что там осталась девочка. Потом он попросил Ануш сходить за ней. Та женщина в те часы плохо соображала, могла только звать дочь и просить спасти её, но этот разговор ей запомнился. А также то, как ей сообщили про геройство Ануш. Ей чуть ли не детально расписали, как она сама решительно вбежала в полуразрушенное здание ради спасения девочки.
Это невозможно. Волонтеры не смели без разрешения спасателей входить в постройки после ЧП. Мы проходили инструктаж и ни один раз. Волонтеры обязаны помогать, а не создавать проблемы.
— Почему ты мне тогда не рассказала? — Ужаснулась я.
— Ты лучше вспомни себя в первый месяц после похорон, — упрекнула она меня. — Тебе было точно не до этого. Опять же устаканилось всё тогда быстро.
Неловко замолчав, мы не решались посмотреть друг на друга. В эту минуту я чувствовала, как теряла ещё одного друга из-за своей глупой недоверчивости. А ведь вчера, когда Глеб прислал мне доступ в личное пространство Марины, я смогла только зайти в него, а уже через секунду покинула. Сейчас же я стыдилась собственной просьбы и сомнений насчет Рубина.
Но конкретно в этот момент я могла ответить на мучивший меня вопрос. Почему Нинель не угрожала Марине? Да чтобы я ещё больше запуталась. Я должна была начать сомневаться в себе и в других, чтобы осталась одна. Ведь одного проще сломить.
— Марин, особо не упорствую в агентстве, — предупредила я. — Никто не должен догадаться, что ты знаешь про эскорт. Особенно Янковская. Вообще с ней не общайся и не пытайся никого отговорить от предложения. Только узнай что у них за проблемы, чтобы после помочь девочкам.
— Да поняла я. — Отмахнулась Марина. — Надеюсь, ты действуешь не своими руками, — вдруг спросила она, а я недоуменно уставилась на неё. — В том смысле, чтобы этим занимался какой-нибудь официальный орган, а не какая-нибудь шарашка с арбата.
— А-а, да, всё под контролем, — ответила я, на что Марина только слабо кивнула.
Она вышла, не прощаясь и не оглядываясь. Я же кое-как доковыляла до спальни и плашмя упала на незаправленную кровать.
Так тихо и пусто, будто выкачали все звуки из пространства. Именно так происходит прощание со старым другом, с которым только что разорвал долгую дружбу. Я будто стерла весь наш смех, нашу радость и наши воспоминания о нас. Будто «мы» — Малахит и Рубин, прекратили совместное существование.
И в этом виновата одна я.