POVГлеб
Последние дни я без устали работал. Любая Ксюшина проблема стала бы личной для меня. А тут я мог помочь ей в том, в чём разбирался сам. Я не мог отказаться от этого, даже если бы хотел; даже если бы она не попросила меня. Сохранять хладнокровный вид раньше казалось отличной идеей. Но вид Ксюшиных слёз сломил меня, из-за чего я, не задумываясь, снова признался ей в чувствах, которые никогда не покидали меня.
Вот только Ксюша не ответила на них (этого я в тайне хотел, но не ждал), и всё же она даже не позвонила мне. Более того она срочно улетела в Корею, где проживал нынешний её ухажер — Кван Чу Вон. В этом меня мельком просветила Марина, когда недавно мы столкнулись в лифте.
Ещё я надеялся, что мои чувства хотя бы немного поутихли за прошедшие годы, но сжирающая меня ревность говорила об обратном. Они не утихли. Они жили во мне, прикрываясь тенью. А уж после новой встречи с Ксюшей они начали медленно выползать на свет, будто заново будоража и зажигая меня.
Она до сих пор не замечала, что когда задумывалась, то начинала теребить мочку уха. А когда она нервничала, то проводила чуть влажными ладонями по бедрам, будто сглаживала неровности. Я до сих пор помнил момент, когда впервые увидел её. То, как она стояла и бесстрастно глядела на школу. То, как грустно она улыбалась, то, как задерживала дыхание, когда кто-то упоминал родителей. Она всегда была стойкой, но я видел, сколько сил ей приходилось прикладывать, чтобы сохранять этот образ. В те минуты мне хотелось подойти к ней и обнять, а также сказать, что я с ней. Но вместо этого я смиренно принимал её выбор, забывая о себе.
А ведь уже тогда первого сентября перед одиннадцатым классом я влюбился в Ксюшу с первого взгляда.
Я и Рустам стояли недалеко от первоклассников ближе к крыльцу школы. Нас мало кто видел, но нам это место позволяло следить за каждым. Рустам подмигивал девчонкам из десятого и дразнил их подкаченными за лето бицепсами. Я же, сложив руки на груди, присматривал за Люсей, которую скоро должен был на руках понести Марков. Но затем к толпе подошла незнакомая девушка.
В нашей школе все старшеклассники знали друг друга, по крайне мере признавали по лицу. Ведь почти все мы жили неподалеку. Единственным инородним существом среди нас выступал Матвей Марков, который обязан был учиться в лучшем лицее города вместе с другими детками обеспеченных родителей. Вот только у этого вырожденца бабуля — упрямая женщина. Именно она отправила внука учиться в обычную школу, чтобы пробивал дорогу даже в самых непроходимых местах.
Меня ещё тогда Марков раздражал. Потому что он умел не приспосабливаться к условиям, а менять эти самые условия. Вместо того чтобы казаться чужим среди нас, он сделал лишними нас. Мне так иногда хотелось врезать ему с оттяжкой, а затем выставить из школы, чтобы перестал маячить перед глазами. Но вместо этого я сжимал зубы, сдерживая гнев, и мрачно глядел на него.
А тут эта незнакомка. Она не улыбалась, не старалась подружиться и вообще стояла в тени под маской неприветливого дружелюбия. Она напоминала мне картину. Она будто глиняная статуя, которой я хотел поклониться. Конкретно она не казалась инородней, потому что она совсем не являлась частью этого мира. Она произведение творца, без привязки ко времени и к месту.
Пораженный, я стоял не в силах отвести от неё взгляда. В какой-то момент Рустам толкнул меня и отвлёк своими рассуждениями о новенькой учительнице, которая стала нашей классной.
Проморгав момент, я не заметил, когда незнакомка ушла. Но уже тогда она рабски пленила меня. Все мои пять чувств и пять душевных сил замкнулись на девушке и отказались подчиняться моей воле.
Иногда казалось, что Ксюша сделала мне одолжение, когда сбежала от меня. Потому что с первой встречи я чувствовал, как попал в зависимость от неё. Я перестал существовать, но появился другой «я» — безумно влюбленный и жаждущий восхвалять объект любви.
Она могла управлять мной; могла сделать марионеткой; приказать умереть или убить. Это пугало, но в то же время будоражило.
Я вводил новые условия в программу, перестраивая алгоритм поиска, чтобы выйти на след хакера, который недавно пытался взломать сайт агентства. В этот раз он не собирался внедрять обновленные инъекции в базу данных для получения свежей информации. Нет, он готовился взломать аккаунт управления сайтом, чего я совсем не ожидал. Мне повезло, потому что хакер при взломе попал в одну из ловушек. Иначе он мог бы получить доступ к сайту, так как мои маячки ждали его при входе в базу данных внутренней системы агентства.
Я преуменьшил проблему, когда рассказывал про неё Ксюше. Главное то, что мне удалось за него зацепиться, а сейчас я пробовал аккуратно взломать его ход, чтобы потом найти по оставленным следам.
Оксана уснула где-то час тому назад, сразу после третьего повтора сказки про маму козочку и семеро маленьких детишек-козлят. Моя дочка часто просила её рассказывать, потому что в этой сказке есть её любимая часть. Когда мама-коза отправилась к волку и прыгала через костер, чтобы вернуть их домой. Мне иногда казалось, что Ксютка надеялась, что и её мама также поступит, если её унесет страшный серый волк. Она любила свою маму, как всякий ребенок, но, к сожалению, её маме она никогда не была нужна.
Всё же Арина не настолько плохой человек как, по-моему. Из этих тринадцати лет мы женаты уже почти десять. Она ведь действительно мне помогла тогда. Когда я заканчивал университет, мой отец неожиданно скончался. Мне грозила армия, а Люся могла оказаться в приюте, если бы я не поспешил взять опекунство над ней. Брак ускорил весь этот процесс.
С моей стороны не правильно было использовать любовь Арины к себе. Я всегда видел её чувства и до сих пор верил, что она действительно сильно любила меня. Но вот дочь — нет. Арина забеременела, когда приближалось совершеннолетие Люси. К своему стыду я даже не помнил ту ночь и причину, почему позволил жене соблазнить себя. Ведь тогда мне казалось, что мой брачно-тюремный срок подходил к концу.
Я недооценил коварство Арины. Тогда я начал надеяться, что ребенок изменит её. Вот только я снова ошибся. Потому что малютка не вызывала трепет в душе этой женщины. Арина относилась к Ксютке холодно и пренебрежительно. Она неохотно подходила к плачущему ребенку, даже когда требовалось покормить младенца. Доктор объяснял мне, что от послеродовой депрессии никто не застрахован и просто просил быть терпимее к супруге.
Я всё это понимал, со всем соглашался и старался помогать как мог. Не мне ли не знать, что каждый может сойти с ума. У каждого найдется своё заболевание или особенное строение мозга. Вот только я устал быть понимающим, терпимым и помогающим для таких людей. Мне с ранних лет пришлось присматривать за матерью-истеричкой. Ещё подростком я следил за её таблетками и приемами к врачу. Затем присмотр потребовался отцу, который медленно, но верно спивался. Он до последнего держался неплохо, но всё же алкогольная зависимость оказалась сильнее него и здоровье подвело его.
Арина же оказалась ещё одним человеком в моём окружении со специфическим сознанием. Она чем-то напоминала мать, но при этом не устраивала истерики и не бушевала по любой причине. И всё же она часто раздражалась по ерунде, плохо спала и часто жаловалась на головную боль, а главное радовало её только я. Моё внимание к ней, забота и общение — единственное, что приносило ей радость, поэтому она сильно ревновала меня. Сначала я всё списывал на депрессию и старался с терпением относиться к закидонам супруги, но затем доктор объявил, что она здорова. К сожалению, характер Арины не изменился. Она продолжала ревновать меня, даже к Люсе и к Ксютке. А уж про любовь к дочери мне приходилось помалкивать.
Тогда у меня появилась мысль, что на самом деле Арина никогда не хотела детей и из-за этого у неё и развилась депрессия. Она рожала из-за меня, чтобы я не вздумал разводиться с ней. Уж она то знала, что детей я любил больше взрослых.
Ей не нужна дочь. Но благодаря её эгоизму у меня появилась Ксютка. Моё ещё одно солнышко, которое заставляло спирать моё дыхание. Ради моей маленькой малышки я готов на многое. Даже на то, чтобы забрать её от родной матери в другой город и самому дать ей всё, что смогу.
— Вы снова вместе? — За спиной прозвучал возмущенный голос Люси. Оглянувшись, я обнаружил стоявшую на пороге комнаты сестренку. Она сложила руки на груди и, поджав губы, кивнула на компьютер. — Ты и Ксюша Малахит. Вы снова вместе? Я ведь правильно поняла?
Я разглядывал мрачный вид сестры, не подтверждая её слов, но и не отрицая возможность её предположения. Опустив голову, я тихо спросил её:
— Почему ты так думаешь?
— Потому что вижу, — взмахнула руками Люся. — Ты стал другим. Или правильнее сказать «прежним»? Взволнованным, энергичным, молодым. У тебя словно появился дополнительный пропеллер в заднице, и поэтому ты летаешь.
Сморщившись из-за прозвучавшей грубости, я всё же не акцентировал на нем внимание и с улыбкой попытался объяснить сестре собственные чувства.
— Люся, я люблю её. Моей любви не становится меньше для тебя и для Ксютки. Вы для меня единственные близкие люди в моей жизни, ради которых я готов от всего отказаться. Ещё в такой же категории для меня принадлежит и Рустам, но он всё же немного другое. Ведь вы мои девочки.
После своих слов я отвернулся от сестры, возвращая внимание компьютеру и не законченному коду.
— И все они женщины, кроме Рустама, — вздохнула Люся.
— Как видишь…, — улыбнулся я.
Она уже не в первый раз подмечала то, как я неохотно подпускал людей в личное пространство. Но менять собственный характер я не собирался, потому что, в первую очередь, он меня устраивал. А во вторую, мне казалось лицемерным называть незнакомца другом, полностью не доверяя ему.
— Ладно…. Что взять с дурака. Но, Глеб, — Люся подошла ко мне и со спины обняла за шею, слегка наклоняя меня вперед. — Если она вновь разобьет тебе сердце…. То ей конец!
Сложно признавать, что человек, который рос на твоих глазах, стал взрослым. Теперь не только я мог о ней заботиться, но и она сама — не только о себе, но и обо мне. Мы стали равноправными людьми, которые искренне беспокоятся друг о друге, потому что любили.
Сестринская забота приятно согревала меня, хоть и звучала она угрожающее. Я благодарно сжал руку сестренки, а она в ответ смачно поцеловала меня в щеку. В этот момент неожиданно прозвенел дверной звонок. Мы с недоумением переглянулись.
— Ты кого-то ждала? — Наконец я спросил у сестры, когда звонок повторился.
— Нет.
Активировав программу поиска и взлома, я встал и направился к входной двери. Звонок повторился в третий раз с нетерпеливым стуком. Заглянув в глазок, я недовольно прорычал, но всё же открыл дверь, не скрывая раздражение на лице при виде незваного гостя.
— Какого черта ты тут забыл? — Процедил я вместо приветствия.
На пороге стоял Матвей Марков. Он растянул губы в фальшивой извиняющей улыбке, но при этом глядел на меня немигающим твердым взглядом. Он тоже не собирался здороваться со мной и имитировать радость от новой встречи. Потом он грубо подтолкнул меня, чтобы я не мешался под ногами, и решительно вошёл в квартиру, закрывая за собой дверь.
— Есть разговор, — серьезно проговорил Матвей, заполняя мою прохожую собой.
— О чём? — Я отступил, чтобы даже случайно не коснуться этого человека.
— О ком. О Ксюше, — ответил Матвей, осматриваясь. Тут его взгляд зацепился за вышедшую Люсю, после чего он снова глупо и даже беззаботно заулыбался (моей самой ненавистной улыбкой!). — Ого, и ты здесь живешь. Как-то не подумал, — он провёл по волосам, взлохмачивая их.
Ох, я до сих пор помнил бесящую Мраковскую манеру соблазнителя. Но хуже того то, что Люся ему улыбнулась, опустив взгляд, как это раньше делали другие девчонки — объекты его соблазнения.
Не вытерпев, я жестко схватил за плечо Маркова и повел его в домашний мини-кабинет, не давая ему нормально снять обувь из-за чего она разлетелась по прихожей.
— Начинай! — приказал ему я.
Матвей не торопясь осмотрел комнату, разминая плечо от моего захвата, и заострил внимание на мониторе с открытой вкладкой кодировки. На его лице появилась странная гримаса, и он недовольно сложил на груди руки.
— Глеб, вот скажи, какого черта, я узнаю последним в каком на самом деле дерьме находится Ксю. Мне даже пришлось прищучить своего безопасника, чтобы он наконец признался, какую выполнял для неё работу. Я уже начал думать, что Ксюха скрывала проблемы ото всех. Но ты, — Матвей ткнул в сторону компа. — Всё же знал. Старая любовь значит победила….
Нахмурившись, я задумался. О чём балагурил этот идиот? Неужели Ксюша преуменьшила опасность и на самом деле проблема, с которой я разбирался, намного крупнее, чем казалась на первый взгляд.
— Ты про что?
Марков хмыкнул и, раскинув руки, рассерженно рявкнул:
— Про то, что Ксю угрожали. Её заставили сделать из агентства — эскорт.
Матвей пялился на меня пылающим взглядом, будто я причина проблем Ксюши. Вместо оправдательной или обвинительной ответной речи меня охватила оторопь. Я мог будто рыбка раскрывать рот, не произнеся ни звука.
— Что? — Наконец прошептал я и тут же закашлял. — Я думал проблема только в сайте и возможно в бизнес-партнере Ксюши — Анатолии.
Марков пару минут разглядывал меня, после чего откинул голову назад и устало вздохнул.
— Никита тоже вначале думал, что дело только в этом, — Матвей оглянулся и присел на кресло, растирая ладонью лицо. — Пока не обнаружил офшорный счет на Сейшелах. Может, слышал, как недавно из Египта депортировали одну криминальную личность, — Марков кинул на меня опустошенный взглядом и закончил. — Он ещё организовал сексуальный бизнес по всей европейской части России?
Я отрицательно покачал головой, потому что криминальные новости меня не интересовали. Детективы, расследование, поиск ответов меня никогда не привлекали. Даже не задумывался, что когда-нибудь мне придется с таким столкнуться.
— Ты что даже не слышал о том, что его собирались судить чуть ли не прилюдно. Но все свидетели по его делу исчезли, как будто их никогда не было. — Я снова отрицательно мотнул головой, после чего Матвей громко цокнул. Но через минуту он дернулся и с усмешкой проговорил. — Тогда слушай, что я выпытал из безопасника…. Этот криминальный человек сводный брат бизнесмена Воровицкого. А жена его Нинель, модельер, которого рекомендовал Анатолий, и именно она организовала клуб удовольствий.
Не дождавшись от меня бурной реакции, Матвей вздохнул, но всё же медленно поведал всё, что узнал от своего безопасника. Он подобно рассказал, что делала Ксюша, как она ловко обходила преступников и сумела связать все концы. Теперь работа оставалась за официальными органами, которые уже давно копали под этот притон.
— Но зачем им агентство Ксюши? — Я только сильнее запутался в доводах Маркова. — Они так бьются за него, раз опустились до угроз.
— Как сказал Валентин Яковлевич, они задумали расширяться. Открыть новые точки в Европе. Но, чтобы вывозить немало красивых девиц, нужна официальная бумажка. А модельное агентство, которое сотрудничает со многими европейскими брендами отличное прикрытие для их делишек.
Наконец-то картинка начала вырисовываться, и с каждой новой секундой она становилась ещё более неприятной. В каком же аду находилась Ксюша, когда поняла, что её загоняли в угол. К тому же она ни с кем не могла поделиться и попросить о помощи. Потому что тут требовались навыки сокрытия, а не все могли таковыми похвастаться.
Я покосился на замолчавшего Матвея, который до сих пор приходил в себя после свалившихся новостей. Но тут в комнату вошла Люся. Она переоделась из домашнего платья в короткие ночные шорты и футболку на тонких бретельках. Она чрезмерно обнажилась, что заметил ни один я, судя по кривой улыбке Маркова. Я открыл рот, чтобы выпроводить сестру, ей рано слушать рассказы о преступлениях и проблемах взрослых. Вот только ненамеренно я слишком часто забывал об одном моменте — моя сестра успела стать взрослой.
— Сомневаюсь, что Нинель там главная, — поделилась с нами Люся. Она оперлась о стену и подогнула ногу под себя, напоминая позой модель.
Я закашлялся и уже сделал шаг к ней, чтобы выставить девчонку за дверь, посмевшую подслушивать. Но из-за Маркова все мои планы в один миг разрушились.
— Почему? — Удивился он и, сгибая пальцы, добавил. — Всё кажется очень логичным. Брат Воровицкого помог связями в теневом бизнесе. Нинель организовала клуб. Анатолий отмывал деньги через агентство и находил новые лица. Теперь нужны только доказательства или застать их на месте преступления.
— Ты её знаешь? — Подозрительно спросил я у сестры, которая всем видом показывала, что доводы Матвея полный отстой.
Мелькнула до ужаса противная мысль. Из-за неё я даже поморщился, так как не ожидал от самого себя такого панического эгоизма. Вдруг Люся пробивалась в мир моды, а мне не сказала. Может, поэтому она лично знакома с этой опасной Нинель, и поэтому так саркастично высказывалась о ней.
Если бы Люся захотела стать моделью, то ни за что бы не пошла к Ксюше в агентство. И мне ни слова бы не сказала. Потому что считала, что любое упоминание моды являлось моим личным триггером. А всё из-за того, что ребёнком она сильно привязалась к Ксюше, хотя до последнего отрицала это. Она полюбила её всем детским сердцем, а затем, после её исчезновения, оно раскололось из-за испытанного разочарования. Мне даже казалось, что «мода» триггер Люси, а не мой.
Но испугался я того, что могу случайно потерять сестру, а затем узнать об этом самым последним. Или это всеобщий страх любого родителя, а не только мой?
— Да вы на неё в интернете посмотрите, — вернула меня из страшных фантазий Люся. Она выпрямилась и достала телефон из заднего кармашка шорт, приговария. — Она либо наркоманка, либо полная идиотка. Она бы не закрутила такой бизнес, чтобы при этом не наследить на каждом углу. И даже такие связи как у неё, не спасли бы её.
Люся нашла какое-то видео, где худая женщина смеялась и танцевала дикие пляски на барной стойке в незнакомом клубе. Она повернулась к камере и подползла к ней, а затем, раскрыв рот, вытянула язык, чтобы облизнуть объектив. Послышались маты, фокус сместился, а через секунду видео закончилось.
Мы задумались. Либо Люся права, либо Нинель хитрее, чем казалась. Вдруг это игра на публику, чтобы все считали её не адекватной особой. Я переглянулся с Матвеем, и в этот момент мой компьютер запиликал.
Сработало оповещение об окончании автоматической расшифровки. А теперь срочно требовалась ручная декодировка.
Резко отодвинув стул, я сел и начал шустро вводит код стуча по клавиатуре. Следующие пятнадцать минут мне понадобилось, чтобы преодолеть уровни безопасности, которыми обезопасил себя хакер. И только после этого я беспрепятственно сумел напрямую подключиться к чужому компьютеру, не забыв скрыть своё присутствие.
Пару минут загрузки, а затем взломанная камера включилась и показала вид на незнакомую комнату. За спиной послышался вздох, после чего Матвей неспешно подошёл ко мне и наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть экран.
— Глеб, ты б только знал, насколько сильно мне интересно, что конкретно мы в данный момент смотрим. Это как-то связано с делом, по которому я пришёл? Или сейчас начнётся что-то горячее? Хотя на тебя это совсем не похоже.
Он выжидательно глянул на меня, а я сидя на стуле отодвинулся от него. Уж слишком близко оказалась его голова от моей.
— Я ищу человека, который взломал сайт агентства Ксюши.
Быстро ответил ему, пока он не надумал что-то безумное.
Матвей же восхищенно присвистнул, а вот Люся громко хмыкнула, до этого не зная, но всё же подозревая, чем я занимался последние дни. Марков выпрямился и оглянулся на мою сестру, когда зазвонил его телефон. Он мельком показал мне экран (будто мне интересно с кем он общался), на котором большими буквами написано «СУМАСШЕДШАЯ ПОДРУГА КСЮ МАРИНА». Поджав губы, я осуждающее посмотрел на парня, но он в ответ только хмыкнул и подтвердил вызов, включив громкую связь.
«Что за хрень происходит?» — Тут же заорала Марина, на фоне её ругательств слышался голос Дениса, который будто пытался медитировать. — «Все словно с ума посходили. Постоянно кто-то звонит, а никто работать не хочет. Ты то откуда узнал про «ситуацию»?».
— Безопасник поведал. Он не рассказывал деталей, но этого хватило, чтобы понять в каком дерьме наша общая знакомая, — хмыкнул Матвей. — Кстати, где сама-то Ксюха?
«Она в Корею улетела», — тут же ответила Марина нам и параллельно Денису. — «Я ей звонила, но во время нашего разговора у неё разрядился телефон. Кста-ати», — снова повысила голос девушка. — «Ты представляешь, что я узнала сегодня. Секретарша Ксю, Женя — двоюродная сестра Регины Афанасьевой. Я даже не знаю что делать. Если я её уволю не навредит ли это делу. А кому рассказать….».
Её перебил чуть приглушенный голос Дениса:
«Пока просто не вмешивайся. Не рассказывай этой девчонке важные новости и всё».
— Регина? — Переспросил Матвей, посмотрев на меня. Но я покачал головой, показывая, что не знаком с этой женщиной. Марков перехватил телефон и чуть напряженнее проговорил. — Почему это имя мне кажется знакомым?
В трубке прозвучал яростный вздох, а затем Маринино озлобленное шипение:
«Это та сучка, что во время финала строительной ватой обсыпала платье Ксю».
— Черт! — Воскликнул Матвей, распахнув рот. — Точно! Как я мог забыть эту мразь.
Мой пальцы замерли над клавиатурой и едва заметно дрогнули. Мысли перепрыгивали с одной на другой, затягивая меня в парализующую трясину ужаса. Я вспомнил, как недавно Ксюша прижалась к моему плечу и жалко плакала, потому что она устала. Она хотела, чтобы её пожалели, хотя бы на одну долю секунды.
Моя маленькая Ксюша, что же тебе пришлось вынести, ради достижения выбранной тобой вершины?
— Строительную вату? — Шокировано переспросила Люся. Её руки опали, словно это защитные заслонки её сердца, которые она расставила, чтобы не позволить вернуться старым привязанностям. Вот только они дрогнули и возможно навеки рухнули. — Но зачем?
— Чтобы она проиграла, — не задумываясь ответил Матвей.
Для него это событие являлось частью и его истории. Он был непосредственным свидетелем того момент, и именно он оказался ближе всех к Ксюше, когда она больше всего нуждалась в друге. Он оберегал её, в то время как я даже не предполагал, что она пережила. Меня охватила сжирающая ревность, а гнев только больше подпитывал это чувство. Потому что это я должен был быть рядом с Ксюшей в такой серьезный для неё момент, а не Матвей или Марина.
Марков заметил мой пронзительный, а также наполненный гневом, взгляд. Он удивленно приподнял брови, и мне пришлось от него отвернуться. Ведь прошлого уже не изменить, как бы сильно мне этого не хотелось.
— Ксюха тогда заняла из-за этой подставы третье место. — Добавил Матвей, оглядываясь на Люсю.
Моя сестра широко распахнула глаза и прижала пальцы к губам, прошептав:
— Какой ужас!
«А ты с кем там?» — Удивилась Марина, а затем подозрительно добавила. — «Кто-то знал больше нас двоих?»
— Я у Глеба, — объяснил Матвей, после чего из трубки прозвучало длинное: «А-а-а-а!». — Ты что ли знала, что он в теме?
«Ксюша говорила, что он столкнулся с проблемами в своей сфере. Поэтому ей пришлось ему рассказать. Но без подробностей. Что?» — Марина приглушила микрофон со своей стороны, из-за чего мы слышали только шум и приглушенные голоса. Через минуту девушка уже нормальным голосом ответила нам. — «Так мне пора. Какие-то неполадки в агентстве. Поэтому мы поехали туда. Если что, как бы мне неприятно это было говорить, но оставайся на связи, Марков».
— Отвечаю взаимностью, Рубин, — язвительно проговорил Матвей и сбросил звонок.
Он снова повернулся ко мне и к компьютеру, и в этот момент на экране, а точнее в комнате хакера, появились люди. Молодой парень — внешне классический нёрд, худой, одетый в непрезентабельную поношенную футболку и джинсы на размер больше него самого, длинные космы, которые давно нужно помыть, а в руке эспандер-кольцо. Видимо он боялся развития туннельного синдрома. С ним пришла девушка — ухоженная блондинка с красивыми чертами лица. Этакая принцесса, сбежавшая из королевского дворца. Но, к сожалению, весь образ портила её мимика. Она демонстрировала её озлобленность и даже мерзость характера.
Дернувшись в сторону, чтобы повернуться к Матвею, я собирался спросить — знает ли он кого-нибудь из них. Но мне даже не понадобилось произносить вопрос вслух, потому что побледневший Марков уставился на экран, не в силах отвести от него взгляда.
— Это она, — прошептал он. — Это Регина Афанасьева.
Та самая девица, которая однажды подставила Ксюшу? Я потрясенно перевел взгляд на компьютер и снова открыл вкладку кода, чтобы включить внешний микрофон. Теперь у нас работал звук, осталось включить запись экрана.
«— Как у тебя не получилось! — Истошно заорала Регина, возмущенно размахивая руками. — На её сайте должен был появиться баннер: «Тут работают шлюхи!». Ты обещал, что всё будет ещё неделю назад!
Девушка приблизилась к хакеру, почти касаясь носом его щеки. Он нервно участил работу эспандера в руке и отступил на шаг назад.
— У неё оказалась более сильная защита, чем ты говорила. Возможно с ней теперь работает более профессиональный хакер, — оправдывался парень.
— Так я ведь тебе уже говорила, что она наняла нового спеца. Даже анкету показывала, которую мне принесла сестра.
Регина вырвала из рук парня эспандер и кинула в сторону. Она ткнула в худую грудь парня пальцем, грубо толкая его.
— Но я не ожидал, — хакер отступил ещё на шаг и, не заметив под ногами пустую бутылку, запнулся об неё. Чуть не упав, он взмахнул руками и со вздохом добавил: — Что он сумеет так мощно и быстро усилить систему. Я кое-как замел свои следы, когда провалил взлом сайта. Он очень сильный хакер. Он….
— А ты значит кто? — Зло прошипела девушка. Она провела почти нежно пальцем по линии его челюсти и жестоко уточнила. — Мусор? Видимо так оно и есть. И я зря тратила на тебя своё время, мусор.
Регина снова толкнула парня, от чего он упал на пол, а затем не оглядываясь вышла из комнаты. Хакер поспешно встал и выбежал за ней».
Остановив запись, я выключил микрофон.
— Это что же получается, — в шоке проговорил Матвей, отступая. — Это Регина подослала секретаршу. Но я не пойму, она связана с Нинель, Анатолием и со всем грязным бизнесом или нет?
— Если да, то девчонка точно могла что-нибудь услышать, — глухо проговорил я, вспоминая девушку в приемной.
Женя казалась очень милой и немного неповоротливой. Но именно она первая встретила Льва, и только после прибежала Марина и увела пацана. Очень похоже на то, что обе сестры участвовали в заговоре. Были теми самыми недостающими звеньями, которые связывали всю картину вместе.
— У Регины точно был мотив, — устало упал на кресло Матвей. — Если они вместе, то она как раз умудрялась отомстить каждому, кто когда-то испортил ей жизнь. Только чужими руками, оставаясь при этом в тени. Как думаешь, кто-нибудь ещё примкнул к ним?
— Думаю, кто-нибудь из бухгалтерии, — ответил я. — Анатолий не мог отмывать деньги без непосредственного внутреннего участия.
— Но бизнес постепенно расширялся, и теперь без ведома Ксю было никак, — сложил мозаику Матвей. — Но как Регина связана с Нинель, да и с Анатолием? Она с ними знакома? Как давно? Что их ещё может связывать?
Глянув на притихшую Люсю, я задумчиво провёл по подбородку. Может сестренка что-нибудь заметила? Она ведь тоже бывала в агентстве. Успев только открыть рот, я тут же его захлопнул. Вспомнил! Как я мог про это забыть….
— У них появился новый распорядитель. Её имя…. — Память подсовывала разные вариации имен с фамилиями, но каждый казался не правильным. Нахмурившись, я пытался вспомнить ту вульгарную и явно доступную женщину. Мы ведь с ней случайно столкнулись в комнате отдыха, где она коснулась меня и предложила отужинать. — Ирина Янковская. — Щелкнув пальцами, вспомнил я. — Ксюша ещё сообщила, что она под протекцией Анатолия.
— Кто? — Ахнул Матвей, подскочив на ноги. Он начал нервно расхаживать по комнате, чуть не ломая собственные пальцы. — Какая к черту протекция?! А она ведь та ещё мразина. И она точно знакома с Региной. Хотя как они связаны с Нинель до сих пор не понятно….
— Они ведь все в одном котле варятся, — глухо проговорила Люся, и мы оба повернулись к ней. — Наверняка кто-нибудь с кем-нибудь за последние десять лет где-нибудь пересекались.
— Скорей всего, — пробормотал Матвей, кивая. Развернувшись, он решительно спросил: — Ты можешь найти адрес Янковской? Может взломать что-нибудь, чтобы найти, где она живет?
Нехотя отводя взгляд от печальной сестры, я уточнил:
— Хочешь поговорить с ней? — Он кивнул. — Я могу позвонить ей, — Марков удивленно уставился на меня и даже несколько раз поморгал, словно не верил своим ушам, глазам и главное мне. Недовольно поджав губы, мне пришлось объясняться перед ним. — Она подкатывала ко мне и оставила номер. Вот и всё. Не думал, что вообще пригодится.
Лицо Матвея выражало массу эмоций. Он явно хотел иронически постебнуть меня, но не знал с какого места начать. В какой-то момент он тяжело выдохнул и с намеком протянул:
— Я-а-асно-о-о…. Не беспокойся, я ей ничего не расскажу. Как-никак мужская солидарность в силе.
— Чего? Не сравнивай меня с собой, — рявкнул я на него, доставая телефон и клочок помятой салфетки.
— А ты тот ещё баб… обворожитель женщин, — хмыкнул в руку Матвей, что я тут же вспомнил все причины моей к нему школьной ненависти.
Мне дико хотелось врезать по самодовольному лицу Мрака, но меня останавливала спящая дочурка в соседней комнате и хихикающий вид сестры. Предательница!
Не обращая внимание на тихий хохот, я быстро созвонился с Ириной. Она не подозревая подставы с моей стороны с радостью назвала адрес квартиры, где она сейчас жила, и подтвердила готовность встретиться. Люся вышла из комнаты, чтобы ответить на звонок, а Матвей вальяжно подошёл ко мне и стукнул по плечу, будто мы с ним старинные друзья. Я резко скинул его руку и поднялся, чтобы переодеться. Меняя футболку, я пытался игнорировать Мраковский стёб, но каждый его подкол всё больше раздражал меня. Я уже шагнул к нему, чтобы заткнуть его, но Матвей сам неожиданно замолчал. Обернувшись, я заметил вернувшуюся Люсю, которая укоризненно глядела на Маркова.
Сестра перевела взгляд на меня и, шагнув ко мне, прошептала:
— Брат….
— Побудешь с Ксюткой, — быстро попросил её я, пока она не вздумала останавливать меня.
— Конечно, только…, — Люся глянула на меня, затем на Матвея и после снова на меня. — Будьте аккуратны. Хорошо? Оба….
Моя маленькая сестра действительно перестала быть маленькой. От переполнявших меня чувств я крепко обнял сестренку, чтобы она перестала волноваться обо мне. Уж я то давно не маленький подросток. Да и не в моём характере понапрасну рисковать собой. К тому же я поехал на обычную встречу, чтобы поговорить с человеком. Не с опасным головорезом, а с обычной женщиной.
Люся отступила, выпуская меня из объятий, когда Матвей упал на меня сзади и обхватил рукой мои плечи. От неожиданности я замер, боясь пошевелиться. Тем временем Марков широко улыбнулся и низким голосом проговорил:
— Не беспокойся, красавица, я за ним присмотрю. — Затем вытянул меня в прихожую, а после утащил и из квартиры.
Уже на улице я грубо ткнул его в плечо, рявкнув.
— Не смей фамильярничать с моей сестрой. Она тебе не девчонка из клуба с которыми ты якшаешься.
Мы направились к машине Матвея (я впереди, а он чуть позади), когда до меня донесся его голос.
— Ты б только знал…. Ты б только знал….
Но я решил не обострять наши не без того тяжелые отношения. А то чего с него взять? Ведь дурачок и не такие вещи может сказать.
Мы с Матвеем добрались до Тверской где-то за час. Как показал опыт, это быстро для скоростной Москвы с постоянными пробками. Дом, в котором жила Янковская, входил в десятку лучших зданий премиум класса, как быстро поведал Матвей. Точнее с ухмылкой произнес: «Вот интересно на какие деньги модель прошлого содержит свою квартиру».
Дом действительно производил особое впечатление. Он будто сам вырос из-под земли. Казалось, что обычный человек не способен возвести такую красоту своими руками. Но по ухмылке Маркова — человека, который как раз таки и занимался строительством и недвижимостью, было ясно, что он не сильно то и впечатлился, как только что я.
Квартира модели находилась на третьем этаже. Матвей встал около стены, чтобы женщина его не заметила в глазок, а я, сжав вначале несколько раз руку, нажал на звонок. Трель послышалась из-за запертой двери. Спустя минуту я услышал, как отпирались замки, а затем передо мной предстала сама Ирина. Она встречала меня в одном полупрозрачном неглиже.
Вообще-то я предполагал такой исход событий, но всё же моя фантазия оказалась не настолько откровенной. Я невольно смущенно опустил взгляд, стараясь не глазеть на вздымающуюся полную грудь, тонкую талию и изящные бедра, а также то, что должны скрывать трусики. Но так как их не было, то вид представлялся тот ещё.
— Я-а, — прохрипел я, скосив взгляд на насмехающегося Матвея. Он прикрыл рот кулаком, чтобы скрыть вырывающиеся смешки, и вообще всем видом показывал, как ему «жалко» меня. Злость заставила меня вести себя смелее. Я посмотрел в глаза женщине, не опуская взгляд вниз, и уверенно продолжил. — Пришёл поговорить на самом деле.
— Правда, — простонала Ирина, вытягивая гласные. Она приоткрыла рот и влажным языком провела по накрашенным красным губам. — А я думала, мы займемся более интересными делами.
Она раскрытой ладонью повела вниз по своему телу, из-за чего хочешь не хочешь, но взгляд заскользил за движением её руки. Мягкая полупрозрачная ткань местами натягивалась, оголяя тело. Напряженные соски явно выпирали, то ли от холода, то ли от возбуждения. Нехотя я заострил внимание на женской груди, чувствуя тесноту в грудной клетке, а также в пахе. Вздохнув, я снова отвёл взгляд, стараясь не засмущаться. Я не понимал собственного поведения, а также причину своего стыда. Испытывать возбуждение от красивого женского тела, разве это не естественно? Но почему-то мне казалось, что моя реакция — это измена Ксюше.
Что за наивный дурак!
— Давайте пройдем на кухню, — пробормотал я.
— Согласна, там у меня закрытое вино, — она вновь провела языком по губам и с легким поворотом, при котором её неглиже распахнулось, направилась внутрь квартиры.
— Я не расскажу Ксю, как ты пялился на Янковскую, — издеваясь, шепнул мне Матвей и первым вошёл в квартиру.
Оглянувшись по сторонам, я вошёл и закрыл на замок дверь. Вдруг из кухни раздался женский испуганный возглас, после чего прозвучал Матвеевский грубый ответ: «Не ори!». Видимо хозяйка увидела неприглашенного гостя.
— Какого черт! — Выкрикнула она. — На двоих я не согласна.
— А что не приятный опыт? — Надменно спросил Матвей, вставая около окна, в то время как я загораживал арочный проход.
— Да что ты знаешь? — Озлобленно воскликнула Ирина. — Говоришь так, словно я проститутка.
— Скорее эскортница, которая предоставляет широкий спектр услуг, — жестко проговорил Матвей, всматриваясь в неё.
И не зря.
Слова «эскорт» и «широкий спектр услуг» подорвали уверенный вид женщины. Она мертвенно побледнела, а нижняя губа явственно задрожала. Она судорожно переводила взгляд с одного на другого, пытаясь найти ответ в наших безучастных лицах, и наконец в её глазах появилось оно. Что-то похожее на осознание или даже страх. Она поняла, что её игра окончена, а конкретно она уже проиграла.
— Чего вы хотите? — Смиренно проговорила она, дрожа всем телом.
— Не делай из себя овечку, — резко потребовал Марков, сжав направленный в женщину кулак. — Ты не похожа на тех, кто смиренно лепечет и просит. Ты из тех, кто находит способы договориться. А нам от тебя нужны ответы?
Поджав губы, Ирина притворно-покорно опустила взгляд, словно надеялась быстро придумать, как нас обыграть. Вот только нас двое, и мы по природе сильнее. А ещё мы оба настроились на серьезный разговор и не желали выпускать столь легкую добычу из рук.
— Ну так спрашиваете, — с улыбкой предложила она и продефилировала между нами.
Она взяла со стола пачку тонких и длинных кубинских сигарилл без фильтра и, будто случайно обнажив бедра, изящно присела на кухонный стул. Её не смущала собственная нагота, как и присутствие мужчин. Наоборот она наслаждалась неожиданным, но природным вниманием, которое проявлял мужской пол к женскому телу.
Она поднесла огонь от зажигалки, закурила и медленно затянулась, наблюдая за нами из-за дымовой завесы. Она хмыкнула, когда заметила наши каменные лица, не дрогнувшие под действием её женских чар.
Я невольно переступил с ноги на ноги от сковывавшего напряжения, а у Матвея заиграли желваки, но при этом он упрямо продолжил пялиться злым взглядом на развеселившуюся Ирину.
— Хороших она себе стражей выбирает, — проговорила она, качая головой. — Я помню тебя, черненький. Хотя имя не скажу. Ты уже тогда вел себя преданным псом для этой возомнившей себе королевой Малахит. Только она этим не пользовалась. Вот же дура! Ведь ты мог принести ей кусочек неба, если бы попросила. А этот…, — Янковская вперила взгляд в меня. — Мне сказали, что ты её первая любовь. Первая ведь не последняя. Думала ты станешь легкой добычей. Но Малахит наверное пользуется валерьяновыми духами, раз все коты сбежались и не хотят предавать свою хозяйку.
Мы пришли не для того, чтобы выслушивать гадости в сторону Ксюши. Я устал притворяться равнодушным к оскорблениям в её адрес. Потому что это не так. Потому что слушать такое напоминало мне пытку: медленную обжарку на малом огне. А люди будто чувствовали это и упивались тем, что могли досадить мне через неё.
— Как ты связана с эскортом? — раздраженно спросил я, теряя терпение.
— Уламываю девочек на секс, — спокойно ответила она. — Я знаю на какие точки давить и как преподносить эскорт, чтобы это казалось благородно. Мы ведь все хотим быть стоящим товаром. Хотим иметь ценность в глазах других. Хотим чувствовать себя любимыми, а не продажными. Вот и я тот человек, который мотивирует их стать проститутками. Некоторые даже в первое время считают себя этакими спасительницами человечества. Будто они дают жизнь прогнившей от похоти мужской душе. Но это временно. До тех пор, пока не попадется настоящий садист, который умеет вытряхивать душу из живого тела.
— Анатолий тоже работает с вами?
— Анатолий? — Нахмурилась она и со смешком ответила. — Мы стараемся не знакомиться со всеми. Мы ведь не команда мечты. У нас не проводят тимбилдинги, чтобы мы сдружились. Наоборот у нас в чести грязное соперничество. Важнее выжить, чем остаться с честью.
— У меня тоже есть вопрос? — Выступил вперед Матвей. — Регина Афанасьева. Как она связана со всеми вами?
Янковская в этот момент затягивалась никотиновым дымом, но внезапно подавилась, услышав имя. Она с ненавистью уставилась на Маркова. Непроизвольно я шагнул к ним. Мне показалось, что она хотела разъяренно кинуться на Матвея и выцарапать ему глаза своими длинными искусственными ногтями. Я хоть и не против навредить этому болвану, но лучше не при таких напряженных обстоятельствах.
— Откуда вы про неё знаете? — Прошипела она.
— Кто главный в вашем змеином притоне, — вновь задал вопрос Матвей, чувствуя приближения к скрытой истине. — Это ведь не Нинель? Тогда кто мозг в вашем бизнесе?
Лицо Янковской исказилось. Мне даже послышался скрип её белоснежных зубов. Казалось, что она увидела мерзкое насекомое, которое она жаждала раздавить. А Матвей в этот момент действительно напоминал кровожадного клеща. Он впился в женщину и выжимал из неё всевозможные соки.
Вдруг Ирина выпрямилась на стуле и, уже не обращая внимания на тлеющую сигариллу и на падающий пепел, затихла.
Видимо Люся оказалась права. Нинель только этикетка, а главный начальник скрыт от лишних глаз. Сейчас же Янковская принимала решение, кого она страшилась больше.
— Кто…? — Матвей решил дожать её и продолжить допрос, но не закончил.
Запертая входная дверь содрогнулась и повалилась на пол. Через дверной проем проскочил отряд в черной форме, с масками на головах и автоматами в руках. Они разом крикнули нам: «Не двигаться! Руки над головой! Лицом в пол». Затем почти одновременно повалили нас. Сначала меня, затем замершего Матвея, который забыл поднять руки, а после верещавшую во всё горло Ирину.
Отряд не терял времени даром. Они заученно обыскали нас на наличие оружия и документов, защелкнули наручники на запястьях и поставили на колени. Матвей молчал, но ему не нравилось такое отношение к нему. Ирина испуганно глядела на возвышающихся мужчин, а те невольно отводили взгляд. Всё же женское неглиже не скрывало грудь и лобок.
Кто-то из отряда выпрямился и четко отчитался о прошедшей операции, и затем вошёл самый главный. Он не возвышался над парнями из отряда, но было заметно, как почтительно они к нему относились. Он в обуви прошёл мимо меня, наступая на разбитое стекло, и остановился напротив Ирины.
Парни по обе стороны от женщины подняли её с колен, когда главный глянул на них, а затем он медленно перевел внимательный взгляд на неё.
— Янковская Ирина Вячеславовна? — Она кивнула. Он достал лист а4 и показал ей, а затем по памяти перечислил её грехи. — Вы арестованы за употребление и распространение наркотиков, за незаконное изготовление и оборот порнографических материалов, а также распространение данных материалов. Ребят, — он повернулся к отряду. — Пакуйте её. Только сначала укройте чем-нибудь.
— А как же мои права, — воскликнула она. — Вы не зачитали мне мои права!
— А вы разве их не знаете? — Наклонился к ней главный. — Тут не Америка с «Правилами Миранды», где я должен плясать перед каждым задержанным. А ты не принцесса из соседней страны.
— Я должна позвонить, — пролепетала она и умоляюще взглянула на мужчин.
— Конечно, это ведь ваше право, — сухо ответил главный. — Дайте ей уже плед, да уводите поскорее. — Затем вновь глянул на женщину и добавил. — Вам предоставят звонок после допроса.
— Но мне нужно срочно! — Воскликнула она.
— Чтобы вы предупредили подельников? — Усмехнулся мужчина и снисходительно добавил. — Ваш адвокат будет ждать вас в допросной.
Янковская истошно закричала. Она попыталась ударить главного ногами, но её успели увести. Её тело грубо обмотали, а затем увели прочь из квартиры. Вот только её крики эхом раздавались на весь подъезд. Тихо мириться с положением женщина не собиралась.
Как только гам стих, главный уставился на нас. Кто-то из отряда передал ему наши изъятые документы и телефоны.
— Вы пришли за услугами к этой женщине? — Сухо поинтересовался он, не раскрывая паспорта.
— Нет, — отрезал Матвей. — Чтобы допросить.
Парни из отряда переглянулись, а затем уставились на главного, который нахмурился и раскрыл сначала мой паспорт.
— А вы у нас кто? ФСО, МВД или наркоконтроль? Кто ещё занимается этим делом кроме нас? — Холодно уточнил мужчина.
— Мы не обязаны отвечать, — заартачился Матвей.
— Мы друзья Ксении Малаховой, — ответил я, уже не надеясь на благоприятный исход, но главный, к моему удивлению, заинтересовался моими словами. Он внимательнее пересмотрел наши документы и задумчиво глянул на нас. — Я, Глеб Алмазов, работаю в Ксюшином агентстве, как специалист по кибербезопасности. Сегодня я и её друг, Марков Матвей, — кивнул на притихшего парня. — Узнали, что у Ксюши проблемы намного серьезнее, чем мы думали. Вот и приехали сюда, чтобы кое-что узнать.
— И своими действиями чуть не запороли опасную операцию, — прорычал главный. — Вы думаете, что Ксения не сотрудничает с нами?
— Сотрудничает? — Переспросил Матвей.
— Ты Марков? Это у тебя работает Валентин Яковлевич? — Он кивнул. — И он рассказал тебе детали дела?
— Только про то, что виделся с финансистом Ксюши, и что ей угрожали. А остальное мы связали воедино.
— Кто ещё знает или возможно знает детали этого дела? — Сухо уточнил главный.
Мы переглянулись, а затем Матвей кивнул. Значит говорить пока он отказывался.
— Марина, её распорядитель. Возможно Денис, фотограф в агентстве, — быстро начал перечислять я ребят. — Ещё может быть Никита, финансист у Ксюши.
— По-тихому найдите всех свидетелей по этому делу, — приказал главный к кому-то из отряда. — И привезите их в отдел. Только по-тихому.
Несколько парней кивнули и вышли. Только после этого ФСБ-шник приказал освободить нам руки и наконец представился. Герман сопроводил нас сначала в машину, а затем и в отдел. Возвращать телефоны он нам отказался, чтобы перестраховаться перед важным делом. Во время дороги Герман в двух словах объяснил ситуацию, в то время как я костерил себя и, возомнившего себя великим детективом, — Матвея.
В наших размышлениях ведь проскальзывала мысль, что такой крупной аферой давно кто-нибудь бы заинтересовался. И ведь логично предположить, что такой человек, как Ксюша, не пошла бы в атаку без хорошего плана. Она бы не впустила в агентство змею, если бы не подстраховалась. Она точно бы не стала рисковать людьми попусту. Именно поэтому она затихла, словно смирилась с обстоятельствами, и старалась реже мелькать в агентстве, чтобы у врагов развязались руки от предоставленной свободы.
Вот же мы идиоты! А я вдвойне, раз повелся на предложение Маркова начать собственное расследование.
По приезду нас двоих посадили за решетку, как каких-то преступников, и оставили одних. Но перед тем, как нас запереть, Герман уточнил один момент.
— Что вас натолкнуло поехать к Янковской?
Почувствовав взгляд Матвея, я подошёл к решетке и спокойно ответил. Ему не хотелось подставлять меня, но я знал, что мои действия оставались в рамках моей деятельности. Я искал человека, который устроил взлом сайта моего клиента. Моя вина состояла только в том, что мы не привлекли кого-нибудь из управления «К». Точнее не успели даже подумать об этом.
— Ксюша меня кое о чем попросила, — произнес я. — Сначала она высказала обеспокоенность в сохранности баз данных, когда я рассказал, что обнаружил чужое присутствие. Она попросила меня установить маячки, чтобы потом я мог предотвратить взлом, если вдруг он произойдет.
— Когда он случился? — Быстро спросил Герман и добавил. — Взлом. Я ведь правильно понял, что он был.
— Верно, — кивнул я, опираясь о решетку камеры. — Где-то дня четыре тому назад. Точнее скажу, если вернете телефон.
— Дальше что? — Не повелся на моё предложение Герман.
— После атаки я смог проникнуть в сеть хакера. Мне пришлось покопаться, потому что защита у него стояла отличная, но сегодня я обнаружил его. И с ним была девушка.
На этом моменте моя часть история заканчивалась, поэтому я повернулся к Матвею, который мог досказать конец. Он уселся на скамью, расставив ноги и облокотившись на бедра, а ладони сомкнув в замок.
— Этой девушкой оказалась Регина Афанасьева. — посмотрел на нас Марков. — Я узнал её, потому что тринадцать лет тому назад она участвовала в конкурсе вместе с Ксюшей. Ксю тогда была фавориткой, но Регина подставила её и победила. А я…. Надавил через связи и заставил отменить решение судей, нашёл доказательство и её выгнали с конкурса опозоренной.
— И это стало причиной поехать к Янковской? — Удивился Герман, сложив руки на груди.
Он, издеваясь, хмыкнул и собрался уходить, но я схватился за решетку и дернул её, создавая грохот. Кто-то подорвался к нам с полицейской резиновой дубинкой, но Герман махнул ему рукой, чтобы тот возвращался на место.
— Нам позвонила Марина, — добавил я. — Распорядитель Ксюши. Она рассказала, что нынешняя секретарша Ксюши является сестрой Регины. А Янковская недавно стала вторым распорядителем в агентстве, к тому же она когда-то тоже знала Регину. Поэтому мы решили отправиться к ней. Она точно должна была что-нибудь знать.
Герман поджал губы, ещё раз хмыкнул и ушёл, оставив нас за решеткой почти на три часа. Матвей бубнил под нос проклятья в сторону ФСБ-шника, а я надеялся, что за это время Люся не потеряет меня. Если она вдруг начнет мне названивать, а я не отвечу, то она может поднять панику.
Неожиданно к нам пришёл кто-то из отдела Германа и открыл решетку, выпуская нас. Он предупредил, что пока нам нельзя выходить из здания, но в аресте больше нет необходимости. Мы вышли за ним в коридор, где встречал нас начальник безопасности Матвея.
— Ну и долго же вы шли, Валентин Яковлевич, — обижено проговорил Матвей.
— Извините, Матвей Васильевич. Мне нужно было привезти ваших друзей.
Он рукой указал нам направление, где нам придется ожидать разрешение на выход, и где затем мы столкнулись с остальными: Мариной, Денисом и Никитой. Их всех тоже лишили телефонов и остальных гаджетов, запретив связь с внешним миром. Они взволнованно подскочили, увидев нас, но затем уселись на прежние места вдоль стенки в пустующем коридоре.
— Мне нужно предупредить Люсю, — сказал я Матвею и его безопаснику.
Тот мельком глянул на Маркова, а затем после хозяйского кивка ответил мне.
— Её уже предупредили, что с вами всё хорошо. Но пока ей лучше не выходить из квартиры и ни с кем не связываться, — Валентин Яковлевич перевёл взгляд на Матвея и добавил. — Я оставил с ней Романа, пока вас нет.
Нахмурившись, я уставился на Маркова, который похвалил своего работника, но чуть позже спросил:
— Но чего мы ждем? Нас ведь не арестовали. Но я не понял, после чего нас собираются отпускать то?
— После окончания облавы. А потом вас ожидает допрос, — хмуро ответил Валентин Яковлевич и показал на свободные места. — Тут комфортных комнат нет, так что придется находиться тут.
— Как долго? — Спросил я, свыкаясь с мыслью, что возвращение домой — событие не скорое.
— В течение этой ночи, — быстро ответил безопасник и развернулся, чтобы уйти, но я поймал его за руку.
Он озадаченно глянул на меня, когда я произнес:
— Спасибо…. За сестру.
Он снова мельком глянул на Матвея, а затем быстро кивнул мне и ушёл.
Спустя ещё три часа мы окончательно измаялись сидеть в пустом коридоре. Мы все находились в гнетущем состоянии, потому что не совсем понимали что происходит. Вроде бы понимали, что в мире всегда существовали преступники, которые совершали разного рода преступления. Но слабо осознавали что это такое. Мы все впервые столкнулись с настоящим предумышленным уголовным злодеянием, а теперь здесь сидели и ждали окончания… облавы. Хех, или окончания привычного существования.
Устав сидеть, я встал у окна и наблюдал за тем, как ночное небо медленно светлело и появлялись первые предрассветные сумерки. Недавно мимо нас провели в наручниках того самого хакера, который взламывал сайт Ксюши. Я узнал его по видео, но не ожидал что они так быстро обнаружат его местонахождение и арестуют. Как сообщил Валентин Яковлевич, у которого тут связи на каждом шагу, что его звали Мирослав Гапелов.
На самом деле он талантливый программист, который когда-то давал большие надежды. Оказалось, что за ним уже давно следили, но ловили его только единожды. И то тогда, когда он учился в университете, из-за этого его кстати и отчислили. Он нарушил личностные права студентов и за воровство личных данных на него наложили приличный штраф. К тому же ему запретили заниматься программированием где-то около года. Но по факту с таким «рекомендательным письмом» он терял возможность закончить образование в данной сфере, да и вряд ли кто-нибудь ему доверил бы должность программиста.
А ещё мы узнали, что Мирослав с Региной уже не в первый раз пытались своровать личные данные Ксюши. Они успели подключиться к её телефону, и как сознался Мирослав, они ждали подходящего компромата. Регина жаждала уничтожить Ксюшу, поэтому надеялась получить что-нибудь жесткое, от чего общество бы возненавидело её.
Вот только они не ожидали, что Ксюша быстро их обнаружит или кто-то другой. Они так и не поняли, как их ловушку заблокировали. Но после этого все её телефоны и компьютеры заимели мощную защиту, что взломать напрямую уже не удавалось. Нужен был контакт с внутренней стороны, которую организовала Женя — сестра Регины.
Матвей покосился на Марину и строго спросил:
— Ты знала про это?
Рубин же опустошенно пялилась в одну точку на стене и не сразу ответила ему. Она будто проживала собственный кошмар, который зарывал её душу в призрачную могилу.
— Я видела однажды одного техника. Ксю называла его Тимом, — она подняла голову и смущенно повела плечами. Видимо она стыдилась того, что не приметила важные детали. Ведь она могла давно догадаться, что происходит, но вместо этого обижалась и страдала. Марина вновь тяжело вздохнула и продолжила: — Он работал по ночам, когда в агентстве никого нет. Но она никому не рассказывала про телефон, слежку или кражу данных.
— А что Женя? — Спросил я безопасника, когда заметил подкрадывающуюся истерику у Марины.
— Она молчит. Хотя доказательства против неё серьезные. Её связь с Региной опасный мотив. Её встречи с Анатолием, которые мы не могли прослушать. То как она саботировала множество важных звонков в агентство. Мы многого не знаем, но то, что мы имеем, доказывает её связь с эскортом.
После его слов атмосфера будто бы уплотнилась. Все мы считали себя близкими друзьями, коллегами, соратниками Ксюши. Иногда мы не понимали её поступков и из-за этого обижались на неё. Но никто из нас не задумывался, какой на самом деле тяжелый груз носила на своих плечах Ксюша. Хотя сейчас мне больше хотелось назвать её Малахитом. Потому что Ксюша — это девчонка, в которую я влюбился и которую люблю до сих пор. А Малахит — это человек-кремень. Это человек, который способен достичь вершины и не сломаться. Это тот человек, которым восхищаешься.
Иногда я забывался и видел одну лишь Ксюшу. Но Малахит…. Это одна из частей моей любимой. Это основа её характера. И если я действительно люблю Ксюшу Малахову, то должен не забывать и про Малахит. Я должен научиться уважать и принимать эту часть. Потому что я хотел любить любую Ксюшу и, чтобы она открылась для меня.
Казалось, что это откровение пришло не только в мою голову. Мы все осунулись. Ксюша скрывала от нас груз необъятных размеров. Не мелкие банальные хищения или неприятные подставы на подиуме, как мы думали, а что-то, что может уничтожить даже жизнь.
Вдруг в коридор вышел Герман. Он устало сжал переносицу и круговым движением размял шею. Он явно давно не спал и в последние дни много работал. Он обвел коридор взглядом, заострив внимание на нас. Какое-то время он что-то прикидывал, разглядывая нас, а затем решительно подошёл.
Я и Матвей будто шарнирные куклы подскочили к нему и немигающе уставились. Но Герман и не думал останавливаться рядом с нами. Он махнул рукой и, не тормозя, проговорил:
— Пойдемте. Проведу с вами допрос.
— Мы не являемся подозреваемыми? — Удивился Денис, поднимаясь и помогая подняться Марине. — Я думал, что пока нас официально не исключат из списков, допрос будет вестись по отдельности.
— Верно, — кивнул Герман, отпирая дверь в допросную. — Но вы не подозреваемые. Скорее свидетели и то с натяжкой.
ФСБ-шник первым вошёл в комнату, а мы с секундной заминкой последовали за ним. Квадратная форма помещения с шестью серыми поверхностями сводила с ума. Расслабиться в таком месте не представляло возможным. К тому же не облегчало это состояние встроенное прямоугольное зеркало на одной из стен. Наоборот взгляд невольно косился в его сторону. Ты видел себя, но мысленно спрашивал, кто сидел там и наблюдал за нами.
Широкий стол с тонкой серой столешницей разделял допрашиваемых от следователя. Герман сел на стул со спинкой, а нам оставалось рассесться напротив него на табуреты. Матвей сел с одного конца, затем я, Никита занял место по центру, а с другого конца присели Марина и Денис. Замыкал нашу процессию Валентин Яковлевич. Он запер дверь допросной с нашей стороны и занял место за нами. В эту минуту я сомневался, нашу ли сторону он занимал.
Оказалось, что Герман нес в руках пухлую папку, которую до этого я не заметил. Хотя точнее я пялился только на его лицо, надеясь понять его мысли по делу Ксюши. Он разложил на столе принесенные бумаги и телефон. После чего он внимательно всмотрелся в лица каждого присутствующего и откинулся на спинку стула.
Нам же пришлось напряженно выпрямиться. Видимо табурет необходимая часть для создания напряжения арестованному.
— Начну наверное я. — Устало проговорил Герман, снова сжимая пальцами переносицу. — Для начала, раньше вы действительно являлись подозреваемыми. Но затем, тщательно вас всех проверив, я добыл доказательства, что вы никак не связаны с делом. К тому же раз Ксения улетела в Корею, то она пока не сможет вам рассказать, что происходит от своего лица. Так вот…. Мы вас задержали и не отпускаем домой по нескольким причинам. — Герман молча пододвинулся к столу и взял какую-то бумажку. — Во-первых, потому что несколько девушек из агентства Ксюши отправились на место встречи Сатисфекшн клуба.
— И вы так просто об этом говорите? — Резко воскликнула Марина, наклонившись вперед.
Она гневно уставилась на Германа, сжимая под столом кулаки, но тут Денис мягко положил раскрытую ладонь на её колено и нежно сжал. Она нервно посмотрела на него, а он в ответ слегка покачал головой. Марина вздохнула, и хоть она продолжила сжимать кулаки, но зато перестала открыто злиться на сотрудника.
— Среди моделей есть тот, кто сообщает нам свое местонахождение, — Герман равнодушно отложил документы и бесстрастно продолжил, отведя взгляд от побледневшей Марины. — Бабушкина Варвара согласилась сотрудничать с нами. Ксения убедила её помочь нам. Из этого следует вторая причина вашего ареста. Сейчас проходит тактическая операция, и я не хочу, чтобы вы случайно или намеренно выдали реальную ситуацию.
— Мы бы никогда, — ахнул Никита.
— То есть вы нам все равно не доверяете, — одновременно с ним язвительно проговорил Матвей.
— Но вы арестовали Янковскую, Женю и хакера, — спокойно заметил Денис. Иногда хорошо оставаться единственным с трезвой головой и холодным сердцем. — Разве никого не насторожит их пропажа?
— Нет. Они не участвуют в самом клубе удовольствий. Только организовывают внешнюю сторону. А теперь по делу, — Герман вынул из папки конверт и достал оттуда фотографии. Он разложил их так, чтобы все мы могли с них рассмотреть себя и других. — Вы наверное задумывались, почему Ксения согласилась на предложение по эскорту. И вот перед вами та самая причина её послушного поведения.
Я уставился на фото самого себя, не смея прикоснуться к картинке. Перед нами лежали фотокарточки с нами и многих других людей, которых все мы знали. Мы молчали. Лично я не смог произнести ни звука. Матвей единственный смог взять один снимок с собой, но рука его дрожала.
— Нет, я слышал, что ей угрожали, — Марков мельком глянул на безопасника, а затем тихо продолжил, вернув фото на стол. — Но не знал, что нами? Откуда они узнали про пацана?
Он ткнул в фотографию со Львом. Кто-то поймал момент, когда мальчик выходил из школы и понуро шёл по улице. Видимо я не зря беспокоился, что Женя его первая встретила. И всё же зря мальчик пришёл к Ксюше в агентство. Хотя его мне не сложно понять. Когда устал от жизни настолько, что кажется минутная боль перед вечным забвением — это приятная мелочь.
— Евгения стала ушами в агентстве. — Подтвердил Герман мою догадку. — Она видела и слышала многие разговоры Ксюши. Они не рискнули устанавливать прослушивающие устройства. Ксения оказалась слишком…. Подозрительной и внимательной.
— Но почему нет меня? — Воскликнула Марина, разглядывая моделей из агентства. Она пальцами провела по лаковой поверхности, убирая мешающие карточки. — Я ей что ли не важна? Или со мной сделать ничего нельзя?
Все повернулись к растерянной Марине. Её слова прозвучали ревниво и немного обиженно, что могло вызвать у кого-нибудь недоумение в такой ситуации. Но я понимал, о чем она думала. В ней смешались два противоположных чувствах. С одной стороны облегчение, что ей ничего не угрожало, а с другой стороны разочарование и беспокойство. Вдруг она считала Ксюшу подругой, а она её — нет.
К тому же теперь я понял, почему Ксюша начала сомневаться в Рубине. Её специально сбивали с толку. Они хотели вывести её из равновесия, чтобы она начала нервничать и совершать ошибки.
— Скорей всего это сделано специально, — вновь подтвердил мои мысли Герман. — Чтобы она перестала верить вам. Чем меньше у Ксении соратников, тем она слабее. Думаю, они думали именно так.
— Они этого добились, — грустно проговорила Марина, опустив голову.
Тишина неприятно вибрировала. Правда, которую скрывала Ксюша, оказалась для нас слишком чудовищной. Денис не выдержал и сочувственно прижал к себе девушку, нежно погладив её по голове. Марина задрожала в его руках из-за бушующих эмоций, но при этом не издала ни единого звука.
Они напомнили мне нас. Тот момент, когда Ксюша не выдержала и расплакалась в моих руках. Видимо тогда она тоже дошла до грани, когда силы сдержаться просто закончились.
— А кто проводил операции в бухгалтерии? — Вдруг разрушил тишину Никита. Он хмуро собирал мысли в голове и затем облекал их в слова. — Я анализировал счета за последние два года. Именно с того времени начались мелкие махинации. Я пришёл в агентство чуть больше года назад и не знал, кто работал в отделе тогда. А спрашивать у кадровиков было как-то не к месту. Да и слишком подозрительно. Да и Ксюша попросила не распространяться о моей неофициальной работе.
— Это была Анастасия, — сухо ответил Герман. — Она устроилась в агентство специально для проведения этой махинации. Она пришла в отдел и уже спустя неделю запустила первый круг очищения.
— Откуда вы знаете? — Удивился Никита с сомнением поглядывая на ФСБ-шника. — Она ведь такая хорошенькая женщина. Она казалась мне очень добропорядочной и смышлёной.
— А еще опытной, — с печальной улыбкой ответил Герман, замечая ошарашенный вид Никиты. — Она до этого работала на Воровицкого, а до этого вела бухгалтерию криминального бизнеса его сводного брата. Поэтому ей не впервой вести счета хитро и обдуманно. Хотя идея Ануш была превосходна, и Анатолий не сглупил, когда внедрил её в агентство.
— Ануш? — Вздрогнув, прошептала Марина и с покрасневшими глазами уставилась на Германа. — Значит та женщина была права, что её смерть не совсем случайна? Она что-то узнала год тому назад.
Герман не хотел отвечать. Он либо не хотел пугать нас, либо сомневался нужно ли нам вообще знать ЭТИ подробности дела. К тому же допрос шёл странно. Потому что казалось, что не он нас допрашивал, а мы его. Или я просто не разбирался во введении допроса. Но чуть позже Герман все же ответил Марине.
— Да, мы обнаружили следы нахождения наемников на месте обрушения здания. То здание, под обломками которого погибла Ануш Бахтамян, обрушилось не случайно.
Мы разом испуганно вздохнули. Они вчетвером знали Ануш, я же только видел сестринскую любовь Ксюши при упоминании этой женщины. И тот факт, что её гибель оказалась умышленной, по-настоящему пугала.
Махинация с финансами, сексуальный бизнес, заказные убийства (это только то, что мы узнали) — это ведь самый настоящий ОПГ. Ксюша столкнулась не с мелким преступником, а с целой группировкой, которое рассчитывало на её содействие, а затем и на соучастие.
— То есть вы расследуете преступления организованной группировкой? — Уточнил Марков, который тоже не мог поверить.
Герман не глядя кивнул. Он всё чаще переводил взгляд на темный экран телефона, который продолжал молчать. Это напрягало ФСБ-шника, но он старательно скрывал это. Мы же полностью опустошенные и явно бесполезные сидели на неудобных табуретах каждый в своих мыслях.
— Что нам теперь делать? — Безысходно спросил Матвей.
— Ждать.
Мы все подняли взгляды на Германа, когда его телефон завибрировал. Он быстро кивнул Валентину Яковлевичу и вышел. Мы медленно проследили за напряженными движениями Германа, то как он ушёл и закрыл дверь, а затем уставились на безопасника. Он снова запер замок, заблокировал выход собой и объяснил:
— Началась операция.
Стены давили на нас. Следующие часы в тишине будто сжимали барабанные перепонки. Казалось, что звуки выкачали из комнаты, оставив только наше дыхание и печальные вздохи. Мы не говорили. Точнее нам не о чем было говорить. Нам сложно до сих пор было поверить, что всё это время мы жили на грани. Мы могли в любой момент оказаться за пределами нормальной жизни, но нас спасал один человек. Ксюша взяла на свои плечи бремя лидера, который обязался спасти тех, кто мог пострадать. Она не облегчала себе жизнь, как и мы ей.
Теперь нас всех объединяло ещё одно чувство, кроме любви к Ксюше, — это стыд.
— Почему я так на неё обижена, и в то же время мне безумно стыдно перед ней, — неожиданно Марина заговорила первой из нас.
Глянув на наручные часы, которые показывали шесть утра, я отчаялся созвониться с Люсей. И хоть моя сестра находилась в безопасности, но всё же я беспокоился о ней. А ещё я дико хотел позвонить Ксюше. Ревность, что она сейчас находилась в Корее, отступила. Мне хотелось услышать её голос и узнать, что теперь ей лучше.
— Не тебе одной, — хмыкнул Матвей, поставив локти на стол и складывая руки в замок. — Нет, я знал, что она девочка сильная. Но чтобы настолько…. Кван её не заслуживает.
— Или наоборот, — заметила Марина. — Может быть именно он сможет ограждать её от этого? Станет тем, с кем она захочет стать слабой.
— Но хочет ли она быть слабой. Может быть ей нравится быть сильной, — хмуро заметил я, признаваясь себе, что ревность вернулась после первого же упоминания неизвестного Квана в союзе с Ксюшей.
— Ты про что? — Не поняла Марина.
Она повернулась ко мне, скрипя ножками табурета, и ожидающее уставилась на меня. Я не хотел говорить, но мрачный вид девушки, её отчаяние и недоумение, — заставили меня открыться.
— Когда Ксюша сбежала от меня, она боялась, — объяснил я. — Ей не нужно, чтобы забота превращалась в ограждение от опасности. Для неё это… словно обрезание крыльев. Лишение свободы. Если бы её кто-то ограждал от опасности и при этом сильно страдал, то она бы возненавидела и его, и себя. И тогда она в ту же секунду испортит отношения с этим человеком и затем навсегда исчезнет.
Мы снова замолкли.
Оказалось, что Ксюша не принцесса из сказки, которую необходимо спасать. Она не Золушка, которая ожидала после бала Прекрасного Принца. Она никогда не ждала ни от кого помощи, но если кто-то ей помогал, то испытывала искреннюю благодарность. Потому что она из тех, кто способен сбежать из дома отца и мачехи, чтобы самой найти собственный путь. Она не ждала фею; она сама её искала и находила. Она сама проложила свою дорогу в королевский дворец или даже сама выстроила его.
А мне, если я действительно любил её и хочу продолжить любить в будущем, то должен принять этот факт. Моя любимая не нуждалась в спасении. Но это не значило, что забота и поддержка для неё пустые слова.
В одном из карманов армейских черных штанов Валентина Яковлевича завибрировал телефон. Он быстро достал его и ответил, а затем проговорил с неизвестным абонентом не больше минуты. Закончив вызов, он обратился к Матвею.
— Операция прошла успешно. Вы можете получить свои телефоны и быть свободны.
Как только в мои руки вернулся телефон, то первому, кому я позвонил, была Люся. Быстро спросил как она и главное с кем, но она сонно попросила меня не волноваться. Также она пообещала, что присмотрит за Ксюткой, пока меня нет. Затем я набрал Ксюше, но её телефон молчал. Сначала мелькнула мысль, что она игнорила конкретно меня, но нахмуренные лица её друзей ясно говорило о том, что молчал сам телефон, а не абонент.
— У кого-нибудь есть номер Кванджона, — спросил Матвей, набирая сообщение Ксюше.
— Я думала, что он есть у тебя, — помрачнела Марина.
Марков отвлекся от телефона и поманил к себе Валентина Яковлевича. Видимо хотел попросить его найти личный номер корейца. В этот момент к зданию подъехал фургон и из него вышли девушки модели. На их плечах висели на вид теплые покрывала, но их трясло так сильно, что шли они шатко и неуклюже.
Войдя в здания, они пропали с моего поля видимости. Но минут через десять их повели по коридору, где сидели мы.
Некоторых моделей я узнал, но одна из них была знакома мне лично. Нынешняя начинающая звезда агентства — Варвара Бабушкина, работала под псевдонимом Рейвен. Мы с ней как-то сталкивались в комнате отдыха и около кабинета Ксюши. Вот она единственная, кто держался молодцом. Она крепко обнимала других моделей из родного агентства. Бледные девицы шли и запинались в собственных ногах. Они не падали только благодаря Варе и офицерам, которые их провожали.
Марина, заметив их, тихо вскрикнула и кинулась к ним. Она будто мать-наседка по очереди рассадила их по местам, не забывая ласково прикоснуться то к волосам, то к рукам. Девушки ответили ей детским воплем и тихим плачем. У некоторых стали проявляться на руках синяки или красные отметины ладоней на лице. Варя устало присела на стул, тяжело выдохнула и опустила голову, прижимая её руками к коленям. Её тело дрожало, но она не плакала.
Денис поднялся, чтобы найти что-нибудь горячее и сладкое. А Никита с красным лицом отвечал на звонки по агентству, которые неожиданно посыпались один за другим после окончания облавы. Оказалось, что когда Ксюша отступила и позволила Нинель занять лидерскую позицию в офисе, то последняя за каких-то пару дней успела многое изменить. Все из офиса, кто никак не был связан с ОПГ, уже приехали в агентство и разруливали свалившиеся проблемы.
Марина глянула на замершего Никиту, которому приходилось выслушивать гневливые претензия одного из спонсоров, а затем успокаивающее погладила одну из моделей и подошла к Валентину Яковлевичу.
— Вы ведь за нами неофициально присматриваете? — Он молча кивнул. — Тогда я могу увезти девушек в агентство? Нам нужно вернуться туда. Все сейчас на взводе и нужно быстро разрешить самые крупные проблемы, пока нет Ксюши. А им…, — она обернулась, глянув на моделей, и вновь посмотрела на безопасника. — Страшно. Если нужно их допросить, то мы приедем. Сразу же. А пока, если можно, их нужно успокоить.
— Герман пока занят, — проговорил мужчина, глянув на экран телефона. — Девушки свидетели, поэтому допрашивать их будут позже. Так что уезжайте.
Марина и Денис собрались махом. Они заказали просторный минивэн и увезли девушек с собой. К ним присоединился и Никита. Все они успели только мимоходом попрощаться и отправились спасать родное агентство. Мне показалось, что они втроем малость стыдились своих мыслей и появившегося сомнения по отношению к Ксюше. Поэтому они отнеслись к новоявленным проблемам слишком лично и рьяно отправились их решать, чтобы хоть как-то ослабить собственный стыд и вину перед ней.
— Ты останешься? — Тихо спросил Матвей, когда Марина уводила моделей из здания.
— Хочу убедиться, что Ксюше больше ничего не угрожает.
Он понимающе кивнул и повернулся к Валентину Яковлевичу. Я опустился на освободившийся стул и прижал пальцы обеих рук к вискам. Из-за бессонной ночи и постоянного переживания о Ксюше голова противно ныла, а виски трещали, будто кто-то отбивал ритм по барабану. Об обезболивающих я даже не думал. Потому что старался не употреблять сильнодействующие препараты или по крайней мере минимизировать их прием. Страх стать зависимым преследовал меня с самого детства.
В какой-то момент я услышал, как Марков яростно заспорил с Валентином Яковлевичем. Один напирал, а другой хмуро отмахивался, но затем Матвей тихо привел последний довод, после которого безопасник сдался. Он куда-то отошёл, с кем-то созваниваясь, а Мрак в приподнятом настроении подошёл ко мне и уселся на соседнее место.
— Нам позволят посмотреть из-за стекла парочку допросов, — с улыбкой поделился он.
— Разве так можно? — Удивился я, продолжая сжимать виски.
— Не знаю, но мы ведь никому не расскажем об этом, — хитро улыбнулся Матвей. — К тому же мне нужно укреплять с тобой хорошие отношения.
— Зачем? — Ещё больше удивился я. Раньше он как-то мало интересовался насколько крепки наши с ним отношения. Да и никто из нас не стремился друг с другом подружиться. — Из-за Ксюши?
— Хмм…. Не только, — кашлянул Матвей и неожиданно протянул мне самые простые обезболивающие, которые я сам же и предпочитал выбирать.
Забрав полный блистер, я подозрительно на него уставился. Что он скрывал под словами «не только»? Марков как-то неестественно растянул губы и открыл рот, чтобы дополнить свой трещавший по швам рассказ, когда со стуком отворилась дверь.
Отряд в масках вел задержанных на операции. Все в наручниках, местами побитые или испачканные, кто-то частично раздет или одет наспех. К тому же все невероятно злющие и агрессивно настроенные. Они пинались, кричали и яростно качали права. Видные мужчины в брендовых костюмах, а также полураздетые женщины, явно обслуживающие первых. Хотя меня ещё больше впечатлила другая парочка: где состоятельной и влиятельной выступала женщина, а рядом с ней шёл напуганный совсем молодой, с модельной внешностью парень. Он старался отойти от неё, но она пальцем подзывала его. Тогда ему приходилось неохотно к ней приближаться.
Кто-то из отряда заметил это, поэтому приказал разделить по решеткам на жертв и на агрессоров, а не по полу. Богатой женщине это не понравилось, но её уже никто не спрашивал. Их всех увели в те комнаты, где находилась решетка, и где мы ночью ждали прихода Германа.
Затем повели тех, кто работал в клубе: охрану, официантов и вроде бы операторов. По крайней мере они орали на весь коридор, что только снимали и монтировали видео, а не участвовали в организации клуба. Но среди всех этих людей выделялись две женщины.
Одна из них (её нам показывала Люся на видео) с бледным, даже слегка посеревшим лицом шла более и менее смирно. Но каждый её шаг сопровождался качанием, словно она была малость не в себе. Она приподняла голову и, свесив язык, глупо захихикала, а затем неожиданно зарычала, как обезумевший зверь. Она попыталась вырваться из рук сотрудников, но в итоге её просто понесли на весу, не давая даже касаться ногами пола.
— Ублюдки! — Вдруг заорала она, пинаясь. Она ногами уперлась в обе стены возле прохода и, пружинистыми движениями качаясь взад-вперёд, вопила о произволе. Её кое-как затолкали в одну из комнат и только спустя пару минут за закрытой дверью все стихло.
— Это Нинель, — проговорил Матвей, который тоже наблюдал за ней. — Кажется она подсела на очень сильные наркотики. Видел её вены на локтевом сгибе? Они все синие.
Как-то не подумал пялиться на руки ненормальной. Содрогнувшись всем телом, я вспомнил, как мама в истерическом припадке вела себя примерно также. В такие моменты её могла удержать только смирительная рубашка и укол сильного успокоительного. А эта женщина свела себя с ума собственным выбором при помощи наркотиков. Марков говорил о её руках, как, по-моему, весь её вид кричал о не здоровости.
Затем мимо нас провели ещё нескольких задержанных, а после появилась она, та самая девушка, которая общалась с хакером. Именно она требовала испортить репутацию Ксюши и обвиняла парня, унижая его.
Регина Афанасьева выделялась на фоне всех арестованных. Она шла по коридору, словно модель по подиуму. Красное бархатное коктейльное платье обтягивало её точёную фигуру, как вторая кожа. Открытые плечи притягивали взгляд к острым ключицам, а собранные волосы в высокую прическу к обнаженной изящной шее.
Она красивая молодая девушка и точно не глупая, как она могла связаться с эскортом? И главное зачем?
Регина дефилировала медленно и каждый её шаг сопровождался мелодичным цокотом каблуков. На руках блестели наручники, но её это совсем не смущало. Она не улыбалась, но шла она с неиссякаемым достоинством. Она мельком глянула на нас и, заметив Матвея, её лицо изменилось. Она оскалилась при виде него и затормозила.
Теперь перед нами стояла не сказочная нимфа, а мстящая человеческая фурия.
— Ну, здравствуй, Матвей, — Регина растянула алые губы в циничной улыбке, обнажая верхний ряд зубов. — Я так долго ждала этой встречи…. Хотя надеялась, что она будет другой. Надеялась увидеть тебя поверженным, в наручниках и злым. — Она цокнула языком и наклонила голову в бок, будто рассматривала экспозицию. Она играла каждым лицевым мускулом и от этого становилось жутко. Вдруг Регина протяжно захихикала и добавила: — Но сойдет и растерянным.
Марков поднялся на ноги и оказавшись выше её на целую голову посмотрел на девушку сверху вниз. Её это не напугало. Наоборот ей понравилось, как он попытался задавить её ростом и телесной мощью. Регина довольно улыбнулась, рассматривая лицо Маркова и готовая выслушать его ответы.
— Растерянным? — Едко уточнил Матвей, играя в предложенную игру. — Вот только тебе не удалось отомстить Ксюше. Она тебя сделала. Ты проиграла, Регина. Снова. Ей даже не понадобилась моя помощь.
Регина покачала головой, будто соглашалась с ним, но её глаза горели насмешкой. Она резко шагнула почти впритык к нему и жарко прошептала, что слышали её все.
— Как знать, Матвеюшка. Не только я одна точила зуб на неё. Не удалось мне, так удастся другому причинить боль Малахитовой принцессе. К тому же она сейчас одна без своей королевской свиты. Ха-ха-ха…..
Дикий смех девушки раздался на весь коридор. Сотрудник, который сопровождал задержанную, слегка подтолкнул её, чтобы она продолжала движение. Регина же резко замолчала и оглянулась на него. Колкий взгляд сменился на обещающий, после чего она сложила губу и смачно причмокнула, имитируя поцелуй. Сотрудник не ожидал такой внезапной смены поведения, от чего даже слегка опешил, но его подстраховал коллега. Уже вдвоем они подхватили Регину под обе руки и грубо повели дальше по коридору.
Девушка откинула голову и снова дико загоготала, а затем со злостью крикнула:
— Все таки я стала шлюхой! Снимаю с головы шляпу, маманя, ты оказалась права! Я — Шлюха!
Регину увели, но отзвук её дикого смеха ещё долго звучал в моей голове. Почему-то в глубине души мне стало жалко этого человека. Она не хотела стать такой, но и не смогла противостоять злу, которое прячется в сердцах каждого.
Матвей заторможено пялился в закрытую дверь, за которой скрылась Регина. Я встал и чуть резче, чем хотел, толкнул его.
— Ты что-нибудь понял из её слов? — Спросил я у очухавшегося Матвея.
Он не успел ответить, в этот момент к нам подошёл Валентин Яковлевич, чтобы отвести нас в помещение для наблюдения. За обратной стороной зеркала Гезелла сидела Нинель. На её плечах висел толстый плед, но ей он не помогал. Она дрожала всё сильнее, непроизвольно дробя каблуком, а также хмуро, но почему-то без страха, пялилась на Германа.
— Воровицкая Нинель, — формально проговорил ФСБ-шник. — Вы арестованы за организацию притона для занятия проституции и употребления наркотических средств, за создание и реализацию порнографических материалов, а также…. — Герман глубоко вздохнул и отложил бумаги. Он сокрушенно глянул на изможденное тело арестованной и спросил. — Может, для начала объясните один момент. Вы ведь богатая женщина, зачем вам организовывать Сатифекшн клуб, тем самым нарушая множество законов УКа?
— Я это сделала не ради денег…, — прохрипела она, кутаясь в плед.
— Тогда для чего?
— Так наркоту получать проще, — рассмеялась она, а потом умоляюще спросила. — У вас случаем ничего нет? А то так плохо… Так тело ломит. Хотя бы ма-а-а-аленького, — Нинель большим и указательным пальцем показала примерный размер и скорчила просительную рожицу. — Косячка….
Сочувственное выражение исчезло с лица Германа. Теперь он презрительно рассматривал закоренелую наркоманку, иронично хмыкнув и отрицательно покачав головой.
— Отвечайте на вопрос, — жестко проговорил он. — Тогда к вам придёт доктор и прочистит ваш организм, чтобы вам стало капельку лучше.
— Да нахрена мне сдался здоровый организм, — рявкнула она, ударив по столешнице. Наручники громко лязгнули в полупустой комнате, но задержанную это не успокоило. Она, шатаясь, поднялась и нагнулась к Герману, чтобы прокричать ему в лицо. — Я! Хочу! Кайфануть!
В допросную забежали двое офицеров. Они вновь усадили сопротивляющуюся женщину и некоторое время удерживали её, опустив огромные руки на худые плечи. Плед спал с неё, обнажая болезненную худобу и красные пятна от частых расчёсов. Когда она успокоилась, Герман кивком отпустил помощников. Он пододвинул к себе файлы и продолжил допрос:
— Нинель В….
— Просто Нинель. Я ведь не старуха какая-нибудь, — с пошлой улыбкой промурлыкала она и закинула ногу на ногу.
— Зачем вы организовали клуб?
— Фактически, — протянула Нинель и взмахнула рукой. — Не я его организовывала. Мой деверь имел старые связи, а мой муж не хотел заниматься этой фигней. И я бы тоже отказалась, если бы… не она.
— Кто она?
— Регинка, — прошипела её имя Нинель, зацикливаясь на одной точке на столе. — Когда-то давно…. она провалилась в каком-то конкурсе. Вроде бы. По крайней мере то что я помню из нашего разговора, когда мы с ней как-то вмазались. У-у…. Она рассказывала, что после такого позора её репутация сильно подпортилась в модельном бизнесе. А у бедняжки кроме красивого личика ничего и не было. Училась она плохо. Делала ставку на внешность. Тогда-то она и связалась сначала с эскортом, а затем стала оказывать доп услуги. Вот однажды она и стала очередной шлюхой моего мужа. В тот год моего деверя почти посадили, хих. Ему даже пришлось притворяться законопослушным гражданином. Поэтому ему пришлось предложить мне создать особый клуб удовольствий. Я сначала отказывалась. Нахрена мне такой геморрой на мою тощую задницу. Но Регинка…. Она умеет убеждать….
— Каким образом?
— Мой муж бабник. Ему нравится трахать баб. И чем чаще меняется личико, тем лучше. Регинка в тот момент уже поднадоела ему. Поэтому она понимала, что её дни сочтены. Но эта тварь убедила меня, что возможно следующая шлюха может оказаться умнее и увести моего мужа. Поэтому я организовала этот клуб и повелась на обещания деверя.
— Так почему же? — Не понял её Герман.
— Лучше мой муж трахает моих девок, — рявкнула Нинель, вновь яростно ударяя по столу. — Мною проверенных девок, чем левых баб, которые могут увести его и лишить меня денег.
— Хорошо, с этим разобрались. А какая роль у Хрусталевского Анатолия? — Спросил её Герман.
Нинель устало вздохнула и со скучающим видом надула губы.
— Он занимался отмыванием денег через агентство «Малахитовая кошка». А ещё…? А ещё он искал новых девок и милых пацанчиков. На них в последнее время тоже появился спрос. Многие соглашались, когда проваливали испытания у Бахтамян или Малаховой. Они те ещё строгие стервы; искали таланты, а не продажных неумех. Вот он их и обрабатывал, а затем приводил к нам.
— Ануш Бахтамян узнала, что Хрусталевский мошенничает со счетами?
— Не знаю, — с детской непосредственностью подняла и опустила плечи Нинель. — Но в какой-то момент он прибежал и стал делиться, что Ануш изменилась. Регинка тогда отвела его и убедила, хэ-хэ, что стать вдовцом удобнее, хэ-хэ, чем рисковать делом. Говорю же, у неё талант, — проникновенно проговорила она и медленно добавила. — Убеждать….
— Как он это сделал?
— Это лучше спросить у Регинки, — быстро ответила Нинель и попыталась откинуться назад, но из-за отсутствия спинки у табурета чуть не упала. Она недовольно оглянулась и облокотилась на стол. — Я мало что знаю. Могу только рассказать, как мой муж провозил наркоту через границу и как деверь управлял всеми делами за бугром.
— Почему вы всё это рассказываете?
— Я сдохну через пару месяцев. Поэтому мне нужна наркота, чтобы боль проходила. Хотя бы на пару часов.
— К вам придёт доктор, — пообещал Герман. — И ещё вопрос, где Анатолий? Его не было в клубе. Он обычно присутствует на вечеринках?
— О да…, — улыбнулась воспоминаниям Нинель. — Он самый жестокий клиент из всех. Он обычно выбирал самых гордых или самых опытных, а потом делал из них мясо. Поэтому он заприметил Рейвен. Он хотел подарить её моему деверю. Такому же садисту, как и он. Они вроде бы так и познакомились.
— Так где он? — Повторил вопрос Герман.
— Улетел… дня три тому назад, — она сфокусировала взгляд на мужчине и со смешком продолжила. — Хочет обуздать самую норовистую кобылку. Хочет обуздать самую гордую сучку, которая всегда смотрела на него свысока.
Слова безумной вызывали смешанные чувства. Потому что подсознательно мы понимали кого имела в виду Нинель, обзывая норовистой кобылкой и гордой сучкой. Только одного человека она могла так назвать.
Я глянул на Матвея, который с выпученными глазами сжимал телефон. Он повторял дозвоны на выключенный смартфон, но становилось только хуже. Потому что липкий страх облеплял сознание, лишая его кислорода. Он мешал думать и нормально соображать.
Ксюша в опасности. Только она смотрела на Хрусталевского свысока. Именно поэтому Регина спокойно отнеслась к тому, что её месть не удалась. Потому что объект её ненависти мог пострадать сильнее от руки другого человека.
— Давай ты тоже позвонишь ей ещё раз, — глухо проговорил Матвей, повторяя вызов.
Кивнув, я достал телефон и тоже набрал Ксюшу. Но вместо неё ответил женский голос, который уведомлял, что абонент выключен или не в зоне действия сети. Раз за разом девушка-робот повторяла одно и тоже из моей и Матвеевской трубки. Надежда медленно таяла, но мы продолжали по очереди набирать номер.
Затем мы вышли из комнаты наблюдения одновременно с Германом из допросной. Он хмуро заметил откуда мы вышли, но промолчал. Он подошёл к нам и со вздохом проговорил:
— Вы еще тут. — Мы кивнули. — Могу сказать, что сейчас выясняется куда улетел Хрусталевский. Деверь Нинель и брат Воровицкого успел сбежать во время операции. Но всё перекрыто, так что ему вряд ли удастся выбраться из города. Кстати именно из-за его приезда они так торопились и начали агрессивно втягивать Ксению в свой «бизнес».
Вдруг телефон во внутреннем кармане пиджака Германа зазвонил, и он резко вынул его и прижал к уху. Пару кивков, несколько «И?» и один «Отличная работа!».
— Его взяли, — с искренней улыбкой проговорил Герман.
— Анатолия? — С надеждой уточнил я.
— Нет, брата Воровицкого. Теперь его точно посадят.
Для него Хрусталевский мелкий участник в организационной цепи. Ему важнее посадить основного организатора, того, кто представлял большую опасность перед государством и обычными гражданами.
Герман после такой новости незамедлительно ушёл в свой кабинет, даже не думая прощаться. Мы с Матвеем напряженно переглянулись, понимая, что делать тут нам больше нечего. Сейчас наша задача дозвониться до Ксюши или разыскать её. Хотя была вероятность того, что в данный момент она крепко спит в объятиях своего корейца и ни о чём не беспокоиться. Возможно она больше не захочет возвращаться в Москву и вообще останется с ним в далекой Корее навсегда.
Но даже если так, я должен убедиться: что ей ничего не угрожало и что она в безопасности.
— Чего?! — Вдруг выкрикнул Матвей, и я оглянулся на него. Оказалось, что он с кем-то общался по телефону. — В смысле два дня тому назад она улетела?… Так ещё не известно куда!.. Он приехал сюда?… Без неё?… Он думал, что она вернулась сразу домой…. Что за фигня…. Так, — он глянул на меня и быстро добавил. — Мы скоро приедем в агентство.
— Что такое? — Обеспокоенно спросил я.
Матвей сбросил вызов и со злостью проговорил.
— Ксю два дня тому назад улетела из Кореи. Точнее выписалась из корейского отеля и куда-то уехала. Кван Чу Вон думал, что она вернулась домой, поэтому прилетел к ней, сюда. Но консьерж сказал, что она не дома. Тогда он поехал в агентство и там встретил Марину. — Марков подозвал к себе Валентина Яковлевича и резво шагнул к нему. — Оставайся тут. Когда появится информация, куда улетел Хрусталевский, сразу же сообщи мне.
Он кивнул, а мы побежали к выходу. Мы сели в автомобиль Матвея, который до этого перегнал безопасник на парковку ФСБ. Марков гнал по дневной Москве, а я мог думать только об одном. Скоро мне придется встретиться с тем самым корейцем. Да, я продолжал беспокоиться о Ксюше, и многое бы отдал, чтобы узнать, где она и что с ней сейчас. Но треклятая ревность пустила в моё израненное сердце свои когтистые лапы и жадно впилась в него.
У дорогого китайского автомобиля, к счастью, встроены качественные тормоза. Матвей первый в школе обзавелся правами и машиной. Во-первых, потому что в одиннадцатый класс он пошёл уже совершеннолетним, а, во-вторых, его семья спокойно могла приобрести и второй, и третий личный транспорт, поэтому столь дорогой подарок для них казался естественным. Ещё тогда я замечал особую любовь и заботу к автомобилям у Маркова. Он не каждого пускал в салон и тем более не каждого подвозил. Он мог ехать на скорости, но не на предельной. Мне казалось, что он соблюдал правила не ради себя, а ради машины.
Но сегодня этот человек вел агрессивно. Он лихо подрезал других автомобилистов и превышал скорость в не положенных местах. А сейчас он резко затормозил около агентства, после чего припарковался, занимая два места одновременно. На Маркова это было совсем не похоже.
Мы выскочили из салона и не задумываясь с силой захлопнули двери. Нервы у обоих были на пределе, поэтому таким образом хотелось хоть как-то выпустить пар. Уже в лифте Матвей осклабился и даже тихонько хохотнул в прежней (бесящей меня манере):
— Даже интересно, сколько я сегодня заработал штрафов. Может ставки поставим?
Он кинул на меня насмешливый взгляд.
— Мне это не интересно, — степенно ответил я. — Хотя не понятно, чего тебе об этом беспокоиться. Ведь никто тебя не будет этим попрекать.
— Кто знает… кто знает….
Снова его странный и малость безумный бубнеж. Я скосил на него взгляд. Он пялился в потолок с глупой ничего незначащей улыбкой. Неприятное чувство дежавю свербело где-то внутри. Казалось, что Марков знал какой-то секрет, который мне о-очень не понравится. Он это понимал, и будто предвкушал, как я отреагирую, когда узнаю.
Что это за секрет? И почему Марков вел себя так предвкушающе и ожидающе?
Я уже в открытую пялился на него, пытаясь разгадать загадку. Но лифт приехал, и Матвей вальяжно улыбаясь пропустил меня вперёд. Я сильно нахмурился. Потому что его поведение напоминало подмазывание. Неужели он подмазывался? Так ещё ко мне?!
Проходя мимо, я всматривался в его лживый взгляд, который совсем не вызывал у меня доверия. Что он мог скрывать? Я уже раскрыл рот, чтобы откровенно расспросить его, но из комнаты отдыха вышла Марина.
Увидав нас, она замельтешила и затараторила:
— Вы здесь! Наконец-то, быстрее-быстрее, заходите, — Мы проследовали за ней и вошли в комнату, где находились двое: Денис и явный представитель азиатского континента. Видимо тот самый Кван. Заметив нас, он слегка приветственно поклонился, после чего ненароком заострил всё внимание на мне. Но тут громко заговорила Марина, и мы все посмотрели на неё. — Я уже позвонила некоторым знакомым, с кем Ксюша могла встретиться или к кому отправиться. Но никто не видел её и даже не слышал про её отъезд дальше Кореи. То есть все знали, что она улетела в Сеул, а куда дальше она отправилась — никто. А если её похитили? — Испуганно замерев, она прижала руки к щекам.
— А смысл? — Бесстрастно спросил Денис. — Отомстить? Или для выгоды? Если для выгоды, то уже кому-нибудь прислали бы условия. К тому же если бы её похитили, то вряд ли бы вывезли из Кореи. Всё же похищенного человек сложнее перевести через границу.
Все повернулись к Кванджону, и Матвей на свободном английском описал ситуацию. Кореец отрицательно покачал головой и заговорил на английском с явным корейским акцентом.
— Мои люди оповещены. Они начали искать её как только я узнал, что она не возвращалась в Россию. Если она в Корее, то они мне сообщат.
— А если Ксюша сама куда-то отправилась, — вдруг сказал Матвей. — То кому бы она позвонила в первую очередь?
— Мне и тому, кто передаст мне, — быстро ответила Марина. — Но мне никто не сообщал.
— Но нам сегодня сказали, что Женя саботировала некоторые звонки. Могла ли Ксюша позвонить ей, но она не стала передавать тебе её звонок.
Марина выпучила глаза, раздумывая над ответом, а потом медленно кивнула и опустилась на кресло. Её взгляд стал опустошенным и потерявшим всякую надежду.
Кореец спросил Маркова о чём мы говорили, и тот ему перевел. Тогда Кван достал телефон и быстро набрал кому-то сообщение, а затем объяснил на английском, что он сделал:
— Попросил найти списки вылетевших за последние дни из Ичхона. Если она сама куда-то полетела кроме России, то мне сообщат меньше чем через час. В отеле сказали, что она попросила такси, но не сказала направление. Я сначала подумал, что она просто захотела переселиться в другой отель. Но Ксению никто не видел и не регистрировал в ближайших в Мёндоне отелях.
— Был ещё один человек, которому она звонила, когда её планы менялись, — на русском глухо проговорила Марина. — Консьерж дома.
Она достала телефон и набрала номер, а мы расселись вокруг кофейного столика. На стеклянной столешнице стояли закуски, высокий кофейник и прозрачные кружки. Матвей единственный потянулся к закрытым бутербродам и выбрал самый высокий из всех. Он с наслаждением откусил, а затем вдобавок к моему бешенству налил себе кофе, не забыв про три ложки сахара. К его счастью, рядом сидел что-то жующий Денис и задумчивый кореец. К тому же пристальный взгляд Квана отвлекал меня от жрущего Маркова.
Нас никто не представил друг другу. Но казалось, что этого и не требовалось, — мы и так знали, кто мы и почему здесь находились.
Наши взгляды схлестнулись. Внешне никто из нас не показывал истинные чувства. Мы напоминали мраморные изваяния, которые замерли в выбранном миге творца. Никто не видел, что скрывалось под твердым мрамором внутри, и только мы знали — что.
Разница в менталитете и в социальном статусе не касается чувств человека. Тем более если это касалось мужчины, который чувствует соперника, ревнуя к нему свою женщину.
Наша враждебность — это животный инстинкт самца, который не искоренить ни общественными нормами, ни цивилизованными порядками. Это то, что делает человека ближе к зверю, чем к иллюзии современного человека не наделенного инстинктами.
Неожиданный толчок выбил меня из равновесия. Со свирепым видом я оглянулся на пихнувшего меня Матвея, который невозмутимо продолжал заталкивать в себя остатки бутерброда. Он даже не покосился на меня, чтобы узнать мою реакцию. Он продолжал жрать, когда специально пихнул.
Вот же…. Снова бесил меня, словно школьные дни вернулись спустя много лет. Из-за нашего роста нас часто отправляли за последние парты. Я столько лет видел, как этот поганец раскидывал руки и ноги, будто весь класс принадлежал ему. Вот и сейчас он сидел и молча жрал, при этом он успевал бдеть за всем и каждым, не упуская ничего из виду.
Как же меня это бесило тогда, а сейчас вдвойне. Надеюсь в скором времени он пропадет из моей жизни, и когда-нибудь я навсегда забуду, как его зовут.
— Так, — громко сказала Марина, привлекая мужское внимание. — Консьерж рассказал, что тот, кто общался с Ксюшей, сделал пометку, что она задерживается. Его зовут Иван, и сейчас мне скинут его сотовый телефон, чтобы мы с ним связались. Вот и оно.
Она продолжила с цокотом длинных ногтей тыкать по экрану, в то время как я смог свободно выдохнуть. Ксюша знала, что задерживалась. Она просто куда-то уехала. Возможно захотела побыть одна и дождаться окончательного разрешения проблем в Москве.
— Доброе утро, — проворковала Марина с улыбкой. — Я, Марина Рубина, заместитель Ксении Малаховой. Да-да…. Она не смогла дозвониться до меня и сообщить, куда она отправилась и когда вернется…. Да-а, вы знаете, куда она уехала?
Марина нахмурилась, видимо Иван находился где-то в шумном месте, потому что ей приходилось несколько раз просить его повторить. Но вдруг зазвонил телефон и Матвея. Он отложил недоеденный бутерброд, вытер пальцы о белоснежную салфетку и ответил на звонок. Маркову позвонил безопасник. Сначала разговор шёл тихо, но затем резко перешёл на повышенную тональность.
— Куда улетел этот ублюдок? Куда?! — Взревел Матвей.
Такой же звук с другого конца комнаты издала и Марина. Она даже несколько раз повторила вопрос, чтобы убедиться, что расслышала правильно: — А вы уверены?
После чего они одновременно отключились от звонка и опустили трубки, а затем синхронно проговорили: — Эфиопия.
Мне это ни о чём не говорило. Я глянул на Квана, который тоже половину не понимал, но всё же страну Эфиопию признал. Возможно это как-то связано с благотворительным проектом Ксюши. Ведь она долгое время восстанавливала деревню где-то в глубинке Африки. Тем более она могла захотеть полететь туда из Кореи, чтобы отвлечься от проблем. Но как с этим связан Анатолий?
Хмуро рассматривая взволнованных присутствующих, я жестко потребовал:
— Может расскажите подробности?
— Ей пришло письмо, в котором говорилось о пожаре в деревне. Иван прочитал ей, и затем Ксю попросила присмотреть за квартирой. Думаю, она полетела туда, — глухо начала Марина.
— Пять дней назад, — подхватил Матвей, откладывая телефон на столик. — Анатолий улетел в Аддис-Абебу и после этого его сигнал пропал. Поэтому где он конкретно никто не знает. Из-за него теперь ФСБ-шникам придется подключать Интерпол.
Все затихли.
Вероятность совпадения — минимальна. Надо срочно туда лететь, чтобы вытащить Ксюшу. Я уверен, что она сейчас находилась в опасности. Но как я мог ей помочь? В силах ли я преодолеть километры и найти человека в безлюдье? Конкретно у меня нет ни ресурсов, ни возможностей, чтобы даже узнать, где находилась та деревня.
Краем уха я услышал, как Матвей быстро перевёл ситуацию корейцу, который заметил сгустившуюся напряженность после звонков. Пока я внутренне самоуничтожался, Кван набрал номер и на корейском приказным тоном что-то сказал. Он оглядел всю комнату и предложил свой план.
— Я отправляюсь в Эфиопию. У меня остались координаты деревни. Нужно убедиться, что Ксения, — он замедлился, когда произносил её имя, но затем сурово закончил. — В безопасности. Марина, вы останетесь в агентстве, потому что вдруг она вернется. Вдруг консьерж ошибся. Хотя мне только что сообщили, что Ксения действительно полетела в Аддис-Абебу через Дубай. Но ситуации могли сложиться разные. Возможно в Дубае произошла задержка или ещё что-нибудь. Мои люди как раз проверяют этот случай. Матвей….
— Я остаюсь в Москве, — быстро перебил его на английском Марков, оглядывая нас. — Мне нужно вытащить из приюта сына Ксюхи.
— Адыль? — Переспросил кореец, случайно перейдя на родной язык, но секунду спустя уточнил уже на английском. — У неё есть сын?
И почти мимолетный взгляд на меня. Неужели он решил, что я причина неожиданного появления сына у Ксюши? Хмыкнув, я проигнорировал его и, посмотрев на остальных, проговорил на русском.
— Я полечу с ним.
Марина переглянулась с Матвеем, а Денис что-то пробубнил себе под нос. Но отговаривать меня никто не стал, поэтому Марков перевёл корейцу мои слова. Кван согласно кивнул и встал, сказав, что пора отправляться за вещами, а затем в аэропорт.
Я тоже встал, но никуда не пошёл. Уставившись на Маркова, я понимал, что мне придется кое о чём его попросить. Потому что как бы он меня не раздражал, но он единственный человек в Москве, которого я знал больше года.
— Матвей, — осторожно начал я, от чего тот поперхнулся. — Присмотри за моей сестрой и дочерью. Только….
Марков от неожиданности встал и с распахнутыми глазами глупо заулыбался. Мне пришлось угрожающее зарычать и ткнуть в него пальцем, но Матвей в ответ только махнул рукой и смиренно добавил:
— Не волнуйся, Глеб. Я присмотрю за ними, как за собственной семьей.
С возрастающим сомнением мне пришлось отступить. Нужно спешить на самолёт, а Матвей хоть и поганец, но намеренно не станет обижать моих девочек. И хоть Люся бесспорно способна постоять за себя и за Ксютку, но я продолжал волноваться о них. Вдруг кто-то связанный с делом ОПГ захочет навредить им. Уж от этого Марков в состоянии обеспечить их защитой.
Мы с корейцем молча спустились на лифте. Внизу нас уже ждал мини-лимузин. Шофёр открыл для Квана дверь, а я быстро обошёл с задней стороны и сел сам. Я набрал в картах смартфона свой адрес и передал его корейцу.
Лимузин завелся, и мы отправились сначала к моему дому. Там я собрал минимум одежды и забрал загранпаспорт. По дороге до дома я узнал, что Эфиопскую визу можно сделать в самом аэропорту Аддис-Абебы. Так что беспокоиться, что меня не впустят в страну оказалось лишним.
Затем автомобиль отправился в отель, где зарегистрировался Кван. Там к нам сел, уже дожидающийся нас, ассистент с собранным чемоданом. И только после этого мы приехали в Московский аэропорт, подъехав непосредственно к трапу частного самолёта.
Я в принципе редко летал, а уж в такой роскоши подавно. Она меня мало интересовала. Хотя, конечно, я стремился к постоянным деньгам в необходимом для хорошей жизни размере. В том смысле я всегда радовался мелочам и не стремился к золотым вершинам, где дорожка выкладывалась бы драгоценными камнями. В детстве я мечтал о стабильной жизни, где можно купить качественные продукты и в том объеме, в котором хотелось. Сейчас меня радовало, что я могу дать дочери и сестре чувство безопасности в завтрашнем дне.
И мне казалось, что этого достаточно.
Но я никогда не задумывался, а что для Ксюши являлось нормальной жизнью? Мы вообще одинаково смотрели на список необходимых нужд или я обманывался на этот счет. Может быть Ксюша на самом деле всю жизнь стремилась и до сих пор жаждет получить вот такую жизнь? Где нет границ для желаний, а прихоть равнозначна мечте. Потому что Кван способен исполнить всё, ради довольного вида Ксюши.
Сев на свободное место, я задумался о мрачном. Мысли спутывались, образовывая комок из нервов и переживаний. Неожиданно напротив меня уселся кореец. Он выглядел холодным и степенным в превосходно сшитом у личного портного костюме. (По крайне мене я так думаю, что на него работает личный портной). Кван казался тем, кто всегда получал желаемое.
Вот только я во всяком случае считал, что это ложь. Выдуманная сказка, чтобы возвеличить богатых, и тем самым выстроить прочные границы между ними и бедными. Поэтому я не завидовал богатству знакомых, хотя иногда меня посещало отчаяние и злость из-за денег.
Ведь если так подумать, то никто не может гарантировать, что кто-то всегда будет получать желаемое. А деньги не всегда решение всех проблем, хотя с ними действительно проще смотреть на сложившуюся ситуацию. Вот только иногда жизнь способна столкнуть нас в яму с таким количеством дерьма…. Что как бы ты не прыгал, как бы не старался, — нельзя из дерьма взбить сметану и выпрыгнуть из горшка. Приходится искать другие пути, не всегда желаемые или красивые.
К нам подошла миловидная стюардесса-кореянка. Она принесла нам напитки и что-то с поклоном прощебетала на корейском. Кван кивнул ей и взмахом руки отправил восвояси. После чего снова уставился на меня, как тогда в агентстве Ксюши. Он будто задался каким-то вопросом и пытался найти во мне ответ.
— Ты говоришь по-английски? — Наконец-то спросил меня кореец. Но я опять проигнорировал его вопрос. В мои планы не входил душевный разговор с возможным будущим мужем Ксюши. Мне претила сама мысль слушать, как они счастливы. Хотелось побыть невоспитанным эгоистом и обезопасить своё сердца от вероятных страданий. — Вижу, что да, — продолжил кореец, каким-то образом догадавшись про мой обман. — Ты другой. Ты отличался от них. Они волновались за Ксению, но как друзья. А ты…. Я чувствую, что ты и есть та самая причина. Неизвестный показатель. Из-за тебя Ксения прилетела ко мне в Корею. Ты и есть причина, почему она отказала мне. Ты мой соперник. Но я признаю только честную борьбу. Только чистую победу. Ксения должна показать, что действительно любит тебя, что другой для неё не существует. Либо принять тот факт, что я не отступаю от ухаживаний после первого отказа.
На этом он замолчал и закрыл глаза, откинувшись на кресле.
Я же отвернулся к окну, пытаясь скрыть широченную улыбку.
Ксюша отказала ему. Она. Ему. Отказала.
Огромная волна облегчения прокатилась во мне, а следом за ней меня накрыла вина. Как я только посмел подумать о ревности, о соперничестве и любовном выборе, когда на кону безопасность Ксюши.
Затем я не заметил, как закрыл глаза и проспал до посадки в аэропорту Аддис-Абебы.