«Мы были на волосок от жизни!»
Тайлер Дерден
Франс и я лежали на мягком брезентовом батуте цвета хаки и ошалело смотрели в дыру высокого потолка, в которую мы провалились.
«Я думала всё, конец, мы умрём.» — сказала Франс, тяжело дыша.
«Я тоже так думала.» — ответила я.
Живот сводило от страха, сердце билось как сумасшедшее, отдавая импульсы в виски и от этого казалось будто перед глазами стоит пелена тумана, которая делает мир расплывчатым и неясным. А, может, это было из-за непроизвольных слёз, которые наполнили глаза. К горлу подступала тошнота, в лёгких катастрофически не хватало воздуха и всё тело было парализовано. Как в страшном полусне, кошмаре, в котором происходит что-то ужасное, но твоё тело не слушается тебя.
Мы пролетели три или четыре метра. Полёт длился всего секунду, но за этот крошечный промежуток времени вся жизнь пролетела перед глазами: первого детское воспоминание, семья, школа и ещё много чего. Но самое главное, что ярко стояло перед глазами, это глаза и лица близких людей. Странная, но такая чёткая мысль, больше похожая на стопроцентную убежденность «как же они без меня?»
Почему-то, лично мне, в последний миг моей жизни, привиделись голубые, зелёные, карие глаза моих близких. И эта безумная, нелогичная убеждённость, что они не справятся в этой жизни без меня, шокировала меня. Потому что я никогда не думала, насколько важно моё существование в этом мире.
Неужели и Франс думала то же самое?
Спустя года я спросила у неё, о чём она думала в тот момент, не сомневаясь, что она помнит каждый миг той самой ночи. И она сказала: «О семье.»
А на что человек способен ради близких? В тот момент я думала, что была готова умереть и воскреснуть, чтобы вернуться в мир живых и добраться до тех людей, из-за которых мы попали в эту ситуацию.
А вообще, скорее всего, именно это тогда и произошло. Упав в эту яму, приземлившись на этот батут, мы умерли, а затем воскресли, но уже другими людьми.
И доказательством этому «воскрешению» было то, что случилось позже.
Лиза шла босыми ногами по твёрдому, влажному песку на пляже Нормандии. Было довольно холодно, её бил озноб, но солнце светило так ярко, что ей приходилось жмуриться и закрывать лицо ладонью. Голова болела так, как будто по ней стукнули бейсбольной битой или молотком. В голове гудел и звенел звук электрического трансформатора.
Она вдруг остановилась, посмотрев наверх. Потому что перед ней прямо из песка торчал высокий столб, который и был уличным трансформатором. И яркий, ослепляющий свет шёл не от солнца, а это него.
Всё это было нелогично и глупо. Она знала, что всего этого нет. Это был сон, иллюзия, в которой она пребывала.
Она открыла глаза и уставилась на каменный потолок, на котором висела яркая электрическая лампочка и лампочка гудела.
Да, пляж был сном.
А реальность была такова: она лежала на полу, связанная по рукам и ногам, на холодном каменном полу. Ей было холодно, голова и правда болела.
Она вспомнила, что Натаниэль ударил её пистолетом в висок и она потеряла сознание.
«Привет, дорогая.» — прозвучал голос справа.
Она повернула голову и увидела его. Только он изменился. Его глаза горели огнём, а из головы торчали рога. Да, самые настоящие рога, как у дьявола или чёрта!
Неужели он так сильно ударил её, что в голове случилось полное помешательство и она видит галлюцинации?!
«Я убью тебя.» — прошептала она, дёргаясь.
И совершив это движение, Лиза поняла, что не связана. Просто её тело не слушалось её. Она приподняла голову и посмотрела на свои руки и ноги. Всё верно, никаких верёвок не было.
«Ну это вряд ли» — ответил он и его голос звучал будто издалека. — «Ты не сможешь убить меня, даже если очень сильно захочешь.» — следующие слова он произнёс с особым удовольствием. — «Скоро хозяин даст мне вечную жизнь.»
Она повернула голову влево и увидела пустой шприц.
«Что это? Что это за дрянь?» — сказала она. — «Ты что-то вколол мне?»
«Да, волшебный коктейль, который заставит тебя видеть мир так, как вижу его я.» — засмеялся он.
Лиза поняла, что рога были ненастоящие, что это была галлюцинация, потому что он накачал её наркотиками.
Она сопротивлялась как могла. Пыталась встать, отрезвить свои мысли, стонала и ворочалась, но всё это было жалкой вознёй.
Натаниэль снова засмеялся. — «Я не хочу убивать тебя. Ты мне нравишься. И за эту короткую ночь я даже привязался к тебе. Но мне придётся это сделать, таковы правила игры.»
«Натаниэль,» — прошептала она, — «не будь дураком. Оставь меня в живых, давай станем командой.»
В его глазах что-то мелькнуло, что-то похожее на радость, но затем эта эмоция сменилась сомнением, а затем насмешкой. — «Я был бы дураком, если бы оставил тебя в живых.»
Лизу охватила паника. Она понимала, что физически не справится с ним, ведь ей даже не удавалось встать на ноги. Но он говорил с ней, и это было хорошо. Это давало ей время.
«Кто твой хозяин?» — спросила она, переворачиваясь на живот.
Натаниэль повернулся к ней спиной и что-то перекладывал на единственном столе этого помещения.
«Хозяин ада, Люцифер.» — спокойно ответил он.
Услышав этот бред, Лиза вдруг ясно поняла, что Натаниэль был убийцей, потому что он был настоящим психом, в прямом смысле этого слова. Скорее всего, у парня была шизофрения, а может, и ещё что-то в придачу.
«Это он сказал тебе убивать?» — спросила она.
«Да, за определённое количество жертв, он обещал мне бессмертие.» — ответил он.
Натаниэль обернулся и подошёл к ней. Лиза смогла чуть приподняться и сидела на полу, оперевшись спиной о стену. Она тяжело дышала и смотрела на него во все глаза.
Он сел перед ней на корточки и ласково провёл ладонью по щеке. У него всё ещё светились глаза, голову украшали рога. И Лизе показалось, что она умерла и попала в ад. И это сам дьявол встречал её в своём чертоге.
«Ты красивая.» — сказал он. — «И умная.»
Лиза глупо улыбнулась. Она подумала, что это забавно, что она нравится дьяволу.
«Ты тоже.» — сказала она.
Что-то снова промелькнуло у него в глазах и она затаила дыхание. Натаниэль нагнулся к ней и поцеловал её. Нежным и сладким поцелуем, неторопливым и трепетным, который бывает у людей сильно влюблённых друг в друга. У людей, у которых вся ночь впереди, и они собираются насладиться ею без остатка.
Лизе показалось странным, что её целует дьявол, и что поцелуи у него как у ангела. Ей казалось, что именно так должны целоваться ангелы.
«А точно! Люцифер и есть ангел, падший ангел.» — подумала она. Она уже не различала Натаниэль это или дьявол собственной персоной.
Вещество, которое он ей вколол, должно было быть очень сильным, чтобы дать такой эффект.
Она закрыла глаза и стала наслаждаться этим поцелуем. Натаниэль коснулся её талии и чуть приподнял рубашку, положив руку ей на спину. Он притянул её к себе и застонал.
Эва кричала и отбивалась от Рафаэля, который прижимал её к каменному полу. Он смеялся и разрывал на ней рубашку.
С Эвой случился тот самый кошмар, которого боится каждый из нас: на неё напал маньяк-убийца. И она делала именно то, что обычно делают люди в кино в подобных ситуациях. Истошно кричала, плакала, умоляла его сохранить ей жизнь.
Как вдруг в её затуманенный ужасом разум забралась мысль о них, о её друзьях. Она видела, как Натаниэль утащил Лизу, как Франс и Анна упали в яму.
И несмотря на то, что она боролась за свою собственную жизнь, всё равно мысль о них вдруг пришла в её голову как очевидность.
Она понятия не имела, что с ним, живы они, или мертвы. Но она вдруг перестала кричать и дёргаться, потому что поняла одно — она должна спасти их. Если хоть кто-то из них ещё жив, она должна спасти их.
Её статичность и странное выражение лица заставили Рафаэля замешкаться. Он застыл и удивленно посмотрел на неё.
Именно в эту секунду она приподнялась, слегка прогнувшись, просунула руку себе за спину и извлекала оттуда пистолет, который всё это время больно давил ей в спину.
Всё случилось очень быстро, так что Рафаэль ничего не успел понять. Она выстрелила в него. Он взвыл от боли и откатился в сторону, в шоке глядя на нее.
Она молниеносно вскочила на ноги, всё ещё держа его под прицелом, достала наручники из кармана, пнула его ногой, заставив перевернуться на живот и заковала его руки за спиной.
Он лежал на спине и стонал. Из его плеча текла кровь. Она не убила его, только ранила.
Затем она бросилась к яме и посветила в неё фонариком.
«Эй!» — крикнула она. — «Есть кто живой?!»
Каково же было её облегчение, когда она увидела два дорогих ей человека целыми и невредимыми.