Но Якоб Борг не стал её слушать.
Он притащил из кухни веник и начал шуровать им под печкой.
Наконец дикая лошадь выскочила оттуда, обежала расставленные барьеры, вспрыгнула на подоконник и оттуда зашипела на друзей.
Маленькое Орлиное Перо замер от испуга. Он схватил Якоба за руку и сказал чуть дыша:
— Не бойся, Якоб, мы скоро её укротим.
А Якоб удивлённо смотрел, кто это на подоконнике.
— Боюсь, вы поймали не дикую лошадь, — сказал наконец он.
— Не дикую? — удивился Принц Понарошку. — Ты думаешь, она уже укрощенная?
— Не знаю, укрощенная она или нет. Но это не дикая лошадь. И вообще не лошадь.
— Это почему? — недоверчиво спросил Принц Понарошку.
— Потому что это кошка, — объяснил Якоб Борг. Маленькое Орлиное Перо и Принц Понарошку в изумлении уставились на подоконник, где сидела дикая лошадь, оказавшаяся вдруг кошкой.
— Я тоже было так подумала, — сказала Катенька. — Особенно когда увидела, что у неё усы, как у кошки.
Да, вот так поохотились за дикими лошадьми! Это был, конечно, неприятный сюрприз.
— Мы, значит, что-то напутали, — смущённо начал Принц Понарошку.
Но Катенька не дала ему договорить.
— А знаете, — сказала она, — укрощать кошку или дикую лошадь — не такая уж разница. Может, лошадь у нас в комнате и не поместилась бы.
Принц Понарошку кивнул с облегчением. Ведь правда, не такая уж большая разница — что дикая кошка, что дикая лошадь.
Катенька уже присела возле жёлтой кошки и гладила её по шёрстке.
Ей было немножко грустно, но немножко и радостно. Радостно потому, что у неё теперь была своя кошка. А грустно потому, что её мечта о лошади так и осталась мечтой.
«Но ведь мечта — это тоже прекрасно, — тут же сказала она себе. — Я могу мечтать о своей лошади, когда захочу. Мечта никогда не бывает слишком большой. Она везде поместится, даже в самой маленькой комнате. Она только моя, и я с ней никогда не расстанусь».
Так она сидела со своей кошкой, крепко её к себе прижимала и мечтала о лошади.
Мы сидели на Непобедимой Крепости и смотрели по сторонам.
Ветер шелестел в ветвях, журчала невдалеке речка. Большой жук-рогач, жужжа, совершил посадку рядом со мной. Посмотрел на меня, потом загудел и полетел дальше.
— Здорово тут у тебя, — сказал я. — Это дерево прямо как дом. Действительно Непобедимая Крепость. Настоящее укрытие. Тебя тут никому не найти.
Якоб спорить не стал.
— Вообще-то, — сказал он, — найти подходящую ветлу не проблема. Я знаю еще несколько.
— И "дупло" там найдётся?
— Конечно, — сказал он. — Хочешь, поищи, может, подберёшь себе почти такую же.
Мы чуть раздвинули ветки и посмотрели вниз, не идёт ли кто по дороге. Тогда мы бы ему крикнули "Эй!" и здоров позабавились.
Жаль, никого там не было. — Хочешь еще лимонаду? — предложил Якоб. Я отхлебнул из бутылки, а он стал рассказывать -
В июне окончились школьные занятия, у Якоба Борга начались каникулы. По этому поводу решили устроить праздник, в субботу вечером. Договорились, кто будет выступать: петь, играть, показывать фокусы и читать стихи. Потом ещё намечалось угощение и танцы до самой темноты при свете разноцветных фонариков.
Все ходили взбудораженные, все готовились к празднику. Только Якоб Борг почему-то был мрачен. Всё сидел дома в углу, подперев руками голову, и думал о чём-то, наморщив лоб. Даже не говорил ни с кем, так переживал.
Да ещё Панадель ходил сердитый. Он тоже хотел выступать на празднике со своей моряцкой песней «По морям, по волнам». Но Катенька не разрешила.
— Ты — выступать? Выдумал тоже! Это же будет концерт! Настоящий концерт художественной самодеятельности. Ты хоть представляешь, что это такое?
— Чего тут не представлять? Я сам, если хочешь знать, художник, — гордо заявил Панадель.
— Ах, не спорь! От нас будет выступать Принц Понарошку. Знаешь, как он играет на пианино? Все от восторга ахнут.
— Не знаю. Я лично ни от какого восторга не ахну, это уж точно.
— Да у нашего Принца талант, пойми ты! Его можно слушать хоть целый день.
— Можно, конечно. Если только сперва заткнуть себе уши ватой, — пробурчал Бродяга себе под нос.
— Ах какой ты, Панадель! Ну, словом, выступать будет он, а не ты.
И вот Бродяга обиделся до смерти.
Он подошёл к Якобу Боргу (а тот всё молча сидел в углу) и пожаловался:
— Таланта у меня, говорит, нет, представляешь? Ладно, в субботу посмотрим, у кого есть талант, а у кого нет.
— Я на этот дурацкий праздник вообще не пойду, — сказал
Якоб, насупившись.
— Понимаю тебя. Какой же это праздник без моряцкой песни! — поддакнул Бродяга.
— Что я, сумасшедший, чтобы туда идти?
— Хорошо сказано! Они там, по-моему, уже все свихнулись.
— Я вообще не хочу больше ходить в школу.