Особенно любил Хвостик слушать, как Бродяга был когда-то Профессором.
— Ай-яй! — то и дело вздыхал он. — Наверно, это замечательно — быть Профессором. Ай-яй!
И Панадель кивал головой с важным видом:
— О, ещё бы не замечательно!
По его словам, он считался когда-то Действительным Профессором сразу в двух университетах. И ещё в одном университете был Недействительным Профессором. А потом один знакомый позвал его ездить на паровозах. И Панадель, конечно, сразу повесил свою профессорскую шапочку на гвоздь и стал Железнодорожником. Это было тоже неплохо: гонять по рельсам взад-вперёд и пугать коров громкими свистками. Было о чём рассказать. Но ещё через несколько лет он оставил свой паровоз другим Железнодорожникам и решил стать Бродягой.
— Понимаешь, на паровозе надо ездить только по рельсам, — объяснил он Хвостику, — а Бродяга может ходить где хочет. Это ещё интереснее.
«Надо же, — думал Хвостик. — Почему некоторым так везёт, а другие всю жизнь только мечтают о счастье?» Обидно. Ему так хотелось побыть немножко Профессором, хоть чуточку. Наверное, это так прекрасно! Всё равно что есть ананасы. Хвостик, правда, никогда не ел ананасов и даже не видел их, он только знал, что лучше этого нет ничего на свете.
Только куда уж ему было в Профессоры, если он простому сложению никак не мог научиться!
— Ай-яй! — жалобно вздыхал он. — Трудно всё-таки быть ослом! Никто тебя не понимает, никто не жалеет. Только и слышишь: учись, Хвостик, учись. Сделай то, сделай другое. А кто бы сказал: отдыхай себе, ослик, сделай, бедняжка, перерыв, спи себе на здоровье. Ты же такой маленький! Нет, не дождёшься. Большому станет ещё хуже, будут говорить: «Ах ты осёл!»
Панадель погладил друга по серой шёрстке и стал его утешать:
— Ерунда, Хвостик, не огорчайся. Найдётся в мире и для тебя местечко. Могу тебе сказать: не так уж страшен чёрт, как его малюют. То есть, иначе говоря, у большого котла всем каши хватит. Если ты, конечно, меня понимаешь.
— Ай-яй? — только и вымолвил Хвостик.
— Можешь не сомневаться.
— Ты хочешь сказать?..
— Вот именно. Ты всё правильно понял.
— Значит, ты считаешь?..
— Конечно! Только чуть-чуть больше смелости.
— Ай-яй!
— Совершенно верно, Хвостик. Именно так. Если тебе не даётся учение, плюнь на него, вот и всё. — Панадель хлопнул товарища по спине. — Во-первых, на свете много других прекрасных вещей. Цветы, например. Солнце. Карамельный пудинг, в конце концов. А во-вторых, не обязательно же всем быть учениками. Почему бы тебе не стать сразу учителем?
Ослик даже покраснел от волнения:
— А разве можно?
— Да почему бы нет? Скажу тебе больше: ты прирождённый учитель.
— Неужели?
— Уверяю тебя! Зайди в любую школу, послушай, что там делают учителя. Они про всё спрашивают учеников. Сколько будет два прибавить два, и где какие города, и как по-английски «мама». Знаешь почему?
— Почему?
— Да потому что сами ничего не знают. Точно как ты.
— Ай-яй! — удивился осёл.
— А иначе зачем бы им спрашивать? Мало того, у них и память такая же дырявая, как у тебя. Ученики им только что всё объяснили, на следующем уроке они опять спрашивают у других то же самое. Забыли начисто! Ничего не помнят!
Панадель даже раскраснелся от возмущения. А Хвостик только и повторял:
— Ай-яй!
— Словом, можешь хоть сегодня отправляться в любую школу и спрашивать учеников, если чего не знаешь. Это гораздо лучше, чем самому готовить уроки.
— Подумать только! Но знаешь, Панадель, мне больше хотелось бы стать Профессором, — признался Хвостик.
Панадель кивнул:
— Я тебя понимаю.
— Только я не знаю… а что делают Профессора?
— Главным образом думают, — уверенно ответил Бродяга. — Не знаю, как другие, но я, когда был Профессором, только и размышлял всё время о разных умных вещах.
— Как это, наверное, прекрасно! — мечтательно вздохнул ослик.
— Ещё бы! Прекраснее не бывает. Можно сказать, молочная речка, кисельные берега. Если ты понимаешь, что я имею в виду.
— А карамельный пудинг? — напомнил Хвостик.
— Само собой. Молочная речка, кисельные берега и пудинг на закуску.
— Ай-яй! Но ослу, наверное, очень трудно стать Профессором?
— Почему? Что ты! Тут главное получить кафедру в каком-нибудь университете.
— Кафедру? А что это такое?
— Ну… как тебе объяснить. — Бродяга почесал затылок. — Это такое специальное место для Профессоров… Такое профессорское кресло, чтобы сидеть и думать. У меня тоже есть, с золочёной обивкой. Все Профессора завидуют. Знаешь, я слышал, в Парижском университете как раз есть свободная кафедра. Считай, она твоя.
— Ай-яй! — Хвостик сиял.
— Всё, договорились, друг мой, — решительно сказал Бродяга. — Завтра утречком мы с тобой отправимся в Париж. Там ты получишь кафедру, станешь Профессором. Знаешь, как будет здорово!
Хвостик был вне себя от счастья. Вообразить только: он попадёт в Париж! Не думал, не гадал. Это было уму непостижимо.
Он долго не мог заснуть в ту ночь.
Про Париж Хвостик уже наслушался от Панаделя. Бродяга говорил, это замечательный город. Там полно разных прекрасных мест, особенно кондитерских и кафе-мороженых. Ещё там есть река, Сена.