Кирилл
Знакомые ворота встречают нас своей неприступность. Наверно стоило сперва набрать отцу, но нам было как-то не до этого. Достаю телефон, набирая родной номер.
— Пап, открой ворота.
— Что-то стряслось? — встревоженный голос отца раздаётся в трубке и ворота начинают своё движение.
— Стряслось, ты даже не представляешь, что именно.
Заезжая в дом своего детства меня сразу окутывает теплота. Здесь всё осталось неизменным. Красивые дорожки разбегались в разные стороны от парковочного места. Огромные сугробы заполняли весь двор. Вспоминаю весёлое детство, когда в редкие моменты нам с отцом удавалось побыть вместе и подурачиться. Мы играли с ним в снежки, строили огромные снежные крепости, которые охраняли устрашающие снеговики. Это было прекрасное время, жаль, что такое случалось не часто, но отец делал всё возможное, чтоб проводить со мной как можно больше времени в стенах этого дома.
Улыбаюсь своим мыслям. Покидая тёплый салон авто, оказываюсь на лютом морозе. Отец уже ждёт меня на крыльце, но его брови взлетаю вверх, как только он замечает, ту кто покидает салон чёрного автомобиля.
Боль стала ещё сильнее, отец подмечает хромоту и тут же подбегает, чтоб помочь дойти до дома. Ангелина не смотря на своё положение поддерживает меня с одной стороны, а отец с другой. Они заводят меня в гостиную, стараясь не навредить и усаживают на кожаный белый диван. Под ногами оказывается выдвижная подставка. Боль немного утихает, хотя от пары таблеток обезболивающего я бы не отказался.
Отец услужливо приносит мне две пилюли и стакан воды.
— Выпей, они, конечно, не такие мощные, как те, что ты принимал эти полгода, но тоже должны немного помочь.
Без раздумий хватаю спасительные таблетки и за раз глотаю их, запивая большим количеством воды.
— Ангелина. Рад видеть тебя в своём доме, но может вы мне объясните, что произошло? — отец начинает расспросы, не давая нам прийти в себя, но проф. деформация всегда бежит впереди нас.
— Пап, тут больше моя вина. Увидев её в магазине с тем хмырем, я потерял контроль над собой, — здесь мне скрывать нечего. Этот дом стал для меня убежищем и пристанищем. Здесь нет тех, кто скажет, что я плохой сын или поступаю неправильно. Здесь всегда царит поддержка.
— Магазин? — удивление читается на его лице.
— Эм, да. Я первый раз решил выйти на улицу. Реабилитация почти закончена и мне советовали больше двигаться.
— А что за парень вас привёз? — стоило ожидать такого вопроса от полицейского.
— Это Рома. Ты наверно не помнишь его. Он помогал нам с поисками Алины.
— Понятно. Значит ему можно доверять. Я подумал, что он может выдать ваше местоположение. Неспроста же такая срочность. Сразу понял, что ты вляпался, — с ухмылкой посмотрел на нас отец.
— Нет, там всё под контролем. Костя отправил его за нами, значит проблем с доверием быть не должно.
— Хорошо. Теперь давайте с вами. Увидел, не удержался это всё понятно, но тебя не смущает её положение, — он поглядывает на огромный живот девушки.
— Вообще-то я здесь, — тут же отзывается она.
— С тобой мы поговорим отдельно, — сердито бросает ей отец и возвращает своё внимание ко мне. — Ты похитил её?
— Можно сказать и так, — пожимаю плечами. Когда она ушла от меня в первый рад у меня не было возможности вернуть её. Я физически не мог этого сделать. Её телефон был отключён и ты наверно помнишь в каком состоянии я провёл первое время.
— Это невозможно забыть, — отец отводит свой взгляд. Видно, что ему нелегко вспоминать это время.
— Па, не грузись. Всё в прошлом, — приободряюще похлопываю его по плечу. — Сегодня я не смог оставить её. Она должна быть рядом со мной, понимаешь? Ты должен нам помочь.
Ангелина всё это время молча сидит и крутит в руках край своего платья. Мне даже толком не удалось её разглядеть в том бутике. Сейчас она похожа на маленького ангелочка, загнанного в угол. Её нижняя губа подрагивает, будто она готова расплакаться в любой момент. Не понимаю, что происходит в её голове, но мне до покалывания пальцев хочется к ней прикоснуться.
Отец быстро понимает, что он тут лишний и деликатно продолжает.
— Я понимаю, что полгода — это большой срок, — снова акцент на её живот, — но можно я украду у тебя Ангелина на пару минут, а потом вы обсудите всё, что ещё не обсудили?
Согласно киваю головой и откидываюсь на спинку дивана, прикрыв глаза. Болеутоляющее понемногу начинает действовать и я наконец-то могу расслабиться.
Отец уводит Ангелину в левое крыло, а это значит, что он повёл её в свой кабинет. Думаю, разговор продлится не долго. Им же по сути нечего обсуждать? Может немного поворчит, что сломала единственного сына и на этом успокоится.